БОМЖ

Глава 12

Глава одиннадцатая.

Бунт на корабле.

Август 1993 года.

Локация — Дорожный район.

Следовало немедленно эвакуировать мою тушку подальше отсюда. Я не сомневался, что сотрудники медицинского вытрезвителя, что столпились на крыльце своей конторы, расположенной в пятидесяти метрах от въезда в гаражный кооператив, и тыкали пальцами в сторону отсвета разгорающегося пламени, не бросятся на поиски неизвестного стрелка, но позвонить в РОВД и «огнеборцам» они были обязаны.

Убрав разряженный пистолет в потертый пакет, я взял в руку второй, с полной обоймой и двинулся по шпалам железнодорожного пути в сторону областного суда.

— Фу, Паша! Куда ты опять залез? — экипаж «Ниссана» при моем появлении, вместо оды радости, начал старательно чихать (волосатый предатель) или старательно зажимать носик (тоже мне, принцесса инкогнито).

— Ну в чем проблема? Немного пахнет бензином… Ладно, уговорила. — я скинул с себя черные спортивные штаны из тонкого трикотажа, носки и китайские тапочки, которые отнес в стоящий рядом мусорный контейнер, забитый бумажной макулатурой из областного и районного судов.

— Довольны? Можно ехать? — я поставил босые ступни на педали и недовольно поморщился — касаться пятками жесткой, рифленой резины было неприятно.

— Ну, еще пахнет…

— Я ноги не могу отстегнуть. — я фыркнул: — Окошко открой по шире и все нормально будет. Все, поехали.

Двумя часами позже.

Локация — дача Громовых — старших.

Я сидел на деревянной веранде, глядел на висящие в черном небе, яркие звезды и слезы ручьем катились по моему лицу. Лежащий в моих ногах черный пес, периодически вставал, лизал шершавым языком мое лицо, тяжело вздыхал, и снова валился тяжким грузом на мои ступни. Ничего не понимающая Наташа уже дважды пыталась увести меня спать, но я досадливо отмахивался, и она отступала.

А я не мог остановиться — от осознания того, что у меня есть еще какая-то жизнь, кроме моего бродячего существования, которое до недавнего времени я считал единственным возможным для меня. Оказалось, что я не одинок в этом мире, что есть люди, которые всегда рады меня видеть, что бы со мной не случилось, которые сделают все возможное, чтобы помочь мне, чтобы со мной не произошло. А в дальней комнате, на небольшом диванчике, спит незнакомая мне девочка, похожая на меня только глазами, которая является моим продолжением и которая в этой жизни может надеяться только на меня. Пробило меня фотография в альбоме, который я украдкой взял посмотреть с полки шкафа. Моя дочь, с испуганными глазами, стоит в ряду детей, облаченных в блеклые, казенные платьица и рубашки. Моя дочь «праздновала» последний Новый год в детском доме! Я не помню, как я такое допустил, но я не мог себе, нынешнему это простить.

Наше ночное вторжение было воспринято, как, само собой, разумеющееся. «Блудный сын» нашел время, и ненадолго появился у родителей, оставив на время в сторону свои засады, погони, допросы и бумаги, а значит…

На стол было выставлено все из холодильника, нам постелили свежее белье в гостевой комнате, сообщили, что будут рады, что Наташа «подышит свежим воздухом и полакомится ягодой». Вопрос, могу ли я оставить Демона был встречен более прохладно, так как хитрый пес все равно находил дырки в заборе, а коровы, которых он гонял, и злые деревенские пастухи, обещавшие его пристрелить, никуда не делись. И все было хороша, пока мне не попался на глаза тот злосчастный фотоальбом.

— Наташа, все нормально. Я сейчас приду. Просто муха какая-то в глаз попала. — я поплескал на лицо водой из бочки и поплелся в сторону, чернеющего на воне посветлевшего неба на востоке, огромного дома, сопровождаемый радостным Демоном — завтра был трудный день. На завтра я запланировал возвращение к сознательной трудовой деятельности.

Следующий день

Локация — Дорожный РОВД.

Сказать, что я робел, входя в полутемное здание Дорожного РОВД — это не сказать ничего — слишком свежо были воспоминания, как меня запинывали в помещении дежурной части, а потом волокли за ноги в черный, не освещенный подвал. Я с трудом выдержал дружеские подколки и похлопывания парней в голубых рубашках, куривших на крыльце, что живо интересовались, как я погулял в отпуске и сколько пропил денег во время отдыха.

Пробившись через весело-гомонящую толпу, я неуверенно кивнул сержанту, сидящему за огромным стеклом, отделяющим «дежурку» от прохода в райотдел и медленно, как на лобное место, двинулся по длинному коридору, подобно провинциалу на улицах столицы, испуганно читая таблички на кабинетах, здороваясь со всеми встречными.

Перед черной, оббитой кожей, дверью, со зловещей табличкой «Начальник уголовного розыска», я остановился, глубоко вздохнул и, как с пирса в глубину, стукнул по косяку и шагнул вперед.

— Добрый день? — я осмотрелся и плюхнулся на один из стульев, выстроившихся по периметру просторного кабинета.

— О, Володя, смотри, кого к нам занесло попутным ветром. — сидящий за столом черноглазый, смуглый мужик, с густыми усами, подернутыми первой сединой, усами повернулся к кудрявому здоровяку, обложившемуся горой бумаг с торца стола.

— Ты чьих будешь, смерд? — заговорил кудрявый цитатой из какого-то исторического фильма.

— Исполать тебе, служивый! — я, ерничая, совершил поясной поклон. Почти коснувшись рукой пола: — Человек я государев, при Разбойном приказе обретаюсь…

Видимо у кудрявого здоровяка знания старорусского языка ограничивались уже произнесенной фразой, поэтому он что-то недовольно буркнул и уткнулся в свои бумаги.

— Ты где был, Громов? У тебя же…- черноусый судорожно листал потрёпанный ежедневник: — Во! Ты еще месяц назад должен был к работе преступить. Где шлялся?

— Болел…. Сильно очень. — я виновато понурил голову.

— Бухал ты, а не болел. Иди теперь в кадры, пиши рапорт на увольнение — не хочу я больше тебя покрывать, задолбал ты уже меня своими выкрутасами. Скажи, Владимир Николаевич? — усатый повернулся за поддержкой к кудрявому, как я понимаю, исход из записей в моем ежедневнике, который я усердно изучил, заместителю начальника уголовного розыска.

— Да-да, Александр Александрович! — закивал головой капитан или майор Донских: — Я с этим алкашом работать точно не собираюсь. На хрен? Вон в кадры заявку сбросим, и они нам быстро парочку оперов найдут А этот пусть в народное хозяйство идет, там как раз по нему работа есть — быкам хвосты крутить…

— Ну что встал? — начальник розыска нервно стал прикуривать сигарету от, постоянно ломающихся, спичек: — Вали в кадры, не занимай должностную единицу.

— До свидания, зла на меня не держите. — я встал и быстро пошел к двери.

— Стой Громов! — гаркнул начальник несколько растеряно, наверное, я ему воспитательный процесс поломал: — Ты институт то свой закончил?

— Да. — я кивнул головой, из вчерашних разговоров на родительской дачи я понял, что государственные экзамены я сдал и даже выпил сто грамм коньяку с отцом за это событие.

— Ну что, Николаевич, дадим этому бездельнику и прогульщику еще один шанс? — честное слово, уровень актерской игры начальника розыска находился на удручающе низком уровне: — Садись. Короче, твою линию работы мы другому человеку передали, а тебя переводим на первую зону, так как ответственную работу тебе поручить нельзя. Так-что иди и сразу включайся в работу…

Я хрен его знаю, что такое первая зона и с чем ее едят, так что, мне оставалось только старательно кивать головой и смотреть в рот начальству со сдержанным трудовым энтузиазмом. Как я понял, моя прошлая работа была вполне спокойная и перспективная, и на нее поставили кого-то, приближенного к «личности императора», а меня бросили в какую-то вонючую дыру, а вот отправить меня в отдел кадров для оформления увольнения начальники сейчас не могли, тем более, что я лично и качественно проредил стройные ряды группы по тяжким преступления.

— Все, иди Громов, работай! — начальник розыска досадливой махнул в мою сторону рукой — наверное я его подвел, не стал просить отставить меня в рядах МВД, не дал никаких клятв и обещаний.

— И чтобы вечером раскрытие было! — в дверях меня нагнал начальственный окрик. Я обернулся, но начальник уже склонился над очередной бумагой. Часы над его головой показывали двенадцать часов дня.

Я вышел из кабинета, плотно прикрыв дверь и завертел головой, пытаясь понять, где пресловутая первая зона, ничего не нашел и двинулся на выход, где, теньке, под старым тополем был припаркован мой «Ниссан», где, взаперти маялся, черный пес по кличке Демон.

Открыв боковые окошки, я оттолкнул от себя слюнявую морду обрадованного пса и вытащил из бардачка мой путеводитель по миру отделения уголовного розыска Дорожного РОВД — «Схему оповещения личного состава на случай…», что была захвачена мною в бою с опером по кличке Вареник.

Ага, первая оперативная зона в списке присутствовала и была она весьма многочисленная — старший опер капитан Иволгин, опер старлей Симакин и… дальше шли три младших оперативных уполномоченных в званиях сержантов, один вообще был рядовым милиции. Забавно, но, в принципе, это не моя головная боль, а старшего оперуполномоченного Иволгина. Интересно, меня уже сняли со старших оперов в педагогических целях или еще нет.

С целью выяснить объем претензий ко мне со стороны отдела кадров РОВД, мимо его открытой настежь двери мы с демоном шли очень медленным шагом, но сотрудницы только улыбнулись мне, а моему песику даже помахали руками. Исходя из этого я пришел к выводу, что до настоящего момента никаких официальных репрессий в отношении меня запланировано не было, иначе бы я уже расписывался в приказе о наказании. Фамилию «Иволгин» я увидел в самом конце коридора, на двери кабинета номер девятнадцать. Решив, что двух Иволгиных в одном РОВД вряд ли можно найти, я толкнул дверь и шагнул в просторный, но, крайне неухоженный кабинет.

На засаленной диване, притащенной, очевидно, с ближайшей помойки, сидели два гнома, а третий, в круглых очках, похожий на Кролика из мультфильма про Винни-Пуха, сидел за столом и что-то писал в амбарной книге.

Ну, бород и дурацких колпаков, у гномов конечно не было, но судя по росту, в милицию они попали пройдя по самой низкой ростовой планке, допустимой для сотрудников МВД. Это, если что, я три дня назад заходил в библиотеку, поднимал нормативные требования для сотрудников, пытаясь понять, могу ли я уволится по состоянию здоровья.

— Здорово, Громов. Твоя собака пиво пьет? — один из гномов нырнул за диван и достал оттуда две бутылки темного стекла без этикеток — судя по запаху, в них был, отнюдь, не лимонад «Буратино».

— Иволгин где?

— Так его и Симакина вчера в Москву отправили…

— Не понял. А кто у вас старший? — я плюхнулся за самый новый из четырех столов в кабинете.

Гномы переглянулись и самый наглый поднял вверх руку с зажатой бутылкой.

— Понятно. Поздравляю, как я понял, ты только что власть потерял в связи с прибытием старшего по званию и должности. — я раскрыл ежедневник: — Чем сегодня заняты?

Гномы синхронно пожали плечами, двое из них продолжали прихлебывать пиво.

— Понятно. Слушай боевой приказ — я подошел к схеме на стене — судя по всему, там была отражена схема территории первой оперативной зоны. А, вон и соответствующая надпись наверху имеется.

— Сейчас отрываете свои ленивые жопы от мягкого дивана и идете на… площадь, в течении получаса притаскиваете оттуда парочку интересных клиентов, и мы начинаем их колоть. Если до конца рабочего дна никто из них не расколется, то остаетесь в ночь работать и будете работать пока что-то не раскроете. Понятно?

— А ты что будешь делать?

— Я пока не знаю, но это точно не ваше дело. Так, встали и пошли.

— Ты что тут раскомандовался? — самый борзый закинул вверх коричневую бутылку, сцеживая в рот последние капли теплого и невкусного напитка.

— Тебя как зовут?

— Сергей Геннадьевич мы и почаще на вы…

— Короче, Сергей, ты приказ услышал? Если сейчас же не отправитесь работать и мне придется встать, то ты, как зачинщик бунта на корабле здесь работать не будешь. Не знаю, куда тебя начальство отправит, но в этот кабинет ты больше не войдешь. Все, время пошло, пять секунд вам на сборы.

До рукоприкладства дело не дошло — в пять секунд или побольше, но мои маленькие друзья, со вздохами и стонами, встали засунув бутылки за диван, двинулись на выход.

— Мусор с собой заберите…

Забрали, завернули в пакет и вышли в коридор, оставив дверь нараспашку, но это меня вполне устроило –я на цыпочках подкрался к двери и выглянул через щелочку — у двери кабинета начальника уголовного розыска собрался митинг из трех гномов. Парни махали руками и о чем-то ожесточенно спорили, наверное, решали, пойти жаловаться на меня руководству или не стоит. К их чести, через пару минут дискуссии, младшие опера решили не выносить сор из избы и двинулись на выход, а я вернулся на место и начал изучать журнал, в котором кто-то скрупулёзно записывал преступления, совершенные на территории зоны.

Судя по тому, что ведение журнала обрывалось три дня назад — уверен, что в этот день местный старший опер узнал, что он убывает в длительную командировку в столицу нашей родины, город –герой Москву, то сейчас на линии в полный рост стояли разброд, шатание и анархия, и хитрые начальники решили подбросить мне подлянку из серии «миссия невыполнима».

Просмотр журнала учета преступлений заставил встать дыбом волосы на моей, почти лысой, голове. Судя по записям, преступления сыпались, как снег на голову, а от количества пометок о раскрытии хотелось обнять себя и заплакать, на первый взгляд раскрывалось процентов десять преступлений. Не знаю, когда, но за такие результаты меня явно будут дрючить при любом удобном случае. Больше всего хотелось дойти до отдела кадров и написать рапорт о увольнении, благо, судя по прочитанной намедни газетке «Ищу работу» юристом в ЖЭУ меня возьмут, а выбивать с бабулек половину пенсии на оплату жилищно-коммунальных услуг вряд ли труднее, чем заставить работать этих трех оболтусов, без всякого моего согласия, доставшихся мне в наследство.

Эти паразиты, которых, я уверен, начальник уголовного розыска уже считает моими подчиненными, пришли ровно через полчаса, притащив старого, вонючего бомжа, с залитыми белым гноем, глазами и молодую деваху, лет двадцати пяти, одетую в светлое платье я открытыми плечами и ярко-голубыми глазами под светлой, пшеничного цвета, челкой. Кроме глаз, девушка обладала другими выдающимися достоинствами, так, что у меня, в самом внизу живота, начало приподниматься настроение.

— Идите сюда. — я взял за плечи «Кролика» и «Наглого» и вывел их в коридор, прикрыв за собой дверь: — За что их притащили?

— Ты же сказал — «наглый» довольно улыбался: — Притащить двух подозрительных человек, а потом будем их колоть.

— Ну и чем они подозрительные?

«Наглый» пожал плечами, а «Кролик» пояснил, что бомж, когда они проходили мимо него, копался в хорошем кожаном бумажнике, в котором лежал профсоюзный билет на имя Холопова В. П. с фотографией молодого парня, на старого бомжа совсем не похожего.

Про подозрения в отношении девушки выяснить подробности я не смог, очевидно, что «Наглый» задержал ее из вредности, тупо пытаясь саботировать мои приказы, одновременно, формально их исполняя.

— Хорошо. Будем работать с тем, кого вы задержали. У деда изъять бумажник с документами. Официально, при понятых. И не вздумайте своих знакомых записывать. Ну, а девушку отвести в дежурку, пробейте по всем базам, данные мне принесете. Потом решим, как будем ее колоть.