Братство Света

Глава четвертая Мертвая Балка

Вагр, равно как и его приятель, имел длинный счет ко всем тварям Нечистого. Мертвая Балка являлась бельмом на глазу всего полуострова, но в отличие от остальных флоридян, у этих двоих ненависть к лемутам не тлела, а пожирала души изнутри. Порождения Смерти лишили их девушки, руки которой оба некогда добивались. Повезло Аграву, и он женился на любимой, но счастье оказалось недолгим.

Вагр грезил войной с Нечистым с самого детства, когда его пробирающаяся с севера во Флориду семья понесла от них значительный урон.

Сейчас, идя среди изуродованных трупов мутантов, друзья не испытывали ничего, кроме удовлетворения.

Перейдя мост, некоторое время они постояли в воротах, обсуждая приглушенными голосами странные обстоятельства гибели лемутов. Нигде им не встретились тела тех, кто осмелился поднять руку на верных псов Нечистого.

— Ясно, что одному существу с такой задачей не справиться, — сказал Вагр, разглядывая цитадель Зла. Аграв только кивнул, продолжая вглядываться в мельчайшие детали царящего вокруг хаоса.

Столь масштабное сражение, следы которого валялись повсюду, обязательно должно привести к жертвам и ранениям с обоих сторон. Не говоря ни слова, оба флоридянина искали одно и то же.

Наконец Вагр указал на следы волочения, прекрасно заметные на покрытой инеем земле.

— Видал, Рыжик?

— Угу. Сам вижу, не слепой.

Кто-то утаскивал то ли раненых, то ли убитых бойцов вглубь форта. Друзья посмотрели в глаза друг другу и, сжимая сабли, молча двинулись дальше.

Частокол нависал над ними, словно крылья самой Смерти. Слишком много раз видели флоридяне во снах, навеянных темной волей Нечистого, как их, беспомощных, волокут по этим кривым улочкам в жуткую темницу. Мастер С’Муга умел нагнать страху на туземцев, за что, собственно, и получил от Черного Братства свой немалый в его иерархии пост.

— Никогда не думал, что приду сюда по своей воле! — воскликнул Вагр, обводя глазами грозную крепость.

— А я мечтал… — голос Аграва едва не сорвался.

Вагр с удивлением на него посмотрел. Рыжий откашлялся и закончил фразу:

— Мечтал отомстить за нее…

Лицо мерно шагающего Вагра побелело, губы плотно сжались. Навеянный стенами пугающей цитадели страх отступил, оставив место старой, привычной ненависти, копившейся не первый день. Ему вновь хотелось убивать.

Внутри укрепления стоял жуткий гвалт. Во дворе, на стенах, на крышах строений хлопали крыльями и орали стервятники. Таким образом крылатые могильщики отгоняли своих наземных конкурентов, появление которых ожидалось с минуты на минуту.

Трупов оказалось великое множество. От перьев грифов, ворон, орлов и алеющих повсюду кровяных луж стоял такой удушливый запах, что лесорубам пришлось отступить ко рву, намочить в воде тряпицы и повязать ими нос и рот. Иначе передвигаться внутри форта казалось невозможным.

Преодолевая отвращение, Вагр обследовал несколько мертвых Ревунов и человеко-крыс. Закончив беглый осмотр, он выпрямился и произнес, перекрикивая шум стервятников:

— Никаких следов когтей или зубов, одни колотые и резаные раны!

— Говорю же, я не слепец. На форт напали не дикие звери, яснее ясного.

Чтобы окончательно удостовериться, Аграв осмотрел маленькие круглые раны, похожие на укусы гигантских москитов, и взялся за нож. Отвернув в сторону лицо и задержав дыхание, лесоруб вонзил клинок чуть левее раны и с усилием прочертил круг по ходу солнца. Брызнула черная пузырящаяся кровь, и Вагр, не в силах преодолеть позыв к рвоте, метнулся прочь. Аграв ковырнул лезвием в образовавшейся на спине трупа воронке. Вскоре на перепачканной ладони у него лежал наконечник стрелы.

— Видишь, Борода?

Вагр кивнул головой. Все ясно. Таинственные нападавшие, следившие за тем, чтобы не оставить следов, выдергивали свои стрелы. Иногда древка ломались, и тогда в ранах оставались наконечники.

— Уж не знаю, кто напал на Нечистого, но он сделал все, чтобы скрыть следы.

Вагр произнес эту необычно длинную для него фразу, и добавил:

— Давай уж, ворочай остальных, раз начал.

Они осмотрели еще несколько трупов, валявшихся прямо у входа в форт. Оба сосредоточенно молчали.

Жителям лесов, привыкшим сутками выслеживать дичь в засаде, несвойственно было много болтать. Слова значили для них меньше, чем следы, характер ран на трупах, расположение тел. А все это говорило о многом.

После осмотра, давшего больше вопросов, чем отгадок, одно стало ясно друзьям наверняка — побоище учинили не жители Северной Флориды, о чем и сообщил Вагр, усаживаясь на оброненный одним из убитых щит:

— Это не наши, ясное дело.

— Почему? — Аграву самому казался очевидным ответ, но он захотел поговорить. Звук человеческого голоса — это не крики стервятников, да и вообще, короткая беседа отвлечет их от угнетающей обстановки, царившей вокруг.

— Наконечники. Они костяные, — Вагр покатал на ладони очередную кровавую находку Аграва, и с отвращением принялся вытирать ладони о тронутую изморозью траву.

Во Флориде почти никто не пользовался костяными наконечниками. У богатых приморских кланов была возможность покупать на севере медные, а иной раз и стальные наконечники. Люди победнее пользовались наконечниками из вулканического стекла, доставляемого с ближайшей скальной гряды, или же довольствовались тем, что заостряли и обжигали на огне концы стрел и дротиков.

Подобные деревянные наконечники лишь самую малость уступали северным образцам. Некоторые местные породы деревьев обладали удивительной прочностью.

— Точно. Флоридские лемуты из стражи Мертвой Балки пользуются древесными.

Аграв поискал глазами вокруг.

— Вот, кстати, одна из их стрел. Между прочим, в крови. А где труп, спрашиваю я?

— Даже если выстрел и не убил врага Нечистого, где раненый?

Вторивший другу Вагр приподнялся, оглядел поле боя, и стал тыкать пальцем:

— Вон еще стрела, и вон… А это — копье Ревуна, окровавленное. А рядом — ни души.

— Трупы теплые, гнутся. — Аграв бесцеремонно пнул ногой лапу мертвого человека-крысы, и та бессильно мотнулась, заехав в лужу еще плохо свернувшейся крови.

— Схватка кончилась совсем недавно, примерно, когда мы подходили к перекрестку. Но кто-то оттащил трупы…

— Чтобы флоридяне не узнали, кто расправился с фортом, — закончил мысль приятеля Аграв.

Тот ему возразил:

— Почему флоридяне? Напавшие на Нечистого наверняка опасаются других его слуг, которые явятся в наши края и начнут выяснять подноготную.

— Да уж. Всем колонистам, от Лантика до Залива, мало не покажется.

— Точно. Пожалуй…

Их разговор, нарочито громогласный, чтобы перекричать трупоедов, оказался прерван.

Внезапно сквозь гул, поднятый крыльями грифов и их истошными воплями, донеслись явственные звуки боя. Хрипло пропел охотничий рог.

Звук, отлично известный всем колонистам, предварявший охотничьи забавы Ревунов. Мастер С’Муга, пока был жив и при власти, обожал устраивать травлю «двуногой дичи».

Мертвая Балка все еще сопротивлялась. Таинственный враг был внутри, но рог командира гарнизона созывал силы форта для отпора.

Друзья переглянулись.

— Разумеется, староста велел бы выждать, чем кончится бой, — задумчиво сказал Вагр, теребя кончик черной бороды и хитровато поглядывая на приятеля, — и не соваться в пекло.

— Но он в ответе за все селение, — вторил ему Аграв, похожим движением лохматя рыжий чуб.

— А у нас с лемутами Мертвой Балки свои счеты! — резюмировал Вагр. Лицо его из лукавого сделалось слегка бледным. Аграв прекрасно знал — с таким выражением на физиономии друг добивает на охоте раненых зверей. Бледные щеки и пустые глаза. Рыжий хмыкнул и похлопал друга по плечу:

— Давненько мы ждали с тобой возможность накрутить собакам Нечистого хвосты!

Практически одновременно они повернулись спиной ко входу, и двинулись внутрь.

Растревоженные грифы весьма неохотно уступали место наглым пришельцам. Аграв никогда не встречал трупоедов в таком количестве, Вагр же остался к их наличию совершенно равнодушен. Еще в детстве видел он пиры падальщиков в местах, где валялись мертвые лемуты. Обычное зверье сторонилось мутантов не только в живом виде. Лишь суровая зима и лютый голод могли заставить волка или хищника кошачьей породы тронуть мертвого слугу Нечистого. А вот грифы с особым наслаждением поедали дурно пахнущие тела, деля это сомнительное право со степными крысами и другими мелкими санитарами, которым не под силу бороться за более «достойные» останки.

— Как думаешь, Рыжий, кто их так? — Вагр указал на очередной изрубленный труп солдата Мертвой Балки, попавшийся им на глаза.

— Раз не колонисты, значит — северяне, — Аграв пожал плечами. Его познания ограничивались знанием трех десятков деревень, раскинутых между Лантическим Океаном и Морем. Его друг с сомнением покачал головой.

— Нет такой силы, что смогла бы сюда дотянуться. Юг континента — вотчина Нечистого, это всякий знает.

— А мы? — Голос Аграва стал сварливым. Его уши больно резануло пренебрежительное «всякий знает». Давно Вагр не давал ему повода вспомнить, что кое кто — выходец из цивилизованных мест, а кое-кто — лесной дикарь.

— А что — мы! Наши славные флоридские колонисты легли под Нечистого, как только была построена первая башня Мертвой Балки. Еще раз говорю тебе — ни в королевствах на побережье Лантика, ни вокруг Внутреннего Моря нет таких наглецов, кто отважился бы нанести удар Нечистому на юге.

— Ну… Есть, наверное, свободные люди и к северу от Внутреннего Моря, — протянул Аграв. — В конце концов, какая нам разница. Скоро сами все узнаем. Хватит болтать, а то нарвемся на живых лемутов, останемся без рук-ног.

Они замолчали, внимательно оглядываясь вокруг.

Звуки схватки становились все явственнее по мере того, как они углублялись в недра логова мастера С’Муги. Громоздящиеся вокруг строения вызывали в душе чувство отторжения своими формами, размерами, задумкой и исполнением.

Строения Нечистого не предназначались для людского глаза. Ни окон, ни осмысленного для человека плана. Приземистые здания могли показаться творениями сумасшедшего геометра: не имеющие окон и дверей кубы, пирамиды и прямоугольники высились вокруг, образуя между собой целый лабиринт темных тоннелей-улиц.

Лемуты — основные обитатели форта, пользовались приставными лестницами и висячими мостами, перекинутыми между отдельными строениями и стенами крепости. Узкие темные лазы лабиринта, впрочем, они также посещали, в чем лесорубы немедленно и убедились, нырнув туда. Шкура мутантов от постоянного соприкосновения с деревянными стенами проходов оставила на них неизгладимый след. То там, то здесь торчали из бревен клочья рыжей и серой шерсти, а воняло в лабиринте так, что площадка, заполненная грифами, могла показаться теперь продуваемой всеми ветрами вершиной приморского холма.

Прямо на плечо Вагра прицельно нагадил трупоед, с интересом следивший за их перемещениями.

— Мерзость какая!

Пока мужчина ругался и стирал клоком рукава рубашки помет, Аграв приостановился и замер. В следующую секунду он заткнул рукой рот своему товарищу и увлек его к стене. Вагр недоуменно уставился на него и стал было вырываться, но вскоре и он услышал приближающийся топот.

В глазах обоих колонистов читался немой вопрос: кто приближается к ним, враг врагов, или просто враг? Раздавшийся из-за поворота характерный крысиный писк рассеял загадку.

— Атакуем? — одними губами спросил Аграв.

— Разумеется, — так же ответил Вагр, и лицо его вновь побелело.

Когда топот надвинулся, лесорубы с криками отделились от стены, и загородили проход.

Прямо на них неслись три или четыре крысомордых лемута. Они удирали от какого-то грозного противника и все время оглядывались назад, так что первые удары друзей пришлись по отступающим мутантам, не встретив противодействия. Лишь споткнувшись о трупы бегущих первыми, последние Люди-Крысы поняли, что оказались в ловушке. Но поздно: сабли со свистом взрезали воздух, положив конец их мерзкому существованию, и лишь последний серый солдат Нечистого метнулся по проходу назад. За поворотом раздался его предсмертный писк и звук удара. Замершие на месте друзья услышали сквозь вопли грифов и шум отдаленной схватки быстро удаляющиеся шаги.

— Это как понимать? — спросил было Аграв, но в это время над их головами мелькнул красный силуэт.

— К стене! — предостерегающей воскликнул Вагр, но нападения не последовало. Лемут поскакал дальше, явно от кого-то улепетывая. Затем еще одна фигура перемахнула с одного строения на другое, спеша к воротам. Вагр, охваченный желанием убивать, с яростным криком ухватился за болтающийся конец перерубленной кем-то веревочной лестницы и полез вверх. Аграв остался внизу, ударом ножа добив начавшего шевелиться раненого мутанта. Подняв голову, он спросил:

— Как там?

— Поздно, сбежали, — донесся разочарованный ответ Вагра.

Наверху Бородач убедился, что форт действительно строил безумный архитектор. Дикие строения имели совершенно разную высоту, а что касается крыш, то кое где их просто не было, местами они оказались покатыми, справа от него циклопическое строение, напоминающее стакан, имело вогнутую кровлю с дырой посередине. В эту дыру как раз и съезжали на мохнатых задах Ревуны. Поднятые в воздух поспешно ретировавшимися грифы летали вокруг, истошно голося и роняя оперение. Все это мешало обзору. Вагр огляделся и уяснил, что схватка идет где-то возле внутренних причалов.

— Эй, Борода, на помощь! — донесся с «улицы» истошный вопль Аграва.

Глянув вниз, лесоруб обнаружил своего рыжего друга в компании с громадным Волосатым Ревуном, который теснил человека, уставив перед собой дубину, усаженную осколками черного вулканического стекла. Сабля в руках Аграва оказалась значительно короче варварского орудия, чем лемут и пользовался.

— Иду!

Вагр рухнул на Ревуна сверху, ударив по черепу медной рукоятью. Неожиданная боль в макушке и тяжесть человеческого тела опрокинули мутанта. Но он тут же вскочил, стряхнув с себя Вагра, словно пушинку.

Лемут наверняка был слегка оглушен, ибо вместо того, чтобы увернуться от сабли Аграва, он попытался забраться по веревочной лестнице вверх. Сабля отсекла ему руку, а нож застрял меж ребрами.

Аграв попытался достать любимый клинок, но мутант завалился на спину и испустил дух, скрыв под собой рукоять. С трудом мужчина перевернул труп гиганта и убедился, что при падении туши в рану ушла даже резная ручка.

— Поганые собаки Нечистого! Даже сдохнуть по-человечески не могут! — в сердцах вскричал Рыжий, расстроенный потерей ножа.

Бородач поднялся, ощупывая свое тело. Кости целы, только загривок, которым мужчина приложился о стену лабиринта, гудел, будто в него ударился с разгона пущенный великаном мельничный жернов.

— Цел, Борода?

— Кажется, да… Как еще он моей головой стену не пробил, ума не приложу.

— Из твоей башки неплохой таран бы получился. Ты чего наверху застрял?

— Много бы ты без меня навоевал, рыжая твоя душа!

— Ладно. Видел, кто их чихвостит?

— Нет. Мелькнуло что-то возле гавани, но тут ты запищал.

— Заткнись лучше, дай осмотреться.

Аграв, оставив перебранку и безнадежную попытку вернуть нож, внимательно осматривал трупы убитых ими при первом столкновении Людей-Крыс.

Все лемуты, как и следовало ожидать, были сильно изранены, чем и объяснялась их быстрая победа над грозными солдатами Нечистого. Уставшие, испуганные и раненые мутанты не ожидали засады в узких проходах. На открытом месте людям вряд ли удалось бы выстоять против этой оравы закаленных набегами на людей хищников.

— Аграв, ты превращаешься в трупоеда. Брось эту падаль.

— Не терпится дубиной по черепушке получить? Ладно, пошли. Только не карабкайся больше вверх, словно обезьяна при виде собаки.

— Не буду, а то тебя внизу пристукнут, что я потом в деревне скажу?

— Выберемся отсюда, я тебе всю рожу разобью.

— Когда выберемся, там поглядим. Ты мне тоже надоел.

Оба нервничали, и пытались это скрыть друг от друга, но получалось плохо. Поняв это, они нервно расхохотались. Странно слышался человеческий смех в этом проклятом месте…

— Пойдем, Борода?

— Пожалуй.

И действительно — оставаться здесь было опасно — громоздящиеся трупы создали самую настоящую баррикаду, мешающую маневру.

Над ними еще одна пара Ревунов, истошно визжа, промелькнула на фоне неба. Аграв отвлекся, задрав голову вверх. Вагр как раз шарил рукой по земле, стараясь нащупать рукоять сабли, упавшей во время схватки с гигантом. В это время послышался визг, рычание и топот.

Когда из-за угла появился пятившийся спиной к флоридянам лемут, оба друга оказались не готовыми к скоротечной схватке.

Человек-крыса, отбивавшийся от кого-то обломком копья, оказался прижатым к лесорубам. Вагр все еще стоял на четвереньках, хотя пальцы уже нашарили рукоять сабли. Он не успел ничего предпринять, когда мутант, споткнувшись об него, полетел назад, прямо под ноги Аграва.

Тот коротким движением разрубил упавшему грудную клетку. Вагр начал подниматься, и тут на него наткнулся еще один лемут.

Это оказалась большая медведеподобная тварь из тех, что была хорошо знакома ему с детства, со времен перехода с севера.

С разгона зверь наскочил на клинок, не успев поднять для защиты свой топор.

За ним двигался еще один, успевший разобраться в происходящем. Вагр еще дергался, силясь освободить клинок из мертвого тела, когда идущий следом мутант пнул стоящий в проходе труп в спину.

Лесоруб повалился на землю, придавленный убитым врагом, а успешно освободивший проход лемут еще и пробежался по лежащему.

Аграв, не ожидавший столь стремительного натиска, отбил два сабельных выпада, когда мутант тыльной стороной свободной лапы нанес ему удар прямо по глазам.

Голова человека откинулась, клинок бессильно вильнул в сторону…

Рыжий в единый миг пережил всю свою жизнь, с которой приходилось расставаться…

Мелькнуло лицо мертвой возлюбленной…

В следующий миг лесоруб каким-то звериным чувством осознал, что остался в коридоре один.

Он открыл зажмуренные от боли и предчувствия верной смерти глаза и разглядел лишь желтую спину удаляющегося врага.

Аграв прошел на негнущихся вперед и помог Вагру подняться. Тот сказал, с омерзением отряхнувшись и вырывая из трупа саблю:

— Чуть не подохли. Надо выбираться из этой норы.

— Точно. Лемуты совсем обалдели, сами не знают, куда бежать, от любой тени шарахаются.

— Слоеный пирог из мутантов получается, — подытожил Вагр, силясь отдышаться. Аграв не понимающе на него уставился, а потом вдруг воскликнул:

— Слушай, а от кого отбивался вот этот? — лесоруб в сердцах пнул в бок самого первого лемута, перелетевшего через его голову.

— От следующего… Вот этого, кажется… Он в запальчивости сам на мою саблю напоролся.

— Бред. Они что же, сами с собой сражаются?

— Ну… Заметались в этих коридорах, места мало для бегства…

— Это крысам-то в норе места мало? Слушай, тебя опять головой о стену приложили?

Вагр помолчал, а Аграв вдруг спросил сам у себя:

— А этот, последний… со странной желтой шкурой… Чего он меня не убил?

— Рожи твоей рыжей да немытой испугался, не иначе.

— Ну уж нет. Тогда бы он с перепугу прибил бы меня и дальше побежал. А этот гад опустил оружие и рванул назад.

— Бывает, Рыжий, горячка боя…

— Конечно, горячка! Бежать назад, прямо на твою немытую рожу?! Она похуже моей смотрится! Да еще с черной бородой!

Друзья помолчали. Вагр задумчиво протянул, вновь теребя бороду:

— Значит, первый отбивался от двоих последующих… А тебя желтый не тронул, потому что…

— Почему, умник?

Закончить им не дали. В общем шумовом фоне возникла лакуна, и они услышали топот лап по крыше. Без слов оба прижались в бревенчатой стене, глядя вверх. А там промелькнул силуэт очередного Ревуна, в прыжке преодолевающего проход меж зданий. Мелькнувшее в воздухе копье ударило лемута в ногу, и он не долетел, повис на передних лапах прямо над лесорубами.

— Хватай! — заорал Вагр. Не долго думая, друзья повисли на болтающихся в воздухе конечностях солдата форта. Миг, и все трое повалились на землю безобразной кучей. Удивительно, но раненый лемут умудрился ударить Аграва в грудь коленом и вскочить первым. Он уже устремился ковыляющей походкой вдоль по проходу, когда сверху прилетело еще одно тяжелое копье, поразившее его в спину и опрокинувшее на землю уже бездыханное тело.

Вскочивший Аграв уставился наверх, разинув рот. Вагр, потирая во второй раз ушибленный загривок, ворчливо спросил:

— Что ты там увидел? Бочку с хмельным медом, дурья башка?

— Нет… Лемута…

— Эка невидаль! — махнул рукой Вагр, и тут осекся: — Лемута? Это он бросил копье?

— Кажется, да…

— Выходит, они действительно уничтожают сами себя?

— Ага. Может — бешенством заболели?

— А ты что, слышал про бешенство у лемутов. У тебя и мозги рыжиной покрылись?

— Заткнись, и пойдем дальше. А то станет каждый чернобородый, да еще и напрочь безмозглый, коренных флоридян учить.

— А может, все же, назад к воротам, рыжая душа? Мне все это не нравится. Доберемся до старосты, пусть сам решает, что делать с мутантами, уродующими друг-дружку.

— Ты как знаешь, Вагр, а я за нее еще не отомстил! — Аграв упрямо выпятил подбородок и пошел вперед. Вагр, мгновение помедлив, догнал его:

— Не торопись, нарвешься еще. Дай-ка я загляну за угол, а ты гляди наверх — не ровен час, прилетит копье или топор.

Молча Аграв ткнул приятеля в бок кулаком, и дал тому возможность протиснуться мимо себя. В этом месте лаз становился узким, стены строений смыкались так, что от въевшегося в бревна крысиного запаха мутило.

По очереди они с опаской выглянули из-за угла, но там не оказалось ни души. Лесорубы переглянулись и двинулись дальше, к следующему повороту.

Через несколько десятков шагов едва ли не на головы им свалился мертвый Ревун, убитый метательным дротиком.

Вдалеке вновь взревел охотничий рожок.

Наконец, они вырвались из теснины и очутились на маленькой площади.

На дощатом постаменте валялись несколько мертвых Волосатых Ревунов.

Но оказались на площади и живые: две твари, похожие на росомах, правили клинки сабель прямо о торчащий из земли обломок камня, похожий на больной зуб.

Флоридяне уже собирались юркнуть назад, когда от стены, окаймлявшей площадь, отделилась высокая фигура, и совершив несколько медленных шагов, остановилась точно напротив прохода, из которого возникли Вагр и Аграв.

Когда тень от частокола перестала скрывать новое действующее лицо, лесорубы поняли, что попались.

Прямо на людей смотрел лемут. Тело его казалось почти человеческим, но покрытым желтой пушистой шерстью. Клыкастая пасть, впрочем напоминала, что они имеют дело с хищником.

Тварь казалась довольно высокой и необычно стройной для творений Нечистого.

— Влипли! — выдохнул одними губами Вагр, останавливаясь на полном ходу. Наткнувшийся на него, Аграв быстро оглядел площадь и крикнул в самое ухо приятелю:

— Назад, Борода, в проход!

Но Вагр, словно загипнотизированный, с ненавистью смотрел на желтого лемута, неподвижно стоявшего напротив. Длинный пушистый хвост мутанта показался из-за спины и принялся охаживать бока высокого лемута. Глаза чернобородого оказались намертво привязанными к белому кончику с явственной ленцой двигавшегося хвоста.

Люди-росомахи, занятые своими саблями, даже не встали при неожиданным появлением лесорубов. Один из них коротко рыкнул и шевельнулся, второй сидел, будто изваянный из камня, только лапа продолжала водить клинком по «больному зубу».

— В тоннель, Борода! — зашипел Аграв, пятясь и затравленно озираясь.

— Поздно! — голос Вагра сторонний слушатель мог бы назвать замогильным.

Мохнатые уши желтой твари, до момента появления людей прижатые к голове, удивленно поднялись, словно у лисы, завидевшей суслика. Лапы высокого лемута были заткнуты за широкий кожаный пояс. Он так и не успел их вытащить и сделать попытку схватиться за оружие, когда Вагр бросился на него с диким криком обреченного.

Сабля сверкнула в воздухе, но не перечертив горла мутанта, как того хотел человек, ушла по инерции влево. Желтая тварь оказалась проворнее рубившего и успела со змеиной грацией отдернуть голову.

— А-а-а! — заорал лесоруб, в голосе которого ярость сменилась изумлением.

Он совершил резкий скачок вперед, ложный выпад, и попытался достать противника на возвратном движении клинка, как некогда учил отец.

Желтый лемут вновь уклонился с невероятной для животного грацией и умудрился слегка зацепить мужчину под колено своей нижней конечностью. Когда сабля на хитром возвратном движении полетела назад, полосуя пустоту слева направо, Вагр неожиданно запнулся и начал падать.

Лемут уже высвободил свои лапы из-за пояса и потянулся к мелькнувшей возле самого горла сабле.

Словно во сне Бородач увидел жуткую клыкастую пасть ненавистного существа, готовую сомкнуться на его кисти. Инстинктивно лесоруб выпустил эфес и дернул руку к себе. Клыки лязгнули в пустоте.

Тут же Вагр оказался отброшен в сторону плечом Аграва, и лемут вновь отшатнулся, когда клинок Рыжего едва не рассек его от плеча до пупа.

Аграв с диким криком рванулся вперед и ткнул саблей в желтый мохнатый живот, маячивший перед ним.

В следующий миг он почувствовал, что оказался почему-то плечом к плечу с резко развернувшимся мутантом, а руки его с саблей вытянуты куда-то вдаль. И они, о ужас, продолжают удаляться!

Мутант был быстр. Ох, как же он был быстр!

Проклятый лемут не давал неудачному выпаду прекратиться, продолжал его вперед, в пустоту, зацепив когтями рукава человеческой рубахи. Ноги Аграва, помимо воли, совершили два вынужденных шага, восстанавливая равновесие, иначе их хозяин бы неминуемо упал. Тут правая лапа высокого желтого существа собралась в кулак и резко ударила по запястью человека, сжимавшему эфес. Сабля стала падать на землю. Вторая лапа продолжала тянуть за ткань на предплечье. Обезоруженный флоридянин все еще продолжал нелепый выпад, помимо своей воли.

В следующий миг мутант резко отпустил его пустую руку, и рванувшийся Аграв почувствовал, что потерял контакт с мохнатым телом, мгновение назад прижимавшимся к его боку. В довершение всех бед на глаза взбешенного человека опустился пушистый желтый хвост. Глаза мужчины рефлекторно закрылись от легкого прикосновения желтого меха, а почва из-под ног стала куда-то ускользать.

Тем временем Вагр успел подхватить с земли свою выпущенную с перепуга саблю. По его мнению, желтый негодяй миг назад должен был оказаться пронзенным оружием сотоварища. В глазах Вагра еще стояла картина: отпихивающий его плечом собрат устремляется вперед, в глубоком выпаде.

Но Аграв, вместо того, чтобы проткнуть врага могучим ударом с двух рук, совершив с причудливо изогнувшимся лемутом несколько стремительных дурацких шагов в одну и ту же сторону, вдруг выпустил оружие и по кривой дуге побежал на заплетающихся ногах к Вагру, едва не налетев на клинок друга.

Пришлось опустить саблю и поддержать Рыжего, в исказившемся лице которого страх, унижение и удивление смешались в одну причудливую маску.

Раздались странные лающие звуки справа, и люди вспомнили о других противниках, находящихся на площади. Вагр поднял саблю наизготовку, повернулся к людям-росомахам и обомлел.

Они смеялись. Иначе никак нельзя было понять этих противных звуков, льющихся из медвежьих пастей. Оружие свое они держали опущенным к земле.

— Ах вам смешно, псы Нечистого!

Взбешенный мужчина повернулся к желтому лемуту, ловко разоружившему обоих лесорубов. Пасть негодяя так же была оскалена, губы поддернуты вверх. Эта тварь не смеялась, а презрительно улыбалась! Хвост вновь задорно хлестал ее по бокам, а уши нахально шевелились. Вагр с трудом оторвал ненавидящие глаза от мелькающего кончика хвоста, решив, что высокий попросту отвлекает их, пока росомахи готовятся напасть. Желтый Ушан издал короткий лай и ногой катнул по земле выбитую легким ударом саблю Аграва.

Вагр, удостоверившись, что медведеподобные лемуты стоят на месте, посмотрел на спокойно стоящего неуязвимого мерзавца и, увидев его манипуляции с саблей, бессильно скрипнул зубами. И тут нервы второго флоридянина, лишившегося оружия, не выдержали.

— Ах ты дрянь!

С этими словами безоружный Аграв ринулся вперед, норовя ударить противника головой в живот, «черепушкой в чрево», как называли подобный прием деревенские ценители кулачной драки. Точно так же, как и в предыдущей попытке, «оружие» прошло мимо цели, оказавшись прижатым к боку резко повернувшегося лемута. Человеческие ноги сами побежали вкруг мутанта.

Когда желтый ушастый насмешник резко встал вполоборота к бодающемуся Аграву, а потом повернулся вокруг себя, Вагру показалось — мужчина сам сунул голову подмышку странному существу, и куда-то побежал, забыв о ней. Пушистый хвост ловкой твари вновь лежал на выпученных от неожиданности и боли глазах Аграва.

Справа вновь раздался звериный смех. Когда окончательно выведенный из себя Вагр метнулся вперед и попытался достать желтого клинком, тот просто отпустил зажатую под мышкой человеческую голову и резко остановился.

Побледнев от ярости, дважды униженный Аграв, на заплетающихся и непослушных ногах, ринулся на своего побратима. Вагр вновь еле успел опустить саблю, когда Рыжий со всего разгона врезался в корпус друга. А желтый лемут был уже рядом, переместившись длинным и точным прыжком к месту, где один человек поддержал падающего второго. Последовал мягкий, но меткий толчок, и оба они безобразной кучей обрушились на землю.

— Будь ты проклята, тварь! — с земли прокричал один лесоруб, пока второй пытался высвободить из под него свою руку с оружием.

Меж тем Желтый Ушан щелкнул ослепительно-белыми клыками и демонстративно повернулся к ним спиной, к чему-то прислушиваясь. Хвост его возбужденно задрожал и хлестнул по мохнатой спине.

Люди-росомахи также перестали «смеяться» и замерли. Один из мутантов поднял с земли дротик.

Когда Вагру удалось, наконец, высвободить саблю, он, шатаясь, поднялся на ноги. Взгляд росомах тут же переместился на него. Желтый же и ухом не повел, глядя куда-то в проход между строениями.

Вагр поднял клинок, и с ненавистью прокричал в адрес лемутов какую-то длинную и обидную фразу, когда росомаха схватила с земли и мощным размашистым движением метнула топор. Чернобородый успел закрыть глаза и проститься с жизнью, когда на него обрушилось чье-то тело.

Аграв, также успевший подняться на ноги, разобрал, что метательный снаряд сбил с парапета притаившегося Волосатого Ревуна.

Вагр, стряхнув с себя мертвеца, растеряно таращился вокруг, раскрывая рот, словно выброшенная на берег рыба.

Тень догадки коснулась мозга человека. Она превратилась в уверенность, когда из проходов в дальних строениях показались люди-крысы и Ревуны. Дротик оборвал бег первого крысомордого, второй оказался впечатан в стену метательным ножом, пущенным лапой Ушана. Ловкая тварь опять заложила лапы за кожаный пояс и выудила на свет еще два коротких тяжелых ножа.

«Он что, все это время мог меня убить?» — подумал Вагр. Он и Аграв в полном изумлении следили за жестокой схваткой лемутов.

Тех, что явно принадлежали к солдатам Мертвой Балки, казалось больше, но они были изранены и испуганы. Метательные ножи, пущенные с близкой дистанции, буквально опрокинули двоих Ревунов.

Это на миг замедлило атаку. Невысокий поджарый Крыс, стрелой метнувшийся мимо желтого, напоролся на кулак Аграва. Сабля чернобородого развалила его череп пополам.

Росомахи и Ушан, вооружившийся выбитой у Аграва саблей, резали скученных на площади отступающих, словно скот. Ни на шаг не удалось продвинуться слугам наместника, хотя верных полтора десятка их пыталось пробиться через площадь. Флоридяне прижались к стенам, не вступая в схватку. Они все еще не могли поверить в очевидное — часть лемутов являются союзниками людей в этой войне.

Вскоре на парапетах замелькали желтые шкуры, и на оставшихся в живых солдат Мертвой Балки посыпались стрелы и копья.

— Вот это бойня! — произнес Бородач, но его приятеля интересовало нечто более практичное. Он озирался в поисках свободного прохода, по которому можно улизнуть с площади.

Меж тем прорыв закончился. Существа, являющиеся вне всякого сомнения, смертельными врагами солдат мертвого С’Муги, оттащили на середину площади единственного своего убитого в схватке воина, бросив прорывавшихся к выходу валяться на месте убийства.

На стоявших у стены людей никто не обращал ни малейшего внимания.

— Не дергайся, Вагр, замри.

Аграв начал понимать кое-что из случившегося в лабиринте. Желтый насмешник, владевший странными приемами боя, наверняка и был одним из тех, кто гнал на них Людей-Крыс по проходам. Именно он, разобравшись, что перед ним человек, пощадил беспомощного Аграва.

Теперь лесоруб не удивился, когда мимо него прошел Ушан, даже краем глаза не глянув в сторону прижавшихся к стене мужчин, и вынес на руках из прохода человека-росомаху, наткнувшегося в темноте на саблю Вагра.

Похоже, напавшие на форт существа внимательно следили за тем, чтобы не оставлять своих убитых.

Посреди площади лежали рядом мертвые воины, звериные предки которых некогда назывались росомахами. Вначале таких оказалось двое, потом из бокового лаза вынесли еще двоих. Несколько позже победители принесли на носилках лемута, как две капли воды похожего на Желтого Ушана, с перерезанным горлом.

— Ты понимаешь, что происходит, Борода?

— Совершенно ничего. Может, у них восстание? В стане Нечистого — гражданская война?

— Вообще-то, меня это мало беспокоит. Пусть хоть все они перережут друг друга. Кажется, мы укокошили одного из ихних… Но кто же знал, а? Нечего нам было сюда соваться. Очень они странные, эти желтые лемуты…

— Это точно. Как он дрался с нами, этот ушастый! Словно с детьми малыми. Хорошо еще, никто из людей такого позора не видел.

Меж тем Ушан, посмотрев в их сторону, поманил их лапой. Вагр и Аграв не сразу сообразили, что жест относится к ним. Они просто рты раскрыли, настолько по-человечески это оказалось проделано.

Пушистый хвост, забил по бокам странного существа, голова наклонилась набок, а уши удивленно встали торчком. Потом желтый вновь повторил жест. Вагр и Аграв переглянулись, и медленно пошли к нему, сторонясь трупов. Ушан ни малейшего внимания не обратил на то, что Вагр продолжал судорожно сжимать саблю. Он посмотрел в лица людей и что-то пролаял, указывая рукой влево, в самый широкий проход между строениями.

— Предлагает нам идти туда?

Ушан еще раз указал в проход лапой, потом клинком. В довершении всего безнадежно тряхнул хвостом, поднял кверху слегка вытянутую морду и завыл.

— Сам ты тупица, тварь мохнатая! — прокричал Аграв, с досадой топнул и потащил друга за собой, яростно шепча:

— Пойдем, пойдем, пока он не передумал и не решил закусить человечиной. Лемут все же.

Когда они оглянулись, обладателя пушистого хвоста уже не было. Вместе с ним исчезло и большинство победителей. Только несколько мутантов с дротиками в лапах оставалось на месте. Они обшаривали глазами крыши строений, выискивая отступающих поверху Ревунов.

Друзья-лесорубы довольно долго петляли по лабиринту. Здесь также попадались мертвые мутанты, но живые не показывались.

Похоже, странная тварь послала их в самое безопасное место в Мертвой Балке.

Когда они вышли к противоположной от входа стене, на них выскочил отряд лемутов, которые принюхались и тут же потеряв к людям интерес, исчезли в боковом ходе лабиринта. Эти наверняка принадлежали к числу врагов гарнизона Мертвой Балки.

В дальнейшем были еще стычки между лемутами, погони, трупы. Гарнизон форта, оказавшийся неожиданно большим, явно таял. Противники Нечистого медленно но верно очищали от них всю крепость.

Прислонив ухо к стенам, лесорубы убедились, что внутри некоторых строений также идет схватка. Опасность им грозила лишь от разбегающихся солдат мастера С’Муги.

Раз им пришлось отбиваться от двух окровавленных Людей-Крыс, потерявших всяческую ориентацию и желавших подороже продать свои жизни.

Так уж получилось, что люди свернули в тупик, в котором хоронились эти твари. Вагр с трудом отбивался от них саблей, а Аграв поднимал с земли и метал камни и какой-то мусор, когда с парапета полетели стрелы. Штурмующие форт взяли и верхний ярус.

Очень скоро люди научились отличать одних лемутов от других. И дело тут оказалось не только в «породах». Скажем, похожие на росомах твари зачастую могли принадлежать и той, и другой стороне. На солдатах Мертвой Балки красовались шипастые ошейники из голубого металла, заметные издалека. На их врагах ничего подобного не было.

— Давай-ка уйдем отсюда, пока нас не прикончили, — Вагр после эпизода в тупике лабиринта сделался мрачен. Аграв пожал плечами:

— По-моему обратный путь опасен. Собаки Нечистого наверняка уже поняли, что прорваться к выходу им не дадут, и наверху отсидеться тоже. Сейчас они расползлись по проходам и схоронились. Еще наткнемся на них, не ровен час. Лучше подождать, пока Ушастые не очистят весь форт.

— Кажется, у них получается довольно неплохо.

— Вот только где мы отсидимся? Разве лезть в один из этих гробов…

Они решили подняться на ближайшее строение по веревочной лестнице и осмотреться. С крыши деревянного куба, одного из самых высоких, лесорубы убедились в полной победе нападающих. По крышам ходили лемуты, которые уже не сражались между собой, ни на одном из них не было ошейников. Они совершенно спокойно отнеслись к появившимся наверху людям, а возле одной из угловых башен бродил с копьем наготове мутант, весьма похожий на Желтого Ушана. Крики грифов, тучей висевших над разоренным фортом, теперь полностью глушили звуки боя. Если где еще и шли стычки, то они были или малозначительные, или происходили далеко, у самих ворот.

— Пора отдохнуть и отправляться отсюда восвояси. Похоже, так мы ничего не поймем в том, что… — Аграв, продолжая говорить, опустился на грубо выструганные доски потолка, и вдруг замолчал. Потом он прижал ухо к щелям между досками, и лицо его приобрело напряженное выражение.

— Что там такое, Рыжий?

— Там люди. А ну-ка, ломай крышу!

Вагр вставил в щель, залитую древесной смолой и законопаченную сеном, острие сабли. Мало-помалу доска стала поддаваться. Аграв спустился вниз, и принес оброненный кем-то топор. Дело пошло быстрее. Вскоре и Бородач услышал людские крики.

Из отверстия в крыше ударил такой спертый дух, что мужчины поневоле отшатнулись. Запах крови, кислого пота и звериной шерсти мог буквально свалил с ног. Преодолев омерзение, они продолжили работу, и вскоре вниз полетели изломанные щепки. Два лица склонились над лазом.