Божественная шкатулка

ГЛАВА 12

В тот холодный вечер наш отряд едва не загнал своих лошадей. Когда мы добрались до гребня тропы, ведущей к горной деревушке Нита, их бока блестели от пота. Нашим взглядам открылась дорога, которая должна была привести нас в страну омергунтов. Петляя среди гор, она уходила куда-то вдаль на северо-запад. Меру подъехал ко мне, но обратился сразу к Синдии:

— Если повезет раздобыть там свежих лошадей, мы сможем увеличить расстояние между нами и гетеринским капитаном. — Он повернулся в седле, смерил внимательным взглядом преодоленный нами участок тропы и повернулся к Рошу: — Отправляйся с остальными в деревню. Мы с Айсеном и Харой проедем немного назад, оставим кое-какие подарки капитану и его людям. Чем дольше нам удастся задержать их, тем больше шансов спастись.

Судя по всему, Рош был не совсем согласен с планом Меру, однако все-таки поинтересовался:

— После того, как мы достанем свежих лошадей, нам нужно будет дожидаться вас?

— Нет, не надо. Если через два часа мы не догоним вас, значит, не вернемся вообще.

Рош согласно кивнул, и Меру вместе с Айсеном и Харой поскакали обратно. Что касается меня, то я мысленно парил где-то в облаках. Голова моя была занята дагами и бриллиантом Бахудовы. Кроме того, в ней теснилось, наверное, с полмиллиона самых разных вопросов. Однако я был слишком утомлен путешествием, чтобы серьезно размышлять над каким-либо из них. После того, как мы перебрались через горный поток и направили своих лошадей в Ниту, я уже еле держался на ногах. Когда мы въехали на пыльную деревенскую улочку, я почуял дивные ароматы готовящейся на огне еды, смешанные с запахами дыма и свежераспиленного дерева. Упоительные ароматы напомнили мне о моем давно пустом желудке. Я вспомнил, что последнее, что я съел, была памма, которой накормила меня моя добрая дагская сиделка. Каша эта прочистила все мои внутренности — если, конечно, мы на самом деле побывали у дагов. В любом случае, в какой бы мы реальности ни побывали, сейчас я испытывал жуткий голод. В ту самую секунду, когда я собрался спросить у Синдии о еде, моя обожаемая нантская жрица бросила Рошу поводья лошадей, на которых восседала она сама вместе с малышом Тайю.

— Руутер и Корвас, — обратилась она к нам, — вы оба сейчас передадите поводья Рошу.

Передав стражнику поводья наших лошадей, я отвязал от седла шкатулку, и мы спешились.

— Найдите свежих лошадей и отправляйтесь на здешний постоялый двор. Мы будем ждать вас там.

— Для Меру, Айсена и Хары тоже найти свежих лошадей?

Глаза Роша были скрыты наброшенным на голову капюшоном, а голос не выражал ровно никаких чувств. Последовала чрезмерно затянувшаяся пауза, которая поведала мне лучше всяких слов о том, что я понимаю в происходящем далеко не все.

Синдия посмотрела на Роша долгим немигающим взглядом и наконец ответила:

— Конечно.

— Мне понадобится еще немного золота для покупки трех свежих лошадей.

Синдия протянула ему небольшой кошелек. Рош развернулся и, ведя лошадей в поводу, зашагал по улице по направлению к лесопилке. Я принялся разглядывать окружающую местность, а Синдия повела Тайю к какому-то ближайшему зданию. Мы с Руутером последовали за ними. Поскольку проводник шел впереди меня, я счел необходимым деликатно упомянуть об исходившем от него запахе.

— Послушай, друг мой Руутер!

— Да, мастер Корвас?

— Ты воняешь.

— Спасибо, мастер Корвас.

Лицо нашего омергунта озарилось горделивой улыбкой, но тут я заметил, что Синдия и Тайю приблизились к постоялому двору и вошли внутрь. Когда я взглянул на вывеску, висевшую над входной дверью, у меня возникло ощущение, что мы все еще не добрались до страны омергунтов. На доске была изображена дубина, и вся она была заляпана чем-то красным. Под рисунком красовалась надпись: «Кровь и дубина».

Мило, очень мило, подумал я. Просто очаровательно. Следом за Синдией я шагнул за порог. Царившая здесь атмосфера показалась удивительно знакомой: чадящий очаг, оглушительный гул голосов, каждый сантиметр пространства занят подвыпившими погонщиками, лесорубами, рудокопами и прочим развеселым людом. Владельцем корчмы оказался сухопарый мужчина с длинным, удивительно грустным лицом. Синдия о чем-то переговорила с ним, сунув ему в ладонь несколько серебряных монет, и он провел нас в отдельную комнату, где шум, доносившийся из корчмы, звучал уже не так громко.

Мы сели за дощатый стол, на котором вскоре появились блюда с булочками, сыром, фруктами и различными закусками. Синдия взяла булочку и крошечный кусочек сыра, Тайю выбрал себе яблоко, Руутер развязал привязанный к поясу мешочек, извлек из него несколько орехов, которые тут же положил к себе на тарелку. Наблюдая за этими малопривлекательными приготовлениями к священному ритуалу поглощения пищи, я все еще плохо представлял себе, чем именно ограничусь, утоляя свой волчий аппетит.

Я уже был готов набрать себе побольше из всего, что находилось на столе, когда взор мне затуманила стоявшая рядом с моей тарелкой шкатулка. Единственное, что я мог четко различить, были слива, крошечный кусочек дичи, булочка и скромный ломтик сыра.

— Этого мне маловато, — прошептал я, обращаясь к шкатулке.

— Это все, что тебе нужно, — ответил мне удивительный подарок Олассара. — Отдай мне остаток твоего голода.

Я посмотрел на Синдию, которая также ответила мне взглядом.

— Почему вы на меня смотрите?

— Интересно, что вы будете делать. Я бросил взгляд на шкатулку.

— Я буду не я, если позволю какой-то деревяшке командовать мною!

— Божественная шкатулка, Корвас, никем не командует, она всего лишь предлагает.

Услышав это, я расхохотался.

— Да, верно, но если я откажусь от ее предложения, то какому же наказанию эта шкатулка меня подвергнет?

— Никакому. Шкатулка лишь предлагает выполнить то, что вам нужно, — во избежание всевозможных бедствий. Если вы откажетесь последовать совету, то бедствие обрушит на вас не шкатулка, а уже сама реальность.

Мне припомнились случаи, когда я наедался так, что живот раздувался как барабан, а ребра буквально начинали трещать от избытка съеденного. При этом все внутри начинало болеть. Однако, помимо этого, переедание обычно сопровождалось каким-то сонным ощущением упадка духа, помутнения сознания и отвращения ко всему и вся. Возникало ощущение, будто кто-то другой, а не я сам, поглощает пищу. Мне начинало казаться, что уже пища поглощает самого едока. Это и было настоящее бедствие.

Я взял предложенные мне «яства» и положил их себе на тарелку. Мне показалось, что всего еды получилось не слишком-то много.

— А что, если этого все-таки окажется мало?

— Этого будет достаточно, — усмехнулась Синдия. — Если вы все-таки почувствуете себя голодным, отдайте ваш голод шкатулке.

— Именно это шкатулка и посоветовала мне сделать.

— Хороший совет. Только не забывайте о том, что второй раз один и тот же добрый совет выслушивают только глупцы.

Я без звука отдал свой голод волшебной шкатулке, откусил кусочек сыра и хлеба и принялся нарочито медленно жевать, наблюдая за тем, как «пируют» мои спутники. Синдия потягивала что-то из стоявшей перед ней чашки, и я настоял на том, чтобы она позволила мне попробовать этот якобы вредный для меня напиток. Оказалось, что это всего лишь подслащенная вода.

Руутера, который грыз свои черные орешки, я спросил:

— Ты не собираешься возвращаться обратно?

Проводник отрицательно покачал головой и усмехнулся:

— Я отправляюсь вместе с вами в страну омергунтов.

От него по-прежнему исходила жуткая вонь. Я откусил еще один кусочек сыра и посмотрел на Синдию.

— Ну что?

— Вы о чем, Корвас?

— Что сейчас происходит на самом деле?

Лицо красавицы-жрицы осветилось самой что ни на есть лукавой улыбкой.

— Вы становитесь настоящим философом, Корвас. Огромное количество великих мыслителей всю свою жизнь бились над ответом на этот вопрос.

— Вы же понимаете, что я хотел сказать.

— Возможно, но не могли бы немного уточнить ваш вопрос?

Я подумал, что Синдия по-прежнему насмехается надо мной, и показал на Тайю.

— Каким образом он может быть моим братом-близнецом?

— Вы появились на свет от одной и той же матери в один и тот же день. Это и делает вас близнецами.

— Но я же взрослый, я значительно старше его. К тому же он совсем не похож на меня.

— До этого обеденного стола, Корвас, вы с Тайю добрались разными путями. Сами путешествия повлияли на вас обоих по-разному. Примите все как есть и постарайтесь обрести спокойствие. Что-нибудь еще?

— Даги.

— А что, собственно? Что вы хотите узнать?

— Мы на самом деле были там? Были у них? И там была колдунья-рассказчица…

— Существует множество самых разных миров-реальностей, Корвас. Да, мы были у дагов, и нет, мы у них не были. Рассказчицы, которая поведала нам о Герое и Разрушителе, не было, и в то же время она была.

— Спасибо, Синдия, вы все мне разъяснили.

— Не стоит благодарности.

— Похоже, вы предпочитаете не обращать внимания на мой сарказм.

— Все-таки что вы хотите узнать, Корвас?

— Я на самом деле Зеркало? И Проводник? А Тайю на самом деле найдет Героя, которого я провожу на бой с Разрушителем? С Манку?

— Мне думается, что об этом было сказано ясно и недвусмысленно.

— Я нахожу все это совершенно невероятным!

— Ага, — рассмеялась Синдия, — Неверующий Атма.

— Ничего подобного, я не таков. Я не стал бы требовать, чтобы континент разломился во второй раз. И вообще откуда вам все известно? Вы что, читаете мои мысли? Конечно, читаете, иначе откуда вам знать об итарийцах и Атме.

— Верно, я очень хорошо ознакомилась со всеми вашими воспоминаниями, однако об Итаре узнала еще задолго до того, как встретила вас, Корвас. — Синдия сжала руки и положила их на край столешницы. — За сегодняшний день вы повидали немало всевозможных чудес, однако по-прежнему продолжаете сомневаться.

— Я еще не видел, как раскалывается пополам целый континент.

— Зато видели, как время поворачивается вспять и меняется прошлое. Будь у них достаточно времени и лопат, даже обычные смертные смогли бы расколоть для вас любой континент. Однако кто, кроме богов, способен повернуть вспять само время?

— А откуда вам это известно? Мне показалось, я был там один.

— Я здесь для того, чтобы наблюдать за чудесами. — Синдия снова улыбнулась своей восхитительной, неповторимой улыбкой. — Никто из нас никогда не бывает один.

Я покачал головой и отодвинулся от стола.

— Все это можно объяснить волшебством, временным помешательством, галлюцинацией, воздействием дурманящего зелья.

— Я уже назвала вас Атмой Неверующим.

— Эх, если бы боги выражались потолковее. Я бы поверил, если бы они показались мне собственной персоной и совершили честные и полезные дела.

— Понимаю, — отозвалась Синдия, по-прежнему хитро улыбаясь, и наклонила голову. — Значит, вы поверите только в тех богов, от которых сможете добиться исполнения ваших желаний. Именно этого вы и хотите. Если вам повезет, то, может быть, вам позволят сделать кое-что из того, что боги желали бы заставить вас сделать.

Я отодвинул в сторону тарелку и молча принялся обдумывать услышанное. Не успел я прийти хоть к каким-то выводам, как дверь комнаты распахнулась и на пороге появился Рош. В его взгляде застыло какое-то странное холодное выражение.

— Мы достали свежих лошадей. Сейчас их седлают и навьючивают. — Рош бросил на стол прямо перед Синдией полученный от нее небольшой кожаный кошелек. — Они были очень довольны, когда получили наших четырех лошадей в обмен на семь своих. Правда, боюсь, что по цене и товар.

Синдия взяла кошелек и взвесила его на ладони.

— Что известно о Меру?

— Ничего. Дневной свет почти померк, и на небе уже видны звезды. Два часа давно прошло.

Синдия кивком указала на обеденный стол.

— Как только ты поешь, мы сразу же отправимся в путь.

Рош уселся за стол и потянулся к тарелке с сыром. Я в это время прокручивал в голове две занятные мысли. Рош дал понять, что Меру, Айсен и Хара или мертвы, или попали в плен, хотя сама эта весть вроде бы не произвела никакого впечатления ни на него самого, ни на Синдию. Если тут дело в чем-то другом, то не иначе как это какое-то чудо. Съев всего лишь половину того, что лежало на моей тарелке, я почувствовал, что насытился.