Царь пустыни

Глава 7. Нейситил

Шунталу не даром прозвали Костяной пустыней. Днём песок напоминает муку из перемолотых колоссальными жерновами костей и чувствуется в астрале как сплошное поле останков. Никогда не видел ничего подобного. Ночью картина кардинально меняется. Песчаное море поражает многоцветьем, отражая небесное сияние, сравнимое на Земле разве что с северным, только значительно ярче. Вдобавок непременно светит белая луна, царица неба, убранная в изменчивые роскошные одеяния. Пустыня обладает таинственной, неповторимой красотой. Хочется любоваться пейзажем, попивая хризалийское и слушая песнь ласкающего песчинки ветра.

Ночная Шунтала успокаивает и дарит наслаждение, дневная, напротив, превращает жизнь в мучение. Ослепительно белый песок не даёт взглянуть на него, светло-голубое небо с пылающим шаром солнца приглушает восприятие. Днём я не слышал, не видел, не ощущал астральных возмущений, не мог говорить и двигаться. Меня словно помещали в раскалённую печь и заживо сжигали. С трудом проталкивая воздух в лёгкие, я вдыхал огонь, опаляющий внутренности. И так скверно под куполом защитного барьера, возведённого нашим проводником-эльфом из дома Нейситил. В конце концов, плюнув на предосторожности, я погрузился в измерение теневых духов и считал минуты до заката.

Призванному у границы пустыни Гархару – мы летели на нём, чтобы поскорее добраться до ближайшего оазиса в пяти ночных переходах от города, – доставалось не меньше. Он изнывал от жары под слоем песка и по вечерам умолял отпустить его в Серые Пределы. Не хотел обещанного мною жертвоприношения из дюжины разумных – в Шунтале материалы для ритуала найти сравнительно легко, достаточно пройтись по кишащему разбойниками и охотниками на рабов побережью. Да и в пустыне есть, кого заколоть на импровизированном алтаре, частенько дома устраивают набеги на приграничные оазисы ради кражи ресурсов – пищи, рабов.

Первый попавшийся нам островок жизни в океане песка принадлежал дому Латахинэ. В нём обустроили стоянку для караванов, подобие гостиницы, торговый пункт. Остановились мы на пару часов, прикупили провианта, выправили мои погнутые доспехи и полетели дальше, во владения дома Нейситил. На пересечение территории хозяев Ластириоса понадобилась седмица. Ещё две ночи, и, наконец, сегодня на горизонте показались верхушки тонких башен и раскинутая над оазисом мерцающая полусфера защитного барьера. Добрались.

В километре от посёлка мы спешились. Я приказал Гархару зарыться в песок поглубже, проводник Нуэглир воздвиг над ним защищающий от солнца барьер. Отпустил бы лоа восвояси, да сомневаюсь, сумею ли призвать его в пустыне, поэтому придётся ему терпеть.

Жилище родичей Смуглянки окружала невысокая стена. Прямо из неё вырастал прозрачный пузырь. Каменную поверхность покрывала густая сеть магических знаков. Обойдя стену, мы вышли к западным воротам.

Створки из каменных плит оказались гостеприимно распахнуты, пропуская досматриваемый эльфами караван. Местные стражники совершенно не походили на коллег из Ластириоса. Белоснежные рубахи и длинные, до земли, раскрытые спереди синие халаты, из оружия изогнутые кинжалы на поясах и металлические резные посохи. И самое необычное для пустыни – никаких головных уборов, не считать же таковыми шёлковые ленты, перевязывающие чёрные волосы на затылке.

Идущий впереди Нуэглир поприветствовал соплеменников. Те ему ответили отрывистыми фразами и кивками.

У Латахинэ досмотр на нечистых, здесь же работают эльфы.

Переговорив с пятёркой Нейситил, наш проводник махнул нам рукой, мол, подходите. Носящий расшитый золотыми нитями и мелким жемчугом пояс чародей – аура у него полыхала бирюзовым факелом в астрале – повернулся к нам.

– Добро пожаловать в Поющий Ручей, путники, – поздоровался он. – Кто вы, куда идёте, зачем?

– Сандэр Валирио, гражданин империи. Это моя сестра Лилиана, мои телохранительницы и питомцы. Мы пришли побеседовать с достопочтенным Амаром о его внучке Авариэль.

– И люди тоже, – вздохнул норуи. – В последнее время к харану часто приходят поговорить о Лунном Зеркальце эльфы из Эладарна и Сумеречного Царства, и все требуют срочной аудиенции. Эх, Авариэль. О ней лет сто никто не вспоминал, и на тебе. Не повезло Амару с внучками, одна предательница, вторая вовсе… кхм. Девочка, – обратился проверяющий к Лилиане, – этот разумный правда твой брат?

– Конечно. А почему спрашиваете?

– Хотим убедиться, что он не лжёт. Вы из империи? И у вас дело к харану? Не замыслили плохого против дома Нейситил?

Нейситил славятся ментальными талантами и магией барьеров. От них Смуглянка унаследовала склонности к магии разума, а её покойный отец пополнил коллекцию заклятий Клеймёных. Врать им смысла нет, да и не неправильно вешать лапшу на уши тем, у кого просишь помощи.

За Авариэль гоняются не только высшие эльфы, но и сумеречные, живущие далеко на западе, за империей. Собственных спецслужб у них навалом, причём по праву считающихся лучшими в Лантаре, зачем им глава слабого дома, пусть и специалист-скрытник? Загадка.

Удостоверившись в моей правдивости, применивший на Лилиане простенькое ментальное заклятие маг сдержанно улыбнулся.

– Харан в Лунной башне. Спросите у охраны, можно ли с ним встретиться.

Поблагодарив проверяющего, мы пристроились в конец каравана и вскоре втянулись вместе со всеми в городок.

Что представляет человек при упоминании оазиса? Зелёный островок жизни в бескрайнем море песка, клочок плодородной земли с деревьями и кустами, ручьём, маленьким озерцом, где приятно охладиться в зной. Пещера либо кучка хижин, загон для животных. У Латахинэ такие оазисы, лишь вместо лачуг добротно построенные из песчаника дома. У Поющего Ручья с поселениями соседей мало общего. Окружающие городок стены примыкают к ступенчатому строению, каждый этаж засажен декоративными фруктовыми деревцами и ягодными кустами. По желобку сбегает с уступа на уступ водопадом широкий ручей. И десятки, а то и сотни статуй, прячущихся между растениями – гордые воины в броне, маги в роскошных одеждах, девушки и юноши, играющие с животными. Серые, белые, порфировые, они заслоняли едва виднеющиеся за растительностью стены. Искрящаяся вода падала в украшенные сложным орнаментом круглые чаши и стекала со здания в бассейн, откуда пили четвероногие ящеры и массивные верблюды караванщиков, тащившие на себе товары, припасы и людей.

Над верхним ярусом строения устремлялись ввысь спицы белоснежных башен. На площадке меж ними о чём-то спорила с группой мужчин и женщин, активно жестикулируя, молодая девушка в шароварах и золотисто-синем халате. Вьющиеся пепельные волосы взметались в воздух при резких движениях. До ворот доносился звонкий гневный голос. Аура юной скандалистки пылала зелёно-голубым пожаром по сравнению с аурами здешних магов. Айгаты у девчонки, точно у архимага.

Внешность обманчива. Кто знает, вдруг пепельноволосая красавица тысячелетняя чародейка высшего ранга?

Площадь перед зданием цвела шатрами караванщиков. По периметру внешней стены росли деревья, у одного из них сидел связанный солнечный эльф в бледно-голубой рубахе. Завидевший несчастного Нуэглир бросился к нему, вынимая нож из-за пояса. Дорогу ему преградил стерегущий пленника норуи с посохом. Наш проводник притормозил, сыпя проклятиями минимум на четырёх языках. Добившийся от воина скудных объяснений Нуэглир выругался напоследок и возвратился к нам, скрежеща зубами и испуская эманации злости и негодования.

– За что его? – кивком указал я на связанного.

– А-аэх, – махнул руками проводник. – Мой брат водит караваны по пустыне. Вчера возле Поющего Ручья на него налетели пустынные демоны и выкрали нескольких людей и эльфов, среди них детей. Он кинулся в погоню, бежал до полуночи, да разве догонишь Детей Бури? Ветер поднял песок, и преследовать эрати стало невозможно, ещё и воинов, отправившихся с братом, покалечило. Демоны устроили засаду. Миндон продолжил бы погоню, если бы его не связали и не привезли сюда. Пока не успокоится, брата не освободят.

– И ничего нельзя сделать? Вы же чародеи, нагнали бы демонов, использовав магию.

– Нельзя, – отрезал Нуэглир. – Ты житель лесов, Сандэр, не понимаешь законов пустыни. Что взято песками, того не вернёшь, только сам сгинешь.

– Но ведь, возможно, дети ещё живы. Зачем они демонам?

– Утащили в свой поганый город поднести Царю Пустыни. Демоны поклоняются ему как богу.

– Далеко этот город?

– Два ночных перехода отсюда. Силуэты его дворцов виднелись на горизонте, когда мы подлетали к оазису.

– Близко, – про себя сказал я. На месте эльфов я бы сравнял с песком логово тварей, не считаясь с потерями. Постоянно жить в страхе быть сожранным чудовищами, а то и чего похуже, не по мне. Неужели с каким-то демоном не справятся сильнейшие маги Шунталы? Нейситил считаются таковыми. Странные норуи существа. Ну, их дело. Подбивать к нарушению традиций не буду. – Не знал, что у демонов есть город.

– Мадбрадж, древняя столица Калорского царства, первого государства людей.

Вот оно что! Смуглянка мне рассказывала о разрушенном городе, о нём я читал в трудах имперских историков. Легендарный мегаполис древности, разрушенный в войну светлых эльфов и магов людей. Согласно преданиям, в нём хранилась библиотека. Главное сокровище Мадбраджа – магический самоцвет. В городе обитает могущественная сущность, по утверждениям учёных мужей – злой бог, убивающий всякого, оказавшегося поблизости. О том, что ему поклоняются демоны, я не знал, как и о том, что до легендарного города рукой подать от оазиса Нейситил. Соблазн наведаться к Царю пустыни, посмотреть на самоцвет, отыскать книгохранилище и сокровищницу велики. Но оно мне надо, подвергать опасности девчонок? Путешествуй я в одиночку, непременно бы заглянул в гости. Может, кстати, и загляну. Посмотрим, чем закончатся переговоры с дедом Смуглянки.

Хм. Самоцвет в пустыне. Не его ли искал отшельник? Вряд ли, где Мадбрадж и где подземелья Ластириоса.

– Где у вас тут гостиница, Нуэглир?

– Располагайтесь в гостевых шатрах. На шкурах, под покрывалами мягко и удобно. В них можно жить до трёх дней бесплатно. Обычно караванщикам хватает, чтобы отдохнуть, а торговцам распродаться и закупить товар. Не желаете во дворе, ступайте во дворец. Покои стоят по три серебряных за день.

Итого за седмицу двадцать одна монета. Недорого. Неизвестно, сколько нам здесь торчать, поэтому…

– Мы не гордые, поспим во дворе. Лиль, выбирай пустующий шатёр и купи у лоточников еды.

– Ага, слушаюсь и повинуюсь, – устало побрела сестрёнка к торговцам. За ней потянулись волки, дриады остались стоять в нерешительности.

– Будьте с Лилианой, – распорядился я. – Нуэглир, отведи меня к харану.

Эльф нырнул в толпу караванщиков, заполонивших площадь, и внезапно привязанный к дереву бедолага заорал на общеимперском, заставив меня обернуться:

– Господин! Прошу, выслушайте меня! Во имя ангелов небесных и Творца Сущего!

Я вопросительно взглянул на него.

– Вы великий маг, господин. – На щеках норуи блеснули слёзы. – С вами Дочери Леса, и вам не страшны ни бури, ни смертные. Умоляю, помогите мне! Скажите харану Амару, что я всё равно пойду в Мадбрадж за моими детьми. Мне уже не быть проводником, ночи мои сочтены. Попросите отпустить меня. Я никого не позову с собой, клянусь! И оружия не возьму, пусть харан не беспокоится. Уйду тихо, Асталэ не узнает ни о чём.

Мужик в отчаянии. О спасении детей уже не думает, по ходу, убедил себя в их гибели, и стремится последовать за ними, убив максимум демонов. К незнакомому человеку он обратился, не осознавая, насколько безрассудна его просьба. Ну, попрошу я за него перед хараном, послушает какого-то пришлеца Амар? Будто у меня достаточный вес в глазах Нейситил. Пошлёт меня здешний правитель по известному адресу, порекомендовав не вмешиваться в жизнь пустынников.

– Помогу, чем смогу. Ничего не обещаю.

Жаль беднягу. Потеря детей, особенно, если других близких нет, кого хочешь толкнёт к пропасти безумия.

– Благодарю, господин! – провыл эльф.

Нуэглир выскользнул из толпы.

– Зря вы обнадёжили Миндона, – сказал он, ведя меня через двор к арочному входу во дворец. – Амар не освободит его. Харан не любит попусту жертвовать норуи и продержит его, скорее всего, месяца три связанным, под печатями, блокирующими управление телом, иначе брат попытается покончить с собой, остановив себе сердце. Для менталиста не составит труда уйти за грань, приказав телу умереть.

– Постараюсь, чтобы до худшего не дошло. Кстати, кто такая Асталэ?

– Внучка харана и младшая сестра Авариэль Кошки. Та взбалмошная девица, ругающаяся на крыше со старейшинами дома.

Войдя в здание дворца, я словно попал в сумрачный волшебный лес. Окаменевшими деревьями вырастали порфировые, мраморные и гранитные колонны, поддерживая сплетённый из золотых ветвей с бирюзовыми листьями сводчатый потолок. Под прозрачными плитами пола шумела вода, а у колонн вились крупные голубые и жёлтые светлячки, наполняющие неф мягким, нездешним светом. Вооружённый глефой солнечный эльф у винтовой лестницы казался бесплотным духом. Шаг, другой, и наставит на нас клинок, отсвечивающий синевой. Грозно спросит, кто мы и зачем явились в сказочный лес. Но нет – призрак остался призраком, безмолвным и неподвижным. Нуэглир сдал ему оружие и то же посоветовал сделать мне, иначе в покои харана нас не пропустят.

– Не дотрагивайся до него, – предупредил я стража, прислонив Маркарта к колонне. – А то умрёшь.

Без копья неуютно. Барьер барьером, однако, солнце скоро взойдёт, и отсутствие Маркарта непременно скажется на самочувствии.

Гранитная лестница закручивалась вокруг громадной, увитой настоящим плющом колонны и, несмотря на ширину, благодаря балюстраде из тонких фигурных столбиков и вырезанным на ступенях орнаментам не выглядела громоздкой. По ней мы взошли к покоям харана. У дверей, напоминающих небольшие ворота, скрещивали посохи с хрустальными пирамидальными навершиями двое боевых магов в синих халатах и островерхих шлемах.

– Достопочтенному Амару доложили о вашей просьбе. Он примет вас позже, – скользнув по нам равнодушным взглядом, оповестил страж.

Делать нечего, подождём. Встав у прохладной, облицованной зелёным мрамором стены между двух ниш, в которых располагались скульптуры чародея в халате и воителя в латах, я принялся изучать вырезанные на дверях орнаменты и фигурки уродливых тварей, прущих с песчаного гребня на строй эльфийских копейщиков. Поле боя усеивали утыканные стрелами обожжённые тела чудовищ. Над сражающимися срывались с ночных небес звёзды, подчёркивая эпичность битвы. По углам запечатлённой мастером битвы мерцали охранные магические знаки. Воины не похожи на Нейситил. Ламеллярных доспехов, во всяком случае, я на них не видел, сплошь халаты. Шлемы отдалённо напоминают те, что на головах у стражей харана.

Спустя несколько минут с верхнего этажа донёсся шум, и вскоре по ступеням спустилось с полдюжины солнечных эльфов. Изукрашенные золотом, серебром и драгоценными каменьями посохи, массивные перстни и богатые ожерелья, расшитые орихалковой нитью одежды и белоснежные тюрбаны с искрящимися изумрудными и рубиновыми украшениями – сразу понятно, кто тут хозяин жизни. Негромко обсуждая что-то, компания прошествовала вниз. Один в белоснежной шёлковой сорочке с серебристыми узорами и распахнутом иссиня-чёрном халате шагнул к нам. Тонкие морщины выдавали его солидный возраст, а полыхающая в астрале пурпурным пламенем аура свидетельствовала о выдающихся магических способностях.

– Долгих лет, – почтительно склонился Нуэглир.

– Ясных ночей, – полушёпотом-полусвистом ответил харан. Стражи открыли перед ним двери. – Идёмте. Плохо говорить с дороги да на пустой желудок. Селаир, распорядись.

Покои деда Смуглянки не были особо просторными, чем меня и поразили. Нас усадили на низенькую обитую бархатом софу в полукруглой комнате. Пол почти полностью покрывал ковёр, по углам росли в горшках карликовые деревья. Свет лился из стрельчатых окон.

Амар занял место на софе напротив нас. Миловидная девушка в песочного цвета шароварах поставила на низенький столик поднос с фруктами и кувшин родниковой воды и удалилась.

– Я не знаю и не могу знать, где моя старшая внучка. Ты же пришёл за ней, человек?

Не любит харан ходить вокруг да около, сразу решил взять быка за рога. Зачастили к нему интересующиеся Смуглянкой гости, и отвечать на расспросы старику порядком надоело.

– Много нас таких, упоминающих Авариэль, к вам заглядывает? У меня скорее вопрос, касающийся ваших визитёров.

Лицо эльфа застыло непроницаемой маской. Сжав губы в тонкую линию, предводитель Нейситил издал низкий утробный звук, похожий на приглушённый рык.

– Ты тот самый… человек, из-за которого она решилась на предательство? – процедил он. Вот и побеседовали. – За твою голову высшие эльфы назначили награду в двадцать тысяч золотых единорогов. Назови причину не убивать тебя прямо сейчас.

Космическая сумма по меркам Эладарна, учитывая, что единорог в полтора раза тяжелее и, соответственно, дороже имперской золотой монеты. За такие деньжищи люди предложат титул графа либо передающийся по наследству титул барона и неплохой замок на сдачу. С прилегающими к замку землями, само собой.

– Я, пожалуй, пойду, – приподнялся Нуэглир, прокашлявшись. – Нижайше прошу простить. Мне срочно нужно на северную границу пустыни, договорённость с торговцами…

– Сидеть! – рявкнул харан, не сводя с меня глаз. Его воля обволакивала подобно мокрой простыне, прижимала к софе. Не будь ментальной защиты ловца духов, меня бы уже парализовало. – Отвечай, человек, или кто ты там на самом деле.

– Прежде всего, достопочтенный Амар, Авариэль никого не предавала. Её предали жрецы Карубиала, подстроившие нападение на Исилант ради истребления неугодного им дома и захвата артефактов. Не верите? Спросите внучку сами. Правда, она, подозреваю, нескоро сюда наведается.

– Мало ли, какую ложь ты внушил ей.

– Вам не следует убивать меня, и на это есть две весомые причины, достопочтенный Амар. Во-первых, моя смерть очень расстроит вашу драгоценную внучку. Мы с ней в весьма близких отношениях.

– Пха! Плевать на чувства, навеянные колдовством! Она не выступит против родной крови.

– Во-вторых, вы не убьёте меня без потерь. Раз уж вам известно о «предательстве», в коем обвиняют Авариэль эладарнские жрецы, то должно быть, слыхали и о войне между империей и троллями.

– Набег, не более. Всего-то разрушено несколько пограничных крепостей и разорены земли провинции.

– Синекожие призвали старейшего лоа, чтобы взять Веспаркаст – одну из крепостей на Крессовом Валу. Я избавил имперцев от божества троллей. Кроме того, вас не удивила внезапная кончина верховного жреца Габрилла Радужного? Я приложил руку и к сему знаменательному событию. Верить, не верить – ваше право. Из-за мелочи не назначают награду в двадцать тысяч золотом. Просто помните об этом, решаясь напасть на меня, достопочтенный Амар. А если с головы кого-то из пришедших со мной девушек упадёт хоть волос, я отправлю весь ваш замечательный оазис в Предвечную Тьму вместе с вами, вашими родственниками и случайными смертными, попавшими не в то время не в то место.

Сидящий как на иголках Нуэглир побледнел, да и на харана моя речь произвела впечатление. Щека деда Смуглянки нервно подрагивала, по виску скатилась капля пота. Смотрел он не так гневно, сумев обуздать эмоции. Впрочем, он в любом случае руководствуется разумом. Намеревался бы убить меня, не было бы угроз. Прикинуться благожелательным старичком и убить нас в момент моей наибольшей уязвимости – вот как он должен был поступить. Испытывал меня на прочность, и испытание я прошёл. Настроен харан неприязненно, всё-таки, доля истины в его словах имеется. Без меня Смуглянке жилось бы гораздо проще.

В оазисе, жаль, не остаться. Мало подозрительных личностей, посещающих Амара с целью вызнать местоположение Смуглянки, так старик сам, того и гляди, попытается нас прикончить. Опоить, подсыпать отравы в еду – с него станется. Нельзя Лилиану и девчонок тут оставлять. И припасы восполнять в Поющем Ручье не стоит.

– Не вышло у нас разговора, достопочтенный Амар, о чём искренне сожалею. Мы могли принести пользу друг другу.

– Убирайся из владений Нейситил, человек, и чем скорее, тем лучше для нас обоих, – устало произнёс дед Смуглянки. – Примерно раз в седмицу ко мне приходят ищущие Авариэль разумные – посланники жрецов из Эладарна, наёмники из Марадро, сумеречные эльфы из Гвейнмара. – Вот интересно, зачем Смуглянка понадобилась последним? Стоп. Ночные Охотники выполняют заказы преимущественно знатных домов сумеречников, и вполне возможно, именно Охотники хотели узнать о ней, а не эльфы. Ей удалось выпасть из их поля зрения на какое-то время. Значит, не особо пристально за ней наблюдали. Или она действительно обвела шпионов вокруг пальца. – Мне сулят деньги, артефакты, заклятия, власть над иномировыми сущностями. Обещают стереть с лика пустыни оазисы моего дома, подвергнуть пыткам каждого Нейситил. Из раза в раз я повторяю им одно и то же – мне неведомо, где затаилась Авариэль. Пока они доверяют мне, и селения продолжают жить. Что будет, донеси им кто-нибудь о тебе? Человек с белым волком и с тьмой в ауре. Ты хорошо умеешь скрывать свою тёмную сущность. Но если о тебе узнают, в опасности окажется мой дом. За тобой придут. Они больше не поверят мне и осуществят угрозу. Ненависть жрецов Карубиала велика. Впервые придя ко мне, они привели войско – два десятка боевых магов, три сотни наёмников полукровок и дюжину храмовых воинов в алых доспехах под командованием жреца. В Поющем Ручье едва наберётся полсотни способных сражаться мужчин и женщин, не считая охраны караванов. По-твоему, наши стены выстоят против наёмников из Марадро, наполовину воинов, наполовину чародеев, и боевых магов рангом не ниже магистра? – Харан отрицательно покачал головой. – Жрец потребовал, когда появятся вести от Авариэль, немедля послать гонца в Ластириос, иначе раньше ли, позже правда вскроется, и Нейситил позавидуют мёртвым. Возможно, ты прав, Авариэль самостоятельно решает, как поступить. Возможно, она не предавала. Всё равно я не помогу ей. И тебе. Ты беспрепятственно покинешь Поющий Ручей сегодняшним вечером.

– Согласен. Нуэглир, проводишь нас до…

– У Нуэглира дела на севере пустыни, – перебил харан. – Проводников тебе я не дам, и никто из Нейситил не поможет тебе. Кто посмеет, того изгоню из дома. Нуэглир проследит, чтобы в оазисе все узнали мою волю.

– Слушаюсь, – опустился на колено наш бывший проводник.

Да ты издеваешься, старый. В пустыне не выжить без солнечных эльфов, ставящих барьеры от дневного пекла и отгоняющих демонов по ночам светом искусственного солнца. К тому же, среди песков легко заблудиться. Норуи находят дорогу к оазисам по звёздам, чего я не умею.

– Ты обрекаешь меня на мучительную смерть в пустыне, харан.

– Сомневаюсь, что пустыня тебя убьёт. Скорее, твоих женщин учуют демоны. Впрочем, им ты не по зубам.

Зато солнце гарантированно расправится с девчонками и волками.

– Норуи, ступай. – Проводник, поклонившись, опрометью бросился за дверь. – Путь ищи сам, человек. Из Поющего Ручья ведут три – один в Ластириос, второй на восход в пески воинственного дома Фалкуанэ. Торговцы туда редко направляются, Фалкуанэ торговле предпочитают грабёж. Третий путь – на север, в страну Логар и орочьи степи.

Чего он добивается? Кровопролития? Оазис сжигать с жителями я не намерен.

Эх, не обойтись без насилия. Нам остаётся лишь проследовать за направляющимся на запад караваном и, когда тот отдалится от городка, напасть. Под угрозами склоним норуи к сотрудничеству, дойдём до селений Латахинэ. Там не откажутся заработать, проводив до Обелиска.

Не удивлюсь, впрочем, если харан нам дал подсказку. Намекнул на захват каравана. Иначе на кой ему рассказывать о том, куда идут торговцы?

– Понял тебя, достопочтенный Амар, – встал я с софы.

– Когда меня спросят, я честно отвечу, что ты покинул Поющий Ручей и пропал в пустыне. Захотят – пусть попробуют разыскать тебя, человек.

Путешествие с караваном займёт не одну неделю, на встречу с Проклятыми не успею. Вот невезение. Без проводника никак. Стоп. Раз нормальные Нейситил откажутся на меня работать, надо найти ненормального.

– Привязанный к дереву норуи просил передать, что вам не удержать его. Он всё равно уйдёт в Мадбрадж. Отпустите его, он клянётся не брать с собой Асталэ и никого не тревожить просьбами пойти с ним.

– Глупый эльф. Прожив жизнь в пустыне, так и не понял – отнятого песками не вернуть. Его разум помутился от горя. Он пробудет связанным, покуда не оставит мысли о самоубийстве. Его детей не спасти.

Спускаясь по лестнице, я уже не любовался внутренним убранством дворца. Освободить связанного беднягу, не втянувшись в конфликт с Нейситил, нельзя, уговаривать харана бесполезно. Хотя, конфликт и так назрел. Допустим, устрою побег горемыке. Он куда прежде всего поспешит? В город демонов. Помочь ему с детьми, что ли?

– Ты на кой бадрак побеспокоил деда? – зазвенел сталью девичий голос. Из сапфирового полумрака арки показалась светловолосая девушка в золотисто-синем халате и малиновых шароварах. – Отвечай на вопрос, короткоживущий!

Там отвечай, тут отвечай. Достали.

– Мне не по душе допросы. Спрашивай харана, девочка.

– Как ты смеешь говорить в пренебрежительном тоне с наследницей дома Нейситил! – Девчонка угрожающе напряглась, точно готовящаяся к прыжку пантера. В руках у неё блеснуло, зуб даю, колюще-режущее. – Ты кто такой?

– Разумный, который тебя отшлёпает, если не угомонишься.

Усталость навалилась скалой на плечи, восприятие стремительно притуплялось. Солнце восходит над пустыней. Смертоносные лучи брызнули из-за череды барханов, лаская стены городка и добела раскаляя небосвод. Я ощущал светило каждой частицей души, не видя его.

До Маркарта несколько шагов, только бы пройти их.

Плеть змеёй обвилась вокруг моей ноги, разрывая мелкими острыми шипами ткань штанины и царапая укреплённую чарами кожу сапог. Асталэ – кем ещё может быть спесивая девчонка? – дёрнула, выбив меня из равновесия. Плевать. Падая на спину, я проваливался в пучину кошмара. Мрак погасил огни светлячков.