Царство грезъ

VIII. Странная лошадь.

Итакъ, жена моя чувствовала себя неважно; щеки ея ввалились, и она обнаруживала сильнѣйшую нервозность. Такъ это не должно было продолжаться, и мы уѣхали бы, если бы мнѣ удалось повидать Патеру; но безъ его спеціальнаго разрѣшенія нельзя было и думать ѣхать. Около десяти прошеній моихъ лежало въ Архивѣ, и всякій разъ они отклонялись подъ разными канцелярскими предлогами. Но главное препятствіе къ нашему отъѣзду заключалось въ томъ, что у насъ не было денегъ. Мы издержали всѣ деньги; отъ ста тысячъ не осталось ни одного пфеннига.

Проходилъ второй годъ нашего пребыванія въ Царствѣ Грезъ. Жена моя все мучилась прежними страхами. Кухня выходила окнами во дворъ, и изъ нихъ виднѣлось молочное заведеніе; посреди двора былъ входъ въ какой-то погребъ. Оттуда слышались по временамъ удары. Тутъ произошло нѣчто невѣроятное и ужасное. До сихъ поръ дрожу при воспоминаніи. Мнѣ захотѣлось узнать, что тамъ. Я вышелъ, быстро пересѣкъ слабо освѣщенное пространство двора и, дойдя до столярнаго заведенія, увидѣлъ сквозь маленькое рѣшетчатое оконце деревянныя полки, на которыхъ стояли плоскіе круглые сосуды, наполненные молокомъ. Со свода свисали разныя лампочки, какіе-то деревянные инструменты и жестяные тазы.

Не успѣлъ я войти, какъ попалъ въ другую болѣе темную камеру, гдѣ стоялъ на потухшемъ очагѣ громадный горшокъ. Острый запахъ сыра шибанулъ въ носъ. Заплеснѣвшіе стѣны были покрыты паутиной. Безобразными кучами лежали сыры и круги масла, кислое молоко стояло въ кувшинахъ. Хотѣлъ я уйти отсюда, но толкнулъ не ту дверь, заблудился и попалъ въ подземелье. Низко нависалъ сводчатый потолокъ, и на тяжелыхъ крюкахъ висѣли заржавленныя цѣпи. Почва подъ ногами трепетала, я споткнулся о какія-то ступеньки и очутился въ полной темнотѣ. Хорошо еще, что со мной были двѣ восковыя спички. Вдругъ что-то зашумѣло, какъ будто вдали застучали молотки по наковальнѣ. Смертельная тоска охватила меня. «Скорѣй отсюда прочь», — пронеслось въ моемъ умѣ, и я побѣжалъ и нѣсколько разъ ударился головой о низкій потолокъ. А позади меня шумъ усиливался и раздавался мѣрный грозный галопъ. При свѣтѣ зажженной спички трудно было разсмотрѣть что-нибудь во влажномъ воздухѣ, а мѣрный стукъ уже приближался, и я сталъ уже различать чьи-то вздохи и сопѣніе.

Мнѣ показалось, что я схожу съ ума. Со всѣхъ ногъ бросился я бѣжать дальше, но силы покинули меня, и я упалъ на колѣни. Въ отчаяніи протянулъ я руки и зажегъ свою послѣднюю спичку; и вдругъ обвѣяло меня холоднымъ вѣтромъ, и я увидѣлъ бѣлую, необыкновенно худую лошадь. Это была ужасная кляча съ исполинскими копытами. Костлявая голова ея была вытянута, уши прижаты къ черепу, глаза были мутны и слѣпы. Живой скелетъ этотъ мчался безъ всякаго удержу. Я прижался къ самой стѣнкѣ и съ ужасомъ смотрѣлъ на этотъ бѣгущій мѣшокъ со страшными костями. Но вдали блеснулъ свѣтъ газоваго рожка. Я вышелъ изъ оцѣпенѣнія и побѣжалъ на свѣтъ. Сдѣлалъ нѣсколько десятковъ шаговъ и свѣтъ сталъ ярче, послышались голоса людей. Я вбѣжалъ въ знакомую комнату — однимъ словомъ, очутился въ кофейнѣ.

Никто не замѣтилъ, какъ я вошелъ, хотя огни были уже зажжены. Я сѣлъ за отдѣльнымъ столикомъ въ глубинѣ комнаты, чтобы собраться съ мыслями. Сердце мое страшно билось. Но я недолго оставался одинъ. Ко мнѣ подсѣлъ высокій, красивый, съ бѣлыми кудрями старикъ.

— Стало какъ будто немного спокойнѣе въ странѣ,— началъ онъ.

— А что вы подъ этимъ подразумѣваете? спросилъ я.

— А вы оглянитесь кругомъ.

— Что же случилось? — спросилъ я съ тоской.

— Произошли разныя перемѣны… вы изволите давно жить въ Царствѣ Грезъ?

— Уже скоро два года.

Между тѣмъ Антонъ подалъ мнѣ коньякъ, бывшій въ кафе въ особомъ употребленіи.

— Тяжеленько здѣсь, — продолжалъ старикъ: — по сравненію съ тѣмъ, какъ было раньше, вотъ что! Мы здѣсь всѣ точно какъ на каторгѣ. Желаемъ мы или нѣтъ, но все дѣлается помимо насъ. Судьба.

— Слишкомъ много загадочнаго, — сказалъ я и разсказалъ ему до малѣйшихъ подробностей все, что произошло со мной въ Царствѣ Грезъ въ теченіе этого времени.

Онъ внимательно выслушалъ меня и сказалъ.

— Молодой другъ… позвольте мнѣ васъ такъ называть. Вы правы, здѣсь вообще все таинственно. Любопытные обжигаютъ себѣ пальцы прежде всего. Не обращайте ни на что вниманія и утѣшайтесь работою, потому что работать въ Перлѣ все-таки можно. Со мной было то же самое, что и съ вами. Сначала я тоже всѣмъ смущался. Но въ качествѣ стараго естествоиспытателя, прожившаго здѣсь почти тринадцать лѣтъ, я приспособился и нахожу многое интереснымъ. Я, напримѣръ, собираю семейство вшей. Есть особая пыльная вошь, — пояснилъ онъ съ загорѣвшимися глазами. — Я напалъ уже на слѣдъ совершенно новаго вида. Да, въ Архивѣ встрѣчаются чудеса. Теперь полемъ изслѣдованія для меня является канцелярія № 69.

Разставаясь со мною, онъ отрекомендовался профессоромъ зоологіи Корнтейеромъ. Онъ мнѣ очень понравился.

Дома я засталъ жену, какъ всегда, въ подавленномъ состояніи. Разумѣется, я ей ничего не сказалъ, чтобы еще больше не встревожить ее. Уже нѣсколько мѣсяцевъ какъ скучно было въ нашемъ домѣ, и мы перестали смѣяться.