Цена Рая

15

Роза стояла у входа в шатёр и смотрела на грозу. Хотя и был день, небо было затянуто тучами, и дождь лил как из ведра. За тяжёлыми раскатами грома последовал резкий треск молнии, расколовшей фиолетовое небо. Гроза бушевала уже несколько часов, и признаков улучшения погоды не было.

— Вот тебе и рай, — прокомментировала она, оборачиваясь туда, где сидели Доктор, мать Джейлетта, и несколько старейшин деревни.

— Как только гроза закончится, «Хамфри Богарт» улетит, — уверенным голосом пообещал Доктор. — Но при таких молниях, как сейчас, они не будут рисковать своими защитными экранами.

— Это из-за этого они потерпели крушение? — спросила Роза.

— Хеспелл сказал, что был какой-то электромагнитный импульс. Готов поспорить, что это ещё один вид реакции планеты на всё чужое. То же самое, что повредило пятьдесят лет назад корабль Гиллана, — Доктор покачал головой, отказываясь верить. — Это самое аллергичное место, которое мне доводилось видеть. Как бы там ни было, как только корабль улетит, всё вернётся в норму.

— А как же мы? — спросила Роза.

Доктор усмехнулся:

— Нам, конечно же, тоже придётся улететь. Уверен, что на нас аллергия у Лэйлоры такая же, как и на экипаж «Хамфри Богарта».

— И тогда останусь только я, так?

Роза забыла про Реза, который сидел рядом с Кэйлен в дальнем конце шатра. В своей лэйлоранской одежде Рез на первый взгляд не отличался от местных, но, конечно же, он был не более местным, чем Роза.

— Это всё из-за меня, да? Плохая погода, землетрясения… Всё началось когда прилетел я, так?

Роза видела, что Рез уже знает ответ на этот вопрос, и уже смирился с ним. Доктор это тоже видел.

— Думаю, да. Чем старше ты становишься, тем сильнее аллергическая реакция. Прибытие «Хамфри Богарта» стало последней соломинкой, сломившей спину верблюда.

— Я не знаю, что мне делать. Всю свою жизнь я прожил на Лэйлоре. — в голосе Реза была искренняя горечь.

— Уверена, мы можем отвезти тебя куда-нибудь, где ты сможешь быть счастлив. — Роза посмотрела на Доктора в ожидании поддержки, но он встал и подошёл к входу шатра.

— Похоже, дождь прекращается, — пробормотал он, не ответив на вопрос. — Пойдёмте, проводим «Хамфри Богарт».

Прежде чем идти за ним, Роза повернулась к остальным и, извиняясь, пожала плечами.

Доктор, как обычно, был прав. Дождь быстро превратился в морось, а затем совсем прекратился, и выглянуло более привычное солнце. Когда Доктор и Роза добрались до корабля, погода снова представляла собой отпускной рай, в котором они приземлились. Солнечные лучи быстро высушили оставшуюся после дождя влагу.

На «Хамфри Богарте» их встретили Хеспелл и Бейкер, которые сообщили им, что корабль готов к запуску и профессор заканчивает последние проверки. Доктор сказал, что ему нужно поговорить с ней, и ушёл, оставив Розу с двумя молодыми членами экипажа. Хеспелл и Бейкер стояли рядом, за руки не держались и вообще не касались друг друга, но то, что они вместе, было очевидно.

— Я слышала, вас можно поздравить, — с улыбкой сказала Роза.

Хеспелл и Бейкер покраснели.

— Да ладно вам! В служебных романах нет ничего плохого, — сказала она им.

Они переглянулись.

— Это не совсем то, ради чего мы отправлялись в экспедицию, — признался Хеспелл.

— Но разве это не самое замечательное открытие? — спросила Роза. — Вы отправились искать рай, и нашли друг друга. Неплохой результат, а?

Бэйкер улыбнулась и обняла одной рукой своего нового парня.

— Да, пожалуй.

В центральном отсеке никого не было, но Доктор знал, где искать профессора, и пошёл в её каюту. Как он и думал, профессор Шулоу пересматривала свои райские материалы и не спеша раскладывала их по ящикам. Доктор вежливо постучал в дверь и зашёл в комнату.

— Сожалею о вашем дяде, — сказал он.

Профессор повернулась к нему, и он увидел, что она плакала.

— Спасибо. Он умер смертью солдата, защищая других. Думаю, ему так бы и хотелось.

Надолго воцарилось молчание, и Доктор следил как профессор убирает артефакты и сувениры, которые определяли её жизнь столько лет.

— Вы же понимаете, что это место нужно снова стереть с карты?

Профессор печально кивнула:

— Жаль, правда?

— Лучше потерять рай, чем никогда его не увидеть, — сказал Доктор.

Она засмеялась:

— Такая точка зрения тоже допустима.

Минуту она помолчала, а затем более серьёзным голосом сказала:

— Вы тогда оказались правы, когда сказали, что на нас нападают защитники окружающей среды. Мы прилетаем в чудесные места и тут же их уничтожаем, одним своим присутствием. Люди должны быть изгоями космоса.

Доктор покачал головой.

— Вы слишком строги к своему роду. Люди поразительны. Отправьтесь куда угодно в известной вселенной и всюду найдёте их следы. Вы столько достигли, так далеко добрались. С одной маленькой планетки. Мне это кажется замечательным!

— Но куда бы мы ни добирались, мы же приносим с собой полное уничтожение!

Доктор с этим выводом не согласился.

— Нет, это не так. Вы, конечно, часто ошибаетесь, но никогда не сдаётесь. Вот что я люблю в человеческой расе. Я не стал бы проводить с вами столько времени, если бы не верил в «человечность».

Профессор положила журнал Гиллана в ящик поверх остальных документов и закрыла крышку. Распрямившись, она уже улыбалась.

— Спасибо, — сказала она с искренней улыбкой. — Мне от ваших слов стало легче.

— Есть ещё одно дело, — добавил Доктор, но не решался продолжить.

— Вы хотите попросить меня о том пареньке, так? — она вопросительно посмотрела на Доктора.

— У него никого нет.

— Теперь есть, — заверила его профессор. — Наверное, я слишком стара, чтобы играть роль матери. Ею мне никогда не светило стать. Но я могу быть опекуном и наставником.

— Ему это понадобится, — улыбаясь, сказал Доктор.

Профессор села и закрыла лицо руками. Что-то в ней изменилось после приключений в храме.

— Мне было так больно, когда погибли родители, — начала она объяснять тихим голосом. — Я пообещала себе, что больше никогда не буду так себя чувствовать. Она подняла на Доктора полные слёз глаза. — Я думала, что если не позволю никому быть ко мне близким, то буду защищена.

Доктор сочувственно кивнул.

— Выходит, я была неправа?

— Жить больно, — согласился Доктор. — Всё меняется, люди приходят и уходят, ничто не вечно. Но если не привязываться к людям, если не позволять себе любить… — он остановился, какое-то время мысль была недосказанная. — Если так поступать, то ведь по-настоящему и не живёшь, так ведь?

Профессор посмотрела Доктору в глаза и поняла, что вся боль, которую она чувствовала после смерти родителей, была ничто по сравнению с тем, что довелось пережить этому инопланетянину. Она отвернулась, не желая лезть в душу.

— Я подумаю, что можно сделать, — сказала она после продолжительного молчания. — На счёт паренька.

Доктор направился к двери.

— Спасибо, — прошептал он и ушёл.

Роза нашла Реза сидящим на краю поляны, созданной «Хамфри Богартом» при приземлении. Доктор вернул корабль в то же самое место, откуда взлетал, чтобы минимизировать воздействие на чувствительную планету.

Рез с любопытством смотрел на корабль. Роза села рядом с ним на мягкую траву.

— Чего голову повесил? — спросила она.

Он нахмурился, не поняв её.

— Это такое выражение, — объяснила она. — О чём думаешь?

Он кивнул головой в сторону корабля.

— А как оно там? — спросил он её.

Роза растерялась. Как можно ответить на такой вопрос? Доктор объяснил ей, что считал, что будет лучше, если Рез улетит с экипажем «Хамфри Богарта», и она поняла, что он, наверное, прав. Бедный Рез. Не удивительно, что он выглядит напуганным. Такое испытание!

— Тебе понравится, — сказала она в конце концов, после долгого размышления. — Это приключение.

Рез улыбнулся.

— А ты давно путешествуешь?

— Сложно сказать, — призналась она, — но как бы долго это не было, всё равно мало. Столько всего можно ещё открыть. Что-то будет опасным, что-то гадким, но никогда не скучно, — она похлопала его по руке. — В этом можешь мне верить, — и она улыбнулась, вспомнив отца[4]. — Кто знает, вдруг где-то есть семья, которая тебя ждёт.

Когда начались последние прощания, казалось, что они не закончатся никогда. Глядя на это, Роза поняла почему Доктор предпочитал обычно ускользнуть незаметно, а не застревать в продолжительных прощаниях. В этом случае, однако, он объявил, что они обязаны остаться и досмотреть всё до горького конца.

Хеспелл и Бэйкер ушли в корабль занимать свои места, а профессор осталась дожидаться Реза. Он уже обнялся с бесчисленным числом лэйлоран, и наконец добрался до приёмной матери и сестры. И Джейлетта, и Кэйлен плакали, а Рез, несмотря на дрожащие губы, сдерживал слёзы. Джейлетта и Кэйлен крепко сжали Реза, они понимали, что вряд ли когда-нибудь увидят его снова.

Наконец, Рез освободился и пошёл к Профессору Шулоу, которая завела его в шлюз.

Когда двери закрывались, Рез в последний раз оглянулся на свой райский дом и отвернулся.

Доктор и Роза отвели Джейлетту, Кэйлен, и остальных лэйлоран от корабля. Хеспелл включил маневровые двигатели и огромный металлический корабль медленно оторвался от земли.

Он на удивление изящно набрал высоту и, оказавшись над деревьями в открытом небе, набрал большую скорость. Затем, переключившись на антигравитационные двигатели, он ускорился ещё сильнее и быстро унёсся в космос. Через минуту уже ничего не было видно, кроме точечки в небе, а затем исчезла и она.

Доктор и Роза молча вошли в ТАРДИС, погружённые в свои мысли. Роза воспользовалась последней возможностью взглянуть на эту чудесную планету, и у неё сердце защемило от мысли о Резе, который был вынужден покинуть этот рай.

— С ним всё будет в порядке? — спросила она.

— Думаю, да, — ответил Доктор через пару секунд. — Люди очень адаптивные.

— Но он же никогда ничего, кроме этого, не видел.

— Теперь увидит, — Доктор улыбнулся. — В любом случае, только так эта планета может вернуться в своё нормальное состояние.

— Планета-рай, которую людям посещать нельзя. Грустно это.

Доктор пожал плечами, ища в кармане ключ от ТАРДИС.

— Тебе знакомо это ощущение, когда зимой всю ночь шёл снег, а утром ты выходишь на крыльцо, а там всё другое. Чистая белая простыня, идеальная, нетронутая.

— Да, — сказала Роза, — а ты хочешь выйти, но в то же время не хочешь, потому что тогда всё станет чавкающим, всё будет в следах… испорченным.

Доктор кивнул:

— И тут то же самое. Ничто не длится вечно, даже планета-рай. Но она может просуществовать немного дольше.

Он открыл дверь и шагнул в невообразимо просторный отсек управления своего собственного корабля. Роза на секунду задержалась на пороге, оглядываясь на пляж.

— Что же, — сказала она, заходя вовнутрь и закрывая за собой дверь, — мы всегда можем слетать в Клэктон. Бикини там, правда, ни к чему будет.

Доктор был уже возле пульта, выставлял переключатели и готовился к дематериализации.

— Мне кажется, мы можем придумать что-нибудь и получше, — сказал он, усмехнувшись.

Он потянул рычаг и центральная колонна начала двигаться.

— Полетели туда, где ещё не были!

Между восхитительным пляжем и фантастическим лесом откуда ни возьмись подул ветер и, с диким трубным звуком, наружность ТАРДИС в виде синей полицейской будки плавно исчезла из виду.

Далеко оттуда, потрёпанный и страшный «Хамфри Богарт» пробил дыру в гипер-пространстве и исчез.

— Держи, — сказала профессор, ставя чашку с горячим напитком перед одетым в запасную униформу молодым человеком.

Рез взял чашку в руки и подозрительно понюхал. Профессор улыбнулась, помолодев на несколько лет.

— Я захвалила с собой немного джиненя. Ты же не сможешь за один день привыкнуть к чаю, так ведь?

Рез надпил один глоток.

Джинера была немного слабовата, но он ничего не сказал, не желая расстраивать свою новую опекуншу. Он изучал женщину, которая пообещала позаботиться о нём в этой странной новой жизни. Сейчас она казалась более расслабленной, моложе, хотя и была вынуждена отказаться от своего так долго разыскиваемого рая.

Она осмотрела его немногочисленные пожитки, которые он взял с собой на борт, и взяла в руки странный куб, который был с ним в спасательной шлюпке.

— Ты знаешь, что это? — спросила она его.

Рез покачал головой. За свою жизнь он много часов просидел глядя на это, но смысл этой вещи всегда был непонятен. Насколько он мог судить, это был просто пластиковый куб.

— Это куб памяти, — сказала она ему и стала ощупывать его грани, ища что-то. — Ага! — воскликнула она, найдя потайной выключатель, которого не могло там не быть.

Куб загорелся и ожил. Над одной из его сторон возникла голограмма, и куб начал воспроизводить запись. На голограмме было два человека: привлекательный, но чем-то обеспокоенный мужчина, и красивая молодая девушка с длинными светлыми волосами. Они начали говорить со своим ребёнком, которого собирались поместить в спасательную шлюпку.

Рез смотрел и слушал, по его щекам текли слёзы. Его родители были давно мертвы, и только сейчас они смогли заговорить с ним.

Петра Шулоу села рядом с ним и обняла его за плечи.

— Теперь мы сможем узнать кто ты и откуда, — тихо прошептала она.

Она понимала, что теперь ей дарован новый и гораздо более ценный предмет для поиска, и в этот раз искать она будет не одна.