Цена времени. Книга 3

Глава 5. «Совет круглого стола»

Порывистый ветер причесал верхушки деревьев смешанного леса, от чего лиственные сбросили очередную порцию жëлто-красной одежды. Один из маленьких листочков волей случая пролетел на крыльях ветра пол сотни метров до пригорка, на котором я стоял, оглядывая территорию деревни, вот уже не помню в который раз. Я не пошевелился, хотя моё немногочисленное сопровождение все как один поёжились, но при этом не оборвали тишины, в которой я так любил размышлять.

В последние дни я думал о многом. О мануфактуре, о гвардии и том, что её следует ещё больше расширять, о своём будущем и… Даже о прошлом. Сейчас, когда всё более или менее устаканилось, я нашёл постоянных скупщиков своего товара, под завязку забил штат всех сотрудников, а те, в свою очередь, ежедневно били рекорды производства. Только сейчас я нашёл время задуматься не только о вопросах своего выживания и благосостояние, но и о том, кто я есть на самом деле. О своей судьбе, в которую я до поры до времени категорически не верил. О воле случая, что забросил меня на пять сотен лет в прошлое. Да ещё и не в моё прошлое, а в другое, имеющее мало общего с тем, что я так воодушевленно изучал на уроках истории и сам для себя. Ведь одинаковы здесь по сути своей лишь самые основы и азы, дух этого времени. Всё остальное же: технический прогресс, личности и события, границы государств, так или иначе разнятся и не оставляют привычному понимаю истории ни единого шанса.

Задумался я и о людях, которые меня окружают. Мне несказанно повезло встретить ещё одного попаданца из моего времени. Мы с Максимом очень быстро нашли общий язык. Парень он в основе своей позитивный и порой может относиться к вещам даже слишком несерьёзно. Но совершенно точно без его помощи мне было бы значительно сложнее не то что жить, но даже выживать.

С Генрихом мне повезло познакомиться в первые дни моего пребывания в шестнадцатом веке и с ним мы так же здорово сдружились, найдя друг друга в философии, науке и, конечно, военном деле.

Немаловажным в моей жизни стал и незаменимый лейтенант, который тащит на себе всю гвардию с самого его формирования. Может, у Ивана и нет мышления будущего, как у Макса и дворянского образования, как у Генриха. Но при этом у него есть огромный умственный потенциал, который он с большим удовольствием реализует и совершенствует день за днём. В поредевшей гвардии Иван почти полностью заменил меня. Теперь мне достаточно каких-то пару часов уделить ему, внося новый материал только лишь в его голову. А уж он донесёт до остальных всё в полном масштабе. Все гвардейцы по уровню доверия смело ставят его со мной в один ряд, в то время как Ваня не признаёт иных авторитетов, кроме меня.

Не смог бы я так быстро развиться, если бы не привлёк на свою сторону и двух настоящих мастеров своего дела — Тихона и Жака. И хоть мировоззрением и подходом они оба не имели ничего общего, отдельно друг от друга они были незаменимы, а вместе лишь дополняли и приумножали свои навыки. Жак прекрасный теоретик с феноменальными по местным меркам познаниями в физике и механике. Тихон же имеет огромный опыт и по-настоящему золотые руки.

В общем, мне удалось собрать вокруг себя много действительно хороших кадров, способных значительно облегчить приведение в исполнение моих идей и задумок. Однако, как мне кажется, можно ещё сильнее разогнать их производительность. Они должны работать как коллективный разум.

Разумеется, в конкретных вопросах должны быть ведущие специалисты, ведь не может лейтенант на равных принимать решения с инженером, если речь заходит о механизмах, точно так же как плотник не может дискуссировать с командиром орудия запаса из двадцать первого века в вопросах артиллерии. Но вот в решении общих вопросов мне совершенно точно следует полагаться на мнение этих людей из-за их опыта, навыков, талантов и светлых умов. Не хватало ещё заиграться в эпоху абсолютизма и превратиться в нечто, мало отличимое от классического помещика.

Я продолжал жечь взглядом лес, когда со мной поравнялся Максим, ставший моим постоянным спутником и сподвижником.

— Зима близко, — Без доли иронии заметил он.

— Да, я вижу. — Сухо ответил я. — По нашим подсчётам мы в вопросе продовольствия без проблем протянем до июня без дополнительных вложений. Максим глухо усмехнулся.

— А если в пересчёте на старый налог?

— Едва ли до апреля. — Пожал я плечами. — Здесь ведь как было бы? Те, у кого урожай большой излишки или продали бы, или дали бы бедным в долг. А эти самые бедные, за неимением лишнего продовольствия, вынуждены были бы платить неподъёмный налог безвозмездным трудом. При этом старый помещик вряд-ли озаботился бы состоянием крестьян и всë полученное от них заграбастал бы себе. Я же пока ни копейки налогов не положил в карман. Всё в общий амбар деревни.

— Да-а, повезло с тобой местным. Это что же, мы тут им социализм отгрохаем? — Хохотнул Макс.

— Ну, это вряд-ли. — Заметил я. — Это ведь временная мера, чтобы люди банально с голоду не дохли. А в следующем сезоне подключим новые плуги, запряжëм животных, орошение придумаем. В общем, с голоду здесь больше никто не умрёт. — Утвердительно кивнул я.

— И всё же круто местным фартануло. — Вновь заметил вечно весëлый Максим.

— Этот лист. — Поднял я с земли тот самый берëзовый листок золотого цвета. — Он ведь единственный из всех, что донесло сюда из леса.

— Ты это о чëм? — Не понял Макс.

— Как думаешь, почему?

— Ну, — Он задумался, — Случайность?

— Знаешь, я в последнее время ловлю себя на мысли, что случайности не случайны. — Я отпустил лист, от чего он, подхваченный порывом ветра улетел дальше.

— Это слова черепахи из мультика или ты сейчас серьёзно? — Макс повернулся ко мне и спрашивал уже без доли иронии.

— Эта черепаха была в пять десятков раз старше нас. — Съязвил я. Максим сначала силился что-то сказать, но после вдруг хмыкнул и вновь посмотрел на лес.

— А может, ты и прав. — Неопределённо мотнул головой мой сподвижник.

— Пойдём, Макс, время не ждёт. — Я развернулся, от чего мой плащ поднялся на уровень головы. Я же в несколько размашистых шагов подлетел к коню и в одно движение запрыгнул в седло.

Мы направились в моё поместье, ставшее временным домом для всех моих единомышленников. В главном зале крупнейшего после мануфактуры здания в Борках недавно закончился ремонт, о котором я размышлял уже довольно давно. Весь лишний пафос был продан, а на вырученные средства в просторную комнату с высокими потолками был поставлен массивный дубовый стол, сделанный, по моему заказу, круглым. Такое, как я понял, встречается в этих краях крайне не часто, потому как ранее я видел лишь прямоугольные и квадратные столы. Что поделаешь, такие традиции.

К столу же было поставлено шесть идентичных друг другу стульев с высокой спинкой. Такие стульями то назвать язык не поворачивается, скорее уж кресла. Лишь одна вещь нарушала симметрию в этом зале равенства: моё место выделялось от остальных таким образом, что остальные пять были сгруппированы напротив меня. Конечно, вся суть необычной формы стола в таком случае немного теряется, но всё же нужно хоть как-то обозначить, что равенство равенством, а присутствующие здесь всё же имеют статус гостей.

Когда все собрались и, озадаченно озираясь, уселись по своим местам, я, дождавшись тишины, начал свой монолог.

— Вам, наверное, интересно, зачем я вас всех здесь собрал. — Все переглянулись и с разной степенью уверенности кивнули. — Дело в том, что все вы так или иначе причастны к тому, в каком положении я сейчас нахожусь. И я вам за это безмерно благодарен. Однако вместе мы сможем достичь ещё больших успехов. Мне нужна ваша помощь в том, в чем вы больше всего сильны. Если все мы будем действовать сообща и каждый из нас будет вносить в общее дело по своим возможностям, тогда всех нас ждёт светлое и сытое будущее. — Я оглядел лица всех присутствующих. В их глазах и правда промелькнуло нечто, напоминающее интерес. — Есть у кого-то вопросы?

— Я иметь вопрос, — Осторожно поднял руку Жак. — С чем вы связать столь необычный форма стола? Такое даже во Франция встречать сильно редко. — Француз смешно коверкал слова и ставил ударение исключительно на последние слоги. Впрочем, язык он учил довольно быстро.

— Стол круглый, это так, — Заметил я, — Однако я не с проста избрал именно такой вариант. Дело в том, что за круглым столом все равны: нет ведущего, определяющего мнения. Если кто-то из нас внесёт предложение — остальные смогут его обсудить, а после решить, стоит ли оно того.

— О, это же, — Генрих задумался, вспоминая давно забытое слово. — Демократия! — Наконец озвучил он. — Не думал, что встречу её где-то, кроме древних греческих свитков.

— Демократия ужасная форма правления, — Пожал плечами я, — Но лучше пока просто не придумали.

— А я думал ты успел разочароваться в демократии после того, как покинул нашу родину. — Хохотнул Максим.

— Разочаровался в демократах, но не в демократии. — Грустно констатировал я. — Кто считает идею равенства на этом собрании хорошей — прошу поднять руку. — Я сам, поднял ладонь на уровень головы и оглядел остальных. Все безоговорочно со мной согласились. — Впрочем, вернёмся к более важным вопросам. Генрих, как обстоят дела с моим поручением?

— Я объездил все селения в двух десятках вëрст от сюда, как ты и просил. Узнал и о том, чем в них люд простой занимается. В основном, конечно, везде всего понемногу малые кустари делают. Однако ж есть и два больших серебряных рудника, — Эта новость не особо меня удивила, поскольку я уже знал об аномальных залежах в своём регионе и в этой реальности, а также о том, что все серебряные и золотые прииски находятся под полным контролем государства. — Ещё в одной из деревень недавно копали колодец, да только как в два роста человеских скопали, так земля сама разошлась и открылась пещера подземная. — А вот это уже интереснее. — Так вот, в пещере той и стены и пол из камня, а на них кусками здоровыми жëлтый налёт и цельные куски, тоже жëлтые, но не золото, это точно. — Я посмотрел на Максима, потом на Жака. Оба находились в глубокой задумчивости.

— Думайте о том же, о чëм и я? — Обратился я к ним.

— Скорее всего сера. — Наконец заявил Макс.

— Да, я тоже считать так. — Неуверенно кивнул Жак. — Только я не слышать раньше о таком.

— Да, в мире много всего удивительного, — Согласился я. — Иван, нужно будет отправить людей в ту деревню, переговорить с местным помещиком и узнать, интересно ли ему торговое соглашение. Генрих, сопроводишь гвардейцев?

— Конечно, нет проблем! — Воодушевлëно кивнул Майер.

— Тихон, как дела в твоей области? — Обратился я к ранее молчавшему плотнику. Старик по-юношески встрепенулся.

— Ну, в общем-то, дела идут хорошо, дерева в достатке, люди работают. — Он мечтательно вздохнул, окунувшись в свои мысли.

— А что Илья? Ну, тот парень, который от тебя не отлипает. В нём есть потенциал?

— О, конечно, конечно! Илья хоть и отрок пока совсем, но и головой и руками он работает вельми хорошо! И ест, конечно, неплохо, — Улыбнулся старый плотник, — Однако ж за всё время уже не раз здравые мысли предлагал, а вот недавно мы и вовсе стали места для спуска самострельного по его задумке делать. Так, что места раза в два меньше уходит. — Я вспомнил, как недавно с конвейера сошёл первый А-2, с изменённой и упрощённой конструкцией спуска, который к тому же теперь стал надёжнее, легче и дешевле. Конечно, заслуга здесь основная принадлежит Жаку, но вот идея его витала в воздухе уже давно, но всё никак не могли придумать, как разместить новый спуск в арбалете, не делая его слишком массивным и тяжёлым. Но благодаря Илье эта проблема была решена и сейчас производство арбалетов грозилось принести ещё больший доход.

— А ты, Жак, нашёл себе подопечных? — Спросил я у французского инженера.

— Господин, эта есть проблема. Люди здесь не глупы, но я, извините, не привык учить селян. — Он искал себе оправдание в пока плохо знакомом ему языке.

— Я понимаю, Жак. — Успокоил я его. — Не торопись и найди подходящих кандидатов.

Мы ещё около часа просидели в за этим круглым столом, обсуждая совершенно разные вопросы. От нужды в подготовке ополчения до нехватки железа для кузницы. От вопроса жалования рабочим до проектов Жака. В общем, выходили из поместья все уставшие, но довольные тем, что их мнение было услышано и принято в расчёт.

Я попрощался со всеми своими сподвижниками и, когда все разошлись, мы с Иваном остались вдвоём, продолжая обсуждать вопросы гвардии, как подразделения. Я не так давно расширил штат гвардейцев, однако Иван, как лейтенант, сомневается в целесообразности этого действия. Он считает, что новичкам будет очень непросто влиться в состав гвардейцев, хотя и они за всё это время хоть и прогрессировали, однако, я бы не сказал, что ушли недостижимо далеко. Так или иначе, но на прошлой неделе восемь человек присоединились к отряду гвардейцев. Я старался выбирать самых крепких и, преимущественно, не самых глупых. Благо ассортимент у работорговца в последнее время огромен. В будущем я планирую оторвать от гвардии ещё и Лаврентия и постараюсь использовать его природную чуйку на всё нехорошее максимально эффективно. Бьëрн и Мурат же сейчас — по сути состоявшиеся офицеры. Сержанты как минимум. Набрать бы ещё побольше толковых ребят и можно не волноваться за судьбу элитного подразделения.

Через пять минут из-за леса показался и сам небольшой отряд. С началом работы мануфактуры гвардию покинул и Илья, по моему указанию став подопечным Тихона. После трëх километрового пешего марш броска в полной боевой загрузке гвардейцы выглядели хоть и потрёпано, но весьма боевито.

Единственный всадник в отряде — Елисей, который не может присоединиться к остальным при всём желании. Сержант подбадривал рядовых, хотя те и без того выглядели неплохо. Их лошади следовали за ними, ведь тренировка сегодня направлена на развитие их выносливости. Но вот уже завтра ребятам придётся почти весь день провести в седле, оттачивая свой навык верховой езды. Что поделать, такова насыщенная жизнь гвардейцев, которых таковыми, наверное, можно назвать уже не только формально.

Когда весь десяток во главе с сержантом добрался до нас, мне уже практически удалось убедить Ивана, что расширяться отряду так или иначе придётся. Я осмотрел построившийся в шеренгу десяток. Только два тела из десяти не дышали как в последний раз тяжело. Всё же Бьëрн и Мурат к нагрузкам привыкли, а остальным пацанам ещё пахать и пахать. Ну ничего, это дело наживное.

Елисей не без труда спешился с лошади и, стуча простым деревянными протезом, подошёл к мне. Чуть не потеряв равновесие, он всё же вытянулся и на выдохе доложил об успешном завершении тренировочного дня.

— Молодец, сержант. — Абсолютно искренне сказал я. — Но в следующий раз докладывай так, чтобы с ногой не мучаться.

— Но командир… — Хотел возразить сержант.

— Это приказ. — Уже абсолютно серьёзно сказал я.

— Есть докладывать как удобно! — Отчеканил Елисей.

— Вольно, сержант! Благодарю за службу.

— Служу отчеству! — С недетской гордостью ответил он.

Пока я проявлял интерес ко всему, что происходит в единственном в Борках боевом подразделении, из-за поворота показалась крытая повозка. Я вначале не обратил на неё внимания, но потом опомнился: ведь все крытые телеги принадлежат мануфактуре, а у крестьян они все открытые, этот момент отдельно мною проверялся! Да и мало какой крестьянин может позволить себе запрягать в телегу двух крупных лошадей. Вот повозка уже со скрипом проезжает мимо нас и я замечаю, что колëса её не имеют зарубок для сцепления, которые были поставлены на все местные телеги опять же по моему указанию. Извозчик нервно ударил вожжами и оглянулся в нашу сторону. Мы с ним встретились взглядами, после чего мужчина тут же отвёл взгляд, стараясь как можно быстрее покинуть моё поле зрения. Нет уж, так дело не пойдёт. А здесь помещик или как?

— Эй, любезный! — Окликнул я кучера. Тот же в ответ ещё сильнее ударил вожжами, от чего лошади перешли на рысь. А повозка явно не пустая, иначе так тяжело бы не шла. — Гвардия, по коням! — Выкрикнул я приказ. — Догнать и обезвредить, не убивать! — Я указал на повозку, обозначая цель для цепких взглядов.

Все влетели в сëдла. Елисей хотел последовать за ними, но я его остановил.

— Отставить, сержант. Командование отрядом передаю лейтенанту.

— Есть! — Отозвался Иван и тут же седлал коня Елисея.

Уже через минуту за поворотом, куда завернула повозка, послышался свист, издаваемый десятком свистков разом. Наши лошади к такому привыкли, а вот другие начинают серьёзно нервничать, когда слышат этот раздражающий звук. Я неспешно седлал коня и помог Елисею сесть за мной. Мы не спеша поехали вслед за остальными.

Когда мы завернули в сторону, куда уехала повозка, стало ясно, что погоня закончилась, не успев толком начаться. Преодолев ещё с сотню метров, мы спешились. Кучер лежал связанным на земле и что-то бубнил о прощении. Я улыбнулся Ивану и пошёл к кузову телеги.

— Проверяли, что внутри? — Спросил я.

— Никак нет, — Ответил лейтенант. Я отодвинул плотную ткань кормы и заглянул внутрь. Три человека: подросток, женщина и ещё один мужчина, выглядывали из-за одной из многочисленных бочек.

— Лаврентий, Бьëрн, проверьте. Только аккуратно.

— Есть! — Слитно буркнули они и полезли внутрь.

— Ну что там? — Через минуту спросил я.

— Три человека, — Ответил Лаврентий. — Угрозы не наблюдаю.

— Хорошо, их на выход.

— Так точно!

— А что в бочках? — Опомнился я.

— Мëд, командир. Много мëда. И ещё воск. Его уже не так много. — Я раздосадовано сплюнул и пошёл к кучеру. Одним движением подняв бедолагу, я заметил, что на его теле присутствуют многочисленные волдыри.

— Ну, пасечник, и чего убегал?

— Так ведь… — Мужчина замялся.

— Если спросишь «зачем догоняли?» — Я тебя вместе с телегой сожгу. — Как можно серьёзнее заявил я.

— Так испугался, барин! Ведь ежели узнаешь, что деревню покидаем, да бортничеством промышляем, то головы не сносить! — Бортник испуганно посмотрел по сторонам. — Барин, не вели казнить, ради Христа!

— А ты меня вере не учи. — Огрызнулся я. — Что же до того, что бортничеством промышляешь. — Я задумался. — В общем, должен ты был спросить, да узнать у меня, а не самовольничать. Бортничество — хорошее дело, но от чего же ты пасеку не отстроишь?

— Па… Что, барин? Не разумею я, — Мужчина испуганно зажмурился.

— Да не шугайся ты, — Наконец отпустил я его. А вот то, что народ тут про пасеки не слышал, конечно странно. Неужели до сих пор люди по лесам за мëдом лазают. Нет уж, это не дело! — Значит, поступим мы вот как. То, что ты сейчас имеешь — твоё по праву, потому как всё же честным трудом заработано. Однако ты скрыть хотел то, сколько имеешь и налога не платить за это. А потому штраф на тебя накладывается в половину от твоего имущества. Это на первый раз. — Кучер задумался, но продолжал нервничать. — Лейтенант, распорядись половину мëда и воска изъять. — Иван стал раздавать команды и гвардейцы спешно принялись за правосудие. — Запомни ты и все, кто слышит меня, — Я заметил, что вокруг всей этой ситуации стали собираться люди. — Закон всемогущ и беспощаден. Он благоволит тем, кто его соблюдает и карает того, кто смеет его нарушить. И ежели ты ещё раз посмеешь наплевать на мои слова, простым штрафом дело не обойдётся! Да будет так, ибо слова мои и воля моя в этом селении есть правда, закон и благодетель для народа, здесь живущего. — Обвиняемый бросился мне в ноги с нечленораздельными благодарностями за сохранённую жизнь.

— Командир, ровно половина всего имущества нарушителя изъято. — Отрапортовал Иван.

— Можешь ехать. Но помни, ничего непотребного в этом месте не останется безнаказанным.