Безумие Искажений

Глава 2. Зверь внутри

Слова незнакомца на кладбище, о маньяке, роились в голове. Но еще больше терзало воспоминание о записке. “Все было. Твоя Тень”. Эта чертова Тень, как осколок стекла, постоянно царапала его сознание.

Чтобы хоть немного забыться, Ворон отправился к Анне. Они были знакомы давно, и их отношения никогда не были чем-то большим, чем просто секс. Но именно в ее постели он находил кратковременное забытье. Дверь квартиры открылась почти сразу. Анна, в одном легком халатике, стояла на пороге, с прищуренным взглядом, и полуулыбкой на лице.

— Ты как всегда вовремя, — прошептала она, и потянула Ворона внутрь.

В квартире пахло ее духами и кофе. Воздух был пропитан какой-то особенной, животной страстью. Он хотел ее сейчас, как никогда раньше. Хотел впиться в нее, разорвать на части. Хотел утопить свою ярость в ее теле.

Не дожидаясь никаких прелюдий, Ворон грубо схватил ее за руку и потащил в спальню. Они оба, в эту минуту, были как дикие звери. Он толкнул ее на кровать, и впился в ее губы жестким, голодным поцелуем. Сжимал ее тело, впивался в нее зубами. Чувствовал ее запах, ее тепло. Анна отвечала ему тем же, кусая его шею. Ее вздохи смешивались с его хриплым дыханием, руки обнимали его так крепко, словно боялись отпустить.

Ворон сорвал с нее одежду и также грубо и жестоко начал раздевать себя. Его руки скользили по ее телу, нежно лаская ее грудь, и так же больно сжимая ее бедра. Он целовал ее, пытался впитать в себя, а она пыталась впитать его. Он вошел в нее резко, заставив вскрикнуть. Ее тело выгнулось навстречу его движениям, и они начали двигаться, грубо, страстно, бешено. Они не останавливались, двигались, словно пытаясь друг друга разорвать. Их тела смешались в единое целое, пот заливал их кожу, а стоны и крики заглушали все остальное. Они отдавались этой страсти полностью, без остатка. Они были единым зверем. И в этом животном акте они находили свое спасение.

Оргазм накрыл их обоих, смывая все остатки разума. Они закричали, вцепившись друг в друга. Когда все закончилось, они лежали в постели, тяжело дыша, их тела дрожали от напряжения. В их глазах плескалось безумие, но в то же время, в них было что-то еще — что-то первобытное и дикое.

Ворон провел рукой по ее волосам, прижался к ней. Сейчас он чувствовал себя немного спокойнее, словно выпустил часть своей тьмы. Но понимал, что это лишь временное затишье перед бурей. Он откинулся на подушку и взял в руки пульт от телевизора, щелкнул на первый попавшийся канал. На экране появился диктор, с напряженным лицом.

“Спецвыпуск новостей”, — объявил диктор, — “В соседнем городе продолжаются зверские убийства. Полиция до сих пор не может выйти на след маньяка. Наши корреспонденты побывали на месте преступлений и собрали чудовищные кадры…”

На экране начали показывать кадры хроники. Окровавленные тела, выпотрошенные внутренности, и лица, искаженные ужасом. Все было настолько жутко и отвратительно, что даже у Ворона внутри что-то перевернулось. Он увидел смерть во всем ее неприглядном обличии.

Диктор продолжал рассказывать о зверствах маньяка, о том, как он издевался над своими жертвами. Внутри Ворона начала разгораться злость. Он выключил телевизор и поднялся с кровати. Анна смотрела на него с какой-то тревогой.

— Что-то не так? — спросила она.

Ворон молча кивнул. Он посмотрел на нее и увидел в ее глазах страх. Ему вдруг показалось, что все это — только сон. Что она его сейчас прогонит, скажет, что он ей противен. Что он все это выдумал. Что не было ни Тени, ни безумия, ни черных крыльев. Но Анна молчала. И ее молчание было хуже любого обвинения. Он наспех оделся, и, не сказав ни слова, вышел из квартиры.

Ворон вернулся домой и сразу почувствовал, что что-то изменилось. Воздух в квартире был наэлектризованным. На столе, рядом с пустой бутылкой из-под виски, лежала открытка. Белая, без каких-либо надписей. Он открыл ее и увидел фотографию того самого маньяка из новостей. Снизу был прикреплен небольшой листок, с напечатанным текстом: “Он знает слишком много. Его нужно остановить. Оплата прилагается.” Рядом с открыткой лежал новый пистолет. Беретта. Точно такая же, как и его старая, но новее и чище. А рядом с пистолетом стоял открытый чемодан, набитый доверху пачками денежных купюр.

Ворон посмотрел на все это и почувствовал, как внутри разгорается дикая, животная ярость. Он сжал кулаки, его тело задрожало. Маньяк. Заказ. Это было именно то, что ему было нужно. Это был выход для его злости, для его тьмы. И Ворон не собирался упускать эту возможность. Он чувствовал, что это его последний шаг в бездну. И, возможно, именно в этой бездне он найдет свою правду. Или погибнет. Но это его уже не волновало.