Безумный БигБосс 2 (БР-18)

Глава 444

Двое некоторое время смотрят друг на друга, не меняясь в лице. Затем мужчина отступает в сторону, делая приглашающий жест рукой.

— Прошу! — произносит он.

— Благодарю! — кивает собеседница в ответ и едет к дверям, а те автоматически открываются.

Шок и ярость плещутся в глазах десятков руководителей, когда военный гироскутер подминает своими шинами ковер из шерсти дикой фиолетовой ламы. Всем известно, что фиолетовые ламы — весьма капризные животные. И при выращивании в неволе, их шерсть значительно теряет в благородном блеске. Из-за высокой дороговизны шерсти эту лань все сложнее найти в дикой природе. Конечно, искусственным методом можно добавить лоска шерсти одомашненной фиолетовой лани, но это совсем не то!

Возможно, ввиду больших расстояний, которые нужно было преодолевать жителям городов древности, как внутри своих гигантских домов, так и за их пределами, в Системе моноколеса, гироскутеры, миниатюрные трициклы и самодвижущиеся кресла не считаются уличным транспортным средством. Если человека не лишили права ездить на конкретном виде транспорта в помещении из-за частых аварий, он или она может пользоваться таким личным движущимся средством в любое время и в любом месте. Однако, за последние тысячу лет никто не пользовался этим правом в зале совета старейшин. Даже сами старейшины. Одно лишь только это действие показывает отношение девушки к совету и настраивает против нее практически все руководство клана.

Ле Бовина выезжает в центр зала и понимает, что для нее нет даже табуретки на нынешнем заседании. На самом деле, у нее нет своего места среди руководителей, вообще. По идее, вызвав ее сюда на совет, местные распорядители должны были выделить ей место среди сотен сидящих руководителей. Даже если ей не положен трон на помосте старейшин, где десятки оных сидят полукругом с председателем в центре, или в первых рядах сотен руководителей различных служб клана, девушка могла бы получить где-нибудь позади скромную табуреточку на трех ножках, подобную тем, на которых сидят помощники лидеров. Такое место, хотя и не соответствовало бы ее положению воеводы среднего уровня, но показало бы ее принадлежность к местной системе власти.

Однако, ей не предложили даже трехногой табуретки. В действительности, ее заставили стоять прямо в центре зала. Будто бы она — преступница на допросе, а не ответственный уполномоченный, вызванный отчитаться о проделанной работе. С насмешкой в глазах Бовина разворачивает руль гироскутера особым образом, и садится на щит спереди, ставший теперь сидушкой, как на обычном кресле, а верхняя часть руля заменяет ей спинку. У основания руля даже есть небольшая подставка под ноги, регулируемая по высоте.

Девушка спокойно садится на импровизированный стул, закинув щиколотку правой ноги на колено левой. Она откидывается назад, держа руки в карманах и не снимая капюшона. Из-за кепки и позы положение ее глаз становится таким, будто бы не старейшины смотрят на нее, находясь выше, а она сама смотрит на них сверху вниз.

— Вероломство! — возмущается из лидеров в первых рядах. — Люди! Кто-нибудь, выпроводите ее из зала, переоденьте, умойте и верните обратно в надлежащем виде!

Несколько охранников и служанок, стоящих возле стен, отрываются от них и идут к девушке при молчаливом согласии всех присутствующих. Они ждали ее четыре часа, подождут и еще немного.

— Я уже здесь! — внезапно поднимает голос Ле Бовина, наклонив голову и краем глаза глядя на отдавшего приказ из-под козырька. — Я выполнила наказ совета старейшин. Если я выйду сейчас из этих дверей, совету нужно будет сделать новый указ, но Система не позволит выдать повторный указ ранее следующего дня. Вы все готовы ждать до завтра? И кроме того, на мне нет ни грамма косметики, в отличие от Вас, барин Ле Шуй. В отличие от Вас, мне нет нужды умываться. И уверяю Вас, что завтра я приеду сюда в том же виде и на том же транспорте. И если меня не пустят в зал, в своем нынешнем ранге я могу просто развернуться и уйти. Так вам нужны мои ответы на ваши вопросы, или будем и дальше продолжать этот цирк?

Охранники и служанки останавливаются, не зная, что делать дальше.

— Да, как ты смеешь! — возмущается ранее кричавший мужчина, на лице которого теперь практически все присутствующие могут заметить матирующий тональный крем, делающий его кожу более гладкой, нежной и молодой на вид.

— Как Вы смеете! — сразу же рявкает на него Бовина. — Вы — не мой распорядитель! До некоторых пор моим распорядителем был барин Ле Год из уважаемого рода Год, однако, став высокопоставленным принадлежником своего рода, согласно законам Летописи Кланов, теперь я не могу занимать никакие посты в каком-либо ином роде. Хотя мой ранг воеводы среднего уровня сохранился, оставляя при мне все привилегии ранга, ныне я — обычное гражданское лицо без какого-либо поста. И в отношении меня действуют только законы Системы, затем законы Клана и после — указы моего рода. Есть ли в этой иерархии законов род Шуй? Что-то я не вижу. Но я могу прямо сейчас издать указ, запрещающий всем принадлежникам рода Рюр приветствовать или якшаться с принадлежниками рода Шуй в нерабочее время.

Собеседник замолкает. Сидя в центре большого зала в окружении сотен людей, девушка вовсе не испытывает давления. И это, несмотря на то, что подавляющее большинство из присутствующих она никогда не видела в прошлом (кроме как в специальной картотеке, которую составил прадед заставил ее выучить наизусть, взяв обещание, что Ле Бовина будет дополнять или корректировать эту картотеку в будущем, когда его не станет). Не только барин Ле Шуй, но и весь зал не может ничего ответить на высказанную ранее тираду девушки. Ведь, все сказанное ею — сущая правда.

Несколько руководителей будто бы опустили в холодную воду, смывшую пелену с их глаз. Клан Ле, да, и любой клан Ядра планеты в действительности не принадлежит лидерам и руководителям кланов. Выживание миллиардов жителей Ядра зависит от Системы. Только Система позволяет им влачить свое жалкое существование дальше, и она же защищает их от внешних врагов. От тех же потомков предателя, например. Настоящий распорядитель всего и вся в Ядре — Система. Людям, поднявшимся на вершину, дозволено лишь организовывать быт нижестоящих, и то, в ограниченных Системой и Летописью Кланов рамках.

Праотцы, а также первые лидеры кланов с начала изоляции, были умными людьми. Летопись Кланов была составлена таким образом, что после того, как Система ее одобрила, все последующие поколения не смогут отменить законы этой Летописи, если не докажут Системе, что эти законы ограничивают их развитие, и что новая Летопись, придуманная ими, лучше. Из происходящего сегодня видно, что за сто тысяч лет, предприняв тысячи или десятки тысяч попыток изменить Летопись Кланов, жители Ядра последующих поколений так и не смогли убедить Систему изменить старую Летопись.

А исходя из этого, напрашивается очевидный вывод. Нынешнее поколение жителей Ядра глупее и менее благоразумно, чем поколение праотцов, создавших Систему, и первых лидеров, издавших Летопись. По крайней мере, с точки зрения Системы. И покуда любой принадлежник любого клана или рода стоит на высших законах Системы и Летописи, никто из присутствующих, будь он даже трижды старейшиной, никак не сможет наказать последователя древних законов. И пока эта барышня Ле Рюр не покинет логистическую базу, где все и вся находится под наблюдением Системы, иные рода ничего ей не сделают.

Она сейчас в своем праве. И по поводу прибытия с опозданием на четыре часа, и по поводу внешнего вида, и в использовании военного гироскутера для въезда в зал для вече, а также в свободном сидении на нем. За несоблюдение этикета и манер, если не наказать, то пожурить ее мог бы более высокопоставленный принадлежник рода Рюр, вот только проблема — над ней никого нет. Поэтому никто не имеет права распекать девушку, что прилюдно, что в личной беседе. Даже старейшины других родов. Когда составлялась Летопись, никто не предполагал, что кто-то из высших родов останется без старейшины, а может быть, предполагал и специально оставил такую лазейку и защиту для своих потомков.

Молчание начинает затягиваться, что только на руку Бовине, так как последнее слово остается за ней.

— Хватит! — неожиданно вмешивается старейшина Шуй. — Оставьте все ваши разногласия за пределами священного места. Сегодня нам предстоит уразуметь, как разрешить важные дела. Барышня, ты ведь знаешь, почему сегодня совет старейшин вызвал тебя на это место?

— Никак нет, — качает девушка головой, но на лице ее легкая улыбка. В эту игру можно играть вдвоем. — Я только знаю, что уважаемые старейшины и руководители столкнулись с некоторыми проблемами в торжище с нашим пособником из внешнего мира. А вот почему меня попросили прибыть сюда, я не знаю. Я не отвечала и не отвечаю за торжище. Система назначила меня на пост воеводы среднего уровня, а не урядчика. Торжище находится вне рамок моих полномочий. Старейшина Шуй, скажите, что может сделать для клана такая скромная девушка, как я? Для клана я готова сделать все, что в моих силах!

— Почему это ты не виновата в изменении перечня? — вновь поднимает голос барин Шуй, чувствуя поддержку своего старейшины. — Кто, если не ты?

Слова произнесены, но от другой стороны нет никакой реакции. Будто бы этот лидер общается со стеной. Проходит четверть минуты, половина минуты.

— Тебе есть, что сказать? — нахмурившись, спрашивает старейшина Шуй.

— Старейшина Шуй, я уже все сказала, — с удивлением смотрит на него девушка, будто только что обнаружила его присутствие. — А также задала встречный вопрос. Скажите мне, что конкретно я сделала не так? Я разумела, что раз Вы взяли столько времени на измышление, Вы, должно быть, кумекали над своим ответом. Неужто Вы запамятовали? Старейшина Шуй, это нехорошо. Будь я на Вашем месте, я бы уже начала думать о преемнике.

Другие старейшины начинают бросать странные взгляды. Лицо старика сначала бледнеет, затем краснеет. Он, естественно, хочет выпалить что-нибудь оскорбительное. Однако, препирания с маленькой девочкой только заставят его потерять лицо. Весь трясясь от гнева, он все же выплевывает сквозь стиснутые зубы.

— Ты договорилась о пособничестве с внешним игроком, — проговаривает он, тяжело дыша. — И только ты можешь с ним переписываться. Никто другой не может. Скажи нам, что ты сделала, чтобы игрок Макс изменил свой перечень и плату за такие нужные клану товары?

— Да, я договорилась о пособничестве, и да, я могу с ним переписываться, — сначала Бовина соглашается со словами старейшины, привлекая внимания окружающих. Но затем продолжает в неожиданном направлении. — И игрок Макс — весьма приятный в общении мужчина. Причем, достаточно молодой мужчина и мудрый не по годам. К сожалению, у меня никогда не было полномочий обсуждать с ним плату за товары. Я получила от него перечень товаров, которые он может отправить, и переслала барину Ле Году, затем уже от барина получила перечень необходимого нам и переслала Максу. Так повторилось несколько раз, пока перечень и плата не были утверждены. А затем Макс в одностороннем порядке изменил плату. Сама я никогда не участвовала в торжище.

Высказав все это, девушка пожимает плечами, не вынимая рук из карманов. Затем перекидывает ногу на ногу. Гироскутер слегка качается под ней, пока не находится новая точка равновесия. Старейшины смотрят друг на друга.

— И ты никогда не передавала новый перечень пособнику? — уточняет старейшина Год.

— Никогда! — быстро и четко отвечает девушка.

Никто, кроме нее не знает об этом, но это правда. Ведь Ле Бовина с самого начала передала Максу перечень всех доступных к продаже товаров, а также всех товаров, нужных клану, включая простолюдинов. Сам перечень никогда не менялся.

— Тогда, почему он изменил плату за товары? — слегка повысив голос, спрашивает старейшина Шуй.

— Быть может, у него имеются свои разумения, — вновь пожимает плечами Ле Бовина. — Кстати говоря, разве наши собственные солдаты никогда не общались с подчиненными Макса? Кто знает, что они могли рассказать в частных беседах…

Еще четверть часа девушка и старейшины перекидываются ничего не значащими фразами. Когда старики прямо обвиняют ее, она прямо отрицает эти обвинения. Когда же они говорят пространно, желая поймать ее на словах, Ле Бовина также пускается в общие вопросы, не относящиеся к делу.

— Ты предала клан! — в конце концов, в сердцах выкрикивает старейшина Шуй. — Признаешь ты это или нет, но это факт! Вопрос в том, кто тебя надоумил. Или ты преследовала какие-то собственные корыстные мотивы?

Девушка смотрит ему прямо в глаза несколько тягостных секунд. Затем поднимает вверх руку с раскрытой ладонью.

— Я взываю к суду Системы! — громко и четко произносит она.

На пару мгновений становится настолько тихо, что дальним рядам слышно жужжание балансировочной системы гироскутера. А затем зал буквально взрывается возгласами удивления и комментариями присутствующих. Такого не случалось лет десять, минимум, чтобы кто-то воззвал к суду Системы прямо в зале совета старейшин. Никто не успевает, да, и не может ее остановить. Несколько секунд спустя в зал влетает металлический шар, остановившийся посередине между старейшинами и девушкой, слегка выше голов стариков.

— Я — Ле Рюр Ива Мос Рус Бовина клянусь! — начинает говорить девушка, едва шар зависает на месте, и прежде чем старейшины успевают отреагировать. В этот момент многие из присутствующих, наконец, узнают полное имя допрашиваемой. — Клянусь, что никакие мои действия или слова в беседе или переписке с пособником Максом не повлияли на общие выгоды и интересы клана. Также я клянусь, что ни за каким из моих слов или действий в беседе или переписке с пособником Максом не стояла личная материальная выгода. Клянусь, что я никогда не выходила на связь с каким-либо иным кланом Ядра, помимо клана Ле, за исключением случаев, когда в одной битве участвовали дружины нескольких кланов. Я никогда не получала от других кланов или внешних сил и цивилизаций игроков предложений по предательству клана Ле, я никогда не получала от других кланов или внешних сил и цивилизаций игроков предложений по ущемлению всеобщих выгод и интересов клана Ле!

Произнеся клятву, девушка замолкает. Как и все присутствующие. Слова сказаны, и теперь никто не может вмешаться в суд Системы. Шар остается без движения на несколько секунд, и вскоре из него, а также из нескольких динамиков, установленных под потолком зала слышится механический голос.

— Клятва принята! — говорит Система. — Клятва верна! Индекс полезности принадлежника повышен на два уровня!

И пока все пытаются переварить услышанное, шар вылетает из зала.

Вот и все… Теперь, даже если старейшины не согласятся с решением Системы, их руки связаны. Они могут только наказать Ле Бовину внесистемными методами. Однако, сделать это будет довольно сложно. Как минимум, нужно сделать так, чтобы девушка вышла за пределы логистической базы. К тому же, что они получат, если избавятся от нее? Даже если не убить ее, а посадить в тюрьму, ей нельзя будет позволять войти в терминал, соплячка сразу же пожалуется Системе. И с ее текущим уровнем полезности для клана Система может выдать задание солдатам или наемникам, чтобы те вызволили девушку из заключения и сопроводили до базы логистики. При необходимости Искусственный интеллект может даже обратиться к другим кланам, если солдаты и наемники не справятся.