Брак с сюрпризом, или Любовь под маской

Глава 20 Долой маски!

Ви

Дверь закрылась, и мы с Ричардом остались одни в пустом холле. Гости ушли, унося с собой всю притворную легкость, которой был окутан сегодняшний прием, и оставили на наших плечах неподъемный груз проблем.

Все еще держа мужа за руку, я посмотрела на него. За каких-то пару часов его лицо, казалось, постарело на пару лет. Между бровей пролегла глубокая морщинка, глаза невидяще уставились куда-то в пространство, а губы плотно сжимались в напряжении.

Не удивительно. Даже меня слова леди Ильзы заставили почувствовать себя без вины виноватой. А то, что я услышала до этого вообще повергло в шок.

Джерри Тонг! Это ведь тот преследователь, что буквально не отлипал от меня по дороге домой, когда я в образе Виолы возвращалась из салона! Тогда я решила, что он очередной мой поклонник, пытающийся обманом выведать секреты моей личной жизни. Позже я предположила, что его целью могла быть не я, а мой новый начальник и по совместительству его главный соперник, Рик Томпсон.

Теперь, сложив все факты воедино, оказалось, что я была недалека от истины. Правда, до сих пор не до конца понятно, какую роль он играет во всех бедах, приключившихся с семьей Ричарда. Но то, что он вовсе не такой безобидный простак, каким хочет себя показать, это факт.

А ведь еще было предупреждение от некоего «неравнодушного свидетеля», что следил за мной и мужем в тот вечер в Гилленроке. И что-то мне подсказывало, что этим «доброжелателем» также может оказаться пресловутый Джерри Тонг…

Все это время за нашими спинами постоянно присутствовал некто, не упускающий из виду ни одной детали. Что если он уже в курсе всех наших тайн? Что если он уже их кому-то раскрыл?..

Стоило бы поделиться с мужем этими важными сведениями. А еще я обещала рассказать ему о том, что гложет меня уже который день подряд. Вот только вид измученного и подавленного Ричарда заставлял мое сердце до боли сжиматься. Я не могу просто взять и вывалить это на него. Не сейчас.

Приняв решение, я потянула мужа на кухню. Нужно успокоиться, согреться и все обдумать.

Едва завидев нас, две служанки побросали свои дела и, смущенно отводя взгляды, скрылись где-то в глубинах дома. Уж не знаю, о чем они подумали, а может, просто искали повод не работать, но так даже лучше. Никто не увидит моей неловкости в кухонных делах.

Я собиралась заварить нам чай, ароматный и согревающий, чтобы успокоить нервы и настроить на добрый лад. Правда, расположения вещей не знала, и потребовалось минут двадцать, чтобы отыскать необходимые приборы и вскипятить воду. Даже привычные насмешки Ричарда меня не страшили. Наоборот, я их ждала. Но весь процесс он предпочел наблюдать в молчании, отчего мне лишь сильнее становилось не по себе.

Поколдовав над чайником еще немного, я подождала и разлила чай по чашкам. Комнату наполнил терпкий аромат, отгоняя тоску и уныние. А потом первой попробовала напиток и заключила:

— Вроде бы неплохо.

Ричард машинально сделал глоток, затем второй. Постепенно к его лицу стали возвращаться краски, а мрак и опустошение, притаившиеся в глубине его глаз, отступали. Он все больше походил на привычного себя.

Внезапно вспомнив о чем-то, он спохватился:

— А где Дэн?

— Ушел. Сказал, что ему надо проветриться и полетать на грифоне, но обещал вернуться завтра утром… Ума не приложу, где он прячет грифона в столице?

— Мне пришлось выбить для его Малика место в королевских стойлах, иначе он никак не соглашался становиться моим подручным, — пояснил Ричард. — К тому же, ему по-прежнему необходимо время от времени возвращаться в Вильденберг, чтобы приглядывать за живущими там грифонами. В отличие от меня, он не обладает способностью мгновенно перемещаться на большие расстояния.

Вновь повисло молчание. Только чашки время от времени звенели о блюдца.

А потом Ричард вдруг тяжело вздохнул и, поникнув, тихо произнес:

— Прости меня, Ви. Кажется, я снова все испортил.

От его слов по коже пробежал холодок. В порыве разделить с ним тепло, я протянула руку и коснулась его пальцев, крепко вцепившихся в чашку, из которой до сих пор шел пар. Но те оказались пугающе холодными.

— О чем ты говоришь? — с тревогой спросила я.

Но Ричард меня будто не слышал, продолжая свое:

— Я всегда все порчу. Так уж повелось с самого детства. Младший ребенок в семье, никому не нужный. Толку с меня мало, только лишние хлопоты. Все, чему я успел научиться за свою никчемную жизнь — это приносить своим близким сплошные неприятности. А! Ну и с грифонами неплохо управляюсь. Но даже это не моя заслуга, а лишь стихии в моей крови.

Его уничижительные слова в свой адрес, вероятно, должны были меня разжалобить. Но вместо этого почему-то сильно разозлили. Не сдержавшись, я ущипнула его.

— Ай! Ты чего? — наконец он обратил на меня осознанный взгляд. А вместе с этим рефлекторно дернул рукой и перевернул чашку, ошпарив себе чаем руку.

Ричард порывался подняться, чтобы убрать беспорядок, но я остановила его и снова взяла за руку. Магия холода мигом остудила его кожу, уняв боль, а разлившийся по столу чай превратился в лед, так и не успев добежать до края стола.

— Кому какая разница, что дано тебе от рождения? — строго произнесла я. — В нашем обществе все так быстро меняется, что даже принадлежность к древнему роду не дает никаких гарантий в том, что ты преуспеешь в жизни больше, чем какой-нибудь предприимчивый выскочка из провинции. Важно не то, что ты имеешь, а как этим распоряжаешься. Мой отец пожертвовал слишком многим, чтобы теперь я имела возможность спасти тебя от ожога. Но я могла ею не воспользоваться, и ты бы сейчас ходил с больной рукой. Так кого тебе следует благодарить? Меня или мою кровь?

Ричард ухмыльнулся. В его глазах заискрились игривые огоньки.

— А вот теперь я вижу тебя настоящую. Не знал, что за этим прелестным личиком скрывается столь грозная леди, — он протянул руку, чтобы коснуться моей щеки. Но я откинулась на спинку стула, отдаляясь от него.

— А я не знала, что в погоне за женским вниманием ты не гнушаешься прибегать к столь подлым приемам. Все в порядке, я ошиблась, милорд. Нищета тебе не грозит. Никакому шарлатану не превзойти тебя в хитрости.

— Даже не сомневался. Уж с одним-то шарлатаном у меня точно не возникнет проблем, — расплылся он в самоуверенной улыбке. Затем притворно вздохнул: — Только вот с одной очень упрямой леди никак не удается сладить.

Я легко уловила, куда он клонит, и тихо сказала:

— Со мной не надо ладить. Достаточно простого спасибо.

— Спасибо, — серьезно произнес Ричард и подался вперед, проникновенно глядя мне в глаза. — Знаешь, Ви, я должен тебе кое в чем признаться.

Мы сидели друг напротив друга, и некуда было скрыться от его взгляда. Он поймал мою руку и потянул к себе, нежно проводя по моим пальцам. А потом оставил на них короткий целомудренный поцелуй.

От этих незамысловатых действий веяло столь искренной нежностью, что мое сердце таяло. Должно быть, это ослабило мою бдительность, поскольку я едва не пропустила следующие его слова:

— Знакомство с тобой сделало мою жизнь в десятки раз сложнее… Стой, дай договорить, — он усилил хватку, когда я от злости попыталась вырваться. — Едва ли ты не согласишься с тем, что король подкинул нам нелегкую задачку. До встречи с тобой все мои заботы касались лишь гонок и ухода за Рутой. Я не ведал проблем, живя в свое удовольствие. Вся моя жизнь была наполнена азартом и ликованием. Это было похоже на бесконечную белую полосу, где все легко и предсказуемо. Но потом появилась ты, и все изменилось.

Я тихо вздохнула. Мне ли не знать, когда моя жизнь была такой же?

— Когда я впервые встретил тебя, в том ресторане за завтраком, то подумал, что ты… слишком идеальная. Настолько, что хотелось держаться подальше. — Ричард хмыкнул: — Это заставляло меня чувствовать себя каким-то деревенским олухом, не достойным даже твоего взгляда… Совсем иначе прошло знакомство с Виолеттой.

Услышав свой псевдоним из его уст, я невольно вздрогнула. Меня поразила та нежность, с которой он произнес это имя.

Моя реакция не укрылась от Ричарда, но он не стал ее комментировать. Вместо этого он ласково провел большим пальцем по тыльной стороне моей ладони. От его кожи исходило приятное тепло, даря странное успокоение. Хотя сердце сковало противоречие.

Это ведь тоже я. Такая же настоящая, как и та, что сидит сейчас здесь перед ним. Но… Что если яркая внешность Виолы нравится ему больше, моей утонченной невзрачности? Что если легкий характер и аура беззаботности — это именно то, чего всегда желал Ричард? Он просто хочет, чтобы ему не усложняли жизнь, сам ведь сказал…

Я мысленно одернула себя. С каких пор это меня так волнует? Я никогда не стремилась понравиться ему. Никогда не желала его одобрения, не ждала комплиментов. Меня даже не заботило, каково его истинное мнение обо мне. Лишь бы следовал предписанным порядкам и не лез в мои дела.

Так почему же теперь его слова причиняют боль?

Как всегда, на моем лице не отразилось ни капли тех эмоций, что разрывали изнутри. Но Ричард будто почувствовал что-то и крепче обхватил мою руку, — как спасатель, не позволяющий другому утонуть в бурном потоке мыслей.

— Виола казалась мне яркой звездочкой на темном небосклоне. Она заворожила меня так же, как и всех своих поклонников, что готовы днем и ночью ждать ее возвращения на сцену. А еще она попала в беду, и это позволило мне наконец ощутить себя кем-то значимым. Этаким рыцарем, спасающим принцессу из лап дракона-начальника.

Его губы растянулись в мечтательной улыбке, а в глазах было столько нежности. Но все это едва ли относилось ко мне…

— А потом я узнал, кто на самом деле скрывался под маской.

— И что? Это тебя разочаровало? — горечь в моем голосе едва ли удалось скрыть.

Ричард мягко улыбнулся.

— Наоборот. Меня восхитила твоя смелость, практически граничащая с безрассудностью. Ведь это то, что мне так хорошо знакомо: ради мечты о свободе броситься в омут с головой, не заботясь о возможных рисках. А еще я наконец-то понял, что ты не просто красивый образ. Ты — нечто большее. И ты достойна быть собой настоящей, не пряча истинные чувства и желания за маской.

Я грустно усмехнулась. Он совсем не понимает? Если один из нас может позволить себе быть беспечным и наивным романтиком, рядом должен быть кто-то более собранный и ответственный, готовый столкнуться с трудностями реальной жизни лицом к лицу. Без своей маски я, может быть, и стала другой, а вот он ничуть не изменился.

— Вместе мы уже успели столь многое преодолеть. И это показало мне, что для меня на самом деле важно. Это ты, Ви. Ради тебя мне хочется меняться и становиться лучше, учиться новому, хотя раньше ничего не интересовало, кроме первых мест в гонках. — Ричард протянул руку и убрал с моего лица прядь волос, едва коснувшись кожи. — А еще мне хочется построить с тобой настоящую крепкую семью, а не то подобие, что мы с тобой изображаем сейчас. За свою жизнь совершенно точно я понял одно — я презираю маски. Так почему друг с другом мы все еще продолжаем за них цепляться?

В его словах имелся смысл.

Привычный мир рушился прямо на глазах, а я понятия не имела, что с этим делать. И теперь, когда Ричард оказался также выбит из колеи, я неожиданно для себя осознала, что все это время невольно полагалась на него.

Временами он казался мне несносным и задиристым, а иногда — угрюмым и отстраненным. Но в последние дни Ричард стал открываться в совсем ином свете. Все больше хотелось доверять ему. Иногда я даже ловила себя на мысли о том, чтобы наконец открыться ему, объяснить свою правду, признать его правоту…

Но страх отпустить контроль… пугал до дрожи в коленках, до шума в ушах. Это казалось последним рубежом, за которым не будет края. Будто стоит только озвучить уже всем давно очевидную правду, и все окончательно рухнет. Ведь маска Виолы и ее фальшивая жизнь уже давно стали моей второй кожей.

Однако то, за что я так отчаянно всегда цеплялась, было всего лишь жалкой иллюзией. Иллюзией свободы, счастья, контроля. Теперь я могла ясно это видеть. Столкнувшись с риском потерять нечто большее, нечто более важное, могла ли я позволить себе и дальше утопать в самообмане?

— Что ты хочешь от меня услышать? — сдавшись, спросила я и поднялась. — Что я не та, за кого себя выдаю? Тебе это и так известно.

Легким взмахом руки я перевоплотилась в Виолетту, но без маски. И Ричард теперь видел то, что мог узреть любой, кто попытался бы снять ее с меня. Глаза горели фиолетовым, и волосы сменили цвет, но лицо и тело принадлежали мне настоящей — я никогда их не меняла.

На противоположной стене рядом с буфетом висело овальное зеркало в богатой резной оправе. Отражение в нем впечатлило даже меня. Грустная Виола — кто бы мог такое вообразить?

Я попыталась улыбнуться, но выглядело это донельзя жалко. Поэтому вновь сменила внешность и сказала:

— А может, тебе по вкусу другие девушки?

Теперь из зеркала на меня смотрела темноволосая юная леди с такими же серыми глазами, как у Ричарда. А после превратилась в коротко стриженную девушку-сорванца в мужской одежде.

— Я могу быть какой угодно. Ведь это так легко!

Однако вопреки моим словам, иллюзия быстро распалась, вновь являя мою обычную внешность. После долгого дня сил осталось совсем мало, и я невольно пошатнулась.

Ричард вскочил и поддержал меня, обняв за талию:

— Ты и правда обладаешь уникальной способностью становиться кем угодно. Так почему бы тебе хотя бы раз не попробовать стать просто… собой? Вдруг понравится?

Меня позабавила его наивность, хотя на сердце стало чуточку теплее.

— Глупый Рик, — я мягко хлопнула его по лбу. — Столько лет живешь, а так и не понял, что никому на свете не важно, какой ты на самом деле.

— Мне важно. Разве этого мало?

Хотелось возразить, но в голову так и не пришло ни одного аргумента. Та простота и непосредственность, с которой он говорил, подкупали.

Всю свою жизнь я стремилась стать достойной, соответствовать ожиданиям общества, вписываться в рамки и устои. Казалось, даже дома я не могла по-настоящему быть собой. Только в танце на короткий момент все менялось, а потом приходилось снова притворяться другим человеком. Так я не заметила, как одна маска сменила другую, и я потеряла себя…

Нелегко признать, но слова Ричарда оказались для меня очень важны. Они заставили меня поверить, что все может измениться. Что хотя бы рядом с ним мне больше не нужно притворяться.

Чувство благодарности и глубокой нежности буквально переполняли меня. Не ведая, что творю, я потянулась к мужу и прижалась к нему губами.

На короткий миг на его лице промелькнуло замешательство, а потом он ответил — прижал меня к себе крепче и углубил поцелуй. Все страхи улетучились сами собой. Сейчас все наконец-то стало правильным, а в душе воцарилось спокойствие.

Не помню, как, но вскоре мы оказались на втором этаже у наших спален. Ричард толкнул дверь в одну из них, и лишь по расположению мебели я поняла, что мы у него. В комнате царил полумрак. Угли тлели в камине, а в окна светила полная луна. Этого света было достаточно, чтобы разглядеть желание в глазах Ричарда.

— Если вдруг не захочешь остаться, всегда можешь вернуться к себе, — прошептал он, покрывая мою шею поцелуями.

Кровь кипела в жилах. Эмоции, которые я прежде никогда не испытывала, бурлили внутри, требуя выхода. Все мои мысли были лишь о том, чтобы он не смел выпускать меня из своих объятий. Мне хотелось стать ближе. Еще ближе.

В этот момент я искренне не могла понять — зачем мне возвращаться к себе?

Первые лучи утреннего солнца свободно проникали в комнату сквозь не закрытое шторами окно. К несчастью, падали они именно на тот угол кровати, где находилась моя подушка. Немного повертев головой, я так и не смогла отыскать тень, и открыла глаза.

Взгляд упал на лохматую макушку Ричарда, торчащую из-под копны моих волос, что надежно прятали его лицо от навязчивых лучей солнца. Сам муж при этом крепко прижимал меня к себе, удерживая на месте и не давая возможности сменить положение на более удобное.

Ну вот! Пригрела на груди бессовестного эксплуататора!..

Мне оставалось только тяжело вздохнуть и смиренно лежать, вслушиваясь в его размеренное дыхание.

Будить Ричарда не хотелось. Прошлая ночь была коротка, а утро наступило слишком рано. Я и сама до сих пор ощущала приятную истому во всем теле, а мысли были спокойны и чисты, как озерная гладь. Все проблемы остались за порогом этой комнаты. Сюда им не было ходу, и хотелось, чтобы так оставалось подольше.

Однако те, похоже, считали иначе.

Из коридора внезапно раздался подозрительный шум.

— Еще раз повторяю, сюда нельзя, господин, — наш дворецкий, похоже терял терпение. — Если у вас есть какие-то вопросы к моему хозяину, подождите, пока он проснется.

— Хватит бросаться мне под ноги! Твой хозяин не обрадуется, если пострадает единственный, кто следит за порядком в этом доме. И кому, как ты думаешь, придется искать нового дворецкого? Конечно же, мне! Так что брысь отсюда! Не мешай мне!

Второй голос принадлежал нашему новому управляющему. Дэннис явно был решительно настроен поговорить о чем-то с Ричардом и, кажется, стремительно приближался к этой комнате.

Ой-ей, похоже, он сейчас сюда ворвется — уж ему-то бесстыдства на это хватит! Запаниковав, я принялась вертеться в попытке выбраться из-под тяжелого тела мужа. Но тот, как назло, только крепче меня обнял.

— Рик! — шепнула я. — Рик, вставай!

— Все хорошо, любимая. Я тебя никогда не оставлю, обещаю… — в полусне пробормотал он.

— О, прекрасно. Но вот сейчас лучше бы ты сделал наоборот.

Из коридора снова донеслось:

— Но господин…

— Спорим, твой хозяин меня ждет? — голос Дэнниса раздался совсем близко. И, не дожидаясь ответа дворецкого, мужчина толкнул дверь в спальню: — Рик, я узнал кое-что важное о нашем общем приятеле…

Секунда замешательства, встреча двух взглядов, — моего испуганного и его удивленного, — а затем мои нервы не выдержали.

— А-а! Пошел прочь отсюда! — заверещала я и, внезапно проявив недюжинную силу, столкнула с себя бессознательного Ричарда и зашвырнула в незваного гостя подушкой.

Та в цель не попала, зато Ричард наконец пробудился.

— Что случилось?..

— Упс! Мадам, прошу прощения, — совершенно неискренне извинился Дэннис и, закрыв глаза ладонями, начал пятиться к двери. Это замедляло его путь обратно, зато ничуть не мешало бессовестно подглядывать за мной сквозь широкие щели между пальцами.

— Дэн, хорош выпендриваться, — резко осадил его Ричард и сел, потирая лицо. — Иди в столовой меня подожди. Я сейчас спущусь. Заодно проконтролируй, чтобы завтрак на всех приготовили. Слышал, сегодня обещали к яйцам и тостам подать твои любимые свиные колбаски.

Этот аргумент, кажется, окончательно убедил нарушителя спокойствия.

— Хорошо-хорошо, считайте, меня здесь не было, — Дэннис наконец выскользнул за дверь.

Оттуда донеслось приглушенное:

— Вот видите, господин! Я предупреждал!

— Да-да, ты был прав. Зря я тебя не послушал.

— Вы должны мне мой выигрыш! — заявил вдруг дворецкий. — Вы проиграли спор.

— Ничего я тебе не должен! Мы даже не обсудили ставку! — возмутился Дэннис.

— Никто вас за язык не тянул, господин, — парировал дворецкий.

Мы с Ричардом ошеломленно переглянулись: «Боже, на кого мы дом оставили?» А потом оба рассмеялись от абсурдности ситуации.

Однако имелись во всем этом и положительные стороны — той неловкости, с которой я опасалась столкнуться с утра, так и не возникло. Все ощущалось таким комфортным и естественным, будто так и должно быть. Ну или почти все…

— Прости этого идиота, — сказал Ричард. — Видимо, ночью он растерял последние мозги.

— Нужно вправить их на место и преподать ему хороший урок, — все еще немного обиженно отозвалась я. — Кто вообще научил его врываться в чужие спальни⁈

— Если хочешь, можешь нанять кого-нибудь, кто займется воспитанием этого проблемного ребенка. Время от времени ему придется выполнять роль нашего представителя. Нельзя, чтобы он нас позорил.

Его предложение приятно удивило. А вот возьму и правда найду кого-нибудь! Моя матушка, например, в два счета сделала бы из него приличного человека. Или, может, попросить леди Ильзу? С ней он точно не забалует! Даже я ее слегка побаиваюсь…

Пока перебирала в уме всевозможные варианты мести Дэннису, Ричард в два счета привел себя в порядок и выскочил в коридор, будто и не было его. Я тоже поднялась и как раз завязывала пояс пеньюара, когда Ричард вдруг вбежал обратно.

Я понимающе посмотрела на запертую дверь в мою спальню, решив, что он хочет отпереть ее для меня. Не хотелось бы разгуливать полуголой по холодному коридору. Куда удобнее пройти туда напрямую.

— Хорошо, что ты сам вспомнил.

— Как я могу забыть? — он шагнул вперед, а потом вдруг нагнулся и жарко меня поцеловал.

Его руки снова касались меня всюду, и кожа горела от его прикосновений. На мгновение я потерялась в этой безумной буре чувств, позабыв обо всем на свете. Очнулась лишь в тот момент, когда почувствовала прикосновение холодного металла к моей ладони.

— Это теперь твое. Решай сама, что с ним делать, — сказал Ричард и вновь умчался прочь, оставив за собой несколько маленьких ветряных вихрей, блуждающих по комнате. Еще некоторое время они не хотели униматься.

Я задумчиво посмотрела на ключ в своей руке. Даже после того, что было между нами этой ночью, он все еще дает мне шанс отступить, притвориться, будто ничего не произошло. Возможно, испугавшись новой себя и своих чувств к нему, я бы так и поступила. Но Ричард снова ведет себя так, словно знает меня лучше меня самой. Впервые это не раздражает, а наоборот кажется очень трогательным проявлением заботы.

Улыбнувшись своим мыслям, я вставила ключ в замочную скважину и отперла дверь в свою комнату. Отныне и впредь пусть она всегда остается открытой.