Царь пустыни

Глава 15. Неожиданная встреча

– Кто ты, откуда, сколько ночей пробыл у харана – неизвестно, – отвечал на мои вопросы расслабившийся и уверившийся в собственной безнаказанности лысый, ковыляя по пещере. Он опирался об узловатую палку, найденную в келье утащенного демонами отшельника. Там же нашлась заляпанная кровью тряпка, которой ушлый эльф перевязал себе ногу, и сушёные коренья – пропитание святого старца. Коренья за неимением лучшей пищи мучитель засунул в сумку. – Вождь пустынников привёз вчерашней ночью ящик из хладного железа, запечатанный по самое не могу. В ящике ты. Меня попросили поработать над тобой, посоветовав быть предельно осторожным, потому что имею дело с колдуном. Ну, я и выполнил просьбу. Поставил печати, воздвиг астральный барьер, приступил к изучению подопыт… то есть, особенностей твоего организма и астрального тела. Ничего личного, друг. Харану очень хотелось узнать степень твоего ментального воздействия на окружающих. Он не верит, что его внучки добровольно помогали служителю Предвечной Тьмы. Старик ещё попросил выведать некоторые секреты, связанные с Авариэль. Думал, ты её шантажировал. Он, в общем-то, заботливый дед, хотя и производит впечатление чёрствого и расчетливого интригана. Не будь он добряком, малышка Асталэ давно бы гнила в здешних апартаментах под моим неусыпным надзором.

– Её проделки нанесли столь существенный урон харану?

– Нет-нет. Девочка, конечно, та ещё заноза в заднице, и ей достаётся за все её проказы, но дело в другом. Она благословлена Матерью Луной, а таких детей принято относить в пустыню и оставлять солнцу, дабы они переродились в небесных служительниц. Учитывая, что иных наследников у харана нет – дочь умерла при родах, единственный сын погиб от меча Фалкуанэ в стычке на границе территорий домов, а Авариэль забрал отец в Эладарн, объявив княжной Клеймёных, – он души не чает в младшей внучке. После его смерти она взойдёт на трон дома Молодой Луны. Харана умоляли выбрать наследником талантливого мага, отпрыска благородного рода. Узнав о его желании сделать будущей главой дома Асталэ, аристократы едва не учинили переворот. К счастью для старика, он перетащил на свою сторону военачальников. В результате у меня прибавилось подопытных, а у него сократилось поголовье оппозиционеров.

– Не понимаю, почему отмеченную богиней эльфийку, родную внучку правителя, отвергли. – Я шёл за лысым, следя за его движениями. Сбежать хромой эльф не сбежит, однако, подлянку устроить в состоянии. Он выпил залпом эликсир для заживления ран, растёр сломанную ногу вонючей лечебной мазью и активно восстанавливался. Болтая без умолку, жевал целебные корешки и периодически сплёвывал коричневую слюну. Я бы подкрепился духовной пищей, то есть, айгатой, да как на зло в пещерах не водилось даже низших элементалей. – Нейситил поклоняются ночным светилам, называются домом Молодой Луны, и убивают потенциальных жриц. Может быть, жрицам запрещено быть правительницами?

– Харан и есть верховный жрец, дружище. Просто норуи терпеть не могут женщин глав домов. Тому виной глупые предрассудки, тянущиеся со времён падения Калорского царства. Да будет тебе известно, мой непросвещённый друг: за всю историю Калора им правила царица. В память о величайшей из великих, возвысившейся над смертными и обретшей вечную жизнь, норуи выбирают предводителями мужчин. Дескать, коронование женщины оскорбит забытую остальным миром богиню.

– Глупости.

Из болтовни лысого я черпал полезную информацию. Жаль, он перемешивал факты о разных личностях, эпохах и событиях, перескакивая с пятого на десятое.

– И я того же мнения. Какое невежество – пренебрегать умными, красивыми женщинами ради слепого следования обычаю. В мире живых царица себя не проявляет. Подумаешь, снится отшельникам раз в столетие, угрожая норуи истреблением, если её перестанут чтить. В Подземье такая сумасшедшая преданность редкость. У нас, тёмных эльфов, раз уж умерла, так умерла. Прошлые заслуги, влиятельность не в счёт. Помним, скорбим и так далее, в нашу жизнь просим не лезть.

Лысый умолк на развилке. Правый тоннель понижался, левый радовал пологим подъёмом. До этого мы часа полтора брели по лабиринту пещер, в основном опускаясь.

– Нам налево, – похромал эльф. – О чём я? Ах да, об отшельниках. Собираются раз в год на праздник Снисхождения ангелов, пялятся на Песчаные Водопады, вспоминают битву при Караноре, вместе с паломниками упиваются вусмерть сомой и дохнут от сердечных приступов. По окончании празднования в пещерах такая вонь стоит от протухших тел, что из подземелья не выйти без окуренной благовониями маски. Отшельники приходят сюда умирать, не думая о том, кто всю эту мертвечину прибирает. Они, наивные, полагают, что звери и птицы растаскивают трупы. Ха! Мне с помощниками приходится хоронить большинство покойников, зарывая в песок. Иначе смрад просачивается в подземелье, и жить там становится невозможно.

Стены пещеры уткнулись в плотно стоящие колонны сросшихся сталактитов и сталагмитов. В центре природного частокола виднелся узкий проход, куда мог протиснуться, и то с трудом, человек. Лысый смело направился туда, рассказывая о нелёгкой жизни палача, мечтающего о карьере лекаря.

Под ногами похрустывали круглые циновки из крашеного тростника. Памятуя о крадущихся в темноте чудовищах, лысый хромал вдоль испещрённой магическими символами стены. Багровый свет крошечной искры обнажал высеченные на плитах силуэты идущих по улицам города людей с чертами зверей, рыб и пресмыкающихся, эльфов и существ, возвышающихся над ними подобно горам. На небе висел паук-солнце, вонзивший лапы-лучи в серого змея, а над ними простёрла крылья лунная бабочка в окружении звёзд. Изображённый город возносил к небесам тонкие башни. Дворцы вельмож и дома простолюдинов горели в пожаре, гибнущие смертные корчились, пылая.

Знакомая архитектура. Руины похожих зданий в городе демонов у остатков защитных укреплений.

– Каранор? – провёл я пальцем по линиям домов.

– Он самый. Отшельники изобразили битву ангела солнца с царицей и её защитником. Не уверен, правдиво ли описание, сего знаменательного для пустынников события никто из ныне живущих не застал. Пошли поскорее отсюда, неуютно тут.

Ну да, чувствуется атмосфера намоленности. В середине зала на пьедестале пятно концентрированной светло-серой айгаты. Паломники поклонялись статуе сидящего, скрестив ноги, полуэльфа в ветхой одежде. Святой склонил голову, словно задремал. На повёрнутых кверху ладонях распускались бумажные цветки. Под слоем глины, повторяющим формы смертного, текла тягучая, реденькая энергия жизни, во впалой груди примерно раз в несколько минут неслышно подергивалось сердце.

– Норуи молятся живым статуям? – удивился я.

Нигде в трудах имперских географов и историков не упоминалось о тяге солнечных эльфов к заточению медитирующих монахов в глиняные панцири. Не по-ангелиански поступали пустынники. Ангелы не принуждали к человеческим жертвам и вроде бы не терпели самоистязаний.

– Ага. Из-за этого имперцы и эладарнцы называют норуи сектантами, извращающими вероучение. А пустынники всего лишь чтят традиции предков. В незапамятные времена, до основания Калорского царства, удостоившиеся благосклонности богов старцы добровольно погружались в вечный сон, чтобы стать ближе к своим любимым высшим сущностям. Их обмазывали всяким… кхм… глиной, воском и прочим, и выставляли на всеобщее обозрение, считая святыми, молились им. Вроде развитый народ, создают шедевры искусства, а верят в такую ерунду.

– Не веришь в богов?

– В богов верю. В заступничество святых – нет. Шагнувшему за грань материального мира плевать на сирых и убогих. Они ему кажутся в лучшем случае забавными зверушками, в худшем просветлённый, узрев переполняющие смертных пороки, возненавидит соплеменников и отвратит от них взор. И вообще, святые ужасные эгоисты. Почему они жаждут обрести святость, перейти на следующую ступень духовного развития? Хотят силы, неведомых ощущений, превосходства над другими. Разве такой человек может заботиться о ком-то? Только если ему выгодна «забота». У гархал нет святых, а есть герои, чемпионы богов. В вашем понимании, конечно, героями убийц собственных родичей ради тёмных Даров не назвать. Для нас они примеры для подражания.

– Ангелианские жрецы с тобой не согласятся.

– Мне по боку мнение самодовольных служителей культа, наживающихся на вере. Та-ак, поворот налево и… да!

Хромой «гид» завернул в тёмное помещение, отделённое от зала занавесью из тростника. Искорка осветила ниши, вырезанные в мягкой породе, и ряды горшков и кувшинов. С потолка свисали зацепленные за железные крюки гирлянды сушёных трав. Лысый поддел палкой мешок в углу и принялся сноровисто запихивать в него сосуды.

– Масло, вино, вода, сушёные фрукты, – бормотал он, осматривая надписи на горшках. – Чего стоишь? Бери мешок и набивай! До караванных путей ночей пять топать, без еды и воды в пустыне протянешь ноги за день. До оазиса седмица пешком.

– Тебя солнце не волнует? От Дневного Господина спасают лишь барьеры норуи. К тому же, без проводника заплутаем. Нам нужен солнечный эльф.

– Пф. Я готовился к побегу из Песчаных Водопадов двадцать шесть лет, четыре месяца и семнадцать дней – с той злополучной ночи, когда меня изловили Нейситил у выхода из Подземья. Со мной всё необходимое. Вернее, с нами, – он указал взглядом на сумку. – Там свитки с барьерами, предохраняющими от жара Дневного Господина. Пустынники хранят тайну создания барьеров как зеницу ока и никому не продают, так что цени. А ещё я обзавёлся устройством, позволяющим ориентироваться по звёздам, и картой пустыни.

– Ближайший оазис от Поющего Ручья – Терновое Гнездо?

– Да, а что?

– Сколько туда добираться?

Лысый задумался.

– Ночей десять пешком. Нам в другую сторону, дружище! На запад, во владения Фалкуанэ. Наймём проводника и рванём на север, в степи. У орков и логарцев ни ангелиан, ни эльфов нет и в помине.

– Мы пойдём к Терновому Гнезду, потом к Чёрному Обелиску. Это не обсуждается.

– Зачем нам туда? Потеряем уйму времени. Нам нынче ходить по территории Нейситил опасно. Давай…

– Ты глухой или тупой? Впрочем, всё равно. Скоро станешь мёртвым.

– Прошу прощения, – побледнел эльф. – В оазис, так в оазис. Еды и воды нам хватит. Свитков маловато. Ладно, выкрутимся. Ты же провёл целый день под солнцем без барьера норуи, и ничего страшного с тобой не приключилось. Не считая истощения. Пустынники тебя отпаивали эликсирами всю дорогу, а эликсиров у нас хоть залейся.

Насобирав два мешка съестного и питья, эльф предложил мне один. Услышав отказ – не нуждаюсь я в пище, и рисковать, ограничивая манёвренность, не собираюсь, – он уныло взвалил на плечи оба и молча поковылял по тоннелю.

– Надумал идти по пустыне в рваном халате? – поинтересовался я.

– Мы раздобудем одежду для путешествий.

Тоннели, коридоры, пещеры большие – настоящие залы со статуями и грубыми, полустёртыми от частых прикосновений паломников барельефами, – и пещеры маленькие, куда пролезешь, согнувшись в три погибели, и не выпрямишься из-за низкого потолка. За часы блужданий внутренности подземного комплекса смешались в невообразимый лабиринт без начала и конца. По словам лысого, в последние недели Песчаные Водопады заполонили паломники, желающие помолиться местным святым и дотронуться до скал, по которым, если верить эльфийским летописям, ступали сошедшие с небес ради борьбы с царицей Калора ангелы. На плоской вершине горы остались следы небожителей – продавленные в камне отпечатки ступней. Мне сперва захотелось поглядеть на свидетельства материализации высших сущностей Трёхлунья, однако по здравом размышлении я отказался от этой идеи. Близость эманаций воплощений вселенского Света скажется на самочувствии не наилучшим образом.

Лысый не соврал. В крошечной пещерке у горячего водоёма со светящейся бирюзовой водой лежала куча сваленной паломниками одежды и оставшихся после перевязки больных бинтов для стирки. Порывшись, бывший палач выбрал плащи почище и целее. Оба поношенные, с заплатками и прорехами. Я соорудил из оторванных от одежд кусков ткани подобие штанов и рубахи, по сути, обмотался тряпьём. Надел дорожный плащ, накинул капюшон, лицо скрыл за импровизированной тканевой маской. Вылитый пилигрим.

Печати не только сдерживали Тьму. Блокируя проявления враждебной ангелопоклонникам Силы, они почти полностью скрывали ауру. Ночью сойду за человека, не наделённого склонностями к магии. Идеальный вариант маскировки в обществе чародеев.

К сожалению, оружия паломники не носили, в отличие от охраняющих караваны наёмников и воинов эльфийских домов, и копья в пещерах подобрать не удалось. Расположенную неподалёку от Песчаных Водопадов стоянку для охраны наверняка засыпало песком из-за бури.

Бывший палач говорил о сотнях паломников. Наблюдая пустующие залы и кельи, я размышлял над тем, насколько увеличится численность демонов. Арати не оставляли трупов. Забирали абсолютно всех – и старых, больных отшельников, и здоровых людей и эльфов. Слабейшим, безусловно, предопределено быть питательным раствором для будущих изменённых. Интересно, как демоны уберегут двуногую добычу от адской жары? Барьеров ставить не умеют. Впрочем, твари Мадбраджа полны сюрпризов. Никогда бы не подумал, что какая-то горгулья сорвёт Доспехи Тьмы. Ультимативную защиту развеяло, будто слепленную из промокшей бумаги.

Мой арсенал отобрали солнечники. Надеюсь, божественное копьё нашли. Оно займёт достойное место в сокровищнице харана, если Маркарта не примут за порождение Бездны и не зароют на дне самого глубокого колодца. Уникальный артефакт эпохи Единства, повергавший богов и королей демонов, окажется погребён под песками. Знал бы, чем обернётся стычка с крылатыми тварями, изначально использовал бы магию теней на всю катушку.

Взойдя по вырубленным в скальной породе ступенькам, чуть не врезался во внезапно остановившегося лысого. Он подвинулся, открыв кусочек буро-чёрного, плотно затянутого тучами неба. Мы наконец-то преодолели запутанный пещерный лабиринт!

Буря миновала. И всё же, низко висящие тучи бурлили, точно кипящая смола, разлитая от горизонта до горизонта. На западе тянулись от небес к пустыне шесты смерчей. Ветер обнажил дремавшие под барханами причудливые каменные столбы и костяные остовы гигантских чудовищ. Гребнистый и рогатый черепа пялились друг на друга чернеющими глазницами, в которых поместится во весь рост человек. Скелеты давно окаменели, вросли в ландшафт, чудом сохранив частицы душ. Не искорки былой мощи, а так, мимолётные призрачные огоньки, сразу и не понять, реальные или привидевшиеся.

В пещерах постоянно слышался шорох. Снаружи шум перерос в оглушительное зловещее шипение. Песчаные Водопады оправдывали своё имя – со скал над нами потоками сыпался песок, скапливаясь у подножия горы. Крапинки выходов из пещер пятнали крутой склон. В одной из таких крапинок стояли я и лысый эльф.

От масштаба зрелища перехватывало дыхание. А бывший палач, скорчив кислую мину, потащился по узенькой тропе-лесенке вниз.

– Куда девается сыплющийся песок? – изумлённо глядя на чудо то ли природы, то ли магии, спросил я громко.

– Ветром уносит. Песчаные Водопады сбрасывают песок всего седмицу в году. Тебе в некоторой степени повезло. Не поверил бы, скажи мне кто, что буря откопает серпентов, – проорал лысый. – По легендам, громадины стерегли калорскую тюрьму, ставшую впоследствии Песчаными Водопадами. Сошедшие ангелы убили змеев. Пошли, друг, если не хочешь столкнуться с пустынниками.

К скалам довольно быстро двигались точки, еле различимые в астрале. В холодных и тёплых аурах узнавались пресмыкающиеся и эльфы.

– Их всего двое, – отметил я. – Отобьёмся.

– Пара мастеров клинка стоит сотни рядовых воинов. А к нам, возможно, пожаловали маги. Скорее всего, харан послал кого-то проверить подземелье. Не стоит лезть на рожон. Тихонько обойдём гору и…

– Они на ездовых ящерах. Не оторвёмся. И спрятаться не вариант. Выследят по эманациям в астрале.

– Агггррр, – издал продолжительный горловой звук лысый, судорожно переставляя повреждённую ногу со ступени на ступень. – В астрале хаос. Наши следы смоет эманациями демонов и стихий. Завернём за гору, и нас не заметят.

– Пока доковыляешь до края горы, тебя догонят.

Я сфокусировался на приближающихся аурах. Пурпурно-оранжевая, приглушённая амулетами, и робкая, трепещущая, будто пламя свечи, светло-жёлтая с тёмными и белыми переплетающимися жгутами. Издали, не обладая обострённым астральным восприятием, пришельцев не отличить от аэра стихийных элементалей ветра и айгаты остывающей ночью земли.

– Мы подождём пустынников у подножия, – решил я. – Тебе знаком проводник из Поющего Ручья по имени Миндон? К нам едут он и Асталэ.

– Не пытайся обмануть отца лжи – опростоволосишься, – всмотрелся вдаль лысый. – Харани посадили под замок во дворце Нейситил и выставили стражу у покоев и под окнами.

– Значит, ей помогли сбежать. Оборотней, имитирующих ауру, у вас в пустыне не водится? Вот и замечательно. Убивать нас внучке харана не за что, Миндон мне должен. Бояться нечего.

– Тебе. Я бы предпочёл убраться. Не возражаешь?

– Стой! – Нога лысого замерла в сантиметре от ступеньки. – Жить хочешь?

– Хочу.

– Ну так слушайся. Иначе придётся тебя наказать. В конце концов, я вытряхну из тебя нужные сведения. Из живого, мёртвого – особой разницы для меня нет.

– И пошутить нельзя. – Эльф опустил ногу и прислонился к стене, унимая дрожь в коленях. – Асталэ малость пришибленная, знаешь ли. Пустынники в большинстве своём чокнутые, она ещё и благословлена Матерью Луной. Бывает, такие фортели выкидывает – что ты! Вдруг нападёт?

– Успокойся, болезный. Не тронут они. Ты только язык прикуси. Не всем нравятся болтуны.

– Я бы поспорил. Ладно-ладно, замолкаю.

– Кстати, попробуешь улизнуть – догоню и душу выну. Не шали.

Опять лестница и долгий спуск. Лысый до утра будет скакать по ступенькам, чего доброго, сорвётся. Надоело. Сократить бы путь. Я глянул вниз и тут же распрощался с идеей спрыгнуть. Падающий песок постепенно заваливал подножие горы метрах в ста пятидесяти ниже места, где мы находились, и ссыпался в расселину, естественным рвом опоясывающую святыню ангелиан. Буря пощадила перекинутый через пропасть подвесной мост под лестницей. Я бы им не воспользовался, слишком уж хлипкая конструкция – верёвки-перила провисли, ветром сорвало часть досок. Лысого аварийное состояние моста не смущало. Он твёрдо вознамерился перейти по нему, не оставляя попыток упросить меня отказаться от встречи с харани.

Свитки барьеров и навигационный прибор хороши, но проводник лучше. Миндон опытный караванщик, Асталэ умеет создавать укрытия от солнца, оба ориентируются по звёздам. С ними за считанные ночи доеду до оазиса и по дороге постараюсь обучиться нанесению печатей. Затем бывший палач отправится в Карас-Гадор. Он до сих пор жив благодаря моей осторожности. Не уверен, что вытяну знания из духа бывшего палача в городе-тюрьме.

Асталэ и Миндон поджидали нас возле моста. Переходить на нашу сторону не решались, чем порадовали лысого.

– Господа трусят, – пряча ухмылку под тряпичной маской, тёмный эльф прислонился к песчанику.

Вблизи мост внушал гораздо больше опасений. Тут и худой лысый переходить откажется.

– Зачем я понадобился тебе, Асталэ? – прокричал я.

Как ни странно, меня услышали, и в сознание постучались. Харани, будучи ребёнком народа, собаку съевшего на магии разума, старалась наладить между нами канал мысленной связи, дабы не орать каждый раз, соревнуясь в громкости с Песчаными Водопадами.

«Не люблю быть в долгу, – раздался усталый девичий голос. – Почему ты не дал демону преследовать нас? С одним противником было бы легче справиться».

«Не хотел рисковать летающим скатом, в хозяйстве вещь незаменимая. Асталэ, выкладывай начистоту, что тебя подвигло на путешествие в Песчаные Водопады? Около пещер было полно эльфов, преданных харану. Ему бы донесли о твоём прибытии».

«Никого нет. Что случилось?»

«Демоны и буря. Сейчас в Песчаных Водопадах лишь я, тот лысик и вы. Долго рассказывать. Так на кой прискакала?»

«Нужно поговорить о демонах, с которыми ты бился в пустыне. И Миндон хочет поблагодарить тебя и упросить вернуться в Поющий Ручей. Арати наступают со всех сторон, разрушая оазисы Нейситил».

Сердце сжалось от предчувствия беды. Сестрёнка же в одном из них!