Божественная шкатулка

ГЛАВА 1

История моя началась не слишком давно. В ту пору я был — как вы можете догадаться — вполне симпатичным мужчиной. Скорее из душевных наклонностей, нежели из суровой необходимости, я постоянно интересовался возможностями новых, более эффективных способов обогащения. Золото отнюдь не является самым главным в моей жизни, уверяю вас, однако силы, которые руководят моими поступками, заставляют меня частенько наведываться в соседние края. Однажды меня даже занесло в страну омергунтов, к их вождю Огхару Отважному. Однако я немного забежал вперед в своем повествовании.

За несколько дней до этого путешествия на моем торговом пятачке — позволить себе целую лавку я не могу — на рыночной площади Искандара появился не слишком известный волшебник по имени Йоркис, которому пришла в голову идея купить летающий ковер. Обычно я закупал ковры, носившие на себе товарный знак далекого экзотического королевства Амрита, в убогих городских кварталах — истинном позоре благословенного Искандара. То, что в конечном итоге нечаянно приключилось с этим мнимым волшебником, ни в коем случае не моя вина. В конце концов, этот парень искал себе такой ковер, истинная цена которого — ясно последнему идиоту — многие тысячи рилов.

Так вот, этот тип стоял посреди рыночной площади, и вес содержимого его кошелька едва ли превышал вес комара. Именно поэтому, как мне кажется, в случившемся есть доля и его собственной вины.

Как бы то ни было, пока этот, с позволения сказать, волшебник, повернувшись ко мне спиной, перебирал ковры, я издал неслышный человеческому уху свист. Синий ковер, одно из лучших изделий, производимых в Зивенезе, зашевелился.

— Святая Яндра! — воскликнул Йоркис, взывая к древней крылатой богине. Я усмехнулся про себя, так как знал, что содержимое его кошелька скоро станет моим. Повинуясь беззвучным сигналам, которые я подавал неслышным свистом, ковер пополз сначала влево, затем вправо.

— Сама святая Яндра находится в этом ковре! — восторженно воскликнул Йоркис.

— Да, верно, это она, — ответил ему я. — Она просто ждет волшебника вроде тебя, Йоркис, который отправил бы этот ковер в полет.

— Так, значит, он сможет взлететь?

— Взлететь? Что за убогое слово! — Я поднял глаза к небу и указал на высокое облако. — Лучше будет сказать, что он воспарит в небеса. — Я сделал жест, изображавший воображаемый полет в небесные выси, который сопровождался плавными извивами, взлетами, падениями и снова взлетами на разной скорости.

Я уже готов был подать сигнал, по которому ковер скатался бы в трубку, когда к нам подбежал местный дурачок по имени Дорк. Здешние торговцы часто используют его в качестве скорохода, передающего различные известия.

— Хозяин Корвас, я…

В то же мгновение я поспешно спрятал свой потайной свисток.

— Умолкни, Дорк! У меня сейчас покупатель. — С этими словами я повернулся к волшебнику. — Простите меня, уважаемый Йоркис.

— Что происходит? — вопросил Йоркис недоуменным тоном.

— Простите? — повторил я и посмотрел туда, куда показывал покупатель. Оказалось, что около полусотни выдрессированных мною марзакских жуков беспорядочной армией выскочили из-под ковра и устремились прямо на рыночную площадь. Времени на объяснения не оставалось. Потребовались долгие годы, чтобы научить жуков повиноваться моим приказаниям, и я, естественно, устремился вслед за ними.

— Стойте, господин! Осторожно, госпожа, смотрите, куда ступаете! — завопил я. Признаюсь, что самообладание могло в любое мгновение покинуть меня, к тому же было неизвестно, как поведет себя Йоркис. На моем пути неожиданно возник какой-то безумец, выскочивший из близлежащей торговой лавки с жутким приспособлением, наверняка специально изготовленным для палача Кваага, обслуживающего королевскую темницу. Это был огромный барабан, приводимый в движение при помощи ручки. Катясь по мостовой, он громыхал так, будто происходило землетрясение. Из-за него мне пришлось резко сбросить скорость и посторониться. Прежде чем я успел пошевелиться, эта тварь своим чудовищным сооружением успела проехаться по моим бесценным марзакским жукам.

Увиденное привело меня в ужас. Катастрофа! Я погиб. Кто же теперь захочет купить ковер? Мысли о потере моих верных жуков, которых я помнил по именам, еще более усилили мое отчаяние. Я хорошо знал Бентию и ее детишек Нэба и Тиба; отчаянного Бомбу, которому приделал протез после того, как голодная самка богомола лишила его ноги; дряхлого Хадруббу, который в свое время первым попал мне в руки в дни, когда я оказался на финансовой мели…

Я был начисто разорен. Прежде чем мне удалось снова прийти в себя, существо с жутким инструментом для пыток вернулось и обратило ко мне свое сияющее идиотской улыбкой лицо.

— За свои услуги, брат, я не возьму с тебя ни гроша!

— Ни гроша? Ни гроша! За какие такие услуги, недостойный безумец? И не набивайся мне в братья, жалкий, вонючий отпрыск вулотского слизняка!

К лицу этого парня прилила кровь.

— Я нахожу твои слова оскорбительными, коверщик!

— Коверщик? Ты сказал коверщик? Я — Корвас, торговец коврами, и продаю лучшие волшебные ковры в этой или любой другой Вселенной! А ты кто такой?

— Я — садовник Обюшон. Я также занимаюсь и торговлей.

— Торговец, — презрительно произнес я. — Какой же торговец станет расхаживать с таким вот инструментом пыток?

Негодяй рассмеялся мне прямо в лицо, и я бы заставил его проглотить дерзкий смех, если бы он не поставил свой чудовищный инструмент между собой и мной.

— Это не инструмент для пыток, брат Корвас. Это мой товар, я продаю его. Это газонокосилка.

— Газонокосилка? — Я посмотрел на поверхность принадлежащего ему огромного барабана. Она вся была усеяна раздавленными трупиками дорогих моему сердцу жуков. — Для чего она нужна?

— Как для чего? Для стрижки газонов и лужаек!

Я качнул головой и рассмеялся в ответ на забавные слова моего собеседника.

— Я что, похож на человека, у которого уши набиты сеном? Да, приятель? Для чего, безумец, нужно подстригать лужайки? Ведь после этого останется одна лишь голая земля, а трава засохнет от солнечных лучей.

— Нет, Корвас. Стричь — значит делать поверхность плоской и ровной.

— А вот и нет! Стричь так стричь, ровнять так ровнять!

Обюшон вздохнул и кивнул:

— Ну хорошо, пусть это будет не газонокосилка, а газоновыравниватель.

— Не вижу никакого толку в этой штуке. Да и ты сам, похоже, плохой торговец. Еще ты наверняка слишком много пьешь, бьешь жену, детей и собаку, воруешь в храмах и у слепых нищих и скорее всего плохо кончишь. Я больше не хочу тебя видеть. Убирайся прочь!

Я повернулся было лицом к моему покупателю Йоркису и его золотым, но того уже и след простыл. На его месте стоял дурачок Дорк. Он тут же принялся пресмыкаться передо мной.

— Прости меня, хозяин Корвас! Прости!

— Простить тебя?!

Дорк подобрал с земли палку и протянул ее мне.

— Ударь меня, хозяин! Я заслужил наказание! Пожалуйста, ударь меня!

— Смирись с этим, идиот! — Я переломил палку о колено и бросил ее в дорожную пыль. — Говори, что тебе было велено мне передать, или ты пожалеешь, что появился на белый свет.

— Что? — По лицу Дорка было видно, что он тщетно пытается понять смысл произнесенной мною фразы.

— Не обращай внимания на мои слова, идиот! Просто передай послание.

— Послание?

— Какое у тебя имеется для меня послание?

Дорк был на грани паники.

— Прости меня, хозяин, но я, видно, все позабыл…

— Что??? — Я двинулся прямо на Дорка. Тот попятился и упал спиной на мои оставшиеся ковры. Судьбе было угодно, чтобы при падении на ковры он угодил на оставшихся в живых марзакских жуков, безвозвратно погубив и то, и другое. Мне ни за что не отыскать чистильщика, который взялся бы вывести с ковров темно-пурпурные пятна марзакских жуков. Это уже слишком для хваленого волшебства Искандара. Я протер глаза и покачал головой. Боги — покровители торговли время от времени любят пошутить, и тут уж ничего не поделаешь. Однако те многочисленные случаи, когда они избирали объектом своих развлечений вашего покорного слугу, часто приводили меня в замешательство. Наверняка есть и другие — те, кто тоже вполне мог бы поразвлечь их.

— Хозяин?

Я открыл глаза и увидел стоящего передо мной Дорка. Кивком головы указав в сторону Западных ворот рынка, он произнес:

— Волшебник сказал, что обратится к королевской страже и потребует, чтобы с вас за мошенничество живьем содрали кожу!

— Тебе есть еще что сказать, чтобы сделать мой день еще более счастливым? Может быть, гетеринская религия снова призвала к погромам неверующих? Или состоялось новое нашествие на город жутких жуков из моря Чара?

— Ж-жутких жуков?

— Я шучу, идиот.

— Но ведь вы не смеетесь при этом, хозяин.

— Это всего лишь шутка! — рявкнул я. — Скажи мне, чего ты сейчас хочешь. Чего тебе нужно? Может быть, тебе нужны испорченные ковры? У меня имеется неплохой выбор.

— Вот. — В протянутой руке он сжимал клочок бумаги. — Вот послание, которое мне нужно было вам передать.

Он выпустил из рук бумажку и умчался прочь. Со всех сторон до меня донеслись смешки окружающих — моим собратьям-торговцам и их покупателям мои страдания показались забавными.

Вытащив свисток, я просвистел сбор. На мой зов откликнулись лишь три марзакских жука — Амрам, Тирам, Ирамирам. Я посадил их к себе в карман, смахнул скупую слезу, вызванную мыслью о трагической судьбе, постигшей соплеменников этой славной троицы, и поднял с земли записку. На ней было начертано следующее:

Прочитанные строки привели меня в смятение. Ощущать себя щедрым всегда приятно, знать о том, что твою щедрость не забывают, — приятно вдвойне. Однако перебирая в памяти все, что когда-либо случалось в моей жизни, я так и не смог припомнить нищего по имени Олассар, да и вообще, такого случая, чтобы я когда-либо расстался с десятью рилами, если только их у меня не потребовали, приставив нож к горлу.

И все же, получив в наследство оставшихся жуков и кипу грязных ковров, я направил свои стопы к дальнему краю базара, а оттуда вверх по холму к Нантскому храму. Не было смысла дожидаться прибытия королевской стражи. Кроме того, вполне может быть, что причитающегося мне наследства хватит для того, чтобы купить индульгенцию у разгневанного волшебника Йоркиса. Я надеялся, что наследства окажется достаточно по меньшей мере для того, чтобы возместить мне мои потери.