Часовые Вселенной

Глава 1

Миллионы лет светят звезды, согревая своим светом и теплом тысячи далеких миров. Задолго до появления людей во Вселенной возникали и достигали своего расцвета могущественные цивилизации, о которых мы ничего не знаем.

Аниранская межзвездная федерация была одной из таких цивилизаций. Она существовала так долго, что период, во время которого на Земле питекантропы сменились гомо сапиенсами, занял лишь краткий миг в истории ее развития.

Аниранцы были сильной и гордой космической расой. Они контролировали сотни миров и полагали, что весь космос принадлежит им. Казалось, ничто не могло противостоять их всевозрастающему могуществу. Но так только казалось.

Аниранцы наблюдали за молодыми цивилизациями на десятках различных планет, не вмешиваясь в их развитие, даже когда неумелое использование научных достижений приводило эти цивилизации на грань гибели. Они полагали, что каждый народ, так же как и любой отдельный индивидуум, обладает собственной судьбой, вмешиваться в которую никто не имеет права. Но они ошибались…

Земля принадлежала к одной из таких отсталых, с точки зрения аниранцев, цивилизаций. Аниранцы считали, что должно пройти еще несколько тысячелетий, прежде чем человечество будет представлять хоть какой-то интерес для их межзвездной федерации. Пока что все контакты с землянами ограничивались скрытым наблюдением. Аниранцы полагали, что в обозримом будущем ничто не может измениться в их отношении к землянам, но они снова ошиблись…

Чаще всего грозные исторические события, ломающие привычный ход развития целых народов, происходят далеко не сразу. Изменения накапливаются постепенно, так же постепенно, как возрастает давление в котле, предшествующее его взрыву.

Кто мог предположить, что формула, затерявшаяся в архивах патентного бюро, способна повлиять на ход истории всего человечества и ускорить прогресс в десятки раз?

Кто мог предположить, что один из сотен аниранских разведывательных кораблей, совершив незапланированную посадку на крошечном астероиде, изменит тем самым всю историю Аниранской межзвездной федерации?

Существо спало среди холодных мертвых скал. Оно спало здесь неисчислимую череду лет. Планета, частью которой был когда-то маленький обломок, где находилось существо, давно разрушилась, изменился рисунок ближайших созвездий — а существо продолжало свой бесконечный сон-ожидание.

Его имя на древнем наречии звучало как Эль-Грайон, и когда-то от одного его звука трепетали прославленные воины могучих цивилизаций созвездия Ориона. Но цивилизации, которым было знакомо это имя, давно исчезли, превратились в космическую пыль их города и храмы. Исчезла и сама память об этих народах, но ужас древнего мира все еще продолжал свое бесконечное ожидание новой жертвы.

Астероид, каждое шестое тысячелетие завершавший свою вытянутую эллиптическую орбиту вокруг угасающей звезды, вновь приблизился к красному карлику, и кроваво-красные отблески его не дающих тепла лучей окрасили мертвые скалы в зловещие багровые тона. Лучи этого полумертвого солнца сами по себе не могли разбудить Эль-Грайона. Однако вместе с ними пришел тревожный сигнал от внешних сенсоров, невидимой сетью опутавших всю поверхность каменного осколка.

Вибрация. Этого тоже было недостаточно, чтобы нарушить тысячелетний сон Эль-Грайона. Вибрация могла возникнуть от удара случайного болида. Однажды астероид попал в метеоритный рой, и в течение долгого времени его поверхность содрогалась от непрерывной бомбардировки каменных осколков, но даже это событие не смогло разбудить Эль-Грайона, а сама бомбардировка не принесла ему ни малейшего вреда.

Трудно нанести ощутимый вред существу, умеющему дублировать свою нервную структуру в любом материальном объекте.

Однако на этот раз вибрация не имела ничего общего со случайными внешними причинами, и сенсоры, продолжавшие посылать сигналы тревоги, в конце концов вынудили сторожевые нервные центры начать долгую и трудную процедуру частичного пробуждения.

Примерно через час Эль-Грайон уже знал все необходимое об объекте, нарушившем его многовековой сон.

Разведочный челнок с космического корабля, болтавшегося на внешней орбите, приземлился на поверхность астероида.

Тысячелетнее ожидание окончилось, появилась новая жертва, и начинался сезон охоты.

Главная сложность для Эль-Грайона теперь состояла в том, что его исполнительные органы, управлявшие внешними полями и способные мгновенно изменить конфигурацию окружавшего его материального мира, требовали для своего пробуждения слишком длительного времени и потребляли слишком много энергии, дефицит которой и погрузил это существо в состояние многовековой спячки. Не меньше недели должно было пройти с момента пробуждения и до того момента, когда чудовищный монстр сможет обрести хотя бы сотую часть своей непомерной силы, — за это время жертва наверняка уйдет из доступной ему зоны воздействия. А поскольку Эль-Грайон не мог оторвать свою нервную систему, вросшую в камни этой крохотной планетки, от ее поверхности, ему вновь придется ждать неопределенно долгое время следующего счастливого стечения обстоятельств.

К сожалению, посещение космическим кораблем мертвого, ничем не примечательного планетного осколка — событие настолько уникальное, что даже невероятная способность Эль-Грайона к эвристическому анализу будущего не помогла ему предсказать, когда это произойдет, и он не сумел заранее подготовиться к визиту аниранского разведочного челнока. Сейчас ему приходилось экспериментировать с теми немногими имевшимися в его распоряжении средствами, чтобы не упустить невероятную удачу. Ни одно из этих средств не обладало возможностью прямого воздействия на материю, и у Эль-Грайона, по сути дела, оставалось только психологическое оружие.

Для его успешного применения следовало установить, что именно понадобилось его будущей жертве на пустынном мертвом астероиде. Скорее всего это было энергетическое сырье. Ради простого любопытства никто не станет тратить прорву энергии на торможение корабля около никчемного обломка скалы. Очевидно, корабль располагал какими-то приборами дальней энергетической разведки и сумел уловить излучение, исходящее от резервных запасов энергии самого Эль-Грайона.

После минутного раздумья Эль-Грайон решил строить план будущей атаки на свою жертву, исходя именно из этого предположения.

Битый час Шамиль Граммов, проклиная упрямство вахтенного, поручившего ему эту нелегкую работенку, тащился в тяжеленном скафандре по неровной поверхности крохотной планеты, зондируя направленным излучением искателя ее недра. Прибор молчал, показывая четыре нуля после запятой, и это означало, что внешние штурманские датчики опять дали сбой, обнаружив невероятное количество энергетически чистого плутония на этой богом забытой скале.

Отдуваться за ошибку штурмана приходится ему, а этот идиот, дежурный офицер Рубенс, еще и требует проверить противоположную сторону планетки. Как будто плутоний мог находиться там, не влияя на показания искателя.

Только свинцовые экраны многометровой толщины способны преградить путь излучениям подобной интенсивности, но откуда взяться экранам в этой чертовой скале?

Внутри скафандра спертый воздух, как всегда, отдавал прогорклым человеческим потом. Никакие рефрижераторы и фильтры не могли избавить его от этого осточертевшего запаха, и Шамиль знал, что терпеть его придется еще, по крайней мере, часа два.

Капитан аниранского разведывательного корабля «Самбук» постепенно терял терпение, и следовало признать, что для этого у него была весьма веская причина. Техник Граммов, посланный на астероид для проверки показаний приборов дальнего поиска, не только не выполнил порученного задания, но и вообще перестал подчиняться приказам боцмана.

Капитан Оранов, обычно спокойный и невозмутимый, подтянутый и внешне чем-то похожий на буддийского монаха, на этот раз не считал нужным скрывать свое неудовольствие от подчиненных.

— Передайте мне его последнее сообщение!

«Обнаружил жильные выходы плутония. Иду вдоль жилы. Впереди, кажется, есть карман с богатой рудой».

Оранов прекрасно знал, что жильных выходов плутония не бывает. Этот энергоемкий металл с коротким периодом полураспада вообще не существовал в природе в чистом виде.

Однако при проходе мимо астероида приборы корабля сообщили именно о наличии выходов чистого плутония, и именно по этой причине был послан на разведку техник Граммов.

Капитан повернулся к пульту и еще раз проверил показания всех приборов. Но с той минуты, как корабль вышел на орбиту спутника вокруг астероида и выключил ходовые двигатели, на табло дозиметров дистанционного контроля стояли одни нули.

— Соедините меня с медицинским отсеком! — потребовал капитан у дежурного радиста.

После выхода на стационарную орбиту вокруг неисследованной планеты внутренняя связь на корабле, как того требовала инструкция, была отключена, и капитану приходилось пользоваться специальными закодированными радиоканалами. Эта нелепая задержка лишь увеличивала раздражение капитана.

В конце концов, кусок безжизненной скалы в космосе можно было считать планетой лишь с большой натяжкой. Однако инструкция есть инструкция, и капитан не собирался ее нарушать. Наконец медицинский отсек ответил.

— Проверьте данные последних психотестов рядового Граммова.

— У него все в порядке. В его карточке не зафиксировано никаких отклонений.

— Тогда какого же дьявола… — Капитан вовремя остановился, вспомнив, что в рубке находится много низших чинов. — Соедините меня с Граммовым!

Это было таким вопиющим нарушением субординации, что не поверивший собственным ушам радист переспросил:

— Напрямую, господин капитан?

— Напрямую! Я хочу лично услышать от него всю эту галиматью!

Граммов уже почти достиг того места на поверхности скальной дайкиnote 1, где под лучом его нашлемного прожектора переливались тяжелым свинцовым блеском огромные кристаллы чистого плутония.

Каким-то дальним уголком сознания он понимал, что плутоний в таком виде не может существовать. Его масса наверняка во много раз превосходила критическую. Но внутренний голос нашептывал технику странные мысли о том, что космос необъятен. И аниранские ученые не знают и сотой части скрытых в нем тайн. Это могла быть какая-то неизвестная им разновидность плутония, какой-то изотоп с замедленным периодом полураспада.

Судя по размерам кристаллов, в каждом из них не один десяток килограммов. Если бы это был обычный плутоний — он давно бы взорвался.

Однако совсем рядом, в сотне метров от астронавта, метровые кристаллы сероватого металла свидетельствовали о том, что известные аниранцам законы природы не всегда или, во всяком случае, не во всех местах Вселенной соответствуют действительности. Граммов привык доверять собственным глазам и собственному рассудку.

Кристаллы выглядели в точности такими, какие он видел под микроскопом в лаборатории энергетики, даже заметна запомнившаяся ему характерная поперечная штриховка.

Все было бы в порядке, если бы не штриховка. Инструктор говорил, что она должна быть разной на каждом кристалле. Но на дайке она была одинаковая, больше того, ее рисунок был именно таким, какой Граммов видел в лаборатории.

Эль-Грайон явно перестарался. Возможно, его подвело проснувшееся чувство голода, но скорее всего виновата в ошибке была все еще недостаточная скорость обмена сигналами в огромном полусонном теле.

Граммов остановился в полутора метрах от того места, куда Эль-Грайон смог бы дотянуться единственной имевшейся в данный момент в его распоряжении хватательной ложноподией. Требовалось немедленно придумать какой-то новый трюк, чтобы заставить потенциальную добычу проделать два роковых шага.

Ждать следующего невероятного стечения обстоятельств пришлось бы неисчислимую череду лет. Могло случиться так, что посещение этого одинокого осколка бывшей планеты не состоится до конца жизненного цикла угасающей звезды, вокруг которой он вращался. Одна мысль о такой альтернативе, о бесчисленных столетиях, проведенных в одиночестве, в темноте и холоде мертвого космоса, заставила Эль-Грайона содрогнуться.

Перед Граммовым простирался обычный пейзаж астероидных скал, перечеркнутых черными провалами теней. Из-за отсутствия атмосферы внутри этих провалов ничего нельзя было рассмотреть до тех пор, пока туда не направлялся луч его нашлемного прожектора. Сами скалы казались красноватыми под светом угасающей звезды, словно их облили киноварью. Если бы не сверкавшие в конце дайки огромные кристаллы плутония, такой пейзаж не вызвал бы у Граммова ни малейшего интереса. Он видел его десятки раз.

Неожиданно наушники в его шлеме щелкнули, и голос капитана произнес:

— Почему вы стоите перед этой чертовой дайкой и не берете образцов? Вам давно пора было закончить съемку объекта!

— Но, сэр… мне никто не приказывал проводить здесь съемки!

— Так я приказываю сейчас! Немедленно возьмите образцы плутония и возвращайтесь на корабль!

С капитаном Граммову довелось беседовать всего один раз при подписании контракта о найме на корабль. Субординация на флоте соблюдалась строго, и это неожиданное обращение к нему лично вызвало у рядового техника невольное замешательство. Пока он раздумывал над этим странным приказом, наушники щелкнули во второй раз, и голос капитана, пожалуй, несколько более хриплый, чем раньше, спросил:

— Долго еще вы собираетесь там стоять, техник Граммов? Почему вы не возвращаетесь на корабль?

— Сэр! Вы только что приказали мне начать съемку дайки, и я как раз собирался приступить к выполнению вашего приказа!

— Какой дайки, Граммов? Там нет никакой дайки. Разве я мог приказать тебе делать съемку несуществующего объекта?

— Да вот же она, сэр! Вы должны хорошо видеть ее на своем мониторе!

Несколько раздраженный этими противоречивыми приказами, Граммов направил искатель видеодатчика на кристаллы плутония и включил нашлемный прожектор на полную мощность.

Ничего не изменилось на сероватом выступе дайки, на котором ясно вырисовывались кристаллы, слабо освещенные красноватыми лучами карлика.

Казалось, луч прожектора ушел в пустоту, не отразившись от явного препятствия. Пораженный, Граммов опустил луч несколько ниже, и тогда ровная поверхность камня перед дайкой вспыхнула ослепительными отблесками. Однако сама дайка не отражала света, она или полностью поглощала его, или пропускала через себя, словно была абсолютно прозрачной. Такой прозрачной может быть, например, голограмма… Ее невозможно осветить посторонним светом.

Почувствовав в окружающем пейзаже какой-то подвох и инстинктивно ощутив притаившуюся в странных камнях непонятную угрозу, Граммов осторожно попятился. Но было уже слишком поздно. В своем излишнем усердии, желая показать капитану эти проклятые кристаллы, он сам не заметил, как сделал нужные Эль-Грайону два последних роковых шага.

— Я возвращаюсь на корабль, сэр! Похоже, вы правы. Здесь нет никакой дайки!

Капитан не ответил. В наушниках исчезло привычное потрескивание, и это могло означать лишь одно — связь с кораблем полностью утрачена.

Ровно два часа понадобилось Эль-Грайону, чтобы преобразовать полученную из тела Граммова биологическую энергию и направить ее на восстановление собственных активных функций.

Корабль все еще болтался на орбите, безуспешно пытаясь разыскать пропавшего члена экипажа. Это оказалось роковой ошибкой не только для членов его команды.

Через год после исчезновения корабля оборвалась радиосвязь с аниранской колонией на Роканде.

Именно оттуда стартовал пропавший исследовательский звездолет, и координаты его базы находились в судовом журнале.