Человеческий предел

Глава шестая. Подготовка к выезду продолжается.

Встали поздно и все ходили еле-еле, сказывались усталость всего тела, а особенно мышцы рук болели. Но ехать опять в город было просто необходимо, время работало против нас, успеть надо хотя бы еще раз заехать за продуктами, попытаться забрать раненых и своих близких. У капитана квартира была в центре города, у меня на окраине, у бойцов тоже семьи в разных местах. Так что устали, не устали, никого это не волновало. Одно слово «надо», хорошо, что все это понимали правильно, и никто против ничего не сказал.

Решили выезжать на легковых машинах и на одном грузовике. Свободных машин не было, все загружены. Кое-как с одного грузовика растолкали груз по другим машинам. Правда, это удалось с трудом, но куда деваться, продуктов надо много на такую ораву. Выехали на автобусе, газ-69-ом, уазике-буханке и одном грузовике. Взяли один БТР с условием, что оставим его в засаде на въезде в город, на случай если придется отрываться от возможных преследователей.

В городе разъехались в надежде, что никто к нам не пристанет. Автобус использовали военные, газ-69 забрал я, на «буханке» поехал Матсур в больницу, а Рустам на грузовике за продуктами. Договорились встретиться на выезде из города, где оставили наш БТР. Так как выехали поздно, то придется домой возвращаться опять ночью. Но лучше если успеем все сделать во время, и все смогут вернуться засветло. Так меньше вероятностей встречи с бандитами.

Поэтому, проскочив к дому родителей, не стал особо задерживаться, тем более жена с детьми уже давно ждали меня в готовности к выезду. Попрощавшись с родителями, я пообещал при случае навещать их. Хотя и далековато будем от города, но кто знает, как судьба повернется.

Препятствий у меня не было, и уже через два часа я был на месте встречи. За мной через час приехал Матсур. Вести были не плохие, Светлана очнулась и, хотя никого не узнает, даже дочь, но все равно кризис миновал. О том чтобы её забрать с собой даже и речи не может быть, то же самое с бойцом капитана, тоже пока очень опасно куда-то везти, но еще двоих разрешили забрать, что он и сделал.

– Да вон смотри, уже с бойцами обнимаются. Ходячие оба, но от нагрузок физических доктор попросил воздержаться. Лучше если полежат еще денька четыре. – И Матсур кивнул в сторону новых для меня людей.

– А Алия что? Не едет с тобой?

– Тут такое дело. Помнишь, вчера я говорил, что мы с ней кое о чем договорились?

Я кивнул головой.

– Она не может забрать машину и медикаменты тайком, а отдать ей никто и не подумает.

– Да ты что, Матсур. Это же было просто шутливое пожелание. Никто и не думал, что она это должна сделать. Ежу понятно, что молодой девушке просто так не отдадут такую нужную технику, да и медикаменты сейчас на вес золота. Ну, ладно там, свою сумку наполнила бы, чем ни будь медицинским, и все, на большее никто и не рассчитывал.

– Да? А мы с ней голову ломаем, думаем, как бы так сделать, чтобы действительно машину с медикаментами умыкнуть. Вот и договорились на сегодня. Ведь у них сейчас никто почти на работу не выходят, особенно по ночам. Боятся. И правильно делают. Я бы тоже боялся. А она нет, продолжает выходить на ночные дежурства. Вот и сегодня она и еще один фельдшер на дежурстве, с ними водитель. Ну и еще один охранник. Естественно на звонки стараются не отвечать. Если только к ним кого-то привезут, только тогда они стараются оказать первую медпомощь.

Мы должны будем под видом доставки раненого проникнуть в их помещение. Связать охранника, водителя и фельдшера, и закрыть их в помещении для медперсонала. Ее под видом того, что она им понравилась, ну то есть бандитам, в роли которых будем мы конечно, забираем ее для оказания медпомощи какому-то начальнику бандитов вместе с машиной, оборудованием и медикаментами, и исчезаем. Пусть все списывают на бандитов.

– Матсур! А кем мы будем после этого? Не бандитами?

– Немного похожи, конечно, но мы потом вернем спецмашину в целости и сохранности. Как бы у бандитов отобьем. Нам еще и спасибо скажут. Сегодня могут эту машину, и сжечь и раскурочить, а так мы ее в целости и сохранности вернем.

– Ты, наверное, такое же и на уши Алие вешал? Так Матсур?

– Примерно так, иначе не соглашалась. А что, я не прав?

– Ну, немного прав. Ладно, вернутся все наши, посоветуемся и решим. Договорились?

Мы пошли знакомиться с вновь прибывшими. Завязался разговор, где было много вопросов, на которые и я не знал ответа. Почти целый час мы разговаривали с ними и подошедшей с детьми, моей женой, которую, я им всем и представил.

– Это Фатима, моя жена, ей сейчас 34 года, это сын ему 6 лет, Тимур. Это средний сын Фарад, ему 12 лет, а это моя старшая дочка, Тархан, ей 16 лет. Вот из-за них я и решил уйти из города, толчком к этому послужили события, о которых я вам рассказывал, а Матсур и видел, что могут сделать с мирными жителями, оборзевшие от своей вседозволенности, бандиты.

Я несколько увлекся нашим разговором и стал болтать все, что на сердце лежало:

– Конечно, таким как я можно поставить в упрёк, что не борются против всего этого беспредела. Но если подумать, то и понять нас можно. Я не боязливый человек. Столько раз рисковал своей жизнью и часто непонятно за чьи интересы. Но это своей жизнью. Рисковать же жизнями близких мне людей, я не намерен ни в коем случае. Наоборот, все буду делать, чтобы моя семья могла спокойно жить. Ради этого пойду в бой, буду убивать. Никогда я не делал, и не буду делать такое ради шкурных интересов, или просто испытывая, как некоторые, от этого кайф. Да еще и ради интереса бизнеса, хоть своего, хоть чужого. Я не упрекаю вас. Наемниками вы стали недавно и то под давлением обстоятельств. А раньше вас настолько уверила страна, в лице наших руководителей, что вами выполняется долг перед народом, который вы клялись защищать, а защищая, частенько не обращали внимания, что на самом деле вы уничтожаете этот самый народ, его свободу, его личность.

Теперь нам, не всем естественно, а тем, кто может думать самостоятельно, стало ясно все это и хорошо видно, что собой представляли наши идеалы, которые подсовывали нам наши руководители. Как нам пудрили мозги все те идеологи, которые сейчас стремятся к власти и сотрудничающих сегодня с кем попало лишь бы влезть на эти вожделенные верха. Но боюсь, что поздно. Ни к чему нам это знание. Эти знания по моему и приведут страну к краху, к желанию наложить свою маленькую кучку дерьма в общую и при этом, вопя «ах как плохо пахнет». А с чего ей не пахнуть, ведь никто не стремиться её убрать или хотя бы духами сбрызнуть, как раньше у нас и делали.

– Отец, ты что-то раскочегарил свою топку и как мне кажется не по делу. – Остановила мои сумбурные рассуждения жена – давайте говорить о более насущном. Вон к нам сворачивает какая-то машина, это кто-то из наших?

Действительно, это был Рустам, который, остановившись, улыбнулся и поприветствовал всех рукой. Сразу стало ясно по его довольному виду, что съездил не зря.

– Всё хорошо! Полная машина продуктов и договорился на получение овса и комбикорма с одного совхоза, в счет оставшегося долга. Он находится не далеко от наших лагерей, мы раза два уже получали от них фураж. Но директор сказал, что ему поступила установка попридержать продажу продуктов. И он не знает, как быть, новый министр сельского хозяйства человек не знакомый и как на него реагировать директор представления не имеет. Но по секрету мне сказал, что за деньги можно купить все, в том числе и самого министра. Так что кредит нам не проходит, но за деньги купить, всегда, пожалуйста. Можно было бы конечно купить, пока они в наличии, продукты я имею в виду, но вот денег как раз у нас почти не осталось. И это даже хорошо. Поговаривают там, в управлении, что скоро кроме долларов никакие рубли в счет оплаты принимать не будут. Вот так-то.

Я не вижу автобуса, что еще не приехали?

– Мы тоже уже беспокоимся. Адрес капитана его подчиненные знают, но этого не достаточно. Правда успокаивает то, что их все-таки трое и хорошо вооружены, да и опытные служаки с капитаном поехали. Ждем пока. А что из продуктов в этот раз? – спросил я его.

– Да, в общем, тоже, что и в прошлый раз, больших разносолов у них нет. Правда, дали три алюминиевых бочки с оливковым маслом, привезенные аж с Италии, как мне сказали. Да еще пять ящиков сухой картошки, и пять мешков свежей, а так опять мука, крупы, соль.

На улице заметно потемнело, и мы все стали бросать беспокойные взгляды на дорогу.

Первым заметил появившийся автобус водитель БТРа, ему сидящему наверху машины было видно дальше всех. Достав фонарик, он несколько раз мигнул огнем и вскоре автобус достиг нашего временного лагеря.

Как-то по траурному мрачно выглядели лица сидящих в машине. Все напряженно уставились на ставших выходить людей. Капитан не появлялся.

– Что случилось? – не выдержал я.

– Капитана ранили, сволочи! Надо бы в госпиталь, рана в области спины, сквозная, требуется специалист.

– Как это случилось? – вклинился Рустам, перебивая говорившего сержанта.

– Жену убили, нас ждали в засаде, у него на квартире. Мы узнали о засаде, детей спасли, а жена уже была мертва. Ладно, потом подробности. Сейчас надо врача. Или везти в больницу, но там его достанут, больно злы на него в городе некоторые.

Я посмотрел на Матсура, и сказал:

– Твой план как никогда к месту, едем.

Мы собрались быстро. Я взял БТР и троих бойцов, ну и Матсура конечно. Доехали по темноте до места быстро. Никто не рискнул нас остановить.

– Обратный путь надо будет по другой дороге выбирать, – подумал я. – Вполне возможно о наших БТРах уже все тут знают, и открыта охота.

На стук Матсура, в помещении погасили свет, а в окно выглянула Алия. Увидев своего друга, она кивнула головой и побежала к двери. Через некоторое время мужской голос спросил из-за закрытой двери:

– Чего надо?

– Раненого привезли, до больницы далеко, умереть может, помогите? Мы вам заплатим.

За дверью послышалась какая-то возня и через минуту дверь открылась. В ней стояла Алия, а за ней смущенный мужчина. Видимо это и был охранник.

– Где врач? – спросил я.

– Я врач. – Ответила Алия.

– А постарше кто-то есть?

– Есть еще фельдшер, он постарше.

Отодвинув девушку в сторону, я прошел в помещение, за моей спиной послышался слабый вскрик и один из бойцов подхватил падающее тело охранника.

– Позовите мне всех сюда, я сам выберу кого мне надо. – Громким уверенным голосом дебила продолжил я делать алиби девушке.

В комнату зашли водитель, и фельдшер.

– И это все?

– Я же говорю, что надо везти раненого в больницу, – напуганная Алия уже сомневалась, что мы поступим, так, как она договорилась с Матсуром.

– Раненый у нас в кишлаке. Он не может двигаться, поэтому нам нужен врач на выезд.

– Мустафа, – робко обратился ко мне один из бойцов, подыгрывая нашей клоунаде – я девушку знаю, она действительно врач, надо ее брать и машину, в которой делают операции.

– Тащи её в машину и лекарство, какое тут есть, тоже. На месте разберемся. Так кто водитель из вас? Ключи от машины сюда. Сами доедем, водителей хватает своих. Карим, запри остальных в другой комнате и свяжи, да и кляп не забудь.

– Может лучше убить?

– Хозяин велел таджиков не трогать и так много трупов.

– Хорошо Мустафа, как скажите Мустафа.

Продолжая что-то бубнить, боец стволом автомата указал направление пленникам и вскоре все сослуживцы Алии были закрыты в комнате. Пока Алия показывала, где и какая из четырех стоящих в гараже машин наша, бойцы сгребли все, что смогли увидеть из медикаментов и инструментов в сумки. Девушка вытащила еще одну наполненную медицинскую сумку, как видно её руками и приготовленную. За руль скорой машины сел Матсур, до этого отсиживающийся в БТР, вместе с ним докторша и один из бойцов, и мы двинулись к своим.

Я еще раз убедился, как беззащитны люди от насилия в момент безвластия и это лишний раз подтвердило мое решение уйти от всего этого.

Вмешательство опытного врача помогло и хоть не сразу, но все-таки сказалось на самочувствии капитана. Благо еще, что пуля прошла насквозь, а умело наложенная спецназовцами повязка на рану приостановила кровотечение. Задержались мы со всеми этими делами надолго. Тронулись в дорогу уже опять в глубокой темноте, сразу же после оказания помощи капитану и бойцу, приехавшему с Матсуром из горбольницы. Обоих по настоянию Алии, уложили в подвесные койки в санитарке, и мы поехали к своей временной базе – конезаводу.

В дороге было не до разговоров. Все наше внимание было сосредоточено на предотвращении возможного внезапного нападения. Я на БТРе выполнял функцию дозора, санитарка, автобус и газ-69, которую вел один из бойцов, ехали следом. Замыкал колонну грузовик с Рустамом и одним из бойцов с пулеметом, который расположился в кузове прямо на мешках. Всем была дана команда, держать оружие при себе, не расслабляться, и соблюдать заданную дистанцию.

Хотя и не далеко было до места нашей временной базы, но пока доехали, уже было почти утро. Напряженность у всех сказалась, и только добрались до места, все повалились спать, позволив отцу Рустама и его помощникам распоряжаться устройством раненых, а также напуганных членов наших привезенных семей и грузом.

Проснувшись, часа через четыре я обеспокоенно подумал, что надо нам собраться всем вместе, вопросов непонятных набежало много. Причем неотложных, а в свете последних событий то и срочных. Подвести итоги всего, что успели сделать, и наметить план дальнейших действий. Тот темп, который был у нас до этого, дал свои результаты, но долго так не выдержать. Надо всех озадачить, продумать какие обязанности будут в дальнейшем у членов нашего, пусть и временного, как все надеялись, отряда. Посмотреть, что сделано, и что нужно сделать еще. Я до сих пор не знаю, где находится этот лагерь для лошадок и есть ли там хоть какие-то условия для жизни людей. Надо уже выдвигаться, иначе возможно нападение на нас, ведь намерения Алиева уже стали понятны после попытки убийства капитана и его семьи.

Кстати, как он там? Надо сходить посмотреть, с Алией посоветоваться, сможет ли капитан путешествовать? А если нет, то что, тут сидеть и ждать его выздоровления? Нет, надо думать сообща, у меня не получается, слишком многого не знаю.

Отец со своими помощниками видимо так и не ложились отдохнуть. Дел набиралось много, только на конеферме их воз и маленькая тележка, а тут еще такая прорва народа, техники, груза. Молодцы они, как-то управляются. Интересно, что за люди тут работают, и за какой интерес так пашут?

– О, Абилдухан, вы уже встали? Ассолом Алейкум. Как спалось? Удалось отдохнуть? – Весь облик Отца говорил о его сочувствии мне.

– Спасибо Отец, вашими молитвами, все хорошо. Я бы хотел посетить капитана, не подскажете, где он?

– Почему не подскажу? Подскажу, пойдемте вместе, я как раз туда и направлялся. Его и второго раненого так и оставили в машине. Алия настояла. Говорит, что тревожить пока не надо. А как Ваша семья? Не тесно было всем на одной койке?

– Да вроде ничего. Конечно, не так как дома, но сумели разместиться, когда уходил, мои еще спали, дети у нас не привередливые, да и взрослые почти все, понимают что к чему. А вы то, как тут? Мне кажется, Вы и не отдыхаете совсем?

– Бывают в жизни такие деньки, когда день кормит год. Вот и у нас сейчас такие деньки. Выспаться всегда успеем, а вот проспать чего-то никак нельзя. Думали, что просто лошадей отгоним с глаз завидущих, и всё, а тут получается, целый кишлак с места тронулся, да еще и со стрельбой. Обиделись на нас, наверное, не только Алиев, но и другие новоявленные правители. Быстрее уходить надо, может, тогда про нас забудут. Как говорится «с глаз долой – из сердца вон». Лучше несколько человек оставить тут. Они уже и дорешают все недоделки.

– Я тоже так думаю. Да и не решишь все дела в таком темпе, боюсь все равно сюда потом, надо будет наведываться. У нас в больнице еще двое раненых, правда уже хорошо, что очнулись и вроде, как кризис миновал, но лежать им здесь еще долго. Я все хотел у Рустама спросить, куда мы будем двигаться, какое расстояние придется пройти и какие дороги предстоит нам проехать. Вы в курсе?

– Дорогой Абил, ведь это мое дело подхватил Рустам. Я все начинал, и это место нашел тоже я. Там, на удивление, идеальное пастбище для выпаса лошадей. Можно сказать заповедник. И главное его не сразу найдешь, только несколько пастухов знают, как туда пробраться. Я хоть родом и оттуда, но не знал про него, пока пастухи мне его не показали. Оно удивительно!

Что бы понять это, его надо увидеть. Поэтому об этом и не будем пока говорить, приедем, и вы увидите, и оцените уникальность этого места. Сколько ехать? Примерно километров четыреста или чуть больше. Обычно мы добирались за неделю, не спеша и с частыми остановками.

– Да.... Не простая у нас задача, но, будем, надеется, выполнимая.

Мы уже подошли к санитарной машине, и я с опаской посмотрел через заднее стекло фургона.

– Вы хотите поговорить с капитаном? – спросила откуда-то появившаяся Алия.

– Да хотелось бы, ну на крайняк просто узнать как его состояние?

– Я успела осмотреть всех раненых, у всех состояние удовлетворительное, все транспортабельны. Капитан тоже, правда в лежачем положении только и машина наша оказалась кстати. А вот кто у меня вызывает опасение, так это дети. Хоть и говорят, что время лечит, но не в этом случае. У детей капитана состояние до сих пор предынфарктное, им нужен психиатр, чтобы вывести из крайне тяжелого шокового состояния, да и побои еще не скоро пройдут. А те дети, кто был свидетелем убийства своих родных, начинают понимать, что у них убиты самые родные им люди и больше никогда не увидят своих папу, маму. К этому невозможно привыкнуть. Тут действительно нужен уход, забота без всякого сюсюканья, и внимание со стороны взрослых Они должны быть в коллективе, их нельзя оставлять наедине со своим горем.

Надо как-то их задействовать в наших делах и попытаться свести к минимуму состояние горя и невосполнимой потери.

Я понимаю, что сейчас не до этого. Все спешат и торопятся, как будто вот-вот разразится конец света и надо убежать от него, а для этого успеть, что-то сделать, без чего даже и разговора не может быть о спасении детских душ. Мне кажется, спеши не спеши, все равно все там будем, рано или поздно. Не надо торопиться только, а уж про детей забывать тем более нельзя.

– Вах, вах, умные слова дочка говоришь! Я думаю, что знаю, как отвлечь детей от их горя, а заодно и взрослым помогут.

Мы с Алией вопрошающе глядели на Отца и ждали продолжения.

– Как никто другой, кони чувствуют любовь и заботу, и как никто другой из людей, более искренне и внимательнее к ним относятся дети. Я это по себе помню. Для меня в моем детстве, не было лучшего друга ближе, чем мой конь Вихрь, он тоже, как мне тогда казалось, это понимал и всегда был мне рад. Только мне он доверял себя и если бы умел говорить, то самые теплые и дружеские слова в первую очередь сказал бы мне. Не мог, зато я ему говорил такие слова любви, которые не слышала, даже моя любимая жена.

Так вот, поэтому я предлагаю каждому ребенку поручить присматривать за одним хотя бы конём. Вначале конечно под присмотром взрослых, которые научат, как обращаться с лошадью, а как научатся то и самостоятельно.

– Отец, а не произойдет еще какое-нибудь горе? Ведь животные эти очень своенравны и пока в основном дикие. Не боитесь, что кто-то пострадает? Я хоть и не специалист по лошадям, но слышал, что к ним нужен особый подход.

– Ты, Абил немного недопонимаешь. Если к лошади сразу с кнутом то и она к тебе задом, а если с добром и лаской, то и она вскоре положит свою голову тебе на плечо, тем самым, говоря, что ты друг и ничего плохого от тебя не ждут. Есть, конечно, и совсем неуправляемые лошади, но мы подберем им посмирнее. Кстати вчера две кобылы ожеребились. Это и хорошо и плохо. Плохо, что перед перегоном. Не выдюжат жеребята такое большое расстояние пройти, а везти их не на чем. Людей, и то не знаю, как размещать будем. – Не заметив, что перескочил с детей на коней, которые для него были теми же детьми, Отец хотел продолжить разговор про своих питомцев, но я его остановил и направил разговор в прежнее русло. – Ну, а насчет детей, не сомневайтесь, толк будет. Привлечем к трудотерапии так сказать. Можно и девочек привлечь, если кто-то из них сама захочет, но это редко бывает. Их почему-то больше привлекает возможность кого-то полечить.

Так что Алия, взрослых женщин мы тебе в помощь не можем дать, но девочек ты себе подбери. Глядишь, потом и учиться на врача пойдут. Хорошее это дело делать людям добро, даже не задумываясь об этом, просто помогая людям сберечь здоровье.

– Так. Ну что, Алия, к капитану можно? – поспешил перевести разговор словоохотливого Отца в нужное мне русло.

– Сейчас посмотрю.

Она зашла в машину, минут пять что-то там делала и, выйдя из фургона, сказала:

– Никого пока видеть не хочет. Нет у него желания и настроения нет. Я думаю, пусть пока побудет один, может, затихнет боль утраты, не надо его сейчас трогать. Время лечит, так что лучше подождать пока сам не позовет.

– Я думаю, что это правильно и дети с ним пусть пока побудут. Ты уж как доктор, посмотри за ними. – Мне тоже пришло в голову, что беспокоить сейчас капитана не стоит.

– А что с раненым бойцом? Может, переведем его в группу выздоравливающих? У нас, их уже набирается четыре человека. Пусть тогда в нашей медицинской комнате вместе и находятся.

– Абил, вы правы, я как раз хотела попросить, чтобы раненых разместили в одном месте.

– Ну и хорошо, через минут сорок мы собираемся на производственное собрание, вон в той беседке, подходите тоже. Отец, надо оповестить всех, что будет общее собрание, ну я имею в виду тех, кто едет с нами в лагерь. Нужно окончательно определиться и решить, что еще нужно сделать и наметить срок выезда.

– Хорошо, я буду всем кого встречу говорить об этом, а вы сходите в гостиницу нашу и там оповестите всех.