Брат по мечу" ()

VIII

- Все становится сложнее, - пробормотал Венсит.

Кен Хоутон услышал волшебника через наушники и взглянул на него. Венсит пристально смотрел в темноту в направлении яркой синей вспышки молнии, расколовшей ночь. Определять расстояние в темноте всегда было трудно, но вспышка, должно быть, была значительно дальше, чем казалось на первый взгляд. Хоутон не слышал ни малейшего грохота, а любая такая яркая молния, должно быть, сопровождалась матерью всех раскатов грома.

Он ждал, что Венсит скажет что-нибудь еще, но волшебник только задумчиво хмурился, пока тянулись долгие, медленные секунды.

- Прошу прощения? - сказал наконец Хоутон, и ему захотелось рассмеяться над собственным удивительно банальным оборотом речи.

- Эм? - Венсит повернулся к нему, глаза дикого огня превратились в яркие щелочки.

- Ты сказал, что все становится сложнее. - Хоутон усмехнулся с резкой иронией. - Учитывая то, как мы с Джеком вообще попали сюда, и все те безусловно безумные вещи, о которые тебе пришлось рассказать с тех пор, как мы это сделали, "усложнение" - это не совсем та фраза, которую я рад слышать.

- Могу понять, что ты можешь чувствовать таким образом, - признал Венсит со своим собственным смешком. - И я действительно не хотел показаться загадочным. Просто я продолжаю тот бойцовский поединок, о котором упоминал тебе ранее, и думаю, что их чары дали небольшую утечку. Если, конечно, они не захотят позволить мне заглянуть внутрь.

- И зачем им могло понадобиться что-то подобное?

- Я действительно не могу сказать... пока. - Венсит пожал плечами. - Полагаю, это скорее похоже на игру в шахматы. Или, возможно, тот вид дезориентации, на котором специализируется сценический фокусник. Вы показываете другому парню то, что, как вы надеетесь, он увидит, чтобы он не заметил, что кастет приближается к нему с совершенно другой стороны. - Он фыркнул. - На самом деле, я иногда делал это сам.

- Почему-то я не нахожу это особенно обнадеживающим, - сухо сказал Хоутон, в то время как "Крутая мама" продолжала фыркать. Количество JP-8 в топливных баках БТ упало примерно до половины, и Хоутон надеялся, что они не израсходуют его досуха, прежде чем доберутся туда, куда, черт возьми, они должны были лететь.

- Этот твой "взгляд" сказал тебе, сколько еще нам нужно пройти? - спросил он.

- Нет, - сказал Венсит. - Но это, - он махнул одной рукой в направлении безмолвной молнии, - говорит мне о многом.

- Как?

- Этой вспышкой был Базел, - просто сказал Венсит.

- Так он молниеотвод, не так ли?

- На самом деле, - Венсит действительно громко рассмеялся, - это удивительно хорошее описание Базела Бахнаксона во многих отношениях. Но молния не попала в него, сержант-артиллерист. Это исходило от него. Ну, от него и Уолшарно.

- Конечно, это так и было. - Хоутон решил, что ему следовало бы высказаться более скептически, чем это было на самом деле.

- Они могут быть немного яркими, - сказал Венсит. - Имей в виду, Базел из клана Конокрадов. Он понимает цену ползания по кустам, и у него это неплохо получается, когда он прикладывает к этому усилия. Но он, должно быть, решил, что "плохие парни", как ты их называешь, уже знают, что он поблизости. Ты мог бы сказать, что это был его способ предупредить их, что он знает, кто они такие.

- И он думает, что посылать сигнальные ракеты, сообщая другой стороне о своем приближении, - хорошая идея, потому что...?

- Я мог бы сказать, что это потому, что он защитник Томанака. Или потому, что он градани. Оба эти утверждения верны, и любого из них было бы более чем достаточно, чтобы объяснить это. Но я полагаю, что простая истина заключается в том, что он и Уолшарно злы, сержант-артиллерист. И, поверь мне, ты действительно не хочешь быть тем человеком, который разозлит этих двоих.

- Но если ты уже беспокоишься о шансах, не означает ли это...?

Хоутон позволил своему голосу затихнуть. В конце концов, не было никакой необходимости заканчивать вопрос.

- Очень немногие защитники Томанака умирают в постели. - В тихом ответе Венсита почти не осталось юмора. - Базел способен на удивительную тонкость, несмотря на образ медлительного варвара, который он любит преподносить неосторожным, но в глубине души, где сошлось воедино все то, что в первую очередь сделало его защитником, он не позволяет шансам диктовать его действия.

- Отлично, - пробурчал Хоутон многострадальным тоном. - Я оказываюсь в совершенно другой вселенной, и я все еще имею дело с Джоном Уэйнсом.

- "Джон Уэйнс"? - повторил Венсит.

- Идиотом, которому трудно отделить фильмы - истории - от реальности и который думает, что он бессмертен и пуленепробиваем, потому что он герой пьесы. Или из тех, кто все еще думает, что люди выигрывают войны, умирая за свои страны, вместо того, чтобы поощрять другого парня умирать за свою страну. Или, что еще хуже, которым просто все равно, что случится с ними - или с кем-либо еще, - пока они умирают за "правое дело". Каким бы, черт возьми, ни было "правое дело" на этой неделе. Поверь мне, я видел более чем достаточно фанатиков такого рода, чтобы мне хватило на две или три жизни, Венсит!

- Базел Бахнаксон так же далек от фанатика, как и любой другой человек, которого вы когда-либо встретите, - строго сказал Венсит. - И он ни на мгновение не думает, что он "бессмертен" или непобедим. На самом деле, я почти уверен, что он всегда ожидает, что однажды умрет на службе своему богу. Не потому, что ему "все равно", или потому, что он жаждет умереть, или потому, что он думает, что в этом есть что-то особенно славное. Он ожидает смерти, сержант-артиллерист, потому что по своей природе не способен стоять в стороне и позволить Тьме восторжествовать. Потому что он признает, что все люди умирают, но что некоторые из них выбирают сделать это, стоя на своих собственных ногах, с мечом в руках, между Тьмой и ее жертвами.

Хоутон начал было возражать что-то волшебнику. Что-нибудь легкомысленное. Такого рода остроты он и его сверстники регулярно использовали, чтобы развеять претенциозность и предостеречь от любой веры в такие устаревшие и опасные понятия, как "героизм" или "честь". Но легкомыслие осталось невысказанным, потому что в тот момент он понял, что эти концепции, в конце концов, не устарели. Что они оставались в самой сердцевине кодекса, которого он и его сверстники продолжали придерживаться, как бы ни желали они признаваться в этом кому-либо еще... или даже самим себе.

Никто лучше Кеннета Хоутона не знал, насколько уродливой, дикой и подлой на самом деле была война. Каким ненасытным был ее аппетит, как отвратительно она пережевывала и раздавливала невинных, а также виновных. Как мало "славы" было в ее реальности. Действительно, именно это уродство и дикость в первую очередь заставили Хоутона надеть военную форму. Вера - возможно, наивная, но от этого не менее реальная - в то, что он может изменить ситуацию, защитить то, во что он верил, людей, которые не могли защитить себя. Вера в то, что действительно есть вещи, ради которых стоит умереть, как бы сильно человек ни хотел жить.

И будь честен, Кен, сказал он себе. Была причина, по которой ты выбрал Корпус. Немногие. Гордые. Морская пехота. Ты хотел быть частью этого. Быть известным не просто как солдат, но и как воин. Как человек, который решил взять на себя это обязательство, быть одним из лучших на службе тому, во что ты верил. Итак, ты действительно многим отличаешься от этого Базела, о котором говорит Венсит?

- Что ты можешь сказать мне о шансах, с которыми он сталкивается сейчас? - сказал он вместо этого. - По этому поводу у тебя есть какие-нибудь рекомендации получше, чем раньше?

- Полагаю, он начинает подозревать, что здесь происходит нечто большее, чем может показаться на первый взгляд, - ответил Венсит. - Чего он, возможно, не осознавал, так это того, что ему противостоят по крайней мере два отдельных слуги Богов Тьмы. К настоящему времени, я уверен, он понял, что на самом деле он преследовал слуг Шарны, а это значит, что он ожидает убийц и демонов. Но он, вероятно, не понял, что рейдеры, которых он преследует, работают заодно с волшебниками, с которыми они вот-вот встретятся. Или, если уж на то пошло, что для Тьмы почти так же важно убить мага, которого захватили эти волшебники, как убить его и Уолшарно.

- Подожди минутку. "Маг"? Ты имеешь в виду другого волшебника?

- Нет, совсем не волшебника. Силы мага - это силы разума, и они приходят исключительно изнутри. Они совсем не похожи на искусство волшебства.

- Тогда что делает его таким чертовски важным? - Хоутон знал, что его голос звучит раздраженно, и его это не особенно волновало. - В любом случае, за сколькими людьми охотятся эти твои "Темные боги", Венсит? Я имею в виду, есть ли в Норфрессе кто-нибудь, кого нет в их списке "Нуждается в убийстве"?

- Не думаю, что кто-то мог бы винить тебя за то, что при данных обстоятельствах ты задался этим вопросом, - криво усмехнулся Венсит. - Проблема в том, что начинает объединяться великое множество течений, планов и возможностей. Время пока еще не наступило, но обе стороны - Тьма и Свет - знают, что падение Контовара, каким бы катастрофическим оно ни было, на самом деле ничего не решило. В настоящее время это дает Тьме преимущество, но настоящая битва еще не закончена. Если уж на то пошло, она еще не полностью объявлена, и Боги Тьмы делают все возможное, чтобы устранить людей, наиболее важных для шансов Света на окончательную победу. Базел - один из таких людей. Это одна из причин, по которой я так стремлюсь сохранить ему жизнь. Имей в виду, у меня есть свои личные мотивы, особенно сейчас, но не они в первую очередь привлекли к нему мое внимание.

Волшебник покачал головой, затем фыркнул.

- На самом деле, своеобразным способом Базел действует в некотором роде как... фокусирующая линза. Ты можешь думать о нем почти как о каком-нибудь живом компасе или лозоходческой удочке. Тьма, похоже, не может прекратить попытки избавиться от него, несмотря на то, насколько... дорогостоящим продолжает оказываться этот процесс. И попутно их слуги продолжают добавлять в список других людей по мере того, как они осознают важность этих других для происходящих вокруг него будущих событий. Что, как правило, идентифицирует для меня тех же самых людей, если я еще не заметил их сам.

- Во всех историях о подобных вещах у нас на родине волшебники и боги могут видеть будущее, - сказал Хоутон.

- Это работает не совсем так. - Венсит покачал головой. - Увидеть будущее - во всяком случае, в каких-либо полезных деталях - почти невозможно даже для дикого волшебника. Большинство волшебников могут видеть прошлое, и существуют истории о волшебниках, которые действительно могли путешествовать в прошлое, хотя мне всегда казалось, что только сумасшедший или чрезвычайно отчаявшийся человек попытается это сделать. Это... сложно. Во-первых, никто не может путешествовать в свое собственное прошлое, в прошлое своей собственной вселенной. Он может путешествовать только в прошлое другой вселенной, и если он это сделает, то сможет там что-то изменить. Чаще всего совершенно непредсказуемым образом.

- Такого же рода проблемы применимы к видению будущего, если не совсем таким же образом, - продолжил волшебник, явно увлекаясь своей темой. - Даже если ты сможешь это сделать, тогда ты похож на драконов. Вы не видите одного будущего; вы видите все возможные варианты будущего или, по крайней мере, столько из них, сколько способен увидеть смертный. Это одна из причин, по которой разговоры с драконами могут казаться такими... странными. Боги могут видеть все возможные варианты будущего, но даже они не могут заранее сказать, какое конкретное будущее произойдет в какой конкретной вселенной. И, просто чтобы сделать все еще более интересным, Боги Тьмы и Боги Света тратят довольно много своего времени, пытаясь запутать своих соответствующих противников относительно того, какое из различных будущих, которые они могут видеть, реализуется с наибольшей вероятностью.

- Так вот, талант волшебника-предсказателя работает не совсем так, и это одна из причин, по которой волшебники находят его таким увлекательным. Очевидно, способ, которым это работает, таков...

- Остановись, - жалобно сказал Хоутон. - Ты заставляешь мой мозг болеть. Ты хочешь сказать, что никто на самом деле не знает, что произойдет, только то, что, по их мнению, произойдет с наибольшей вероятностью, верно?

- Более или менее, - согласился Венсит. - Однако по мере того, как обитатели любой конкретной вселенной становятся все ближе и ближе к событию, возможности конкретного исхода, который они испытают в своей вселенной, начинают сужаться до вероятностей. Это тот момент, к которому стремятся предсказатели с обеих сторон, - момент, с которого они могут начать точно определять наиболее важных игроков.

- Как этот твой "маг", я полагаю, - сказал Хоутон, медленно кивая головой. - Но если он так чертовски важен, и они уже наложили на него лапы, почему бы им просто не пойти дальше и не перерезать ему горло прямо сейчас?

- В основном, из-за высокомерия. - Венсит пожал плечами. - Вероятно, в этом также присутствует недоверие, и личный интерес, безусловно, является фактором. На самом деле, если честно, личный интерес, вероятно, даже более важный фактор, чем высокомерие. Я говорил тебе, что Боги Тьмы ладят друг с другом не намного лучше, чем с Богами Света. Никто из них не доверяет другим до конца, и все они - и их слуги - постоянно строят козни, чтобы убедиться, что они непреднамеренно не улучшат позиции одного из своих соперников больше, чем свои собственные.

- На данный момент, подозреваю, что карнэйдосцы в первую очередь требуют мага для изучения в качестве платы за сотрудничество с церковью Шарны. Они вообще не понимают магических сил - в Контоваре нет магов; они существуют только в Норфрессе - и Совет Семкирка, который состоит из магов, специально обязавшихся бороться с черным колдовством, является одним из их главных потенциальных камней преткновения. Так что, я уверен, они находят идею изучения Трейна - Трейна Элдарфро, мага, которого они захватили, - особенно забавной. В конце концов, почему бы не извлечь как можно больше дополнительной выгоды из устранения кого-то важного для будущего Базела? Я уверен, что они будут совершенно готовы просто пойти дальше и убить его, чтобы помешать ему спастись, но они действительно предпочли бы использовать его в качестве своего... образца. Если в противном случае он мог бы сыграть значительную роль в их поражении, тогда они получат особое мстительное удовольствие, уничтожив его - как можно болезненнее и медленнее - в ходе изучения того, как лучше всего сражаться со всеми магами.

Хоутон медленно кивнул. Он никогда не встречал никого из последователей Тьмы, которых описывал Венсит, - во всяком случае, не из этой вселенной, - но ему было остро знакомо такое же мышление. Он видел это достаточно часто.

- Итак, что мы в основном имеем здесь, - сказал он, озвучивая свои мысли в процессе их организации, - это две теоретически союзные фракции, которые на самом деле ненавидят друг друга до глубины души. У них есть общие враги, которых они обе хотят победить, но они одновременно пытаются защитить и укрепить свои собственные базы власти для боев между всеми различными фракциями на своей стороне после того, как они вышибут сопли из другой стороны. Это означает, что, хотя они более или менее готовы сотрудничать в этой небольшой операции, у каждого из них есть своя цена, и цена "карнэйдосцев" - вот этот Элдарфро в качестве их подопытного кролика. Я имею в виду их подопытное животное.

- Вот именно.

- А другая фракция? Этот "Шарна", о котором ты все время говоришь. Какова специальная цена на его стороне?

- О, цена Шарны - сам Базел, - тихо сказал Венсит. - Никому из Богов Тьмы не нравится то, что может случиться, если Базел выживет, но Шарне это нравится еще меньше, чем его родственникам. Отчасти это будет гораздо более... болезненно лично для него. На самом деле, вероятно, есть только один человек во всей Норфрессе, которого Шарна предпочел бы видеть мертвым, чем Базела.

- И этот человек случайно не ты?

- На самом деле, нет. Я, вероятно, не выше третьего, возможно, даже четвертого места в списке Шарны. Его внимание приковано к некоторым довольно молодым людям. И как бы сильно он, его друзья и семья - ну, семья, во всяком случае; я действительно не думаю, что у Шарны есть друзья - хотели бы видеть, как меня убьют, я не являюсь одной из главных достопримечательностей для этой конкретной "маленькой операции", как ты выразился.

- Но с другой стороны, - сказал Хоутон, проницательно глядя на волшебника через свои очки ночного зрения, - вот ты и идешь прямо в это. И судя по тому, что ты говоришь, ты занимаешься подобными вещами уже довольно давно. Что, учитывая то, как ты говоришь о богах, дергающих за ниточки на другой стороне, наводит на мысль мой естественно подозрительный ум, что они, вероятно, сделали в своих планах по крайней мере некоторые допущения, как иметь дело с тобой.

- Без сомнения, сделали, - признал Венсит с тем, что Хоутон про себя считал довольно ужасающей жизнерадостностью. Или, возможно, это только казалось таким из-за его собственной близости к Венситу и того, что другая сторона могла запланировать для него, признался себе морской пехотинец.

- Без сомнения, - повторил Венсит. - С другой стороны, ни один из богов - ни Света, ни Тьмы - не может действовать слишком открыто в мире смертных. Как я отмечал ранее, если бы у них начались прямые столкновения друг с другом, они, вероятно, уничтожили бы всю эту вселенную, что скорее сделало бы всю их борьбу за то, кому она принадлежит, в конечном счете бессмысленной. Это конкретное ограничение является одной из причин, по которой Базел - и я - продолжаем так упорно и настойчиво выживать.

- Понимаю. И могу ли я надеяться, что на этот раз ты намерен проявить еще немного упрямства, чтобы выжить?

- О, действительно, я намерен, - мягко сказал Венсит, его улыбка была широкой и почему-то почти нежной. - Действительно, намерен, артиллерийский сержант. Мне еще слишком много чего нужно сделать... и со слишком многими людьми еще предстоит встретиться. Умереть было бы слишком неудобно.