Брат по мечу" ()

XVI

- Ретак мертв, Тримэйла!

Голова волшебницы дернулась, когда голос Гарсалта заговорил ей на ухо.

- Что случилось? - потребовала она. - Это был Венсит?

- Нет, - Гарсалт говорил так, как будто собирался обмочиться, подумала она. - Это был Базел. Он и те двое других. Они скосили оруженосцев Ретака, а затем Базел снес ему голову, прежде чем он смог убежать.

Несмотря на страх, дрожащий под поверхностью их собственных мыслей, брови Тримэйлы изогнулись.

- Почему, во имя Госпожи, этот идиот позволил Базелу Бахнаксону приблизиться к нему на расстояние удара меча?

- Думаю, он был слеп, пока не стало слишком поздно. - Она слышала тяжелое дыхание Гарсалта, почти ощущала его панику. - Венсит произнес какое-то заклинание света. Было так ярко, что никто из них даже не мог видеть, пока Базел и остальные рубили их. Фробус! Свет был достаточно ярким, чтобы почти ослепить меня сквозь грамерхейн! Я думаю, что зрение Ретака только начинало проясняться, когда...

Гарсалт остановился. Тримэйла подумала, что не было никакой реальной необходимости в том, чтобы он закончил предложение. Заклинание света! Кто бы мог этого ожидать? И все же это было столь же блестяще эффективно, сколь и просто. Драгоценные предписания Венсита запрещали ему использовать свое колдовство для причинения вреда любому не-волшебнику, кроме как в целях прямой самообороны, но не было запрета на временное ослепление их.

Даже если это действительно оставляло их совершенно беспомощными против кого-то другого.

- Что они сейчас делают? - наполовину зарычала она.

- Они все еще направляются прямо к камере.

- Гарсалт, в этом жалком месте никто ни за что не смог бы пойти "прямо", и теперь, когда он прикончил Ретака, у него есть по крайней мере четыре варианта! Мне нужно что-то получше, идиот!

Гарсалт ответил не сразу - во всяком случае, не словами. Однако мгновение спустя перед ней появилась схема туннелей храма, выглядевшая на весь мир как переплетенный клубок змей. Схема парила на уровне глаз, и она увидела, как одна из вьющихся прядей светится красным. Она соединяла последнее место Ретака с комнатой для жертвоприношений, но это был не самый короткий из возможных путей, и она на мгновение задумалась, почему Базел выбрал именно его. Потом она поняла. Нет, это был не самый короткий путь, если учесть его извилистые изгибы и повороты, но вначале он вел в направлении кратчайшего расстояния по прямой между позицией Ретака и целью градани.

- Хорошо, - сказала она, - я вижу это. И думаю, что могу отключить их здесь, - щелчок ее пальца превратил перекресток в выделенном туннеле в пульсирующий зеленый цвет вместо красного, - и, по крайней мере, замедлить их. Но я не уверена, что в этом есть какой-то смысл, если Чердан быстро не возьмет своего проклятого демона под контроль.

- Все настаивают на том, что жертвоприношение проходит по плану, - сказал ей Гарсалт. Затем его голос понизился, как будто он наклонился ближе к ней, чтобы прошептать ей на ухо. - Все так говорят, но я думаю, что они лгут. Думаю, что здесь что-то не так. Может быть, сильно ошибаюсь.

Казалось, сосулька прошла сквозь сердце Тримэйлы. Она сказала себе, что Гарсалт был трусом, чьи страхи почти наверняка влияли на его интерпретацию событий. Она напомнила себе, что Чердан был одним из самых высокопоставленных жрецов Шарны, вряд ли из тех, кто может ошибиться в такой момент, как этот. И все же, даже говоря себе это, она вспомнила первоначальную оценку времени Чердана. Расчетное время истекло по меньшей мере двадцать минут назад.

Непривычная паника, вспыхнувшая внутри нее, подсказала ей, что пришло время уходить, время сократить свои потери и бежать, пока она еще жива. А поскольку Базел и Венсит следовали по маршруту через позицию Ретака, она действительно могла проскочить мимо них и убежать. К сожалению, никогда-не-достаточно-проклятый скакун Базела находился где-то за пределами храма. И, что еще более печально, сама Карнэйдоса распорядилась об этой миссии. Если Тримэйла подведет Ее, последствия будут почти такими же ужасными, как то, что Чердан и его помощники делали со своей жертвой в этот самый момент. Как она сказала Гарсалту и Ретаку ранее, волшебство Венсита только убьет их, и это было бесконечно предпочтительнее других возможных судеб.

Кроме того, сказала она себе, в конце концов, у Чердана все еще может быть под контролем, и если он когда-нибудь сможет вытащить сюда своего демона...

- Перестань быть старухой, Гарсалт! - рявкнула она, выплеснув часть своего страха в гневном презрении, прозвучавшем в ее голосе. - Мы все еще можем выиграть это дело, и если мы проиграем, как ты думаешь, как Она отреагирует? - Гарсалт ничего не ответил, и она резко фыркнула. - Я тоже так подумала. Отправь остальных оруженосцев встретить меня там и продолжай говорить мне, где Венсит. И посмотри, сможешь ли ты заставить кого-нибудь рассказать тебе правду о жертвоприношении.

Гарсалт уставился на свой сияющий грамерхейн со всей перепуганной яростью, которую он не осмелился бросить на Тримэйлу. "Она, должно быть, сумасшедшая", - подумал он. Конечно, она должна была понимать, что ничто не остановит Базела и его дьявольски эффективных союзников, кроме самой жертвенной камеры! И ему не нужно было ни у кого спрашивать правду о жертвоприношении. Крики девушки давно перешли границы безумия. Теперь они начали неуклонно ослабевать. Даже Церковь Шарны не смогла бы вечно держать кого-то в живых под своим... служением, и тогда они теряли жертву еще до того, как демон реагировал на нее.

Гарсалт совсем не был уверен, что произойдет, если девушка умрет до того, как демон поддастся контролю Чердана, но он был уверен, что это будет нехорошо. И все же он ничего не мог с этим поделать. Базел - и Венсит - были прямо между ним и любым побегом из храма, зажав его между жертвенной комнатой и их собственным неумолимым продвижением. Если Тримэйла действительно не сможет остановить их - или если Чердан все еще не сможет каким-то образом взять демона под контроль - Гарсалт окажется лицом к лицу с Венситом из Рума или Базелом Кровавой Рукой, и невозможно было сказать, кто из этих двоих убьет его быстрее.

Трейн Элдарфро почти неподвижно лежал на полу своей камеры. Он больше не дергался в муках, потому что огонь его собственной жизни догорел слишком низко для этого. Он был почти полностью отделен от своей плотской оболочки, и не потому, что намеренно погрузил себя в магический транс. Если бы он был способен обдумать это еще немного, он бы никогда не поверил, что кто-то, даже в высшей степени искусные палачи, которые служили Шарне, могли так долго поддерживать в живых эту сломанную, визжащую развалину с содранной кожей, которая когда-то была жизнерадостной молодой женщиной. Это просто было невозможно. И все же они сделали это, и силы Трейна почти иссякли. Он тонул в такт с жизнью жертвы. Если она не сбежит от своих мучителей и не умрет очень скоро, маг умрет раньше нее, и демон в конце концов заберет ее душу.

Тримэйла и вместе с ней множество охваченных паникой оруженосцев достигли точки, которую она выбрала. Минуту спустя к ней присоединились капитан стражников Чердана и тридцать оставшихся в живых людей из его команды. Она более чем наполовину ожидала, что Базел и Венсит опередят ее здесь, но она все-таки обогнала их. Вероятно, потому, что они должны были продвигаться вперед, по крайней мере, с некоторой осторожностью, в то время как она и ее оруженосцы точно знали, где находятся их враги.

- Там! - сказала она старшему оруженосцу, властно ткнув пальцем в проход, ведущий к жертвенной камере. - Размести своих людей, чтобы они прикрывали этот перекресток, но ради Фробуса, оставайтесь на дальней его стороне, ты меня понимаешь?

Оруженосец отрывисто кивнул, и Тримэйла обратила свое внимание на потолок туннеля.

- Подождите!

Базел, Хоутон и Машита мгновенно остановились по рявкнувшей команде Венсита.

Волшебник протиснулся прямо за Базелом, нахмурившись, сощурив глаза, горящие диким огнем, и Базел вопросительно навострил уши.

- Думаю, мы собираемся встретить еще одного из их волшебников, - тихо сказал Венсит через мгновение. - Насколько могу судить, Базел, после твоей маленькой стычки с парнем со слезящимися глазами осталось только двое. Один из них все еще где-то далеко впереди нас, я думаю, ближе к нашей цели. Но тот, кто сильнее, гораздо ближе и ждет нас.

- И не мог бы ты рассказать нам, какую дьявольщину он планирует для нас? - спросил Базел.

- Если не ошибаюсь, это вообще не "он", - ответил Венсит. - И что касается того, что она задумала, боюсь, я действительно не могу вам сказать. Однако, судя по "ощущению", это не прямая тайная атака. Жаль, что она не настолько глупа, чтобы попробовать именно это.

- Почему это делает ее глупой? - спросил Хоутон, недоуменно нахмурившись.

- Потому что, согласно ограничениям Правил, я не могу нанести ей прямой удар колдовством, если она сначала не использует его против кого-то другого.

- Подожди минутку! Ты хочешь сказать нам, что после всего этого твои ограничения даже не позволят тебе сразиться с ней?

- Не совсем. - Тон Венсита звучал почти отсутствующе, и сосредоточенность на его лице усилилась. - Волшебник не может использовать колдовство непосредственно против не-волшебника, за исключением случаев прямой самообороны. Он также не может использовать его против другого колдуна, кроме как в целях прямой самообороны или в формальной тайной дуэли. Это действительно лучшее, на что она могла надеяться в прямой конфронтации. Есть правила, которые применимы к обеим сторонам в любой дуэли, и одно из них заключается в том, что более слабый противник - это, кстати, она - получает первый удар. Шанс на ее выживание все еще был бы невелик, но, по крайней мере, он существовал бы. Однако, если бы она была достаточно глупа, чтобы начать прямую тайную атаку на вас или Базела в моем присутствии, тогда я больше не был бы связан касающимися ее ограничениями,. Я мог бы атаковать ее немедленно, любым способом, который я выбрал, и без каких-либо ограничений на то, кто получит первый удар. Ей бы это не понравилось, - закончил он почти мягко.

Хоутон начал задавать другой вопрос, затем закрыл рот со щелчком, когда хмурый взгляд волшебника внезапно сменился чем-то другим.

- Ах! - сказал он с чем-то, что звучало неоправданно похоже на удовлетворение. - Так вот что она задумала. Довольно умно, на самом деле.

- Что умно? - потребовал Хоутон.

- Она нашла способ использовать искусство, не нанося прямого удара ни по одному из нас. - Он кивнул сам себе. - Очень хорошо, джентльмены. Не последуете ли вы за мной?

У Хоутона отвисла челюсть, когда Венсит протиснулся мимо Базела и направился прямо по центру прохода. Морской пехотинец посмотрел на возвышающегося градани, и Базел пожал плечами.

- Я вообще понятия не имею, какие черви забрались ему в мозг на этот раз, - сказал он. - И все же, я думаю, тебе лучше вспомнить, как давно он снимает головы черных волшебников.

- И это должно заставить меня чувствовать себя лучше? - потребовал Хоутон. - Опыт - замечательная вещь, Базел. Но - поправь меня, если я здесь ошибаюсь - разве это не то, что можно испортить в один момент?

- Ах, но я думаю, что именно это делает жизнь такой интересной, - ответил Базел и последовал за волшебником по туннелю.

Хоутон взглянул на Машиту, и молодой капрал пожал плечами. Затем они вдвоем последовали за своими товарищами.

- Берегись, Тримэйла! Он идет прямо на...

Тримэйле не нужно было предупреждение Гарсалта. Или, скорее, это пришло слишком поздно, чтобы принести ей какую-либо пользу. Она подняла глаза со своего места на дальней стороне перекрестка как раз вовремя, чтобы увидеть, как на нее спокойно выходит высокий старик с горящими глазами.

Всего на мгновение она почувствовала внезапный, недоверчивый прилив надежды. Она не могла поверить, что после всех этих столетий Венсит из Рума попал в такую абсурдно простую ловушку. И все же он был там, и когда он сделал еще один шаг, сработало заклинание, которое она спрятала в каменном потолке над перекрестком.

Это заклинание было несложным. Правда, для его создания потребовалось недюжинное мастерство волшебницы, особенно в такой короткий срок, но это было только из-за задействованных уровней силы. Что касается сложности, то она была примерно такой же тонкой, как топор для разделки мяса. Когда Венсит полностью вступил на перекресток, камень над ним просто разлетелся вдребезги. Они находились глубоко внутри холма, под более чем двумястами футами твердой породы и земли, и заклинание Тримэйлы раскололо эту массивную породу, как кувалда раскалывает шифер. Потолок рухнул, бесчисленные тонны камня и грязи обрушились вниз точно сформированной и контролируемой лавиной, и Венсит из Рума оказался в самом центре этого обвала.

Губы Тримэйлы растянулись в хищном торжествующем оскале. Видения реакции Карнэйдосы, могущества и наград, ожидающих человека, который, наконец, убил самого древнего и опасного врага Контовара, промелькнули в ее голове. Но Венсит даже не взглянул вверх. Его горящие диким огнем глаза не отрывались от нее, и бурное ликование от ее триумфа стало чем-то совершенно иным, когда он показал ей разницу даже между самой могущественной колдуньей с волшебной палочкой и диким волшебником.

Сотни тонн, обрушившиеся на него, внезапно остановились. Сфера света, сверкающая теми же переливающимися цветами, что и его глаза, вырвалась из самого воздуха вокруг него. Она обвилась вокруг него, а затем взревела с вулканической силой. Она поймала лавину Тримэйлы, остановила ее в воздухе, а затем - без усилий - взорвалась вверх в извержении дикого волшебства, которое затмило все, что когда-либо представляла себе Тримэйла. Камень и почва, которые она превратила в свое оружие, взметнулись ввысь. Он не просто остановил лавину, не просто отвел ее в сторону. Заклинание Тримэйлы работало с естественной силой притяжения; Заклинание Венсита сделало гравитацию несущественной, и каменная пыль посыпалась вниз, когда он взорвал яму глубиной в двести футов в содрогающемся склоне холма над ними.

Челюсть Тримэйлы отвисла, когда она внезапно обнаружила, что стоит под открытым небом на дне огромной конусообразной шахты, открытой грозовым небесам наверху. Удары молний хлестали небеса, обрушивались сплошные потоки дождя, и гром грохотал, как гнев самого Томанака. Стены шахты были гладкими, как стекло, оплавленные и отполированные обжигающим дыханием дикого волшебства, и холодный дождь мягко струился по ним. Она имела сорок футов в поперечнике у основания и, по крайней мере, в три раза больше у вершины, и кожу волшебницы покалывало и потрескивало от эха заклинания Венсита.

Нет, не его "заклинание", ошеломленно осознала она. Это было вовсе не заклинание. Это была просто грубая, сфокусированная сила, вырванная прямо из самого поля волшебства.

Ни один колдун с волшебной палочкой не смог бы этого сделать. Уровни мощности, подобные этому, требовали чрезвычайно осторожных манипуляций со всеми возможными мерами предосторожности. Но Венсит не использовал ни одну из них. Он просто дотянулся до энергии, из которой была соткана вся вселенная, и направил ее силой своей воли. Она всегда знала, что эта способность хватать поле волшебства за горло была тем, что действительно делало дикого волшебника самим собой, но она никогда на самом деле не видела этого, и знание, которое всегда было теоретическим, не подготовило ее к реальности.

Несколько камешков упали на пол туннеля, и последний слой каменной пыли осел, осыпав костюм Тримэйлы для верховой езды, как мука, и окутав ее лодыжки острым, пахнущим пылью туманом. Капли дождя падали вниз, разбрызгивая пыль на ее костюме большими темными кругами, и Венсит посмотрел на нее.

- Это было грозное заклинание, миледи, - тихо сказал он. Новый раскат грома прогремел над головой, но звук был каким-то далеким, скорее дополняя напряженную, звенящую тишину, чем нарушая ее. - Немногие волшебники с волшебной палочкой смогли бы сотворить это так быстро и так хорошо.

- Очевидно, - услышала она свой собственный голос, - это было сделано недостаточно быстро и хорошо.

- Очевидно, - согласился он. Она оглянулась через плечо на туннель, где оставила своих оруженосцев, но туннеля там больше не было. Она увидела только гладкую поверхность камня, такую твердую, как будто туннеля никогда не существовало, и повернулась к Венситу.

- Не является ли это довольно серьезным нарушением ваших драгоценных Правил? - спросила она.

- Ни в коем случае, - улыбнулся Венсит. - Я мог бы позволить твоей лавине прорваться по туннелю ровно настолько, чтобы раздавить их всех насмерть. В конце концов, не я был тем, кто это создал, не так ли? Но я этого не сделал. Им всем просто хорошо по ту сторону этой стены. Конечно, - его улыбка стала холоднее, - это также означает, что они на той же стороне, что и твой друг Гарсалт и Чердан.

Тримэйла напряглась, выражение ее лица было шокированным, когда он произнес эти имена.

- Как?.. - начала она, но Венсит только покачал головой.

- Боюсь, времени мало, миледи. Боюсь, твоему любопытству придется остаться неудовлетворенным.

Он поднял руку, и из нее вырвалась струя дикого огня. Она тянулась вверх, затем растекалась наружу, образуя сводчатый купол. Стороны этого купола опускались вниз, падая подобно занавесам, сотканным из радуг, пока не коснулись каменного пола, и Тримэйла из Контовара оказалась заключенной в великолепный полог света... с Венситом из Рума.

- Официальная дуэль? - Она услышала легкую дрожь страха, которую не смогла скрыть в своем голосе, и это унизило ее. Но Венсит, казалось, ничего не заметил. Он просто серьезно поклонился ей, и она с трудом сглотнула.

В своем роде предложение тайной дуэли было одновременно комплиментом и милостью, хотя она должна была признать, что в данный момент было немного трудно смотреть на это таким образом.

По крайней мере, дикое волшебство действует быстро, - сказала она себе и, собрав все свое мужество, вышла в центр светового полога Венсита, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.

Он ждал ее с какой-то безжалостной вежливостью, и она сунула руку в рукав своего костюма для верховой езды и достала волшебную палочку. Венсит просто стоял там с пустыми руками, ожидая, и она нахмурилась. В нем было что-то такое, что становилось сильнее по мере того, как она подходила ближе.

Нет, поняла она. Это чувство становилось сильнее не потому, что она была ближе; оно становилось сильнее, потому что он позволил этому случиться. Или, скорее, потому, что он позволил чарам, о существовании которых ни один карнэйдосец даже не подозревал, ненадолго ослабнуть, позволил ей увидеть, что было заперто в нем.

Ее глаза сузились, затем опустились на меч на его боку и расширились от внезапного, потрясенного понимания. Неудивительно, что он так много знал, сумел так точно предсказать столько атак!

- Мои комплименты, Венсит, - услышала она свой голос. - Я всегда удивлялась, как даже дикий волшебник может видеть будущее так точно, как это всегда удавалось тебе. Спасибо тебе за то, что ты все-таки удовлетворил мое любопытство.

Он слегка поклонился, затем выпрямился.

- Мое имя, - сказал он на безупречном древнем контоварском, - Венсит из Рума, и моей высшей властью как лорда Совета Оттовара я признаю тебя виновной в нарушении Правил. Будешь ли ты защищаться, или я должен убить тебя на месте?

Тримэйла не ответила на официальное обвинение и выбор. Во всяком случае, не на словах. Традиция, согласно которой первый удар в любой тайной дуэли принадлежал более слабому из противников, если только он не решил не принимать ее, была более древней, чем сами Правила. В последние несколько мгновений Тримэйла осознала, насколько безнадежным на самом деле было ее положение, но какими бы ни были другие ее грехи, трусость не входила в их число. Волшебницей она жила; волшебницей она умрет, и ее палочка взметнулась вверх, изрыгая мертвенно-зеленые молнии.

Они рассекли воздух в направлении Венсита, как живые змеи, и он поднял руку. Это был простой жест, но Тримэйла вскрикнула, когда ее молнии разбились о его поднятую ладонь, а ответный удар разнес ее палочку на сотню дымящихся осколков.

Она стояла там, сжимая запястье другой рукой, согнувшись от внезапной боли в том месте, где взорвавшаяся палочка ужалила ее руку. Она прижала ее к груди, затем выпрямила спину и спокойно посмотрела на Венсита.

- Да будет так. - Его голос был тихим, почти нежным, но в нем не было милосердия, и он указал на нее пальцем. - Как ты выбрала, так и ответишь.

Последнее, что Тримэйла из Контовара когда-либо видела, была внезапная вспышка дикого огня из этого пальца.