Болотный край

Глава 11

— Ого, а вам не кажется, что там куча левого народа?

— А Директор прав, — вслед за нашим спутником произнёс Иван, — там полно чужих. О, вроде как с нашими нормально общаются.

Мы позавчера вечером вернулись на болотный берег озера. Высадились в нескольких километрах от лагеря с вагоном, так как на озере да ещё в тумане быстро потеряли ориентацию. В принципе, никто и не рассчитывал на другое. Скорее удивились, что оказались в нескольких километрах от нужной точки, а не в нескольких десятках километров! Переночевали на берегу, а утром Максим опознал местность и показал, куда двигаться. В его лагере мы оставили плот. В обмен рассказали про то, что видели на другом берегу. Сразу после этого заторопились к себе. И вот дошли.

— Нашли кого-то, так думаю, — предположил Сухов. — Пойдём или ещё посмотрим?

— Пойдём, — ответил я.

Едва только дозорные увидели мой отряд, как нам навстречу вышли несколько человек. А потом, когда мы оказались за железной стеной, нас потащили к Колокольцеву. По пути к нему успели прояснить ситуацию с незнакомыми лицами в лагере. Оказывается, позавчера сюда вышла большая группа наших земляков, аж двадцать семь человек. Среди них пятнадцать мужчин в самом подходящем возрасте для работы и обороны, от двадцати пяти до сорока лет. Женщин восемь, среди них три немолодых, и две четырнадцатилетних школьницы. И совсем маленькие дети, где младшему было два года, старшему через пару месяцев исполнится четыре. Ушли они из крупного лагеря, расположенного в заводском цехе из металлических ферм и сендвич-панелей, сохранившегося в слегка погнутом, но целом виде после переноса, где недавно проживало около сотни человек. Но десять дней назад на них напала большая группа мужчин и женщин… каннибалов. Просто удивительно, как за короткий срок обычные люди, те, кто годами жил по соседству, улыбался и здоровался при встрече, вдруг превратился в монстров. А позже у Колокольцева я услышал историю разгрома их лагеря.

— Они сначала поймали наших собирателей корней и ящериц, — рассказал старший группы новичков. — Привели их к нашему дому и убили, после чего стали разделывать, как каких-то коров… Помните был такой старый фильм? Его лет десять или даже пятнадцать назад показывали, и называется он, кажется «Судный день»… Вот там показывали в городе толпу людоедов, когда перед ними живого солдата резали на куски и жарили… — мужчина выдохнул, несколько секунд помолчал и продолжил. — Вот так и наших друзей резали и жарили… и даже ели сырыми, пили их кровь. День провели вокруг дома, а потом напали. Хорошо, что у нас было оружие, ружьё и несколько пистолетов. Мы убили нескольких из них и смогли убежать. Только… — он виновато посмотрел на Колокольцева, — только они могут пойти по нашим следам и к вам прийти.

Выходит, потому здесь и сидят все молодые и крепкие, те, у кого хватило сил на многодневный выматывающий марш-бросок без еды и без тёплых вещей.

— Их много?

— Много, — резко кивнул тот головой. — Человек двести. Все молодые мужчины и женщины, полно парней лет двадцати.

— Там психи сплошные. Мы видели у них и обычную еду, консервы, крупы, но они всё равно ели людей, — добавил второй новичок, пришедший вместе со своим старшим к Колокольцеву. — Они себе одежду сделали, как у рейдеров из «Безумного Макса» и «Фоллаута».

После этого разговора было решено немедленно заняться переездом на берег озера. В первую очередь туда отправили пожилых, больных, детей и женщин с детьми. Все мужчины и те женщины, что покрепче, занялись разбором завалом в районе руин и изготовлением плотов для переправы через озеро. Заодно и оружие делали, в основном копья, тесаки и щиты. Арбалеты требовали много сил и времени. Ещё и редко встречающиеся материалы. Особенно мало было трубок, что шли на стрелы. На данный момент арбалетов у нас было всего шестнадцать. Не очень хороших, опасных в пределах тридцати метров, и к ним всего восемьдесят более-менее приличных болтов, которые летели достаточно точно на эти три десятка метров. Против двух сотен людоедов это капля в море.

Кстати, собаки с недавних пор шли в еду. На развалинах нашли гору соли и специй, которые использовали для обработки мяса. Конечный продукт отличался не самым приятным вкусом, был жёстким, но отлично насыщал. Ещё и шкуры пробовали выделывать, готовя их в качестве накидок от ночного холода. Вот только получалось плохо.

За неделю были сделаны десять плотов, на которых можно посадить по десять человек без груза. Они отличались от того, который я оставил в лагере Максимки. На такое количество поплавков монтажной пены у нас не было. Поэтому внутрь жестяных тубусов пихали всё, что хорошо держится на воде, девяносто процентов — пенопласт и пустые пластиковые бутылки. Кстати, пенопласта и похожего на него розового стройматериала у нас было много. Эти материалы мы снимали со стен разрушенных домов. До переноса ими жители утепляли свои стены, для защиты от сырости и холода. Из десяти плотов шесть мы сделали из камер от фур. Накаченные камеры превратились в поплавки, на которые закрепили настил. Пять «дутиков» отлично держали восемь-десять человек с небольшим грузом. Каждыую камеру я укрепил одной духовной искрой. После такого я слёг на сутки с жесточайшим откатом. На пике негативных ощущений я мысленно хотел сдохнуть и сто раз дал себе зарок больше так не делать и беречь себя.

— Да уж, мы предполагаем, а Бог располагает. Правильно это заметили наши предки, что придумали такую присказку, — однажды сказал мне Иван. — Думали, что переезд затянется на пару месяцев. А в итоге ещё и десяти дней не прошло, а мы уже свой лагерь у заправки бросили. А завтра уже первая партия народа на плотах поплывёт к горам.

К счастью, никакие людоеды до нас не успели добраться. Вся наша группа, изрядно увеличившаяся за счёт новичков, за три дня перебралась на другой берег озера со всем имуществом. К слову, я пару раз слышал чужие разговоры старожилов лагеря у заправки о том, что новички могли наврать про нападение. Лично я в такое не верю, слишком напуганы они были. Сильно напуганы, такое огромной толпе разновозрастных людей не сыграть никогда.

Сейчас наша группа насчитывала уже за сотню человек. Слабых, стариков и детей было очень мало. В основном молодые или просто крепкие мужчины и такие же женщины. Иные просто не смогли выжить после переноса. Вожаков, если так можно назвать старших группы, было четверо. Наиболее авторитетным оказался Колокольцев, практически президент. Остальные трое — это Клавдия Вагон, последнее стало прозвищем из-за места, где она жила со своей крохотной общиной; Василь Старцев, помощник Колокольцева и Сергей Сергеевич Сергеев, старший среди тех, кто спасся от людоедов. Все остальные, кто ранее обретался рядом с Колокольцевым, как-то вдруг после переезда к сопкам отошли от власти. Ах да, можно сказать, что в совете, то есть вожаками были ещё я и Лиза. Нас постоянно звали на каждое совещание и прислушивались к нашим предложениям. Впрочем, как такового влияния у нас с девушкой не имелось. Практически уверен, что Колокольцев держит нас рядом с собой из-за наших способностей, приносящих огромную пользу, чтобы нас не переманили какие-нибудь конкуренты. А то, что они однажды появятся, я в этом уверен на сто процентов. Человеческая суть по-другому не может.

Первые сутки мы отсиживались на берегу, отдыхали после плавания, осматривались, искали опасность или какие-нибудь её следы. На второй день после плавания была создана большая группа из крепких мужчин, которая отправилась в долину. В неё попал я со своими товарищами, Иваном и Директором. А ещё к нам как-то вдруг незаметно приклеился Максимка. Его даже Колокольцев стал считать членом моей команды. Группа получила восемь арбалетов с десятью усиленными болтами и три пневматические винтовки с двадцатью усиленными пульками. Дополнительно к этому оружию каждый мужчина был вооружён топором или самодельным тесаком, копьём. К примеру, у меня на поясе висел короткий меч из тонкой рессоры. В нём было чуть больше семидесяти сантиметров от острого кончика до обуха рукояти. Клинок был широкий к острию и слегка изогнут. Тот, кто отковал его, назвал тактическим кописом. По мне же — это была пародия на кукри, только слабо изогнутая и слишком длинная. По правде говоря, я даже не знаю, кто первым предложил вооружаться по-средневековому. Пока что никаких причин и признаков к подобному не располагало. С другой стороны, людоеды были все сплошь с холодным оружием, фабричным — топоры и большие ножи, и самодельным. Кроме оружия мы несли пилы, кувалды и большие топоры, большой запас гвоздей и скоб для крепления древесины. Всё это требовалось для главной задачи: найти удобное место и там построить защитную стену из местного леса с помостом для часовых.

Всё шло до поры хорошо: в долине не нашли никаких следов крупных зверей, зато хватало мелких зверьков и птиц, которых можно было бить и отправлять в котёл. Тут одних мышей столько, что можно ими кормиться долгое время. Просто варить тушки нужно подольше на случай, если они переносят какие-нибудь болезни, присущие земным грызунам.

А потом один из лесорубов попробовал воду из озера.

— Тьфу, — немедленно стал он плеваться, — горькая дрянь, тьфу!

Оказалось, что вода в озере заметно горчила. Пить такую не сможет никто. Наша четвёрка, зарекомендовавшая себя в качестве разведотряда, пошла обратно вдоль ручья, вытекающего из долины. Всё время пробовали из него воду. Мы шли больше двух часов, прежде чем исчез неприятный привкус.

— А мы не сдохнем от этой дегустации? — сказал Директор после очередной пробы. — У меня уже все губы высохли уже.

— Ты её не глотай, а выплёвывай, — посоветовал ему Иван.

— А если она ядовитая? Или радиоактивная? — продолжал стоять на своём Директор.

— Тогда мы умрём. Учитывай тот факт, что радиация не выветривается, а мы пили из озера не один раз, — допил его Иван.

— Бли-ин.

— Горечь в воде бывает от высокого уровня пэаш, вот и всё. Если бы этого минерала было больше, то вода стала бы горько-солёной, — уверенно заявил Максимка.

— Откуда знаешь?

— Что за пэаш?

— Ну-у, — отрок смущённо отвёл взгляд в сторону, — я это где-то в инете читал и случайно запомнил. У нас как-то дома от фильтра вода стала горчить, вот я и поискал там почему так.

Иван покачал головой:

— Пользы от твоих знаний… м-да.

— Сами ещё меньше знаете, — надулся паренёк. — Больше ничего не скажу.

Водоросли в воде местами попадались, как и немного травы по берегам. Но настоящие заросли и водная живность мы увидели только спустя два с лишним часа пути. При этом шли мы достаточно быстро, экономя время. Когда нашли границу окончания горечи, мы повернули назад.

— Настоящая живая и мёртвая вода, — сказал Максимка на обратном пути.

— Ага, а в долине Баба-яга живёт, ещё скажи, — хохотнул Директор.

На следующий день кроме моей группы была выделена ещё одна в количестве трёх человек. Мы с ней отправились вглубь долины до подножия гор. На дорогу туда и обратно ушёл весь день. В лагерь мы вернулись уже в темноте. В качестве плюсов можно принять находку двух небольших родников с нормальной вкусной водой. Минусами же было то, что окончательно убедились в отсутствии крупных животных. Не могут они не оставить никаких следов: зачёсов на деревьях, троп, помёта, нор, тех же костей. Мы прошли всю долину от начала до конца и видели только мышей и небольших птиц. Некоторое время сто с лишним человек проживут на них и ещё рыбе в озере. Но это два или три месяца, потом территорию, мягко говоря, выжрем. Походы на болото в развалины домов тоже не самый лучший вариант. Там существует огромный риск наткнуться на банду людоедов или стаю псов. И малоэффективен: энергии на дорогу и работы будет уходить прорва, её придётся восполнять найденными продуктами и в итоге посёлку станет перепадать мало что.

«То есть, — мой взгляд невольно лёг на горы, — по любому скоро придется отправиться туда в поисках перевала и разведки местности с той стороны. Если, конечно, там проход есть и по нему могут пройти дети».