Часовые Вселенной

Глава 15

Сотни людей бродили по поляне, собирали свои нехитрые пожитки, тушили костры. Никто не обратил внимания на Арлана, когда он смешался с толпой паломников. Те, кто пришли первыми, уже занимали очередь перед началом тропы.

Прошло не меньше часа, прежде чем стоявшие перед Арланом люди растянулись по тропе в длинную цепочку с интервалами в несколько десятков метров. Этого требовали строгие правила. Нельзя было нарушать уединение и внутреннюю сосредоточенность людей, идущих на встречу со своим богом. Во время очистительного восхождения следовало соблюдать молчание и пост. Здесь Арлан мог избежать досадных ошибок и промахов, подстерегавших его в городе на каждом шагу и немедленно выдававших в нем иномирянина.

С момента наступления дня великого очищения паломники не подходили друг к другу ближе, чем позволял посох в вытянутой руке. Даже вечером, когда стемнело, они оставались в одиночестве, и каждый коротал ночь на том месте, где его застала темнота. Никто не разжигал костров, не готовил пищи — ничто не выдавало в ночных зарослях присутствия массы людей.

На Аниране давно истребили всех опасных зверей, и в ночном лесу людям ничто не угрожало, если не считать назойливых насекомых и огромных летучих мышей, питавшихся, как гласила легенда, кровью уснувших паломников. Спать во время великого очищения не полагалось. Суровая кара ждала того, кто нарушал священные правила. Арлан не верил подобным сказкам, но тем не менее не заснул до самого рассвета. Да и спать совершенно не хотелось. Ему было о чем подумать. Встреча с Сэмом не выходила из головы.

Кем бы тот ни был, набором энергетических волн или интерференцией силовых полей, в нем сохранилось что-то человеческое, нечто, вызывавшее одновременно жалость и уважение. Мир Сэма погиб, но он все еще хотел отомстить за его гибель, все еще продолжал бороться. Он передал Арлану эту тяжкую эстафету мести и горечи. Груз оказался не таким уж легким, не таким простым, как представлялось вначале. Чем больше он размышлял над полученным посланием, тем больше возникало вопросов. Особенно странным выглядело предложение Сэма не отказываться от смерти, которую ему могут предложить в конце этой тропы.

Ритуальная смерть? Только ли ритуальная? Или за этим скрывалась какая-то новая, неизвестная опасность?

Раздумывая о послании, Арлан долго не мог заснуть и задремал лишь под утро, прислонившись к стволу дерева, похожего на земной баобаб.

С первыми лучами солнца восхождение продолжилось. Вскоре из-за зубчатой вершины горы показалось главное строение храма Триединого, повисшее над пропастью. Арлана удивил внешний вид здания.

Земные храмы своими куполами стремились ввысь, к далекому небу. Этот же словно врос в землю, распластался на ней, притаился среди отрогов гор, стараясь слиться с ними, чтобы стать незаметнее.

Такая архитектура наверняка имела в своей основе какую-то историческую причину.

Здания часто хранили память о трагедиях, уже забытых людьми.

Второй день паломничества Арлана также прошел без происшествий, и он уже начал надеяться, что все закончится благополучно.

Его раздражало однообразное и слишком медленное продвижение к цели, которое он не мог ускорить. Не разрешалось обгонять впереди идущих, да и тропа не позволяла подобной вольности. Местами она становилась такой узкой, что на выдолбленном в скалах карнизе с трудом помещалась ступня.

Убаюкивающие однообразные движения в полном молчании, среди неторопливо бредущих людей, странным образом действовали на Арлана.

Цивилизация города, проблемы «Д-корпуса», его собственная перевернувшаяся жизнь — казалось, все это здесь потеряло значение.

Возможно, в этом виноват был воздух, наполненный испарениями почти невидимых полупрозрачных цветов. Они росли повсюду. Вначале Ар-лан ощущал их резкий аромат, потом постепенно привык к нему. Но, видимо, эти цветы росли здесь не случайно.

Их запах помогал расслабиться, и, возможно, ег о действие на психику было гораздо глубже, чем Арлан мог предположить.

Исчезла нервозность, досада на слишком медленное движение паломников, даже лицо Беатрис виделось сквозь дымку, словно сама его память перешла на замедленный, неспешный ритм работы.

К вечеру второго дня здание храма почти не приблизилось. Панорама ущелья, в котором оно располагалось, казалась неизменной, хотя Арлан знал, что это всего лишь обман зрения. Паломничество должно было продлиться ровно три дня, и завтра вечером он будет стоять перед воротами храма.

Как всегда в горах, темнота пришла неожиданно и резко, словно рухнула с небес на землю. Сразу же вспыхнули непривычные для его земного восприятия огромные звезды аниранского небосвода. Они светили так ярко, что тропу было видно на десятки метров в обе стороны.

Арлан выбрал для последней ночевки небольшую полянку, закутался поплотнее в толстый шерстяной балахон и устроился на стволе рухнувшего от бури дерева, ветки которого образовали настоящий шатер и защищали от резкого ночного ветра.

Лишь теперь он оценил все достоинства одежды, которую носили паломники. Днем она хорошо защищала от палящих лучей солнца, особенно коварных в разреженном горном воздухе, а сейчас надежно спасала его от холода.

Еще вчера ночью воздух не казался таким холодным, но за день они поднялись не меньше чем на тысячу метров, и здесь, в высокогорье, климат был уже иным.

Он пожалел, что нельзя развести костер, и тут же подумал, что тогда не смог бы любоваться ослепительным ночным небом. В городах люди лишены этого удовольствия. Многие правила, связанные с восхождением, казались непосвященному случайными, но чем дольше длилось восхождение, тем чаще Арлан убеждался, что в каждом из них заключен глубокий тайный смысл.

Чужие звезды заставили его глубоко задуматься о сложном переплетении собственной судьбы, занесшей его в этот мир, а еще он думал о том, сохранилась ли в безбрежных просторах космоса звезда, которая когда-то была родным домом Сэма… Что вообще осталось от его некогда могущественной цивилизации, кроме послания? Вряд ли он когда-нибудь это узнает. Пески времени безжалостно засыпают следы целых народов. Даже звезды рождаются и умирают, как люди…

Он так глубоко задумался, глядя в сверкающие огромные глаза звезд, что не сразу услышал шаги человека, идущего по тропе сверху.

Арлан мгновенно весь подобрался, готовый к любой неожиданности.

Паломники не ходят по ночам. Тем более они не станут поворачивать обратно, не дойдя до храма. Тогда кто же это?

Он знал, что его нельзя заметить среди густых ветвей дерева, и не шевелился, весь обратившись вслух.

Тропа в двадцати шагах от него хорошо просматривалась в свете звезд в обе стороны, другой Дороги по обрывистым склонам в этом месте не было. Значит, таинственный путник должен был с минуты на минуту появиться в его поле зрения.

Так и случилось. Человек шел по тропе, не скрываясь и не заботясь о том, что звук его шагов разносится в застывшем горном воздухе далеко вокруг.

В руках он держал какую-то сучковатую палку Или посох. На нем были пятнистые зеленые брюки военного образца и толстая куртка с многочисленными карманами. Таких курток не носят на Аниране. Одежда сразу же выдавала его принадлежность к Земле, наверняка это обстоятельство не было случайным, и оно еще больше насторожило Арлана.

Дойдя до места, где тропа скрывалась за обрывистым склоном, путник не пошел по ней дальше, а, не раздумывая, свернул к дереву, в ветвях которого скрывался Арлан.

Оружия у незнакомца не было видно — разве что посох. К тому же он один. Арлан знал, что легко может справиться с одним человеком в рукопашной схватке, даже если противник хорошо подготовлен, и потому, не двигаясь с места, ждал, чем закончится этот странный ночной визит. Он бы многое сейчас отдал, чтобы узнать, каким образом ночной гость догадался о его убежище.

Арлан сосредоточил все свое внимание на приближавшемся человеке, и это едва не стоило ему жизни. Его спасла сухая ветка, случайно попавшая под ноги второго, подкравшегося к нему справа человека.

Резкий треск, прозвучавший в застывшем ночном воздухе, заставил Арлана мгновенно оказаться на ногах. Сразу вслед за этим раздался свист стали, рассекавшей воздух, и глухой удар. В то место на стволе дерева, где он только что сидел, глубоко вонзилось широкое лезвие, внешне напоминавшее давно забытые секиры.

Сходство еще больше увеличилось, когда Арлан увидел рукоять боевого топора, не менее полутора метров длиной, которую держал в руках напавший на него человек.

Понадобилось несколько секунд, чтобы извлечь из ствола накрепко засевшее в дереве лезвие, и это обстоятельство вновь спасло Арлана, поскольку нападавших оказалось двое. Пока его противник возился со своей секирой, Арлан успел уклониться от удара копья второго нападавшего.

Третий человек, который свернул с тропы, нападать, похоже, не собирался. Он уже сделал все, что полагалось, — отвлек внимание Арлана от подкравшихся к нему убийц, — и теперь наблюдал за схваткой со стороны.

Оружие нападавших для ближнего рукопашного боя было не самым удачным. Очевидно, с ним собирались покончить одним ударом, однако теперь, лишившись фактора неожиданности, его противники оказались лицом к лицу с человеком, в совершенстве владевшим приемами рукопашного боя без оружия. Арлан знал, какая страшная сила может быть заключена в ребре ладони, и умел пользоваться ею сполна.

Вновь уклонившись от нападавшего, он резко ударил ладонью по древку копья перед самым наконечником и услышал сухой треск сломанного дерева. Наконечник отлетел в траву, а в руках его противника осталась обыкновенная палка.

К этому времени второй уже выдернул из ствола свою секиру и вновь бросился на Арлана.

Арлан знал, что в настоящем, не показном, бою очень трудно контролировать сразу двух противников, даже в том случае, когда один из них вооружен обыкновенной палкой.

Он тратил слишком много сил на прыжки, перевороты и уходы от ударов, не имея возможности ответить, поскольку нападавшие, используя свое Длинное оружие, держались за пределами досягаемости. Усталость уже давала о себе знать, дыхание стало прерывистым, а движения слегка замедленными. В неверном свете звезд легко было допустить ошибку. У него оставалось совсем немного сил. Пригнувшись, он бросился в яростную атаку, стараясь сократить дистанцию между собой и человеком с топором, чтобы попытаться вывести из боя самого опасного противника.

Ему это почти удалось. В ответ на его бросок противник обеими руками приподнял топор над головой, надеясь одним ударом покончить с Арланом, и на долю секунды оставил незащищенным свое горло — наиболее уязвимую часть в поединке с применением боевого искусства ляо-тан.

Арлан довел свой выпад до завершающего удара, но ощущение было таким, словно его ладонь со всего маху врезалась в автомобильную резиновую покрышку.

Он едва не вскрикнул от боли, но ни один мускул в лице его противника не дрогнул. Даже движение топора, направленного Арлану в грудь, не изменило своей траектории.

Арлану удалось уклониться буквально чудом, и теперь оставалось лишь спасаться бегством. Существо, стоявшее напротив, не знало, что такое боль, а чтобы вывести его из строя, нужно было оружие помощнее человеческой руки…

Арлан понял, что самым опасным будет момент выхода из боя, но выбора у него не осталось.

После очередного прыжка, когда между ним и нападавшими оказался ствол дерева, Арлан изо всех сил оттолкнулся от поверхности почвы, посылая свое тело назад.

Совсем рядом мелькнуло лезвие боевого топора, распоров его балахон, у него не хватило времени даже на то, чтобы сбросить сковывавшую движения одежду.

Прыжок назад почти всегда заканчивается падением, однако Арлану удалось удержаться на ногах — Не теряя ни секунды, до конца используя выбранные мгновения, он повернулся спиной к нагадавшим и бросился в лес.

Лицо мгновенно покрылось испариной, он почти физически ощущал, как вращающееся в воздухе лезвие настигает его незащищенную спину…

Но то ли убийца с топором не умел его метать, хо ли слишком дорожил своим оружием и не хотел рисковать — во всяком случае, броска не последовало. Вместо этого Арлан услышал за собой топот погони.

Едва он оказался под покровом леса, как темнота сомкнула вокруг него свои мягкие коварные лапы.

По старой военной привычке, располагаясь на ночлег в незнакомом месте, он произвел короткую рекогносцировку местности. И сейчас его фотографическая память подсказывала направление движения.

По топоту за своей спиной он знал, что преследователи находятся совсем рядом. Но бежать оставалось недолго — метров пять-десять. Вот и знакомая рытвина с белым валуном.

Через два шага он резко рванулся влево и, вцепившись в ствол дерева, чтобы погасить инерцию, неподвижно замер.

Дальше, у самого обрыва, начиналась коварная осыпь, незаметная в ночном свете звезд.

Его расчет оказался абсолютно точным. Бежавший за ним шаг в шаг человек с топором не успел остановиться. Ноги противника поехали по осыпи, он пошатнулся, упал и почти тут же сорвался с °брыва, не издав при этом ни единого звука.

Какое-то время спустя снизу донесся глухой Шмякающий звук, будто в пропасть упал мешок Картошки.

Второму преследователю, вооруженному обломком копья, повезло больше. Он успел остановиться в двух шагах от Арлана, перед самым обрывом Несколько секунд он стоял неподвижно, словно прислушиваясь к чему-то.

Затем швырнул сломанное древко в пропасть, повернулся и, не обращая на Арлана ни малейшего внимания, пошел обратно.

Арлан давно уже понял, что напали на него не люди, а те самые биологические живые машины, управляемые извне, с которыми он познакомился во время своего ночного визита на виллу «Аннушка».

Он не стал преследовать своего врага. Не было смысла рисковать. На него напали перед самым рассветом, теперь небо на востоке посветлело.

Больше ему ничто не угрожало. Среди бела дня его противники не рискнут повторить нападение, опасаясь привлечь к себе внимание паломников. Кто бы они ни были, они хотели остаться незамеченными не меньше самого Арлана…

Наверно, именно этим объяснялось отсутствие огнестрельного оружия во время ночного нападения. Любой энергетический разрядник, даже тот странный пистолет, что достался ему в качестве трофея, издавал при выстреле шум, достаточный, чтобы превратиться в горном воздухе в устрашающий грохот.

Горы не любят стрельбы…