Болотный край

Глава 4

Через два дня после встречи с бешеной собакой, я оказался в месте буквально заваленным городскими зданиями. На пятачке примерно полкилометра на полкилометра неизвестная сила собрала десятка два построек от панельной пятиэтажки до шлакоблочной двухэтажной хрущёвки. Увы, но перенос сказался крайне негативно на их целостности. Я не увидел ни одного целого дома. Или хотя бы немного целого. Панельные дома выглядели горкой костяшек домино, небрежно высыпанных на стол. Шлакоблочные и вовсе смотрелись кучей мусора, прикрытого неким навесом из бывшей деревянной крыши из шифера или железа. Большая их часть ушла под воду.

При виде этого безобразия захотелось махнуть рукой и отправиться на поиски куда более лучше сохранившегося «привета с Земли». Но скудная и надоевшая диета из хлеба заставила остаться в надежде, что смогу найти нормальные продукты питания. К слову сказать, хлеб стал портиться: на некоторых кусочках появились мелкие зелёные пятна плесени. Из детства, проведённого с бабушкой, я помнил, что более-менее безопасной считается белая плесень, уже серая и тем более зелёная вредна для здоровья. А чёрная и вовсе яд. Те продукты, которые я прихватил из «пенсионерского» дома частью успел съесть, а частью превратил в НЗ. Эта участь коснулась консервов. Их я съем тогда, когда от голода слабеть стану.

Пришлось засучить рукава и взяться за осмотр развалин. В первую очередь шёл к панелям, которые встали «домиком». В щелях между ними иногда попадались различные вещи. Так я стал обладателем двух шикарных чемоданов. Оба были плотно набиты тряпками — стандартным набором отдыхающих. Всевозможные купальники, лёгкие платья, шорты с футболками и майками, полотенцами, трусами и трусиками и так далее. На два чемодана полтора приходилось на полотенца и женское шмотьё. Остальное занимал мужской гардероб. И опять меня ждал облом в виде маленьких размеров. Ни шорты, ни футболки, ни новое — с бирками — нижнее бельё мне не подходило. Возможно, попались чемоданы матери с сыном-подростком.

В одном месте увидел под завалами раздавленную палатку-тонар с надписью «Самая вкусная ша…». В первую секунду обрадовался, что смогу вытащить из неё что-то съестное. Но стоило приблизиться, как немедленно зажал лицо ладонью, задержал дыхание и рванул в обратном направлении. Стоять рядом с ней было невозможно из-за сильнейшего запаха разложения. Может, причина в испортившейся продукции, а может вместе с палаткой сюда перенесся продавец, судьбе которого точно не позавидуешь.

При обходе развалин удивили два столба с натянутыми верёвками, на которых болталось постельное бельё. Столбы прочно и идеально ровно стояли между камней в болоте, натягивая верёвки, как струны на гитаре. Одну простынь и пододеяльник я прихватил с собой на всякий случай.

Нашёл дом, под которым проглядывала вывеска «Пятёрочка». Причём плиты встали так, что я у меня появилась надежда на то, что подводная часть дома уцелела. Если нырнуть и отыскать проход в магазин, то есть шанс получить гору отличных припасов. Тех же консервов, которых хватает на полках, а ещё больше их лежит на складе. Я при всём желании не унесу там всё.

Вот только одному соваться в воду было страшно. Немного полазал сверху по развалинам дома в поисках пути вниз, но такого не нашёл.

Убил на осмотр развалин больше трёх часов, а нашёл несколько пачек сахара, крупы, две бутылки масла, несколько бутылок и бутылочек с газировками, немного фруктов и овощей. Кстати, я в один присест выдул больше половины двухлитровой бутылки «колы». Сам не ожидал от себя, что так присосусь к этой газированной сладкой водичке, про которую столько всякого-разного ходит на Земле. Да-да, именно в таком контексте и подразумеваю свой родной мир. Почему-то в голове прочно обосновалась мысль, что я где угодно, но только не на третьей планете от звезды по имени Солнце. Или не на той, которая стала моим местом рождения, если случилось попадание во времени.

Насчёт находок хочу добавить, что нашёл я куда больше продуктов. Вот только значительная их часть испортилась к этому моменту.

— На крайний случай сойдёт, — хмыкнул я, убирая в рюкзак две бутылки с растительным маслом. — И запора от сухомятки не будет.

Масло ещё можно было использовать в качестве розжига. От него никогда пища, приготовленная на открытом огне, не будет пахнуть едкой химией, которой нужно время на то, чтобы выгореть в костре. Невольно вспомнил случай, когда я с приятелем ходил за водой к дальнему роднику, оставив девчонок кашеварить в лагере у речки. В итоге, они половину маринованного мяса, приготовленного для шашлыков, испортили привкусом розжига из-за желания поскорее его пожарить. Мало того, крайними остались мы с пацаном.

— Эх, было же времечко весёлое, — с грустью вздохнул я. — Вернётся ли оно?

И сам себе мысленно ответил, что нет, не вернётся. Впрочем, я буду несказанно рад, если моя жизнь просто улучшиться относительно текущего момента.

От мыслей и тоски о прошлом с будущим отвлекла человеческая фигура, показавшаяся на самой границы видимости в тумане. Неизвестный несколько секунд маячил вдалеке, потом неуверенно помахал рукой, увидев, что я смотрю на него, после чего повернулся ко мне спиной и быстрым шагом пошёл прочь. Перед тем, как окончательно скрыться в тумане, он ещё раз остановился и приглашающе махнул мне рукой.

И вот что мне делать?!

Чувство осторожности посоветовало забыть про него и срочно бежать в противоположную сторону. А желание избавиться от одиночества торопило припустить вслед за ним. В итоге оно и победило. Заодно с ним разум веско сообщил, что если это ловушка, то меня так и так найдут, раз заметили раньше, чем я его (или их). И бегать от врагов — только умереть уставшим.

Неизвестный вёл меня часа полтора или два, постоянно маяча на границе видимости и то и дело ускользая в туман, когда я ускорял шаг в стремлении сократить между нами дистанцию. Несколько раз я пытался докричаться до своего проводника:

— Эй! Да стой ты, давай поговорим!

Да только куда там. Ноль внимания, тонна игнора. В тот момент, когда я твёрдо решил послать его дальним лесом и пойти по своим делам, в тумане показались очертания целого здания. Совсем небольшого, буквально в один этаж высотой и метров тридцать в длину. Издалека постройка мне показалась гаражным блоком. Но ещё немного приблизившись, я рассмотрел ряд больших окон и несколько антенн на плоской крыше, в том числе и спутниковых.

База неизвестных, к которым принадлежит мой таинственный проводник? Если так, то стоит быть осторожным. Свой рюкзак я скинул на землю и пристроил на плоском камне примерно в двух сонях метрах от кирпичного дома. Жалко будет его потерять в случае негативного развития событий. Но лучше так, чем оказаться им стреноженным и не успеть унести ноги. Взял только плоскую банку тушёнки, которую положил в карман хэбэшки. Она поможет протянуть лишний день. А там можно будет вернуться к месту тех руин и уже более кропотливо покопаться в разрушенных домах.

Когда я приблизился к зданию на несколько десятков шагов, то увидел, что то погружено в воду минимум на один этаж. Из воды и разорванного травяного кофра выглядывали сантиметров на десять оконные решётки из витого стального профиля или прутка. Обойдя по кругу, я не нашёл никаких следов пребывания людей. Странно, что проводник пропал и никак себя не проявляет. Я не смог его увидеть, как ни высматривал. Минут десять я ещё ждал хоть какой-то реакции на своё проявление, шатаясь в округе, а потом плюнул и полез в здание.

Просто так попасть внутрь оказалось сложно из-за воды вокруг него. Зданию повезло опуститься в месте, где имелось ровное твёрдое дно, и не было никаких скал внутри этой водяной чаши или бассейна. Только что утонуло наполовину, но это мелочи, если вспомнить, как выглядели те постройки, что встречались на моём пути все эти дни.

Чтобы попасть внутрь, мне пришлось вплавь добраться до окон, выломать решётку и разбить окно. Через пролом дотянулся до оконной ручки, повернул её и кое-как открыл окно. Дотянуться до верхнего ряда окон из воды не вышло, пришлось мокнуть и мёрзнуть.

Оказавшись внутри, я доплыл до двери и… она оказалась закрытой на ключ. Дверь была достаточно прочная, ещё и разбухла. Поэтому у меня не получилось выломать её. Только устал и страшно замёрз.

Когда выбрался обратно на твёрдую, хм, относительно, землю, то там меня ждал сюрприз в виде моего рюкзака со всем его содержимым. Он лежал на камне напротив места, откуда я вошёл в воду. Не нужно иметь семи пядей во лбу чтобы понять, кто это сделал.

— Эй, выходи! Не нужно бояться, я тебе ничего не сделаю! — крикнул я. А в ответ тишина. — Чёрт, мужик, напрягаешь! Чего тебе нужно?

И снова мой призыв остался без ответа.

Матерясь и трясясь от холода, я вытерся и быстро оделся в форму. Потом несколько минут энергично разминался, разгоняя кровь по телу. Заодно ещё раз обошёл вокруг дома, ища способ, как быстро и без проблем попасть в него. И нашёл, хотя без купания и битья стекла не обошлось. Зато смог забраться на сухой этаж, а потом по веревке, которую сделал из разорванного на полосы пододеяльника, затянул к себе пакет с одеждой.

Пока одевался и разминался, попутно хорошенько осмотрел место, куда меня занесло. Оказался я в просторном кабинете, заставленном дешёвыми столами с мониторами, подставками для бумаг, мини-компьютерами и прочей офисной атрибутикой. Несколько шкафов были заполнены папками с бумагами со странными аббревиатурами, которые в средние века запросто приняли бы за сатанинские молитвы.

«Так, кажется, я вспомнил, что это за домик», — опознал я место, куда меня занесло, когда достаточно согрелся и оценил окружающую обстановку.

Двухэтажная постройка из красного кирпича с простейшим узором на стенах из серого, ранее располагалась на улице Добрынина, в трёх минутах ходьбы от городской администрации. Первый этаж занимал центр занятости и центр медстрахования. Весь второй этаж подмял под себя регистрационный центр, через который проходили земельные участки, квартиры с домами, дачи и прочее недвижимое имущество.

И это было плохо.

Здесь нет ни еды, ни одежды, ни инструментов — ничего нет! Единственный плюс только в крыше над головой, в том, что смогу эту ночь провести в сухом месте. Впрочем, отчаиваться я не собирался. Здесь хватало кабинетов, где можно поскрести по сусекам и набрать всякой съестной мелочёвки. Может, тушёнки с крупами я не найду. Зато те же «доширкаи» и «роллтоны» да хлеба, пусть и чёрствый уже, здесь должен быть. Я несколько раз проскакивал здесь и видел, как из здания выходили тётушки возрастом от среднего до зрелого. А такие люди редко бывают помешанными на диетах, поэтому съестные захоронки в кабинетах меня точно ждут. Чай, печенье или пряники, сахар — всё это здесь есть.

— Вот только как бы чайник вскипятить? — грустно вздохнул я.

Мне ещё раз пришлось окунуться в холодную болотную водичку, чтобы перетащить в здание все свои вещи. Разбитое окно закрыл двумя столами, поставленными на попа, и подпёр их ещё двумя. Пролезть можно будет, но сделать это без шума не выйдет. Одетый и согревшийся, я вооружился своим деревянным мечом, сунул за ремень топорик и пошёл изучать остальные кабинеты. Кстати, с дверью справился быстро и легко. Здесь стояла типа-металлическая дверь. На раме из стальных уголков был приклёпан такой тонкий стальной лист, что его можно было разрезать обычными ножницами для бумаги. Лезвие же топора с этой жестянкой справилось играючи.

За дверью расположился узкий коридор с широким холлом в середине здания. Там стояли два больших цветка, похожих на отломанную ветку дерева, в коричневых керамических вазах литров по тридцать каждая. На втором этаже насчитал восемь дверей. Из них сразу две поставил в конец очереди на осмотр: на одной была табличка «архив», на второй «зал совещаний». Перед тем как приступить к взлому кабинетов, дошёл до лестницы. Там уже на десятой ступеньке начиналась вода.

В первом кабинете я не нашёл ничего съестного. Стоял лишь кулер с бутылкой, полной только на треть. А вот за второй взломанной дверью мне открылась практически пещера Али-Бабы. Здесь у «регистраторов», по всей видимости, была кухня и обеденный зал. Стояли два стеклянных небольших столика, два холодильника, микроволновка и индукционная панель на два предмета. А ещё двустворчатая тумбочка и высокий узкий шкаф с одной дверкой и четырьмя ящиками. Внутри него я нашёл несколько пачек и стаканов быстрорастворимой лапши, сахар и соль, несколько нераспечатанных маленьких пачек галет и сухих хлебцев. Были здесь пакетики с чаем, кофе, также чай и кофе в пачках и банках, кисель и даже сухой сокосодержащий напиток. Он мне напомнил рассказы родителей, которые иногда вспоминали напитки из их молодости — юпи и зукко. Отыскал немного засохшего чёрного и белого хлеба. Убрав эти продукты в пакет, я перешёл к холодильникам. Раньше не трогал их из опасения, что продукты внутри стухли. Тогда тошнотворным запахом тут пропитает всё помещение настолько, что находиться будет просто невозможно. Опасения подтвердились отчасти. В одном холодильнике всё так и было. Приоткрыв на мгновение дверцу на пару сантиметров и уловив вонь, я тут же её закрыл. А вот во втором всё было в порядке. Там я нашёл две банки сгущёнки, одну нераспечатанную, три бутылочки с питьевым йогуртом, закрытую банку с консервированными сосисками и распечатанную мягкую пачку сосисок. Они не испортились. Вернее, порченного запаха не было, просто сильно ссохлись. Молоко, кефир, сливочное масло в пластиковой маслёнке, продуктовый контейнер с нарезанными овощами и бутерброды. Бутерброды высохли, кусочки сыра и колбасы на ломтиках хлеба — аналогично. Зато шоколадки и шоколадные конфеты выглядели отлично. Не удержавшись, я развернул одну и отправил шоколадно-ореховый шарик в рот. Запил водой из полуторалитровой бутылки с минералкой. Ещё нашёл железный ковшик, маленькие кастрюльки, большую эмалированную кружку. Если бы у меня не было посуды из пенсионерского дома, то сейчас бы я прыгал до потолка от радости.

— Ну, хоть что-то, — вздохнул я, покинув обеденный уголок. Сосиски, кстати, прихватил. В них столько химических добавок, что пищевое отравление не грозит. Проварю минут десять на всякий случай. Голод не тётка, как говорится. — Дня на три хватит, плюс старый запас в рюкзаке. Дней на десять можно растянуть.

Перенеся найденные продукты к своим вещам, я продолжил осматривать помещения на этаже. В одном кабинете отыскал кладовку, забитую хламом чуть ли не под потолок. Мелькнула мысль, что здесь с советских времён не расчищали ничего, только накидывали всё новое и новое из того, что выбросить жалко, а использовать негде. В этом месте мне повезло. Я нашёл несколько стремянок. Ножовки с топорами на рассохшихся рукоятках, какие-то брезентовые плащи, строительные каски и брезентовые перчатки, банки и бутылки с краской и олифой, в основном застывшей. У дальней стенки лежали разломанные или разобранные деревянные столы со стульями, какие-то бруски и рейки, огромная вязанка почерневшего от плесени штапика для деревянных оконных рам. При виде оцинкованных тазов и вёдер я почти запрыгал от счастья. В них я смогу развести огонь без опасения устроить пожар в здании. Практически сразу этим и занялся. В качестве топлива сгодилась старая деревянная мебель. Это не современная из лакированной бумаги и клееных опилок, где огня выйдет меньше, чем ядовитого дыма. Пока разгорался костёр, и грелась вода в кастрюле, я продолжил обследовать этаж. В кабинете начальника меня порадовал кожаный мягкий диван. Эту ночь я проведу с комфортом.

Увы, ожидания на отличный отдых и сладкий сон не оправдались. Из сна меня выдернули лай и завывания под окнами. Невидимые в ночи собаки устроили такой концерт, что пластиковые стеклопакеты не справлялись с шумом. Доносились частые плески и скрежет когтей, а может и зубов по решёткам на окнах первого этажа и стёклам. Видимо, собаки пытались добраться до меня вплавь. К счастью, они оказались непреодолимым препятствием для зверей.

— Что б вы там все сдохли, — простонал я, кутая голову в простыню в попытке заглушить шум извне. Небольшое облегчение дали тряпочные тампоны в ушах. Лай не пропал, но стал приглушённым и не так раздражал. Но сразу заснуть всё равно не вышло, слишком неприятным и адреналиновым случился подъём. Проворочавшись с час, я встал и, матеря псин, которые не думали уходить прочь, вскипятил воды и сделал себе чая со сгущёнкой. И только после этого попытка уснуть увенчалась успехом. Проснулся я ближе к полудню. Самочувствие было великолепным. Всё-таки, между сном на камнях или досках и на диване разница колоссальная. Плюс, чувство безопасности! Даже в деревянной клетке я себя настолько защищённым не чувствовал, как в комнате в кирпичном здании с прочными окнами, окружённого водой, как средневековый замок оборонительным рвом. Пройдясь по комнатам и поглядывая в окна, я не увидел ни одной собаки (во всех смыслах того слова), которые устроили у меня под окнами концерт.

— Так, а это что такое? — вслух сказал я, увидев недалеко от воды на плоском камне кусок мяса и немного красных ягод в кульке из нескольких травяных листов, стянутых травинками. Сразу появилась догадка, что это очередной след таинственного проводника, который привёл меня сюда. — Подкармливает, чтобы не похудел, что ли? На чёрный день запас делает, блин.

Впрочем, эти предположения были не всерьёз. Хоть и знаю, если так можно сказать, неизвестного всего день, но пока что ни одно из подозрений в его адрес не оправдалось. Не знаю, почему он держится на расстоянии, но причины явно весомые.

На то, чтобы спуститься вниз и не замочить ноги, я убил несколько часов, все стремянки, несколько досок, верёвки и какие-то железки. То, что в итоге вышло, я назвал подъёмным мостом. Установил эту конструкцию в месте, где до камней от стены было метра четыре. Под ногами всё шаталось и скрипело, когда я мелкими шажками пошёл по мосту. Оказавшись на твёрдой — условно — почве, я осмотрелся, вытащил из-за пояса топорик, поправил большой кухонный нож в проволочных ножнах, и направился к камню с дарами. Мясо и ягоды я забрал, оставив вместо них большую плитку молочного шоколада в плотной бумажной обёртке с бечёвкой и сургучным кругляшком и непочатую банку сгущёнки. Решил, что сладости будут лучшим даром, чем тушёнка или сухая лапша «роллтон». Судя по всему, проводник вполне может себя обеспечить продуктами в виде подножного корма.

Ягоды я съел. Они по вкусу напомнили лесную костянику, но были чуть-чуть плотнее и крупнее раза в два. А вот мясо есть воздержался. Кто его знает, чьё оно. Сейчас, когда у меня имеются продукты, я собачатиной брезгую. А может, это и не собачатина.

Уже под вечер в голову пришла мысль, что не найди я этот дом, то в минувшую ночь легко мог стать закуской для блохастых «друзей человека». Выходит, что неизвестный мне фактически жизнь спас, приведя сюда.