Безумие Искажений

Глава 3. Исповедь в Проклятой Церкви

Ливень хлестал, как плеть, размывая очертания города. Ворон шел к церкви, проваливаясь в грязь и обходя лужи, в которых отражалось искаженное небо. Здание высилось мрачным силуэтом, словно палец мертвеца, указывающий на небо. Старые стены, покрытые мхом и трещинами, хранили много грехов, и казалось, что тени, которые тянулись из-под камней, могли поглотить любого, кто осмелится войти.

Толкнув скрипучие двери, он оказался в полумраке. Запах ладана и плесени давил на легкие. Разбитые витражи пропускали слабые лучи света, окрашивая пыль в воздухе в багровый цвет. Скамейки были опрокинуты, и на полу валялись обрывки старых книг. Алтарь был завален костями и какими-то странными амулетами. Здесь проходили не богослужения, а черные мессы.

В центре, перед алтарем, стояла фигура. Мужчина, одетый в грязную рясу, с выбритой головой и скрещенными на груди руками. Его лицо было скрыто тенью, но Ворон чувствовал, как пронзительный взгляд следит за ним.

— Ты пришел, — прошелестел мужчина, — Я ждал тебя, блудный сын. Голос был хриплым, словно скрежет камней.

Ворон проигнорировал эти слова, медленно приближаясь.

— Кто ты? — спросил он, сжимая рукоять пистолета.

— Я пастырь, — ответил мужчина, приподнимая голову, — Я пасу потерянные души.

Лицо мужчины было истерзано шрамами, и один глаз отсутствовал. Вместо него зияла пустая черная дыра. Ворон мог поклясться, что из этой дыры доносится тихий шепот.

— Меня сюда привели, — сказал Ворон.

— Да, тебя привело отчаяние, — проговорил пастырь, — И жажда силы. Вы все такие. Думаете, что можете изменить мир. Но это всего лишь игра, и вы в ней — пешки.

Он сделал шаг вперед, и Ворон отшатнулся. От пастыря тянулся запах гниющей плоти.

— Зачем вы здесь? — спросил Ворон, — Что ты знаешь о том, кто меняет реальность?

— Все, — ответил пастырь, — Я вижу все. Я знаю его планы. Он хочет переделать мир, но его намерения безумны. Он хочет создать хаос, и утопить мир в крови.

— И ты этому мешаешь?

Пастырь рассмеялся, его смех эхом разнесся по церкви, словно крик души, которая просит о пощаде.

— Я? Я лишь наблюдаю. Я подпитываюсь этим безумием. Когда безумие станет полным, я достигну силы, и вознесусь.

Пастырь опустил голову и начал что-то шептать на непонятном языке. Пол под ногами начал вибрировать, и из-под земли начали вылезать кости, формируя причудливые фигуры. На стенах начали появляться кровавые узоры, и церковь, казалось, начала дышать.

— Я могу помочь тебе, — сказал пастырь, — Если ты примешь меня, и отдашь мне свою плоть и душу. Мы вместе сможем достичь могущества.

Ворон усмехнулся.

— Я не продаю свою душу, — сказал он, поднимая пистолет, — Я предпочитаю забирать чужие.

Он выстрелил, и пуля пронзила рясу пастыря. Но тот, казалось, не почувствовал боли. На месте прострела не было ни крови, ни дыры.

— Ты глупец, — прошипел пастырь, — Ты не понимаешь, с чем имеешь дело.

Пастырь начал подходить к Ворону, и с каждым его шагом окружающая реальность искажалась все сильнее. Стены церкви начали пульсировать, а из окон вырывались языки пламени. В воздухе появился запах серы. Вскоре, комната превратилась в клубок плоти и костей. Ворона окутывала тьма.

Вдруг, откуда-то сверху, упал свет. Он был ярким и болезненным. Пастырь зарычал и схватился за голову.

— Нет! Этого не может быть! Она вернулась!

Из света вышла фигура, она была похожа на ангела. Но глаза ее горели красным пламенем, а крылья были черными и обугленными. На голой груди красовался пентакль. Это была Тень.

— Ты забыл, — проговорила Тень, — что я тоже умею играть. Она взмахнула крыльями, и пол под ногами пастыря провалился, унося его в бездну. Ворон упал на колени. Церковь начала разрушаться, и сквозь образовавшиеся дыры проникал свет.

— Ты в порядке? — спросила Тень, опустившись на пол. Ее голос звучал нежно.

— Ты его убила? — спросил Ворон.

— Нет, — улыбнулась Тень, — Я лишь отправила его на отдых. Он еще понадобится.

Она подошла к Ворону и помогла ему подняться.

— Нам пора уходить. Здесь скоро все обвалится, — проговорила Тень, и повела его за собой.

— Что ты на самом деле? — спросил Ворон.

— Я? Я всего лишь отражение твоих желаний, — ответила Тень, и поцеловала его, — И твоих кошмаров.

Они вышли из церкви, и Ворон почувствовал, как дождь смывает с него кровь и грязь. Впереди все еще был долгий путь. И он знал, что безумие только начинается. Реальность словно застыла в ожидании. Ночь сгустилась над городом, и на небе появилась кровавая луна, которая напоминала открытую рану. Тень прижалась к Ворону, и он не оттолкнул ее. Наоборот, он почувствовал, как его влечет в пучину страсти, которая ждет его впереди.

Он знал, что она играет с ним, но его это больше не волновало. В этом безумном мире больше нет места для здравого смысла. Остался лишь хаос и плоть. И Ворон собирался насладиться и тем, и другим, в полной мере.