Брак по расчету, или Истинных не выбирают

Глава 22

Утром я проснулась от стука в дверь. Горничная принесла мне завтрак. Я посмотрела на часы — не было еще и семи. Наверно, Бертлен полагал, что мне следует вставать пораньше.

Какао было ароматным, и булочки с сыром выглядели вполне аппетитно. Я с удовольствием поела и распахнула шторы на окнах. В комнату сразу хлынул яркий солнечный свет. День выдался превосходным, и мне захотелось немедленно пойти в парк.

Начать работу я решила с маленьких предметов — льняных столовых салфеток, на которых хотела вышить пары бабочек — знаки супружеского счастья. Орнамент из бабочек можно было пустить и по краю скатерти. Скатерть и салфетки были приятного кремового оттенка, и я потратила немало времени, подбирая к ним подходящие нитки.

Уложив инструменты для вышивки и салфетки в небольшую шкатулку, которую я тоже привезла с собой, и прихватив пяльца, я отправилась на улицу. Хотя герцогиня и разрешила мне находиться в парке в любое время, я пока не хотела лишний раз встречаться с хозяевами. Мне нужно было понаблюдать за ними со стороны, чтобы составить о них собственное мнение.

Герцогиня Кавайон показалась мне весьма рассудительной и доброй дамой, но передались ли эти качества ее детям?

В парке я увидела садовника, который подстригал росшие вдоль дорожки кусты, и без того казавшиеся идеальными. Он почтительно поклонился мне, и я улыбнулась в ответ. В такой солнечный день гулять по такому восхитительному парку было особенно приятно.

Мне понравилось то, что Кавайоны постарались максимально сохранить и подчеркнуть природную красоту этого места, не испортив его новомодными штучками. Даже скамейки здесь прятались в тени деревьев. Я расположилась на одной из них и приступила к работе отнюдь не сразу.

На ветвях щебетали птицы, а над цветами, что росли на лужайке, кружились бабочки. Я наблюдала за ними довольно долго, стараясь запомнить их расцветку и форму крылышек, чтобы постараться передать всё это на ткани.

Я так увлеклась, что не заметила, что в то время, как я наблюдала за бабочками, за мной тоже кое-кто наблюдал. Молодого Бертлена я обнаружила только тогда, когда сухая ветка хрустнула под его ногами.

— Простите, мадемуазель Фонтане, я, кажется, вас напугал, — несмотря на свои слова он ничуть не выглядел виноватым. — Не правда ли, сегодня чудесное утро?

— Да, утро чудесное, месье Бертлен, — согласилась я, — и я бы хотела использовать его, чтобы поработать.

Я раскрыла шкатулку и заправила салфетку в пяльца, всем своим видом показывая, что очень занята. Но месье Бертлена это ничуть не смутило.

— О, я совсем не хотел вам мешать. Но если уж мы с вами встретились, то позвольте мне хотя бы присесть к вам на скамейку. Обещаю — я буду нем как рыба. Я никогда не видел, как кто-то вышивает. Наверно, это ужасно любопытно — наблюдать, как на ткани появляется настоящая картина.

Он сел на скамью, не дожидаясь моего разрешения, и я не стала его прогонять. Судя по всему, он был весьма настойчивым молодым человеком. И хотя я не собиралась продолжать это знакомство после возвращения в Виллар-де-Лан, из него можно было извлечь некоторую выгоду. Если он был сыном или племянником дворецкого, то должен хорошо знать Кавайонов. Слуги всегда являются бесценным источником информации о своих хозяевах, и глупо было бы этим не воспользоваться.

Первые полчаса он, как и обещал, провел молча. Но когда на салфетке появилась первая бабочка, он счет своим долгом выразить восторг.

— Вы — большая мастерица, мадемуазель Фонтане! И как это у вас так ловко выходит? Мне кажется, это настоящая бабочка присела на минутку на ткань. Кстати, мы с вами знакомы уже несколько дней, а я до сих пор еще не знаю вашего имени. Не кажется ли вам, что это — неправильно?

Ответить мне помешал скрип гравия на дорожке — в нашу сторону кто-то шел. И хотя мне нечего было стыдиться, я предпочла бы, чтобы никто не видел нас тут вдвоем — слишком уединенным было это место. Я бросила на Бертлена умоляющий взгляд, и он, к его чести, мигом понял мою просьбу и исполнил ее.

К тому времени, когда из-за деревьев вышли две молодые девушки, моего недавнего собеседника уже и след простыл.

Нет, ни одной из них не была мадемуазель Клеман, но я всё-таки напряглась. И не зря.

Невысокая фигуристая блондинка, заметив меня, нахмурилась и удивленно посмотрела на свою подругу. Но та была удивлена не меньше — впрочем, когда она заметила пяльцы в моих руках, то удивление прошло.

— Полагаю, вы — мадемуазель Фонтане? — спросила она. — А я — Джоан Кавайон.

Значит, это была сестра Арлана. Я встала и поприветствовала ее наклоном головы. Она оказалась ничуть не похожа на тот портрет, который после знакомства с ее матерью, я сама себе нарисовала. Если от герцогини веяло элегантностью, то ее дочь производила впечатление девушки, не обремененной аристократическими привычками.

— Кто это, Джо? — спросила ее спутница.

— Это — мадемуазель Фонтане — мастерица, которую мама пригласила для вышивки кое-каких милых вещичек. Ох, мадемуазель, какая красивая бабочка у вас получилась! — она всплеснула руками и рассмеялась.

Подобная непосредственность была столь неожиданной, что я тоже невольно улыбнулась.

А вот ее подруга ее восторг не разделила.

— Вышивальщица? — уточнила она и презрительно поморщилась. — Но разве слугам дозволяется вот так прохлаждаться в парке?

Смущенная ее бестактностью, мадемуазель Кавайон покраснела.

— Мадемуазель Фонтане — не служанка, Беа!

— Но она и не гостья, — возразила блондинка. — Не могли бы вы, мадемуазель, оставить нас здесь с ее светлостью? Думаю, скамейки на заднем дворе подойдут вам куда больше, чем эта.

— Беа, прекрати! — рассердилась Джоан. — Простите, мадемуазель Фонтане! Нет-нет, оставайтесь тут — мы с подругой вовсе не собирались здесь сидеть. Разве ты не помнишь, Беа, что мы шли к фонтану?

Она подхватила блондинку под руку, и они удалились. Но я тоже стала собирать шкатулку — настроение было напрочь испорчено.