Блуждающий

Глава 22

Бригаду встречал сидя на кровати. Сапоги мои стояли у печки, пытаясь окончательно не загнуться, от такого отношения к ним безалаберного хозяина, пальто, правый рукав которого был застиран, висело на спинке стула и даже мои супермодные штаны и те, лёжа на табуретке, приходили в себя после падения в мокрый, грязный снег.

— Ты чего это под одеялом сидишь, заболел? — спросил меня один из членов трудового коллектива.

— Вымок, как собака — ответил я ему.

— Не надо было с работы уходить, не пришлось бы болтаться, где попало — взглянув в мою сторону, сказал бригадир.

— Ты где был? На счёт отъезда узнавал? — следом за ним спросил Земнов, присев на край моей скрипучей кровати.

— Ну да. В порт, через весь город, пешком ходил. Извозчиков днём с огнём не сыщешь, вот и пришлось. А чего, свободного времени у меня достаточно, прогулялся. Ты то как, не надумал?

— Не знаю. Сомневаюсь я пока. Боязно ехать в чужую страну. Ты бы мне про неё рассказал, чего, может и решусь.

— Можно. Но только после ужина, я сегодня без обеда остался, жрать хочу сил нет.

Деньги вложенный мной в общий котёл только завтра кончатся, так что сегодня я имею полное право сидеть вместе со всеми, за одним столом, даже несмотря на то, что покинул эту дружную бригаду.

— Ну и чем заниматься думаешь? — медленно прожёвывая, очередную яичницу с салом, спросил меня Трофим.

— Не знаю. Хомут найти не сложно. Пока прикидываю, кому свою шею подставить — ответил я, взглянув на бригадира.

— Денег то при расчёте много получил? — задал он мне, новый вопрос.

— Все что выдали, в кармане лежат — дав понять, что это не его дело, сказал я.

— Вот так и пробегаешь, хомут выбирая и работая за копейки. Не понял ты своего счастья Максим. На нашем заводе и почёт и уважение, и деньги хорошие уже бы через год имел. А сейчас что? Куда работать пойдёшь? Грузчиком на маслозавод? — словно отец сыну, сказал мне Трофим.

— Могу и грузчиком. Мне не привыкать. Только ты зря думаешь, что на вашем городе и заводе, свет клином сошёлся. В мире много мест, где люди живут не хуже, найду, где пристроиться.

— Пристроиться — укоризненно помотав головой, сказал бригадир, — слово то какое похабное. Человеку не пристраиваться надо, а жизнь налаживать.

За столом все дружно закивали головами, а кое кто даже погрозил мне пальчиком. Интересные люди в этой бригаде подобрались, как там у нас говорили раньше: «Из этих людей гвозди можно делать», так вроде бы.

— Так ты говоришь там у каждого свой дом имеется? — в который уже раз спросил Сергей, после моего повествования, о сытной жизни в Америке.

— Почти у каждого. Конечно для этого работать много надо, без этого и там хорошей жизни не будет — ответил я ему.

— Так может тогда и не ездить никуда. Может Трофим правильно говорит, здесь лучше её налаживать.

— А я не сказал, что он неправильно говорит. Можно и здесь, если всё нравиться. Мне вот не понравилось, и я уеду, а ты сам решай, где тебе лучше.

С попутчиком конечно веселее было бы ехать, но, если он не желает, зачем же я его силой тащить буду.

— Короче, думай — сказал я Сергею. — А мне вот, что скажи, с девчонками здесь, где можно познакомиться. Только с такими, чтобы не сразу под венец тащили.

— С такими в трактире — ответил он машинально и тут же добавил: — Только ты туда лучше не суйся.

— Это почему же? — спросил я.

— Из больницы не вылезешь. Сходили наши, как то раз туда, потом прокляли всё на свете.

Сидеть дома, когда все ушли на работу, я не захотел. За две недели безделья и умом тронуться можно. Не получится с девчонками позажигать, так хотя бы займусь изучением соседних заводов, а вдруг чего полезного узнаю.

Горячее производство, из списка интересующих меня предприятий, я исключил, в целях безопасности, а вот завод, где делают колёса для вагонов, посетить надо обязательно. В штатах мне навряд ли кто такую экскурсию устроит, а если надумаю там заниматься производством, чего нибудь передвигающегося на колёсах, то такая информация пригодится, колёса они же везде круглые.

Подвергнув многострадальные сапоги очередному испытанию, прибыл в один из цехов, где всё гудело и визжало, часа через два после начала смены. На меня никто не обращал внимания, даже несмотря на то, что я был в верхней одежде. Смог не торопясь осмотреть все закоулки узкой и довольно длинной постройки, в которой вдоль стен стояли станки, а между ними, в деревянных коробках, лежали заготовки и готовые детали.

В моделях станков я конечно не очень разбираюсь, тем более в местных, но вот токарный станок от фрезерного или сверлильного отличить смогу, а в этом цеху стояли только токарные, правда такого огромного размера, что их можно было принять за что угодно. Часть этих громоздких агрегатов была приспособлена под вытачивание каких то валов, другая под обработку фигурных деталей, а в одном месте занимались изготовлением обычных болтов, правдо, в палец толщиной.

Заинтересовались моей персоной лишь на выходе из цеха.

— Мужик, ты чего здесь ищешь? — спросил меня молодой парень, с метёлкой в руках.

— Так мне сказали у мастера узнать, есть ли свободные вакансии — ответил я ему, заготовленной фразой.

— Тогда жди, он сейчас на летучке, у начальника. Вон на лавочку присядь, а в цеху тебе делать нечего.

— Ладно, обожду. Он там надолго?

— А кто их знает, как пойдёт.

Лавочка стояла недалеко от входа, так что для того чтобы осчастливить её надо было выходить на улицу, куда я так и так собирался идти, потому что смотреть здесь мне больше не на что. Попробую пробраться туда, где колёса делают, может и там удастся незаметно побродить, между станков.

Следующий корпус был полностью заставлен фрезерными и сверлильными станками, его я прошёл очень быстро, не задержавшись ни у одного из рабочих мест. Детали на них обрабатывают, в основном, мелкие, а станки такие же громоздкие, как и в токарном. Рассматривать, как в железной пластине делают отверстия мне не интересно, это может каждый мужик сделать, да и за фрезеровщиком наблюдать, тоже не сильно большое удовольствие. Эти специальности конечно очень нужные и почётные, но об этом вспоминают только в том случае, когда дело касается конкретных работ, без которых не обойтись на производстве. А так чтобы стоять рядом и любоваться процессом, это не про них.

Пройдя помещение насквозь вышел с другой его стороны и направился к следующему, стоящему в ста метрах от этого. По размеру оно раза в два выше уже пройденных мной цехов, шире их и, пожалуй, длиннее. Чем это вызвано, так сразу и не поймешь, специфического шума оттуда не слышно, да и болванки, лежащие у одной из стен, не на столько большие, чтобы их необходимо было обрабатывать в специальном здании. Бодрым шагом приблизился к закрытым входным воротам, взялся за ручку одной из половинок и сильно дёрнул её на себя. Ворота скрипнули, немного прогнулись, но не открылись. Выход закрыт, попробую зайти с другой стороны, вход по любому должен функционировать, не на осадном же положении работающие в этом цеху люди.

Баррикад у входа не было, а вот человек, ограничивающий проникновение внутрь здания, имелся.

— Тебе чего? — спросил мужик, положив широкую ладонь на деревянную перегородку, служившую своеобразным шлагбаумом для незваных посетителей.

— На работу хочу к вам устроиться — не задержался я с ответом.

— В управление иди, там тебе всё расскажут, а к нам вход по пропускам.

— Так я там был. Мне сказали сначала к вам сходить, ознакомиться с обстановкой, а потом снова к ним вернуться — затянул я, старую песню.

— Не знаю ничего. Есть пропуск, проходи, нет, иди дальше — твёрдо ответил охранник.

Суровый взгляд работника цеха не сулил ничего хорошего, поэтому я не стал с ним пререкаться и вышел на свежий воздух, не переставая удивляться такой строгости на обычном механическом заводе, производящем колёса для вагонов. А может это только прикрытие и здесь делают что то посерьёзнее? Всё может быть, но узнать про это у меня навряд ли получится, да и незачем лезть туда, куда не пускают, человеку, скрывающемуся от полиции.

В столовую, работающую при этом, частично секретном, заводике, я попал без труда, хотя приличную очередь отстоять всё же пришлось. Кормили в ней также, как и везде, вкусно и сытно, без лишних изысков, но с возможностью выбрать ещё что то дополнительно, к комплексному обеду. На раздаче, в добавок к супу и второму с компотом, взял стакан сметаны, сладкую булку и три пирожка с капустой. Пускай я и не занят на производстве, но аппетит у меня, от дневной прогулки, образовался не меньше того, который был во время трудовых будней. На сегодня у меня экскурсионная программа ещё не исчерпана, поэтому подкрепиться надо основательно, чтобы чувствовать себя более уверенно, во время встреч с сотрудниками предприятия, числившимся следующим, в моём коротком списке.

Маслозавод, как в народе прозвали обычный давильный цех, сильно отличался от всего ранее мной увиденного. Это предприятие больше напоминало крестьянскую ферму, нежели серьёзное производство и, наверное, поэтому, стояло на приличном расстоянии от всех остальных, хотя расположено было, точно так же, как и они, недалеко от реки. Приблизившись к единственному кирпичному зданию, находившемуся на этой территории, остановился шагах в двадцати от него, вдыхая аромат свежевыдавленного подсолнечного масла. Я даже глаза зажмурил, делая очередной вдох, таким необыкновенно вкусным показался мне здешний воздух.

— Смотри не упади от удовольствия — услышал я, приятный женский голос.

От неожиданности вздрогнул и отчего то часто заморгал. Рядом никого не оказалось, хотя создалось такое впечатление, что говорили совсем близко.

— Померещилось, что ли? — не громко пробурчал себе под нос и пошёл дальше.

— Эй, красавчик, куда пошёл! А познакомиться — снова услышал я тот же голос, но доносившийся уже со стороны спины.

Я резко обернулся и увидел в нескольких шагах от себя невысокую, миловидную девушку, с толстой русой косой, лежащей на плече.

— Вы мне? — спросил я незнакомку.

— Тебе, а кому же ещё — продолжая улыбаться, сказала она. — Ищешь кого?

— Ищу. Начальство здешнее. Хочу на работу сюда устроиться.

Версия моего появления на этом крохотном заводике, для его обитателей, точно такая же какая была и до этого, придётся побыть ещё немного в роли человека, ищущего работу. Не могу же я заявить, что пришёл перенимать опыт по организации производства.

— На работу? Ну пошли тогда, проведу тебя, к начальству.

Девушка развернулась и пошла в сторону небольшого деревянного дома, возле которого бегал десяток самых обычных кур, выискивавших что то в остатках прошлогоднего снега. Я последовал за ней, на ходу оценивая довольно привлекательную фигуру работницы предприятия. Занимаюсь какой то ерундой, на улице весна, в городе полно особ женского пола, вроде этой девицы, а я шляюсь по заводским трущобам вместо того, чтобы познакомиться с одной из них. Девчонка притормозила у входа, дождалась, когда я догоню её, затем открыла двери, ведущие в избушку и обратилась сначала ко мне:

— Тебе сюда — а потом, сказала тому, кто находился внутри. — Папа, тут парень работу ищет.

Вот как, значит папа. Что же это совсем другое дело, это в корне меняет ситуацию. Познакомиться поближе, с дочкой владельца маслозавода, совсем не зазорно, это же не трактирных шлюх снимать.

— Чего стоишь? Проходи — поторопила меня девушка.

— Иду — ответил я, вспомнив зачем здесь появился.

В доме было светло, тепло и достаточно уютно. Внутри он мало походил на кабинет директора или на бухгалтерию, хотя деревянный стеллаж с лежащими в нём бумагами и рабочий стол, за которым восседал хозяин, в помещении имелись.

— Зовут как? — спросил меня мужчина, не дав, как следует, рассмотреть обстановку в доме.

— Максим — ответил я, подходя ближе.

— Что умеешь делать?

— Всё. Могу крутить гайки с болтами, перетаскивать грузы, — ответил я мужику, попутно разглядывая его, а потом вдруг взял, да и ляпнул не с того не с сего: — А ещё могу вышивать, крестиком и петь, в хоре.

— Весёлый? Ну что же, для работы это тоже не плохо — показав, что встречал на своём веку и не таких умников, сказал мужчина. — А на прессах работать приходилось?

— Нет ещё, но я быстро учусь.

— Тоже хорошее качество, но мне ученики пока не требуются. Грузчиком пойдёшь? — спросил хозяин, перейдя к конкретному вопросу, больше похожему на предложение.

— Пойду — ответил я, какая разница на какую должность соглашаться, работать то здесь всё равно не собираюсь.

— Вот и хорошо. Сейчас Полине скажу, она тебя отведёт в цех, там переоденешься и приступай.

— Чего, прямо сейчас? — почувствовав неладное, спросил я.

— Ну да. А чего тянуть? Раз пришёл значит тебе деньги нужны, а у нас сейчас некомплект грузчиков. Работаем мы в две смены, вот людей и не хватает. Тебе поставлю полторы. Ну чего согласен?

— Даже не знаю, я вроде только разузнать всё хотел.

— А чего тебе не ясно? Я же тебя грузчиком беру, а не рабочим на станок.

Вот же влип. Можно было конечно отказаться от предложения, но пришлось сразу бы уходить, а мне хочется посмотреть, что там в цеху творится, откуда доносится такой аппетитный запах. Согласился, хотя таскать тяжести совсем не тянет. Ничего разомнусь немного, сапоги подсохнут, может быть с хозяйской дочкой удастся познакомиться, до отъезда из города ещё две недели, не меньше, будет чем заняться, в свободное от работы время.

Получив из рук девушки, с которой успел перекинуться парой фраз о погоде, робу и сапоги, имевшие очень неприглядный вид, пошёл переодеваться, а затем она же повела меня к новому месту работы.

— Звать тебя как, красавица? — спросил я своего провожатого, хотя имя её, мне было уже известно.

— Полина. А тебе зачем?

— Может хочу тебя вечером в ресторан пригласить. Пойдёшь?

— Не а — ответила девушка, помотав при этом головой.

— А чего так? Не понравился?

— Я по вечерам дома сижу. А ты сегодня здесь работать, допоздна, будешь. И как же мы с тобой встретимся?

— Ну давай тогда завтра. Завтра сможешь? — не отставал я от девчонки.

— Я может быть и смогу, а тебе снова в ночь придётся идти. Пока все семечки не передавим, работы много будет. Вот когда масло отправим, можешь приглашать, если к тому времени не передумаешь — сказала девушка. — Тебе сюда, ухажёр. Вон там видишь, мужики жестянки таскают, к ним иди, они скажут, чего делать.

Цех, в котором из семечек получают подсолнечное масло, был разделён на две части. В одной происходил процесс шелушения, в другой давления, продукта, которым было завалено всё вокруг. Об этом я узнал во время первого перекура, который состоялся через час после моего прихода на новое рабочее место. Этого часа мне хватило чтобы понять, надолго здесь задерживаться не стоит, работа монотонная и не приносящая никакого удовлетворения, ни морального, ни материального, если верить словам местных грузчиков. Ещё через час мне уже было известно, где и какие станки здесь находятся, а в следующий перерыв мельком осмотрел их. А к концу смены стало совсем неинтересно и напрочь перехотелось с кем либо знакомиться и кого то куда то приглашать. Когда мужики, у которых я был за бесплатного помощника, пошли переодеваться я двинул следом за ними, кончилась моя трудовая деятельность на этом предприятии. Всё что хотел увидеть, увидел, чего не увидел, парни рассказали, во время перетаскивания двадцатилитровых жестяных канистр, которые готовят к отправке в соседние города, так что делать мне тут больше нечего, совсем.

— А ты куда засобирался? — спросила меня девчушка, ведущая к папе очередную жертву.

— Домой — ответил я ей. — Не понравилось мне у вас, работа не творческая, проявить себя негде, да и в ресторан идти ты со мной отказалась. Так что всё, прощевай, не сложились у нас отношения.

— Да ты подожди. Ничего я не отказалась. Сейчас приду, поговорим.

— Нет, умерла так умерла — твёрдо заявил я.

Мужики мне объяснили, как у них тут происходит приём на работу и сколько платят таким летунам, как я. Временных рабочих оформляют недели на две, они пашут по полторы смены, а потом их увольняют, заплатив, как за одну. Да ладно бы обманывали только таких, излишне доверчивых простаков, но хозяин умудряется ещё и постоянных грузчиков на этом поиметь, им он тоже сокращает выплаты, так как увеличивается число рабочих в бригаде. Мужики в его хитростях разобрались и стали об этом, втихаря, оповещать вновь набранных, делая им одолжение и сохраняя, тем самым, свой, и так небольшой, заработок. Не знаю, чем буду заниматься оставшееся, до открытия навигации, время, но здесь работать и гулять, с этой хитрой бестией, дочкой хозяина, точно не будут. Пускай ищут себе других дураков.

Домой добрался только к ужину, городской транспорт так и продолжает ходить не регулярно, пришлось топать пешком, а путь от маслозавода, до нашей окраины, совсем не близкий. Погода вроде налаживается, а вот состояние проезжей и пешеходной части улиц становится ещё хуже, так что на это расстояние пришлось потратить раза в полтора больше времени, чем можно было бы предположить. Всё идёт к тому, что вынужден буду потратиться на сапоги, из-за этих весенних прогулок на дальние расстояния. Ехать в этих, в столицу моей родины, по меньшей мере, будет неприлично.

— Откуда такой, как конь в мыле? — поинтересовался Сергей, встретив меня на подходе к бараку.

— Да так, в гости ходил, к одной знакомой — скромно ответил я, не желая ставить в известность, о своих похождениях, приятеля.

— Чего, точно? Не врёшь? Познакомился с девчонкой? — засыпал он меня, вопросами.

— Ну да. А чего здесь такого. Времени у меня навалом, надо же чем то заниматься.

— Слышь, Максим. Спроси, может у неё подруга имеется, так в следующий раз я бы с тобой пошёл.

— Не знаю. Сейчас у них там горячая пора наступила, работы много. В ближайшее время мы навряд ли сможем встретиться — разочаровал я товарища.

— А где она работает? — спросил он.

— Да не работает она. Отцу только помогает, но всё равно времени свободного мало. Говорю же, у них там аврал.

— Отцу? А он где пристроился, что ему дочкина помощь требуется?

— А я что не сказал?

— Нет.

— Вот же балда. Устал видно и самого главного не сказал. Он владелец маслозавода — заявил я, как можно равнодушнее.

— Врёшь!

— Да вот тебе крест. Полиной девку зовут. Мне не веришь, сходи сам к ним и спроси кого хочешь, как хозяйскую дочку кличут, там её каждый знает. В ресторан меня приглашала, вечером. Да куда я пойду, в таких то сапогах.

За разговором мы незаметно добрались до комнаты, где уже во всё готовились к вечернему чаепитию, в котором я уже не участвую.

— Мужики! — не успев закрыть за собой двери, выкрикнул Земнов. — Максим с дочкой хозяина маслозавода шашни завёл!

Вот, казалось бы, безобидная ложь, а сколько положительных эмоций всем принесла, а мне так ещё и позволила поужинать на халяву. Всем же было интересно послушать, как у меня с барышней и что, а лучше об этом, чем за стаканом чая, не расскажешь.

— Серёга, не знаешь библиотека в городе есть? — спросил я раззадорившегося приятеля, когда мы уже собирались ложиться спать.

— Зачем тебе она? У тебя же девчонка появилась.

— Так в том то и дело, не могу я сейчас без неё никуда ходить, слово дал. А дома сидеть целыми днями тоже не хочется, может хоть книжки почитаю, от нечего делать.

— Вот чудак, шёл бы к ней на работу и помогал им там, быстрее бы всё сладилось.

— Не велела приходить. Говорит тятя заругает.

— Да, хорошая видно девушка. Отца слушается.

— Понятное дело. Так про библиотеку знаешь, чего или нет?

Библиотека в городе вроде есть, но где она находится, Земнов не знает, зато ему доподлинно известно, что на территории станкостроительного завода имеется своя изба читальня. Одна загвоздка, в неё пропускают только работников предприятия, каковым я уже не являюсь, и то желающим надо брать разрешение, на посещение, у руководства. Такое разрешение приятель обещал мне добыть, завтра же поутру, а в замен я ему дал слово, спросить на счёт подруги, у заочно понравившейся парню, девицы. Можно считать на ближайшие дня три, занятие я себе нашёл, если читать буду не спеша и если в заводской библиотеке книги будут те, какие меня интересуют.

Утром заскочил в цех, где ещё совсем недавно трудился, нашёл там Сергея, взял у него бумажку с подписью Михалыча, выслушал подробный рассказ о том, как добраться до интересующего меня здания и примерно через пятнадцать минут, после этого, стоял у входа в библиотеку. Интересная жизнь у меня в этой стране, занимаюсь всем чем угодно, только не тем, чем надо бы заниматься здоровому, молодому, симпатичному мужику, моего возраста.

Весеннее настроение улетучилось сразу же после того, как я добрался до библиотечного каталога. Оказывается, в библиотеке есть экземпляры техпроцессов и чертежей всех станков, которые производят на заводе, а так же инструкции, по обучению персонала, на все станки, которые когда либо были закуплены предприятием. Такая возможность, подробно изучить все эти бумаги, навряд ли у меня появится, в ближайшие месяцы, а может быть и годы, поэтому надо пользоваться ей и вбивать в свою башку всё, что только смогу туда запихать.

Вплоть до вечера субботы я копировал всё, что мне казалось ценным и могло бы пригодиться в будущей жизни. Не прошли мимо ни заграничные станки, ни линии, оттуда же, ни отечественные приборы, ни оснастка на изготовление объёмных деталей. Кроме этого я изучил всю продукцию местного завода и мог хоть завтра снова идти сдавать на любой разряд, по любому из станков, собираемых на этом предприятии. Как ни странно, но за эти дни я абсолютно не устал. После выхода из библиотеки усталость конечно чувствовалась, но была она не на много больше той, которая присутствует после обычного рабочего дня, допустим проведённого в том же сборочном цеху. Раньше, чтобы проглотить такой объём информации мне бы пришлось изрядно поднапрячься, а сейчас всё происходило довольно легко и просто. Я листал тех процессы, тут же сверялся с чертежами, затем относил их на место, брал новую порцию технической литературы, для служебного пользования, проделывал с ней тоже самое и так вплоть до обеда. Потом вместе со всеми сидел в столовой, какое то время проводил на лавочке, стоящей прямо возле входа в библиотеку и по окончании перерыва возвращался обратно в здание, где занимался до конца рабочего дня.

Возвратившись домой, в предвыходной день, застал там практически всех жильцов нашей комнаты. У кого то из них сегодня прошла успешная сдача очередного станка и они, по заведённой в бригаде традиции, собираются отмечать это событие чаем с пряниками и конфетами.

— Давай к нам Максим — пригласил меня один из виновников торжества.

— Сейчас, только умоюсь — не стал отказываться, ужинать всё равно нечего.

— А чего тебе умываться, ты же не в цеху работал? — подколол меня Трофим.

— Личная гигиена ещё никому не повредила — парировал я и вышел из комнаты.

Когда вернулся народ уже плотно облепил не очень большой, для десяти человек, стол, а глава этого клана, держа в руке кружку с кипятком, собирался произнести речь.

— Ну давай быстрее, только тебя ждём — недовольно сказал он мне и сразу же обратился к остальным: — Сегодня у нашей бригады праздник, собран тридцатый станок и снова без замечаний. Осталось ещё двадцать и каждый из вас получит, обещанную дирекцией, премию. Вот тогда те, кому не хватило сил справиться с этим заданием локти и покусают, а мы над ними посмеёмся.

— Вам что за пятьдесят станков премию обещали? — перебил я, говорившего.

— Обещали — гордо сказал он.

— А почему я об этом ничего не знаю?

— Проработал слишком мало, поэтому и не знаешь — ответил Трофим.

— И много дадут? — снова спросил я его.

— За каждый станок по пятьдесят рублей — опередил бригадира один из членов коллектива.

— Врёшь! — не поверил я, в услышанное.

— А зачем ему врать? — спросил бригадир. — Он, в отличии от тебя, свою подпись на коллективном договоре поставил и у него, за плечами, уже тринадцать бригадных станков.

— Не верится мне, чтобы всё так просто было. Собрали пятьдесят станков и получите две с половиной тысячи? Видел я, как тут экзамены, на разряд, принимают. Облапошат вас парни, как пить дать облапошат — запивая пряник, усомнился я.

После определённых событий, произошедших со мной в этой стране, перестал я верить в чудеса, не станет делится сыром хозяин станкостроя, хотел бы улучшить положение своих рабочих, сразу бы давал им более реальные нормы. При желании можно придраться и к сорок седьмому и даже к сорок девятому станку, и всё, гасите свет, кина не будет. Но мои доверчивые соседи в вероятность таких событий не верят, они пытаются рассказать мне про пункты договора, про важные подписи на нём, забыв и про чай, и про пряники.

— Зря ты так — тихо сказал мне Серёга после того, как все успокоились, и мы с ним остались сидеть вдвоём, за опустевшим столом.

— Не зря Серёжа. Ты сам потом увидишь, что я прав был, когда вам зарубят какай нибудь из последних станков.

— А может и не увижу. Я же ещё не решил, что мне делать, с тобой ехать или здесь оставаться.

— Быстрее решай. Завтра я на счёт билетов пойду узнавать.

— Я с тобой пойду.

— Чего, решил ехать?

— Пока нет, но дома то делать всё равно нечего, прогуляюсь. Ты, кстати, с подружкой своей, когда встречаешься?

— Не знаю. Но точно не завтра, по воскресеньям она дома, с родителями, сидит.

— Жалко. А я надеялся, что, хотя бы завтра про подругу узнаешь.

— Да на кой тебе её подруга? Куда ты её поведёшь? Сюда, где ещё десять харь живут? — спросил я Земнова. — Ты здесь до конца жизни будешь с мужиками обниматься. Решайся Серёжа, пока ещё не поздно, потом локти будешь кусать, как сказал твой бригадир. Дёргать отсюда надо, загубишь молодые годы, на старости лет и вспомнить, кроме своего цеха и станков, нечего будет.

Река уже вскрылась, но плавать по ней, в ближайшее время, будет не безопасно, так мне показалось после увиденного. Большие льдины то и дело проплывали мимо портовых сооружений, налетая друг на друга, а иногда и прямо на берег. Понаблюдав за величественной картиной, я всё же решил зайти в кассу, так на всякий случай. Ни я, ни мой приятель, не в курсе, за сколько дней начинают продавать билеты, на первый рейс. Узнаем хотя бы про это, так как про остальное можно даже и не спрашивать, навряд ли найдётся человек, который, с точностью до суток, сможет угадать, когда закончится ледоход.

Добравшись до окошка, у которого вверху красовалась надпись, касса, мы обнаружили, что оно уже открыто и даже собрало возле себя очередь, из трёх человек.

— Они чего, уже билеты продают? — спросил меня, Сергей.

— Не знаю — удивившись не меньше товарища, ответил я. — Сейчас узнаем.

Билеты продавали и не первый день, об этом мне доложил представительный мужчина, за которым мы пристроились.

— Говорят все одноместные каюты в день открытия продали, ещё в четверг — поведал он, о состоянии дел. — А мне во вторник говорили, что раньше воскресенья касса работать не будет! Каково, а!

— А на какое число отплытие назначено? — спросил мужчину Сергей, хотя этим должен был я поинтересоваться.

— На двадцатое, но это ещё не точно. Рейс могут отложить, если обстановка не позволит кораблю выйти. Рисковать никто не хочет — ответил, расстроенный господин.

Когда подошла его очередь брать билеты, я спросил стоящего всё это время рядом Земнова:

— Ну чего, брать на тебя?

Видно было, что вопрос с билетами моего приятеля мучает не меньше, чем меня. Я надеюсь на наличие в кассе мест, хотя бы в двухместной каюте, а Сергей, словно на ромашке гадает, уезжать ему из этого города, вместе со мной или остаться в нём, со своей бригадой.

— Ну чего молчишь? — переспросил я его, так и не дождавшись ответа.

— А билет до Москвы сколько стоит? — спросил он, по всей видимости, так и не приняв решения.

— Откуда я знаю. Доберёмся до окошка, спросим.

— Пускай сначала скажут, а потом я тебе отвечу.

— Ну, как знаешь.

Господин, стоявший впереди, задержал нас надолго. Сначала он никак не мог поверить в отсутствие билетов в одноместные апартаменты. Раз за разом просил кассиршу проверить, не завалялась ли где нибудь, хотя бы самая захудалая каюта, а получив от неё, в очередной раз, отрицательный ответ, устроил самый настоящий скандал, требуя привести сюда человека обманувшего его с датой начала продажи. Закончилось всё тем, что ему предложили выкупить двухместную каюту полностью, на что он, после очередного выпада, всё же согласился и наконец то позволил и мне заглянуть в окно.

— Здравствуйте. Мне нужен билет до Москвы, желательно в двух местную каюту, но сначала я хотел бы узнать, во что мне это обойдётся — бодро выдал я, не раз проговорённую про себя, фразу.

— До Москвы, билет стоит двадцать один рубль — не раздумывая ответила женщина.

— А чего так дорого? — оттолкнув меня от амбразуры, спросил, не на шутку разволновавшийся, Сергей.

— Это обычная цена. В этом году повышения цен ещё не было и навряд ли будет — спокойно ответила ему кассир. — Так билет будите брать или тоже хотите поорать сначала?

— Будем — отодвинув товарища, сказал я. — Один, давайте.

— Два! — оттолкнув меня, крикнул в окно Сергей и повернув голову в мою сторону, спросил: — В займы дашь?

Двадцатое число приходится на пятницу следующей недели, но готовиться, к его приходу, надо уже сегодня. Не поеду же я в Москву в таком затрапезном виде, с мешком за плечами. Земнов пускай делает чего хочет, а я приведу свой внешний вид в приличное состояние и начну заниматься этим прямо сейчас. Сапоги так и так надо менять, а больше в моём гардеробе ничего такого нет, в чём можно было бы сойти на берег, где расположился, по настоящему, большой город. С них, пожалуй, и начну, а там как пойдёт, увижу что то стоящее куплю сегодня, а нет, так за пять дней подберу чего нибудь.

— Да ты не забивай голову разной ерундой — сказал я Сергею, приобняв его за плечо. — Всё правильно сделал. Ты только подумай, через полтора месяца на другом краю земли будешь. Да половина из тех, кто с нами в одной комнате живёт, мечтают об этом днём и ночью, только сказать стесняются.

— Думаешь?

— Уверен, Серёга.

К вечеру у меня на плече висела пара новых офицерских сапог, а в руках я держал что то среднее между чемоданом и саквояжем, в котором одиноко болталась белая рубаха, за рубль сорок. На остальное попросту не хватило денег. Не рассчитывал я на билет для Земного, придётся трясти банковскую кубышку, долг вернуть он обещался только в четверг, после того, как сдаст очередной станок и то ближе к вечеру. Отплываем в одиннадцать утра, поэтому бегать по магазинам в пятницу не получится, как бы не хотелось.

Настроение, в понедельник утром, что у меня, что у Сергея было просто отличным. Воскресным вечером мы с ним, допоздна, болтали о предстоящей поездке и этот разговор, чего я совсем не ожидал, был для меня таким же приятным, как и для моего собеседника. Рассказывая ему о городах, которые нам предстоит посетить, прежде чем доберёмся до места, я как будто бы сам вновь побывал в них. Какое хорошее время было, только сейчас смог это понять, когда есть с чем сравнить.

До библиотеки добрался, как никогда быстро, во всяком случае так показалось, а всё от того, что на работу шёл, как на праздник. Не сорваться бы в штопор, от такого настроя, забить на всё это самое простое, чего могу сделать в сложившейся ситуации, а у меня ещё целый стеллаж не освоен, где лежат служебные записки уважаемых людей этого завода и что в них написано мне обязательно надо узнать. Если ничего интересного там не найду, то могу, со спокойной совестью, сегодня же прекратить хождение на завод и полностью отдаться процессу подготовки к отъезду. А если что то стоящее обнаружу, ну что же, тогда продолжу дальше грызть гранит науки, потом отыграюсь.

Оценить значимость обнаруженных фолиантов, написанных обычной перьевой ручкой, смог не сразу. Уж больно заумной была вводная часть, первого из них. Мне даже показалось, что сегодня в библиотеке я последний день протираю свои единственные штаны. Но стоило только добраться до конкретики, как сразу же стало ясно, чего мне попало в руки. Не с того я начал своё обучение в этом заведении, сюда надо было сразу заглянуть, в этот маленький и совсем неприметный закуток, но кто же знал, чего под парой слов, «пояснительные записки», имелось ввиду. Я думал, что это творение местных авторов на тему производства каких нибудь деталей или, в лучшем случае, записки по сборке станков, а здесь находилось то, что мне ни один учебник дать не сможет.

На шестнадцати полках хранились развёрнутые инструкции по организации производственной деятельности, в каждом из двенадцати цехов данного завода. Здесь стояла методика организации диспетчерской службы предприятия, руководство по работе с поставщиками деталей и заготовок, а также предложения по улучшению сбыта готовой продукции. Для такого лоха, как я, это настоящий клад и пока не вычерпаю его до донышка, этот город не покину. Сомневаюсь, что на одном из американских предприятий, да и на наших, столичных, меня допустят к таким секретам, а здесь пожалуйста, пользуйтесь. Чего возьмёшь с придурковатого работяги, который целый день, на пролёт, стряхивает пыль со стеллажей? Пускай себе позабавится, если больше заняться нечем. Так, наверное, решили сотрудники этого заводского центра, по хранению записей и чертежей, разрешая мне гулять по библиотеке, как у себя дома. И за это им огромное спасибо, от меня. Не знаю, как руководство завода, а я очень благодарен этим скромным людям, беспрерывно гоняющим чаи, на рабочем месте.

До самого вечера, четверга, я развлекался с рукописными книгами, получая от чтения, казалось бы, такой мути, огромное удовольствие. С каждым днём я всё больше и больше ощущал в себе растущее желание забацать что то подобное, этому заводу, где нибудь на просторах Америки или ещё где то. Да хотя бы здесь, в России, если конечно меня передумали тут убивать. Такого чувства у меня ещё никогда не было. Представляю, чего бы творилось со мной, доведись мне пару деньков побеседовать с директором или главным инженером, какого нибудь крупного завода. Я бы им здесь АвтоВАЗ отгрохал или даже целый КамАЗ.

Уже во вторник, мне были понятны тонкости по организации цеховой работы, начиная с мастера и кончая начальником. В моей голове были рассортированы обязанности этих людей, их права, методы и форма отчётности, перед выше стоящим руководством, требования, которые надо предъявлять рабочим и обслуживающему персоналу. И самое главное, я мог, на примере одной из деталей или того же станка, организовать движение любого агрегата, используя изученные схемы в качестве скелета. В среду для меня открылась тайна главного диспетчера, хотя разобраться до конца, в хитросплетениях этой службы, после прочтения пояснительной записки, не получилось. Ничего, будет время перечитаю её в дороге, вещь то очень занимательная, посильнее самого закрученного детектива. Остатки рукописей дочитывал в четверг. Торопился, хотелось в этот же день успеть заскочить в банк, но чтение размышлений о сбыте не позволило покинуть библиотеку до конца рабочего дня. Зато после того, как за мной закрыли двери хранилища, я мог твёрдо заявить, всё, что мне требовалось из него вынести я вынес. Теперь в моём багаже знания есть такие, какие не у каждого специалиста, отработавшего на предприятии ни один год, имеются.

Земнов и компания с работы вернулись довольно поздно. Между собой разговаривали мало, что совсем не свойственно этому трудовому коллективу, а меня так и вовсе в упор не замечали.

— Что случилось? — спросил я Сергея, настроение у которого было таким же, как и у всех остальных.

— Да ничего хорошего. Проверку собранного станка затянули, как будто кто то знал, что у меня билет на руках. Получается так, что плакали мои денежки, если завтра уеду, то можно сказать бесплатно две недели отработал. Может не ехать мне?

— Хорошего мало. Бесплатно работать самое последнее дело. Но, как говорил один мой знакомый, не в деньгах счастье, а в их количестве. Так что мой тебе совет, забудь про эту мелочь и собирайся спокойно. Мне за билет деньги можешь не отдавать, не обеднею. А с остальным по дороге разберёмся.

— Ты чего же, за меня везде платить станешь? У меня не хватит, чтобы до Америки добраться. С теми, что должен получить и то не знаю, смог бы уложиться или нет, а теперь с гарантией, на пол пути застряну.

— Стану. Я не привык друзей в беде бросать — твёрдо заявил я. Уж очень мне не хочется одному ехать.

— Спасибо конечно, но не так давно мы с тобой знакомы, чтобы ты мне такие подарки делал. Да и не привык я за счёт друзей жить.

— Не хочешь подарки принимать, в долг возьми. Заработаешь, отдашь.

— А ты уверен, что сможем заработать?

— Не был бы уверен, не звал бы тебя с собой.

Прощание с бригадой было коротким, на ужин я купил две бутылки водки, не хитрую закуску и перед тем, когда все собрались пить вечерний чай, выставил всё это на стол.

— Мы с Сергеем завтра уезжаем — поставил я в известность, коллектив. — Хотел бы выпить с вами на дорожку, так сказать. Кто не желает, может кружку чаем наполнить, а нам можно, мы водкой это событие отметим.

— Значит уломал он тебя? — спросил Сергея, Трофим.

— Почему уломал, я сам хочу уехать. Пока молодой надо мир посмотреть, а вдруг и в самом деле есть места лучше этого.

Даже в темноте было видно, как сверкнули глаза у бригадира, но говорить он больше ничего не стал. Взял запечатанную бутылку, расколол на ней пробку, затем поднялся и собственноручно плеснул по пять капель всем сидящим за столом.

— Может ты и прав — сказал самый опытный член бригады и внимательно посмотрев на меня добавил: — Присматривай там за ним.

После этих слов бригадир опрокинул в себя содержимое кружки, поставив её на стол крякнул, затем засунул правую руку в карман своих широченных штанов и вынув её оттуда снова заговорил, глядя уже на Сергея:

— Деньги твои нам всё равно выдадут, никуда не денутся. А мы тебе тут вот, скинулись по десятке, на дорогу. Возьми, пригодятся.

Трофим положил на стол пачку мятых бумажек и пододвинул её Серёге. Оказывается все, про всё уже знали и только вид делали, что ни о чём не догадывались.

— Спасибо — ответил Земнов, немного дрожащим голосом и выпив содержимое своей посудины, налил в неё ещё из бутылки, чуть ли не наполовину и снова опрокинул, не закусывая.

Времени на то чтобы обзавестись новой одеждой мне так и не хватило, поеду в том, что есть. Сергей таким вопросом изначально не заморачивался, поэтому утром долго собираться не пришлось. Оделись быстро, пожитки сложили ещё быстрее, за это время подогрелся чайник, попили кипятка на дорожку и стараясь никого не разбудить вышли на улицу. До открытия банка, где у меня так и продолжают хранится ценности, без которых уезжать из этого города не имеет смысла, ещё почти три часа, но нам до него добираться не меньше двух с половиной, это если топать туда пешком. Можно было бы попытаться поймать извозчика, что я и предлагал сделать, но мой товарищ отказался выбрасывать деньги на ветер и настоял на пешей прогулке. Сопротивляться не стал, с деньгами у нас действительно не очень и когда они снова появится, в нужном количестве, не понятно.

После банка, по дороге в порт, заскочили в продовольственный магазин. Казалось бы, на простой вопрос моего попутчика: «Будут ли нас кормить на корабле?», внятного ответа дать не смог. Надо было об этом раньше узнавать, во время покупки билетов, но я забыл это сделать, а Сергею не до того было, его терзали совсем другие мысли. Решили подстраховаться, если в стоимость проезда питание входит, то для двух молодых организмов, пара кило колбасы, кусок сала и пакет сухарей, в качестве дополнительного питания, только на пользу пойдут, а если нет, тогда наши покупки тем более лишними не будут и позволят нам продержаться до ближайшего крупного города, которых на нашем пути будет не мало.

На причал, где стояло судно, готовое уйти в первое, в этом сезоне, плавание, пришли одними из первых. Мне хочется побыстрее попасть на корабль и забиться в свою каюту, чтобы не отсвечивать, лишний раз, перед богатыми пассажирами и их провожающими. Кто среди них может быть мне не известно, вдруг нам так повезло, что вместе с нами решил прокатиться какой нибудь полицейский чин, имеющий ориентировку на меня или того хуже, придёт военный, из местной комендатуры, провожать кого нибудь из близких, который, почти что наверняка, получил мои приметы. И как назло упрётся этот гражданин, своим профессиональным взглядом, в меня, да и вспомнит про разыскиваемого беглого убийцу. Кто ему запретит проверить документы у такого оборванца, как я.? Верно, таких людей в порту не найдётся. И чем тогда это всё закончится? Точно, ему медаль, а мне каторга, в лучшем случае. Может я и перестраховщик, но, по большому счёту, мне же не известно, что за это время произошло, могли конечно про меня и забыть, а могли и наоборот, начать ещё усерднее искать. Так что не стоит испытывать судьбу, по мелочам, даже при том, что узнать во мне теперешнем, с бородой и усами, поручика, бежавшего из Ростова, буду прямо говорить, совсем не просто.

— Господин матрос! Можно нам подняться на борт и проследовать в свою каюту? Из далека добирались, устали очень — спросил я вахтенного, стоящего у трапа, крикнув ему снизу в верх.

— Не знаю! — ответил парень. — Господин помощник будут проходить, спрошу у него.

Положительный ответ мы получили минут через двадцать. К этому времени, рядом с нами, уже находилось достаточно большое количество людей, намеревавшихся покинуть город именно двадцатого числа. Разрешение подняться на корабль было дано всем желающим, но первыми на него, всё же, поднялись мы с Сергеем, а стало быть мою физиономию мало кому удалось разглядеть.