Человеческий предел

Глава двадцать пятая. РАССКАЗ СЕРГЕЯ.

Я чувствовал, что мои друзья и близкие действительно хотят услышать мою историю, хоть и устали все очень сильно. Я бы и так рассказал все что помнил, но сейчас рассказ мой, наверное, будет в тему к тем событиям, которые так энергично обрушились на неподготовленных мирных людей. Все равно окружающие меня люди не уснут сейчас, и я своим рассказом хоть как-то сумею отвлечь от всех передряг, что произошли с ними в последнее время.

– Давайте тогда расположимся поудобнее, мой рассказ коротким не получится, как бы я не старался.

Хотя земля еще была не холодной, но располагаться на ней без какой либо подстилки было не желательно. Алия принесла несколько легких одеял, и все расположились вокруг, с нетерпением ожидая моего рассказа.

– Ну, что же, хоть мне и не хочется вспоминать кое-что, но придется. Вы меня не перебивайте только, потом трудно будет опять настраиваться на продолжение рассказа.

Как вы, наверное, помните, я поступил в Рязанское училище ВДВ, но не все знают, что мне предложили учиться в 14 роте отдельного батальона, где программа обучения в корне отличалась от общеучилищной программы. Взять хотя бы то, что мне пришлось, изучать дари – афганский язык, наиболее распространенный в Афганистане и фарси тоже. Да и вся программа обучения в целом сильно отличалась. Нам приходилось изучать и практически нарабатывать многие специфические навыки и умения. Например, такой момент. При постоянной общефизической подготовке, которая тоже была не простой, для нас нормой было применение обычного спецназовского норматива – «четыре колена по пять кэме». Это значит при полной снаряге бежать на двадцать километров. Дают тебе на карте маршрут с «привязанными точками» и вперед. Это называлось подготовка бойцов с очень высокой общефизической подготовкой. Кроме этого приходилось учиться, метко стрелять из различных положений, в том числе ночью с применением ПНВ, и из бесшумного оружия. Уметь скрытно передвигаться на местности, маскироваться, в том числе в горах и пустыне. Читать карту, уметь действовать в кишлаках в темноте. Приемы самбо и карате в бою и при захвате пленных, а также и при снятии часовых. Уметь восстанавливаться после больших перегрузок. Обязательно знание основ медицины и умение оказать первую помощь при ранениях.

Много еще чего мы изучали в течение четырех лет, и честно говоря, мне это нравилось, и я весь отдавался учебе. После окончания училища меня должны были направить в Печорский учебный полк, в школу прапорщиков, командиром учебного взвода, но тут вклинилось решение командования ВДВ о создании специальных групп диверсантов – снайперов по типу американских. Такие же «специалисты» применялись и моджахедами в Афганистане, которые очень результативно действовали против противника. А так как я был мастер спорта по стрельбе то меня, и направили на дальнейшую специализацию.

Группа была не большой, 22 человека всего. Была она первой в потоке и на нас отрабатывали программу обучения подобных подразделений. Это уже после нас ввели трехгодичное обучение, а нам пришлось за год пройти это «чудо» созданное необузданной фантазией вышестоящего командования, мало знакомого с реальностью современного боя таких специфических подразделений. Поэтому впихивали в нас что нужно и что не нужно.

Направление было выбрано правильно. Узкая специализация по трем направлениям. Снайпер-подрывник-разведчик, а дополнительно пришлось изучать горную подготовку, парашютную подготовку, работу с местным населением и сбор информации, страноведение, иностранный язык, радиосвязь. Я уж не говорю о стрелковой подготовке и физической. Это вообще запредельно. Где они только срисовали такую закрученную программу? Не понятно. Но я им благодарен, было очень трудно, невозможно трудно, но мы выстояли.

Не так ли Пьеро?

Да, да именно там я и познакомился с ним. Мы не называли друг друга по именам, да мы и не знали ни фамилии, ни имени друг друга, только по кличкам, или вернее по позывным. Мне дали имя «Скиф», а ему «Пьеро». То, что он оказывается Викшрайтис, я только здесь и узнал. Времени для общения при такой подготовке просто не было, но все равно мы знали друг друга. Правда, после того, как раскидали нас по подразделениям, я ни про кого даже не слышал. Только я и напарник, и все.

У меня в напарниках оказалась девушка, Пьеро ее должен хорошо помнить, она тоже была с Прибалтики. Тоже можно сказать «подопытный кролик». Единственная девушка, и я всегда с ужасом за ней наблюдал и все ждал, когда она попросит пощады, и ее переведут в другое подразделение, но надо отдать ей должное, она так и не попросилась никуда, так и закончила со всеми вместе эту «школу». Позывной у нее был немного странный «Мужик», он ей нисколько не подходил. Очень умная, скромная. Я бы даже сказал интеллигентная девушка. Про себя не любила говорить и очень не любила ухаживаний, прямо какая-то феминистка

Вот она и досталась мне в напарники, кстати, она тоже мастер спорта по стрельбе

Прибыли после окончания в город Асадабад, где дислоцировался десантно-штурмовой батальон под командованием капитана Быкова. Провинция Кунар отличалась высокогорьем и тем, что почти все караванные маршруты проходили по своеобразной цепи укрепленных районов моджахедов. Капитан впервые применил здесь тактику штурмовых действий и внезапных налетов на укрепрайоны и отдельные их элементы. Хоть и было это очень рискованно и приводило к большим потерям, но и моджахеды при этих налетах несли невосполнимые потери.

Отряд, куда попал вначале молодой лейтенант и прапорщик Эльза, так звали мою напарницу, как и все разведотряды, занимался в основном обнаружением, а затем и подготовкой засад на караваны, а если караван небольшой, то и уничтожением или захватом его.

Я вначале думал, что караван это караван из автомашин в сопровождении боевой техники, но когда впервые увидел Афганскую колонну, то слегка был шокирован.

Колонна в моем понятии это колонна из машин, БТР и танков. А то, что было передо мной, это колонной можно назвать только при сильном воображении. Десятка полтора ишаков при охране идущей пешком это были видимо и машины и танки. Но когда увидел дорогу, по которой передвигалась колонна, то понял, что другого тут и быть не может. Эта тропа, идущая по горным кручам, по серпантинам, то вверх, то вниз, другого транспорта и не предполагала. Ишаки, нагруженные под завязку, с трудом продвигались по этой дороге, и естественно, если колонну встречала засада уйти можно только с боем, что практически было невозможно сделать.

Поэтому караванные тропы у моджахедов были не одни и теже, они менялись. Менялось время, иногда пускались ложные караваны с целью выявить засаду, или вперед пускали разведгруппу, а по соседним тропам шли группы поддержки. Короче у них своя тактика и не везде мы могли выставлять засады. Вот для этой цели и применяясь разведгруппы. В одной из которых, и нам с Эльзой, пришлось действовать и набираться опыта.

Было трудно. Представьте себе одно только снаряжение, или как у нас там говорили боевую выкладку для каждого разведчика-десантника: паек на трое суток, вооружение и боеприпасы, плащ-палатка, малая саперная лопата, фляги с водой 2-3 штуки по 1,7 литра, комбинированный котелок, ложка, индивидуальный пакет, солнцезащитные очки, маскировочный костюм, иногда свитер. Самодельный «лифчик», который помогал правильно распределить магазины с патронами, гранатами и запалами, осветительные ракеты, самодельное брезентовое укрытие от дождя и снега, нож десантника. Это только то, что всегда с собой. А если задание предполагало, и другие задачи то тут могли быть и взрывчатка, и радиостанция более мощная и естественно габаритнее, запасные аккумуляторы для неё, мины, АГС со станком и выстрелами, СПГ с теми же выстрелами. А ишаков нам не положено. Мы сами не хуже их все это прём на себе. Те пятьдесят килограммов, что нёс десантник на себе по горным дорогам-тропам – это что-то, и без той подготовки, что я получил, мне было бы очень тяжко. Я видел, как молодым бойцам, пришедшим сюда после шестимесячной подготовки, эти выходы давались очень тяжело, поэтому в наших группах в основном были или контрактники, или такие как я и Эльза.

Это только в кино легко и просто, а здесь это был тяжкий и опасный воинский труд. Не все кто занимался отправкой подобных групп, к сожалению, понимали это. А наградой в результате нередко бывало лишь слезы родных и близких над могилой. Да еще нередко приходилось родным убитых, доказывать разным чиновникам, что сын не сам ринулся на помощь непонятно кому, а выполнял интернациональный долг по приказу, толи Родины, которой это «на хрен» не нужно, толи заигравшимся в политику руководителям, которым уже ты «на хрен» не нужен.

Те два года, которые я успел провести со своими сослуживцами, были не легки и то, что я за этот период получил два ордена.... Если бы они могли говорить, то наверняка уверенно это подтвердили бы, да и так понятно, что не в тылу пропадал. Каждый, кто был на этой войне, знает цену этим наградам и никогда не продаст их ни за какие деньги, даже умирая от голода.

Нам с Эльзой тоже приходилось не сладко, особенно ей. Хоть и старались ее оберегать, но раз ты солдат то и скидок нет, а особенно тогда когда знают, как ценен, бывает боец в бою. Много зависело в этих выходах от нас, как от снайперов. Хотя в группе каждый был своего рода универсалом, но все-таки разграничения были и старались этого придерживаться.

Снайпер не только бездушный меткий стрелок, он еще и головой соображать должен. Предусмотреть все до самой незначительной мелочи. Кроме основных элементов действий, к которым относятся подход, выстрел, отход нужно предусмотреть и множество других моментов влияющих на положительный результат. Даже подбор, казалось бы, стандартных патронов проводился очень скрупулезно, прощупывался и осматривался каждый патрон очень тщательно. Ведь зачастую только один выстрел возможен был и если вдруг по какой-то причине он не получался то все, задание не выполнено, второго выстрела уже не будет. А кроме этого еще масса сопутствующих элементов, которые надо тщательно обдумать и только уверившись, что все продумано и просчитано, только тогда можно идти на выстрел.

Не всегда в боевых условиях можно претворить в жизнь такую подготовительную работу. Здесь просто не хватает времени. Вот тут и выручает слаженность команды. У нас в войсках после отечественной войны так и остался снайпер одиночка или просто солдат с СВД в составе стрелкового отделения. Только с 1985 года стали создавать и специально обучать снайперов по примеру тех же моджахедов, которые весьма успешно противостояли нам. Особенно в горных условиях. Такая подготовленная пара могла уничтожить до взвода солдат и спокойно уйти.

Меня с Эльзой, планировалось использовать как инструкторов по подготовке спецподразделений, но мы, как пришли в разведроту, так и оставались в ней до последнего дня.

В конце 1987 года советские войска были привлечены к большой войсковой операции по разблокированию города Хост и снятию блокады. Операция планировалась как вспомогательная для войск Афганской армии. Провинция Пактия и округ Хост граничили с Пакистаном, и были под контролем одной из самых крупных группировок моджахедов во главе с Джелалуддином, выходцем из племени джадран, которые были очень воинственными и к своим врагам относились очень сурово. Он планировал здесь создать автономное государство.

Соответственно Пакистан был заинтересован в создании подобного государства, как буфера между ними и вечно воюющим Афганистаном, тем паче, что снабжение всем необходимым происходило из Пакистана, и зависимость вновь созданной автономии была бы полной. Задержка была только из-за того, что округ Хост принадлежал правительственным войскам. Поэтому моджахеды и блокировали эту провинцию и в частности город под таким же названием. Вот чтобы не допустить такого, советское правительство под постоянным давлением правительства АР и предприняло такую крупную военную операцию.

Снабжение войск Джелалуддина происходило из Пакистана также как и везде по Афганистану за малочисленностью дорог по караванным тропам. Для изолирования караванных маршрутов были привлечены спецподразделения и разведформирования армии. Одним из которых командовал я.

Получив от командования задачу, мы выдвигаемся к месту действий на вертолетах. Это, ребята, что-то! МИ-8 и так не подарок для пассажиров, а мы еще попали под обстрел, и вертолет вертелся как червяк на крючке. Метался то вверх, то вниз, то влево, то вправо. Нас внутри тоже мотало, держались, как могли и за что попало. Вещи наши, оружие, боеприпасы в ящиках и цинках хоть и были закреплены, но в такой болтанке их уже было не удержать и они летали от стенки, к стенке задевая солдат и нанося не боевые ранения. Все кто плохо держался, уже валялись на полу и дырки от пуль ДШК прошивали не только обшивку вертолета, но и их тела, вырывая куски живого мяса, вместе с костями и кровью, разлетаясь по вертолету.

– Лишь бы не ракета, лишь бы не стингер, проскакивала у меня в голове отчаянная просьба-мольба и, вцепившись рукой в какую-то железяку, судорожно всматривался в иллюминатор, пытаясь определить, где находится земля.

Вот таких аттракционов мне видеть еще не приходилось, американским горкам далеко до этого. Грохот двигателя не позволял слышать не только разговор, но и вопли испуганных и непонимающих что происходит солдат. Ожидание, что вот сейчас в тебя вопьются пули, заставляло не только съеживаться, но и от страха непроизвольно «сходить» в штаны. Высунувшийся вертолетчик что-то прокричал и только по жестам я смог понять, что высадка переносится дальше намеченной точки, а, следовательно, под угрозой срыва и выполнение задачи поставленной перед нашей группой.

Мы должны были после бомбежки ущелья и входа туда бронегруппы, влететь на вертолете сюда, опережая всех. И под прикрытием двух «крокодилов» произвести высадку десанта в количестве восьми человек. Попав под обстрел, нам ничего не оставалось делать, как только произвести высадку недалеко от предполагаемой точки высадки. Задача у нас простая, перекрыть тропу, и не пускать душманов ни туда, ни обратно. С высоты трех-четырех метров мы выбрасываем все, что в пределах видимости вниз и выскакиваем вслед за снаряжением сами. Из восьми человек только четверо. Что с остальными не известно и нет времени с этим разбираться. Один из «крокодилов» вспыхнул от попадания в него ракетой и взорвался. МИ-8 и второй «крокодил» немедленно уходят вверх и в сторону, поливая местность из пулеметов.

Быстро собираем раскиданные вещи, и оружие, навьючиваемся, и уходим в сторону от места высадки. Каким-то чудом нас не сбили, и мы смогли высадиться, правда, немного дальше от намеченной точки. Километров пять, если по карте смотреть, но в горах это может получиться и все тридцать. Надо найти укрытие и определиться. Высадились кроме меня еще Эльза, связист и пулеметчик. Группа не полная и вряд ли мы сможем полноценно выполнить поставленную задачу, но если выйдем на связь, то можно будет производить корректировку огня артиллерии. Но это все на месте можно будет уточнить. А пока укрытие обеспечить для нас. Еще светло и видимость не плохая. Если духи поняли, где мы, то жди гостей, а блуждающий бой с ними нам совсем не нужен. А эти бородатые могли появиться тут с минуты на минуту.

– Братва, подгребай сюда, здесь неплохое укрытие есть, до темноты можно отсидеться.

Высланный для осмотра местности сержант Питяев указывал на нависшую скалу над ущельем.

– Пещерка небольшая есть, от ветра и снега можно укрыться.

Перетащив все наше хозяйство и осмотревшись, я понял, что укрытие очень уж напоминает готовую могилу. Одна граната и мы тут так и останемся. Искать же что-то еще? Надо конечно, но вначале попытаться выйти на связь, посмотреть, что взяли с собой.

– Питяй тебе придется наверху посидеть, возьми оружие, накидку и внимательно наблюдай за местностью. Сам знаешь, что тут можно за каждым камнем ожидать душмана, как бы нам не оказаться у них на мушке. Эй, эй, бинокль возьми. Куравлев давай настраивай радиостанцию, нам нужна связь, а мы пока посмотрим, что у нас есть в наличии.

НСПУ у меня в мешке, для ночного наблюдения незаменимая вещь, ПНВ для наблюдения за местностью тоже хорош, но мы его не взяли, что-то одно нужно, тяжестей и так многовато у нас набирается. А зря, как по горам ночью шастать будем? Прицелы ПСО-1 к винтовкам, завернутые в теплые свитера сразу достаем из баула. Свитер на себя, прицел на винтовку, которая обмотана маскирующей тканью. Так НСПУ тоже достать надо, скоро совсем темно будет. Вот черт холодновато, однако тут, хорошо, что одели пакистанки, да и пещерка немного спасает от пронизывающего зимнего «афганца». Этот ветер достает в горах нехило. Растительности никакой, одни камни, зеленка внизу по краю ущелья, но и она сейчас лысая, зима и здесь зима. Сложняк одним словом, ну да нам не привыкать, и не в таких условиях бывали за два года-то.

Радист, настроивший рацию, бубнил позывной, даже я слышал треск и шум, доносящийся в ответ на вызовы. Нет, в этой яме связи не будет, надо наружу выходить. Куравлев и сам, поняв это, вопросительно посмотрел на меня.

– Ничего не попишешь, придется вылезать, связь нужна, сам понимаешь.

Так ничего и, не сказав, радист стал собирать раскиданную антенну.

– Эльза, оставь пока винтовку и помоги ему обустроиться наверху.

Да людей явно маловато, жалко парней если погибли. Сразу четверо выбыли из группы, такого еще ни разу не было. Вот кстати мешок Саныча, старшины моего взвода, хороший был мужик, хозяйственник незаменимый, никогда у меня не возникло проблем по поводу обеспечения взвода, вот и «пакистанки» он тоже достал. Не положено по уставу, но если есть, то хорошо, на меху и ткань плотная, не сразу порвется. Ползать то нам приходится частенько. О! Ну, Саныч! Я, попробовав из его фляжки, понял, что в ней кишмишовка, водка местная короче. Пить ясное дело на выходе никто не собирался, но для поддержки раненых милое дело.

Интересно? Восьмерка смогла вернуться на базу? Уж очень неудачная «выкидушка» у нас сегодня получилась. Вещи наших товарищей придется бросить тут, нести все это при нашей ситуации не реально, итак у каждого не менее 50 килограмм. А еще «духи» наверняка навяжутся, не могли не заметить высадку. Кстати уже темнеет, надо карту почитать и наметить маршрут. В темноте по горам шляться только на ощупь можно, даже если знаешь тропу. Я всегда удивлялся, как моджахеды проводят по таким тропам свои караваны, а ведь они в основном по ночам ходят, днем отсыпаются в укрытиях. Да, зря оставили ПНВ, придется НСПУ использовать. По карте очень трудно определиться в горах, тут большое умение и практика нужны. Не хвастаясь, скажу, что никто лучше меня во взводе не мог читать горную карту, спасибо «учителям», пригодились знания.

Ну что же, как я и предполагал, напрямик к месту, где нас должны были высадить нам не пройти. Придется в обход двигать и выходить сейчас, потом можем и не дойти до начала операции. Вообще-то нам без разницы начало, нам главное оседлать тропу и не пропускать никого по ней. Так, так, а тропа то идет рядом с нами. Я, просматривая карту, привязывался к высоте, на склоне которой мы сейчас находились, и при протяжке по тропе она явно проходила где-то рядом. Значит надо искать место тут и устраивать себе укрепточку и обязательно доложить наши координаты командованию, чтобы случайно не долбанули по нам, чем-нибудь тяжелым. Им-то все бары бэр, свои, чужие, дали команду, дали целеуказание, ну и вперед, а кто там под снаряд попадет.... Были, были такие случаи.

Наметил по километровке маршрут и, позвав всех, объяснил ситуацию. Все согласились, что так будет лучше. Выдвигаться решили сразу к предполагаемой точке, это примерно километра три. Но и все десять могут быть, тут прямых дорог не бывает. Иногда метров пятьдесят отделяет от намеченной цели, а начинаешь выдвигаться, и оказывается в результате, все пять километров отмахал. Странно, что до сих пор не объявились «духи», видимо эта местность не рассматривалась ими как возможное место высадки, но вполне возможно могут устроить засаду на тропе. Ну а мы двинемся напрямик, надеюсь, что склон позволит нам пройти.

Добираться пришлось очень долго. Темнота, незнакомая местность и постоянное ожидание, если не мины то обрыва, напрягали безмерно, пришлось делать две остановки и отдыхать. Как не старались бесшумно идти, но в таких условиях это просто не возможно. В одном месте Питяев попал в оползень и вместе с осыпающей щебенкой поехал вниз. Хорошо, что предварительно обвязались веревкой, не дали ухнуть вниз по крутому склону, вытащили, но зато нашумели изрядно. Небольшой начальный оползень постепенно превратился в большой и грохот летящих вниз камней разнесся далеко по окрестности. Не услышать это мог только глухой. Но нам уже было по барабану. Вымотанные до безобразия мы продолжили двигаться и минут через сорок вышли в искомую точку. Может и не туда куда хотели, но то, что впереди была караванная тропа, мы услышали.

В горах любой звук хорошо слышан, это еще обвал или оползень можно списать на случайность. А когда кричит ишак, это ни с чем не спутаешь. Остановив группу, я с ночным прицелом стал выдвигаться дальше. В темноте определить и наметить, где можно оборудовать укрепточку еще та задачка. В основном на интуиции и опыте работаешь, прицел это конечно хорошо, но дальность его работы не позволяет осмотреть большой район. Да и в него, если честно только контуры наблюдаешь. Ну да нам четких картинок и не надо, главное определить, что перед нами именно караван, а не просто какой-то дехканин на ишаке. Хотя..., он в одиночку вряд ли поедет ночью.

Точно караван! Несколько навьюченных лошадей и ишаков с вооруженными людьми застыли на тропе. Видимо грохот оползня напугал их, и они выслали разведку к месту возможного обвала, а сами замерли в ожидании. И хотя в темноте ничего почти не видно я принимаю решение напасть на караван. Пусть сходу, без рекогносцировки и подготовки, но упустить такой шанс нельзя. Ведь именно для этого мы здесь. Стараясь не шуметь, я тихо стащил с себя весь груз, и, встав на карачки, вернулся к месту, где оставил группу.

– СВД в начале операции самое то будет. – Решаю я и готовлю винтовку к работе. Остальные тоже готовят свое оружие. У Эльзы своя винтовка, но сейчас она будет моим вторым номером.

Винтовка хоть и пристреляна на километр, но исходные данные у меня есть и на восемьсот метров. Здесь, в горах, мало иметь в голове заученную баллистическую таблицу, здесь как нигде сказываются многие другие факторы. Температура воздуха, давление, высота над уровнем моря, скорость и направление ветра, даже обычные для снайпера понятия, такие как твёрдая рука, расположение тела на момент выстрела, глаз как алмаз, играли немаловажную роль при стрельбе. И пусть у тебя все это на грани автоматизма отработано и доведено до совершенства, но нельзя забывать, что в любой момент может случиться прокол и только лишь потому, что ты не умеешь всем этим управлять на уровне собственного сознания. Мыслить, думать, соображать, реагировать и делать выводы, причём все это в кратчайшие сроки, иногда измеряемое секундами. За два года службы и год обучения в школе в меня все это было вбито и закреплено настолько плотно, что мне порой кажется, что я родился уже со всеми этими знаниями и навыками.

Завалив переднюю и заднюю лошади, я тем самым перекрыл тропу и дал команду ребятам на уничтожение противника. Сам же стал смотреть в прицел, выискивая тех, кто ушел на разведку. Они сами себя обнаружили, начав стрелять по вспышкам. Но поступили умно. Не поперли сразу к своим, а ушли куда-то влево, хотят видимо обойти сбоку. Это для нас тут местность темный лес, а для тех, кто всю жизнь бегает по горам, здесь дом родной, и обойти нас для них плёвое дело. Ну что же, нас и этому учили. Судя по вспышкам их там четверо, нет вот уже трое, теперь двое. Значит двое пошли заходить с фланга. Заметили и определили меня, судя по щелчкам на камнях от пуль. Эти двое оставшихся бородатых на месте будут меня отвлекать пока другие двое попытаются обойти. Темно и ничего не видно. Напоследок делаю выстрел чуть выше вспышки у противника. Ага, попал. Почему уверен? Хоть и не видно, но зато слышно в горах очень хорошо и то, что оружие загрохотало по камням, говорит само за себя. Дух или мертв или ранен. Меняем быстренько позицию. Судя по тем же вспышкам мои все живы, а вот бородатые потеряли еще одного. Так не отвлекаться...

Видимо не ожидали, что тут появятся шурави, так называют всех, кто воюет против афганских мусульман, а мы их в свою очередь зовем бабаями, духами, моджахедами. Вот и сейчас эти бабаи не смогли быстро оказать сопротивление. Всех мы конечно не уничтожили, но «такси» у них поломали это точно. Тем не менее, расслабляться не стоит. Как правило, без дополнительной подстраховки в виде легких на ноги бойцов, бородатые по горам не ходят. С любой стороны можно ожидать нападения. Что-что, а это они умеют и частенько среди погибших наших разведчиков встречаются жертвы подобных групп противника, если конечно находим этих солдат. Поэтому менять позицию надо, и чем срочнее, тем милее.

Зацепило все-таки и моих ребят. Куравлева ранило в плечо, но рана касательная, не опасная, но будет мешать в дальнейшем. Эльза уже перевязывает его, а вот Питяеву пуля развалила вещмешок. Вроде пустяк, но куда теперь весь хабар девать? Делаем ему из плащ-накидки скатку, благо шнур страховочный запасной имеется. Перевязываем в нескольких местах полученную «колбасу», на концах оставляем шнур, ну вот и все, скатка готова. Помогаю примостить ее на Питяева и завязываю концы. Неудобно конечно, ползать свободно уже не сможешь, но не до жиру, нужно уходить дальше. Снега хоть и мало, но достаточно чтобы днем наши следы увидеть. А днем тут и без снега не очень походишь, вроде и глухая местность, но вблизи от «караванки», и не заметишь, как окажешься под прицелом. А снайперов у них хватает, и стреляют они очень хорошо. Начиная с семилетнего возраста, тренируются, и оружия здесь на всех хватает. Пакистан снабжает не только продуктами и вещами, но и оружием. Деньги делают тут многие на торговле, и доброхотов хватает, которые вносят «пожертвования» на войну. А потом сами же и кричат о невозможности искоренить терроризм. Видимо не все понимают, что рубят сук, на котором сидят сами. Наши «товарищи» тоже не отстают, помогают, чем могут, а могут много. Не один раз встречался с «духами» вооруженными нашим оружием и боеприпасы они не жалеют.

«Высокая политика», не нам судить, но бойцам все труднее и труднее «вешать лапшу на уши». Да и не мудрено, не слепые же. Что меня все время напрягало, так это безразличие почти всех чиновников к воинам и их нуждам. Как будто они живут в другой стране и то, что гибнут люди в этой мясорубке, как-то не очень волнует этих «упырей». Ну да, своих то «упырят» не посылают сюда, отмазывают, как могут. Если только у кого-то из детишек не взыграет желание пострелять. Таких «героев» тоже хватает, всё-таки, как не говори они дети советской эпохи и патриотизм пока еще в цене. Да и круто потом в своих кругах, как бы вскользь рассказать про свои «подвиги», звякнуть медальками, а то и орденом. Девочки намалеванные будут закатывать глазки, и толпами будут вешаться. А что? Герои нашего времени! Но это только в том случае если «парнишка» не хлебнет вдосталь впечатлений. А если уж пройдет все мыслимые и немыслимые «медные трубы и огонь», то вполне становится настоящим мужчиной, которому ни к чему повышенное внимание. Он действительно видел и ощущал на себе все круги ада, под названием «Афган», и не понаслышке знает почём фунт лиха.

Уходим вглубь от «караванки», идти в ожидании выстрела очень напрягает, но это уже привычно, всегда на выходах это сопровождает каждого. Я почему-то уверен, что такое состояние будет еще долго у каждого солдата побывавшего в боевых действиях проявляться непроизвольно. Из-под ног постоянно осыпаются камни, земли естественно в горах почти нет, а в гору идти и не задеть камешек могут только местные, да и то в основном охотники. Несмотря на холод все взмокли и тяжело дышали. Тяжко...

Теперь надо вновь поворачивать к тропе и затихариться, если будет возможность то и мины поставить. Две штуки «Черной вдовы» у нас лежат в вещмешке, тяжесть вроде небольшая, но очень нервирующая, надо избавляться, только место подходящее найдем и сразу же поставим. Интересно, в живых из того каравана остался кто-то или мы завалили всех? Зачистку с нашими силами провести было невозможно, значит, наверняка кто-то живой остался. Ну и пусть, зато небольшую поставку оружия и боеприпасов сорвали.

Так, а мы опять вышли к тропе и, причем в прямом смысле вышли на тропу. Только не понятно та это или другая? Но раз есть тропа то и люди ходят, это явно не козья наработка, протоптана хорошо и даже в темноте ее видно. Ну, вот и отлично!

– Куравлев, чуть дальше по тропе пройди и наблюдай за обстановкой, Эльза в другую сторону пройди и если что, сигнал подадите. А мы пока мины поставим и растяжку.

Этот прием в школе нам подсказали, как и многое еще чего смертоубийственного. К мине, заложенной на тропе, привязывается леска и все это маскируется, к леске цепляется скоба гранаты, а сама граната вкладывается в простой пластиковый стаканчик, который по размеру подходит вплотную к «эфке» и не дает скобе распрямиться, пока кто-то не стронет ее с места и тоже маскируется, но подальше от мины. Двойной удар обеспечен. Вторую мину чуть подальше и повыше, а гранату с леской, наоборот, через тропу протянем. Я уже и раньше применял этот прием минирования и довольно-таки успешно, поэтому стаканчики таскаю с собой. Стеклянные тоже два штуки есть.

Мина ПМП-2 страшная вещь, не по силе взрыва, а по психологической силе. Ожидание, что тут много этих мин, действует сильнее, чем сама мина, а обезвредить ее почти невозможно, только уничтожить. А вот совмещая ее с гранатой, способность поражающего фактора увеличивается многократно. И переносить ее с собой не сложно и поставить недолго. Поворачивая и выдергивая предохранительную скобу, минер тем самым ее взводит, и все, можно ставить. Что я и сделал. Теперь самим не наступить на неё, а то и такое бывает в бою. Мой хороший знакомый майор-пограничник наступил на такую херь, и всё, ноги нет. В таком случае смерть гарантирована, а ему бедному пришлось почти полчаса еще мучиться. Но не кричал, сильный мужик был.

Уходим опять выше и в сторону, мин больше не брали, но есть другое оружие, в том числе гранаты, которые при умении можно использовать и как мины, устраивая ловушки.

Нам еще надо выйти к месту, куда и стремились выбросить нас с вертушки. Высотка хоть и не самая большая, но, тем не менее, ее нам и поручили взять под контроль, а также тропу, проходящую вдоль нее. Не получилось сразу, но вроде как мы и не лоханулись. Но это на разборе нам скажут, лоханулись или нет. Иногда инициатива бывает только во вред. Но тут уж ничего не поделаешь. Ситуевина подвигла, так и доложим, если на связь удастся выйти. Во всяком случае, мы уже поквитались за наших парней.

Может нам повезет, и мы без обходных путей обойдемся? Пока двигаемся к месту по прямой, почти по прямой. Во! Опять к тропе вышли. Проще конечно по тропе идти, но как-то стрёмно. Не всегда прямой путь короче, особенно в нашем деле. Но все равно, придерживаться этой тропы нам придется, иначе выйти к искомой точке будет затруднительно. И так идем по наитию, карту можно не смотреть. Привязки уже никакой, только если высота проявится. А она где-то около тропы. Поэтому хочешь, не хочешь, а идти надо вдоль неё. Странно, что нас еще не обнаружили. Оп па, а вот и взрыв... Видимо наш гостинец сработал. Это уже хорошо. Туда сейчас и ринутся «духи», но не все конечно. Жаль, не видели, сколько подставилось. Уже светать начинает. Это что? Мы уже восемь часов бродим тут? И нас еще не схавали?

А вот, кажется и горка, на которой мы уже давно должны были быть и вести наблюдение за перемещением моджахедов по тропе, докладывать об этом и только по команде взять на контроль тропу. А мы что сделали? Без команды закупорили тропу, правда не понятно ту или другую. А вот себя уже обнаружили эт точно. И на связь так и не вышли.

Все мы дышали как загнанные лошади. Повалиться бы сейчас и не вставать. Нас, наверное, голыми руками смогли бы взять сейчас. А вот хрен вам! Мы уже дошли. Надо осмотреться. Залегаем, и я смотрю в бинокль на высотку, уже можно, серый утренний рассвет накрыл всю местность и если кто-то на высотке ждет нас..., то мы можем и увидеть, или они нас. Это не желательно, мы сейчас очень легкая цель.

Подаю сигнал «внимание» и, указывая пальцем на Куравлева, подаю сигнал ему подползти к вероятному противнику (левой рукой указываю направление, а ладонью правой несколько зигзагообразных движений). Эти сигналы и другие мы уже зазубрили до автоматизма и сержант, отложив рядом с собой свой вещмешок и оружие, достал нож и, стараясь не делать шумных движений, змейкой, стал выдвигаться к высотке. Я внимательно наблюдаю в бинокль, и за высотой и за Куравлевым, предварительно подав всем остальным сигнал «внимание». Вполне возможно кто-то есть и тут, хотя духи умелые воины и они знают, если рядом есть господствующая высота, то ее и надо брать под контроль. С нее можно контролировать и другие, рядом расположенные высотки, которые пониже, они как на ладони будут просматриваться.

Ну вот, как я и думал, сержант уже наверху и дает сигнал, что никого нет. Но выдвигаться туда надо маскируясь, хоть и плохо пока видно. Вон она, вышестоящая высота, вполне возможно, что оттуда ведется наблюдение, а раз наблюдение есть, то и возможность обстрелять нашу высотку тоже есть. Поэтому мы приступаем к маскировке своей позиции, а связист настраивает радиостанцию. Все мы невольно бросаем взгляды на вышестоящую высотку, но пока ничего стоящего нашего внимания не наблюдаем. Но все равно мандраж есть, «духам» ничего не стоит дать две очереди из пулемета по нашему не защищенному укрытию и всё, можно смело зачислять нас в 200-ю команду.

Интересно, а где здесь нас планировали выбросить с вертушки? На виду у противника? Что-то мне говорит, что не до конца продумана операция по нашей выброске. Или нас уже заранее списали в 200-е? Лишь бы внимание противника отвлечь. С наших стратегов вполне хватит ума, чтобы такое учудить, а может просто знают, что на высоте никого нет. Было бы хорошо. Но маловероятно....

Ну, наконец-то, связь есть.

«Алло-алло, мы на высотке

Все видно нам отсюда хорошо!

Вот только не учли мы, ну и вы конечно,

Что видно нас тут как на ладошке,

А так все хорошо, все хо-ро-шо!»

Это я для себя, в эфир нельзя, не поймут. Но, тем не менее, и это докладываю. Меня просят уточнить координаты высоты, и своей, и господствующей по километровке. Да..., не успел я еще, не так быстро, господа. Обещаю предоставить данные чуть попозже.

Эльза уже подготовила основную и запасную позиции, чаще она работает снайпером, мне как старшему не всегда удается полностью заниматься по специальности. Вернее любимой специальностью, а так мы на все руки от скуки, чем только мне не приходилось заниматься за эти два долгих года. Этот выход у меня и Эльзы последний. Два года положено в Афганистане, а затем отзывают. Это контрактникам можно несколько сроков здесь находиться, а нам нет. Ну, это и хорошо, значит скоро своих близких увижу. Да и Эльза последнее время задумчивая ходит, мечтает, наверное, о тихой службе где-нибудь на черноморском побережье. Скрытная девушка, про себя ничего не рассказывает и любовь ни с кем не крутит.

Вот и сейчас непонятно о чем думает. Ну ладно, лирику в сторону. Надо спуститься к тропиночке, не знакомой, но протоптанной. Не вовремя меня на лирику сворачивает, явно не к добру, а может у меня защитный рефлекс такой сегодня, подкрался, как тот самый северный зверек, песец который. Он меня любит, постоянно рядом круги наворачивает. Нет бы какой-нибудь волчара, он мне бы сейчас лучше подошел. Хитрый такой весь из себя и злой.

Ну да ладно, лучше было бы без всякого зверинца. Интеллекта у меня хватает, да и умный я. В гору не пошел, горку обошел и вот она тропинка, и никто по мне не стрелял, что и требовалось в результате.

Теперь не торопясь, поставим растяжки, нальем «друганам» по сто грамм. Это у меня получается не хуже чем стрельба по стоячей незащищенной фигуре бородатого. «Гостинцы» я решил подвесить над тропинкой, благо, что скалы здесь позволяют это сделать. В стаканах стеклянных, Ф-1 как раз помещается впритык, и если не разбить стакан граната не взорвется. Главное не уронить сейчас, а из снайперки я запросто попаду, вот и полетят осколки сверху, тут залегай не залегай по любому достанут. Скала и стакан добавят свои осколки, так что «гостинец» знатный будет, да и в недоумение эти взрывы будут вводить противника. Наверняка будут обстреливать не то место где мы укрылись, ведь все знают, что граната из положения «лежа» летит на 30 метров самое многое, а я поставил ловушки на 100 метров от высотки. На стакане у меня даже яблоко нарисовано красное, чтобы не ошибиться при стрельбе. Оплетка тоже заранее на стакан накручена, и веревочка двухметровая приспособлена. Ну а как вы хотели, опыт не пропьешь. Хоть и имеется на стволе пламегаситель, но внимательный воин может определить, откуда был произведен выстрел, поэтому надо попадать с первого раза, второй можно не успеть сделать. Попал, значит, уже некому будет, стрелять по тебе. Звук в горах от выстрела да еще ночью ох...й, эхо разносится по всей местности, но не всегда можно точно определить, откуда выстрел, чем мы и пользуемся. Но это тоже, «бабка надвое сказала», на кого нарвешься. Местные охотники очень быстро определяют местонахождение стрелка. Поэтому обязательным условием для снайпера – это быстрая смена своей огневой точки.

На все про все у нас ушло минут сорок, рассвет в горах всегда неожиданный, раз и светло. Но мы уже под масксеткой, у каждого свой сектор огня, каждый готовит свое оружие и взятое у погибших или раненых товарищей. Мы смогли дотащить и выстрелы к ГП-25, и две «Мухи» (одноразовые гранатометы), да и почти все боеприпасы. Поэтому все сейчас кемарят, вымотались вдрызг. Я оставил себя за наблюдателя, определиться по карте надо, да и местность изучить тоже необходимо.

Определился вроде бы, теперь понаблюдаем за вышестоящей высотой. Хорошо конечно, что снега наверху нет, «афганец» и здесь хозяйничает. Мы как чувствовали, что взяли масксетку под цвет рыже-коричневых гор, а некоторые взяли под снег. Ну и где он этот снег? Внизу лежит, конечно, но наверху его нет. Смёл его отсюда ветер, хорошо, что он сейчас слабый, укрыться от него здесь негде. А вот и солнце появилось. Красота! Но задубеть можно и без ветра, не май месяц, и костерок не разожжешь, нельзя, да и можно было бы так ведь не из чего, одни камни. Подстилки что мы притащили с собой, особо не греют. Хорошо хоть что командование не стало особо возникать в последнее время по поводу свитеров и теплых носков, да и «пакистанка» на меху. Потерпим, не впервой.

Странно, что по следам нашим еще никто не припёрся, ведь в темноте наверняка наследили. Боятся сюрпризов, наверное, осторожничают. Интересно, а как нас планировали забрать отсюда. Вертолетной площадки не видно рядом. При инструктаже сказали, по возможности заберут. А где она тут эта возможность? Надо посмотреть вокруг, куда можно будет слинять, если вдруг придётся. До дороги в ущелье по карте пять километров, если по тропе идти, но кто же нам позволит. Это тоже не впервой, помнится один раз около недели таким образом «гуляли» по горам.

У меня уже давно выработалась привычка рассуждать молча, «про себя» так сказать. Даже в компании сохраняется эта привычка, а другие думают, что я молчун. Не представляют даже какой я разговорчивый в мыслях.

Стали отчетливо слышны разрывы снарядов артиллерии и рёв эрэсов выпускаемых вертолетами. Ну да, операция «Магистраль» началась. Сейчас там жарко будет, не то, что у нас тут. Пора выходить на связь. Нет, не буду, ничего стоящего нет. Тихо у нас тут. Видимо нам удалось задержать моджахедов, опасаются. Пока определятся, пройдет время. Именно то, что нам и надо.

На высоте начались какие-то подвижки, плохо в высоту смотреть, не видно нифига, но кто-то там что-то делает. Ого! Да там батарея минометная. Залп прозвучал не хило. Наверняка у них пристрелянный участок дороги есть. Так, срочно связь надо с нашими. Ради этой информации нас и закидывали сюда, хотя корректировщики мы не сказать что хорошие, но тут все просто. Координаты высоты я уже определил, по сетке на карте ничего сложного нет. Проснувшийся Куравлев без напоминания уже связался с базой, и я ему диктую квадрат, где находится минометная батарея противника.

Теперь ждем. Думаю, что наши не перепутают и не сыграют с нами в «русскую рулетку», но может и такое быть, высоты то рядом почти. Вой снарядов и разрывы на соседней высоте слышны очень хорошо. Вроде и не пристрелена была нашими артиллеристами высота, но почти попали, еще немного вправо взять, и будет накрытие, что и передаем на базу. Ага, забегали сцуки, не нравится! Жаль расстояние не позволяет пострелять из СВД. Можно конечно, но вероятность поражения не значительна. Я уже по прицелу определил, где-то 1200 метров. Ладно, и без нас им досталось нехило. Молодцы артиллеристы, с трех залпов накрыли батарею. Молчит, только несколько духов что-то там делают. Наверное, раненых пытаются вытащить. Ну и пусть себе, значит, не до нас им будет, если придется пострелять.

Так, а что там у нас на тропе? Уже почти четыре часа прошло как мы на «горке», а движения нет, так и пролежим здесь бестолку. Замерзнем же нахрен, без движения тут. Ну ладно, воспользуемся моментом, можно и перекусить немного и по граммульке принять, для сугрева.

Мы, стараясь не нарушать маскировки, достаем сухпайки и приступаем к приёму пищи. Это нормально. Не первый раз. Вот если вдруг по «тяжелому» приспичит, то да, это трудно, особенно Эльзе. Я всегда удивляюсь, как она бедная терпит. Вон зубы как стучат по фляжке. Замерзла же бедная. Нет, я все-таки не сторонник, чтобы дамы воевали, не их это дело. Другая у них должна стезя быть. Детей рожать и воспитывать. Эльза в таких случаях мне говорит:

– Ну да чтобы потом такие вот придурки, как вы, убивали этих детей. Лучше уж не рожать, глядишь, и войн не будет, некого будет на бойню посылать. Вон смотри, сколько только тут 200-х, а по миру их еще сколько. Только и знаем, что рожаем-убиваем, рожаем-убиваем. Нет, я рожать не буду, лучше уж убивать буду, чтобы придурков меньше стало. Ненавижу мужиков за это. Все только и думают, о том, как потрахаться с какой попало и потом кого-нибудь замочить.

– Ну не все такие – замечаю я – кто-то ведь думает и о другом.

– А другие думают о создании оружия, которое способно убить еще большее количество себе подобных, а затем опять же о том кого «трахнуть», бабу или «голубого». Все завязано на этом, иногда думаю, что люди и созданы для этого. В мозгах-то у них заложено выжить, а как это сделать без убийства, они не успевают придумать. Вернее все так и останется без изменений, пока не перебьют опять друг друга.

Читала вот недавно одну книгу, где довольно таки правдоподобно объясняют периодичность появления, а затем самоуничтожения мыслящих субъектов на планете. И что это происходит примерно через одинаковое время. Просуществует очередная цивилизация определенное время, создаст оружие глобальное и уничтожает сама себя с помощью этого оружия. Потом земля отдохнет, переварит все, что нагромоздили на ней и снова рожает очередных придурков и так на всем протяжении своего существования. Прямо-таки цикличность наблюдается. Видимо пытается наша земля, а я почему-то уверена, что она живая, родить существ, которые не будут уничтожать себе подобных и тогда только она успокоится.

– Ну и мысли у тебя! Тебя послушать так и жить не надо, не зачем.

– А мы разве живем? Это что жизнь, по-твоему? Чтобы добыть кусок хлеба, такие как мы с тобой, идут на убийство себе подобных. А те, кто против нас? Они что ли живут? Или те, которым не надо добывать этот кусок хлеба, они что ли, живут? Да они в вечном страхе. Боятся, как бы не отняли у них этот же кусок хлеба, вернее «лишний» кусок. Они его лучше выбросят, чем просто взять и накормить нуждающего. Вот эта несправедливость в распределении благ и заставляет людей снова и снова убивать друг друга. И так будет всегда, пока земля не родит себе достойных.

Я помню, тогда мы с ней долго на эту тему разговаривали. Кое-что мне было в ее высказываниях родственно моим мыслям, но и с чем-то был не согласен. Однако доказать ей что-то было трудно. Упёртая, и себе на уме.

Эльза прямо как чувствует, что о ней думаю, оглядывается и показывает сигналом «нормалёк, все под контролем». У неё на прицеле левый «стакан», у меня правый.

А вот и сигнал от нее «внимание» и направление показывает. Я внимательно смотрю на тропу. Ползет цепочка ишаков, странно как-то идут. О, вот оно что, раненых они так везут. А что удобно. Две жердины, у которых концы привязаны к ишакам, а посередине на привязанных палках закреплен, видимо брезент, на котором и лежит раненый. Три ишака запряженные цугом несли или вернее везли двух раненых. Такая упряжка спокойно проходила по тропе, ведомая одним бабаем. Но тут главное, наверное, не дать ишакам уйти влево или вправо. Зато раненые как в люльке. Придумали же! А вот стрелять по ним мы не будем. Чем больше раненых, тем больше не стреляющих. Вот и сейчас я насчитал шестерых раненых и троих сопровождающих. Итого целое отделение бездействует, да и стрёмно как-то в раненых стрелять. Пусть идут, хотя они наших раненых обычно добивают, а иногда при этом и издеваются, в плен, как правило, редко берут. Ну, мы это не они. Пропускаем.

Тропа довольно таки узкая, как они здесь расходятся интересно? По рации, наверное, извещают друг друга, чтобы встречный караван не высылали. Мне не приходилось видеть, как они разъезжаются. Да и караваны обычно по ночам двигаются, а этот с ранеными, которых на операцию надо срочно, вот и идут днем.

На высоте после артобстрела, что-то тихо стало, если кто и остался в живых, то наверняка будут менять позицию. Как бы к нам не полезли, площадка здесь хоть и не большая, но для двух тяжелых минометов вполне подойдет. Вот черт, накаркал! С той же стороны, откуда появились раненые, стали видны ишаки явно груженые боеприпасами и станинами от минометов, а вот и стволы. Видимо «переезжают», а караван с ранеными пустили вперед. Быстро они оттуда снялись, видимо у них, это, заранее отработано. К нашему «шалашу» мы их не приглашали, поэтому даю знак Эльзе на стрельбу по «стакану».

Подождав пока подойдет ишак груженный боеприпасами к моему стакану, она бесшумно, ну почти бесшумно, стреляет по подвешенному на небольшой скале, нависающей над тропой, «стакану» с зажатой в нем гранатой. Освобожденная чека отлетает и Ф-1 взрывается в воздухе, как раз над караваном, а препятствие в виде скалы служит отражателем для осколков гранаты, которые сметают с тропы ишаков и людей. Мой выстрел почти слился с выстрелом Эльзы. Жаль снаряды миномётные не сдетонировали, а то тропе пришел бы конец, и нам можно было спокойно спать. Но теперь вот придется пострелять. Что мы и делаем.

А вот и взрыв нашей мины, заложенной на тропе. Бедные ишаки....

Духи нас быстро вычисляют, и вот они уже ведут огонь. Сейчас все зависит от нас с Эльзой, прорабатывать, каждый выстрел нет времени, но то, что две винтовки с прицелами и ручной пулемет, у нас ведут огонь по вполне видимым целям, которым кроме как за камнями укрыться негде, сказывается достаточно быстро. Двое духов оставшихся в живых рванули назад по тропе, но явно не успеют. У нас с Эльзой уже давно наработано кто стреляет по первому, кто по второму, кто стреляет по левому, кто по правому. Поэтому через две минуты оба лежат, уткнувшись вниз лицом.

Эльза остается наверху, мы же быстро спускаемся вниз и производим контрольные выстрелы, а затем под два трупа подкладываем те же Ф-1 с выдернутой чекой. Ну а как же, мы не жадные, без «гостинца» стараемся никого не оставлять. Я же еще подкладываю гранату под снаряды минометные, и протягиваю незаметную леску через тропу. Если не заметят, то сюрприз будет хороший. Для нас – хороший. Для душманов – не знаю, не уверен. Жаль гранаты кончились, одна остаётся для нас, на всякий случай. Попадать в плен себе дороже, лучше уж так.... Раз – и нет тебя. Так, теперь на место и доложить начальству.

Нам дана команда, сниматься и выходить в точку, где нас подберет «восьмерка». Я думаю, что это верное решение, поэтому быстро пакуемся и покидаем высотку. Двигаться нужно на ту высоту, которую недавно утюжили наши артиллеристы. Это конечно не лучший вариант, но видимо в штабе так не думают, «ему видней, ведь он большой».

Выдвигаемся по тропе, пока никого больше нет. Вроде и немного, всего около двух километров пробежали, а выдохлись, так как будто десять километров пробежали. Да..., уж, горы есть горы. Сказывается еще и бессонная ночь. Так, а вот и поворот, тропа раздваивается. Одна идет дальше по ущелью к дороге, а вторая вверх на высоту. Вот по ней мы и двинем.

Почти достигли вершины, когда сзади раздаются выстрелы автоматов и падает сраженный пулей сержант Питяев, подхватываем его под руки и тащим наверх. Эльза залегает за первый попавший валун и ведет огонь по преследователям. Да эти точно по нашу душу. Не может же вечно везти. В этих краях хозяева «духи», мы только гости. Злые и неуживчивые, вот хозяева и стараются выжить нас из своей хаты. И я их не виню, если бы ко мне пожаловали такие «гости», то наверняка бы возмутился и тоже постарался выжать их всеми возможными методами. А то, что у них в стране разногласия и большие разборки, ну так «милые ссорятся – только тешатся». Так и они, насколько я знаю, тут друг с другом, то ругаются, то мирятся уже с самого зарождения мира. Такие уж люди тут живут. Хлебом не корми, дай только повоевать. Земли мало хорошей, вот и ругаются. Жрать-то всем хочется.

Затащив наверх сержанта, кладем его на камни и снимаем головные уборы. Все, отвоевался еще один русский воин. Плохо ли, хорошо ли воевал, без разницы. Пуля – дура, не выбирает. Раз... и всё, нет человека, не стало сына, не будет у него уже ни детей, ни внуков. Не он первый, но и не последний. Жаль, хороший был человек, душевный.

Занимаем позиции и отвлекаем огонь на себя, давая возможность Эльзе сделать последний рывок наверх. Пока ведем огонь по преследователям вдвоем с Эльзой, Куравлев связывается с базой и вызывает вертолет. Обещают, но не сразу, все задействованы. Для нас это может обернуться «боком», плохим «боком». Значит, будем отражать противника, благо, что тут не плохой эс-пэ-эс (стационарный пост для стрельбы) оборудован. Был оборудован, снаряды гаубиц здесь все перевернули вверх дном, но все-таки укрытия имеются, и мы их занимаем. Площадка под минометы была довольно большой и можно думать вертолет сможет сесть. Без прикрытия он не прилетит, так что посадка пройдет нормально. Ну а пока нужно продержаться. Откуда-то стреляет снайпер духов. Ему, конечно, трудно снизу найти цель наверху, но высовываться не нужно.

– Эльза, ищи снайпера, а то он не даст и голову поднять, не то, что загрузиться в вертолет.

– Вас поняла командир.

Я тоже ищу место, где может быть снайпер. Духов где-то человек пятнадцать, действуют грамотно, не подставляются и перебежками потихоньку поднимаются по склону. Хорошо, что широким фронтом не пойдешь здесь. И слева и справа лавиноопасные склоны. Даже камешек, сброшенный в этом месте сверху, может наделать большие беды. Камешек этот, чем ниже будет лететь, тем больше и больше будет увлекать за собой текущий, как песок, каменную тяжесть. А это чревато для всех, кто окажется на пути такого потока.

Стрелять сверху куда лучше, чем снизу. И это мы еще раз доказали. Понеся потери, наши противники прекратили попытки взять высоту и укрылись за камнями на склоне. Как-то на них не похоже, обычно прут как бараны. Видимо действительно подготовленные бойцы тут у них. Чего-то выжидают. Ну да, конечно же, ведь рядом лежат минометы. А если эти действительно подготовленные бойцы, то уж настроить миномет смогут полюбому. Миномет для нас это «хана». Интересно, сработают наши гостинцы?

Мы наблюдаем в оптику за действиями моджахедов. Да, действительно грамотные бойцы. К убитым не прикасаются, да и выслали только одного, видимо минера. Попробовать достать что ли? По оптике определяю расстояние – 1000 метров, далековато, но хоть попугаю. После моего выстрела минер дёрнулся, видимо куда-то я ему попал, а стоял он около моей ловушки и, дернувшись, задел леску. Громыхнуло не слабо, ошмётки от минёра и грунт в виде камней поднялись высоко. А образовавшуюся яму на месте тропы засыпать будет трудоемко. Видно, что духов такая подлянка, возмутила до глубины души, но не остановила. Действительно, миномет то целый лежит, и боеприпасы еще не все взлетели в воздух. На пару с Эльзой мы мешаем им проводить в жизнь свою идею. Но они хоть и осторожничают, тем не менее, миномёт и боеприпасы вытаскивают.

Увлекшись отстрелом минёра, мы с Эльзой забыли про снайпера и поплатились. Я только и сумел почувствовать, как в тело ворвалась боль, а затем потерял сознание. Очнулся только тогда, когда Эльза стала меня тянуть в какое-то укрытие, напоминающее блиндаж.

Наш профессионализм сыграл со мной злую шутку, ведь знали, что есть у противника снайпер, отлично знали, что нельзя вести огонь с одной и той же позиции, и всё равно не заметили этой грубой ошибки у себя. Вот и результат. Перед глазами все плыло и качалось, боль в плече была более острой, чем во всём теле. По этой боли я догадался, что ранен в плечо. Рядом что-то взрывалось. Ах да, это, наверное, миномет духи сумели настроить и теперь ведут огонь, по высоте, стремясь нас уничтожить. А где Куравлев? Убит? Пытаюсь спросить у Эльзы, но только слабый стон слышится изо рта. Боже, как больно! Как сквозь вату слышатся разрывы мин, вижу, что Эльза, оставив меня в какой-то яме, поползла дальше по разрушенному нашими гаубицами блиндажу и стала пытаться освободить преграждающее путь бревно.

Взрыв заложенной духами минной ловушки завалил меня бревнами и камнями, и я потерял сознание.