Бездушный. Том 1

Глава 19 Пари, камешек и дочь

Берёза Дшимта или «железная берёза». Является самым прочным древом, который отлично показал себя в производстве лодок. Материал не нуждается в дополнительной обработке или укреплении, так как прочность не уступает прочности современному чугуну. Стрелы и копья не могут в них даже застрять, не говоря уже о том, чтобы причинить вред такому прочному дереву. Не представляю вес и размеры тарана, который способен сокрушить ворота из данной берёзы.

Назван в честь Дорефа Дшимта, который и обнаружил, и исследовал данный материал. Единственный недостаток -редкость. Рост дерева очень медлителен, в особенности первые 50 лет жизни.

Из книги: Материалы, минералы и их исследование в 12–13 ввеках. Густаф Женгук 1654 год.

Горро отправился в деревню Дайвич, откуда до его дома в Гарлии было примерно два-три сна пути. Несмотря на название, деревня выглядела почти как город: она была обнесена стенами, а дома здесь были каменными. За её пределами располагались мельницы и пастбища, а дома были уже попроще — поменьше и из дерева…

Ждут ли его Дома? Да и нужен ли он там. Горро просто хотел убедиться, что с ними все в порядке. И уйти подальше от Госпожи Хевермин. Обезопасить её. От жизни с ним. От бед.

Надо держаться подальше от трактов и людей. Нежить никто не любит. А если увидят, что он еще и эфремет… Специально рассчитав время, он прибыл в Дайвич вечером. Поднявшись на небольшой холм, он увидел странное движение в полутьме.

Вдалеке кто-то бежал, спотыкаясь и прихрамывая. К ближайшему дому у террасы которой горела лампа. Судя по тому, как бежал человек, скорее всего это была женщина в юбке. Горро остановился, когда увидел в свете открытой двери хрупкое тело, длинные волосы и платье. Что-то подсказывало ему, что девушка не направляется к дому, а убегает.

Спустя несколько минут раздался стук копыт. Три или четыре мерина скакали в сторону таверны. Один из всадников спешился и бросился в здание, а двое других остались ждать, опираясь на седла.

Из таверны донеслись крики и треск. Вскоре из дома вышел всадник, держа за волосы ту самую девушку. Она громко плакала, скулила и кричала как котенок или щенок. Иногда щенки скулят, как люди.

В этот момент Горро подумал, что люди — такие же животные, как и все остальные. А может быть, даже хуже? Что делает человека человеком?

Мужчина ударил её кулаком, и в воздухе повисла оглушительная тишина. Горро охватили одновременно страх и гнев. Он не мог решить, стоит ли винить себя за трусость и бездействие или же хвалить за осторожность и безопасность. Оба варианта вызывали у него раздражение и неприятные чувства.

Тем временем, они закинули девушку на седло и уехали.

«Но ведь я бы не успел… Как мне было поступить? Возможно, она и виновата… да и…» — подумал Горро, и ему снова вернулся голос из детства, из тех времён, когда он был в клетке. Голос был жестоким, строгим и бесстрашным:

«Враньё. Ты сам это знаешь. Просто жалеешь себя, как тряпка. Если бы хотел, то мы бы успели. Надо было сразу бежать и защитить её. Но мы решили спрятаться. Ты отлично знаешь, что времени хватало! Даже когда он вытащил её, ты мог бы крикнуть, сделать хоть что-нибудь. Но нет… слаба. Трусливый кусок дерьма. Боишься за свою шкуру.»

«В следующий раз…»

«Зачем мне твой следующий раз! Хоть тысячи раз! Действовать надо сейчас! Когда надо! А не оправдываться как жалкий, слабый, немощный мальчик в клетке».

Горро прикрыл глаза и спрятался за стеной дома.

«Он прав. Он во всём прав. Но разве у меня хватит сил?»

«Какая разница…» — спокойно услышал он свои мысли.

Все эти мысли крутились у него в голове. Он разрывался между чувством справедливости и стремлением к безопасности. Как же правильно поступить? А что, если бы его убили? Было бы это справедливо? В конце концов, он решил, что лучше всего спрятаться.

«Разве это так важно? Важно, хватит ли у меня сил? Нужно просто делать то, что кажется правильным. Получится ли у нас это, действительно ли мы поступаем верно — не должно нас беспокоить. Никто не знает, что ждёт нас впереди, кроме, возможно, Магны, если он существует».

Этой ночью Горро не собирался оставаться здесь, он решил переночевать в лесу. Будет холодно, но зато безопаснее. Он развёл костёр и пожалел, что не взял топор. Дрова были бы сейчас очень кстати. Не имея возможности укрыться, Горро просто лёг как можно ближе к огню и стал смотреть на языки пламени. Как же тепло и хорошо!

«А той девушке сейчас, должно быть, хуже всех».

Горро подумал о своей семье, о госпоже Хевермин. Он верил, что скоро вернётся к ней. Он почувствовал, как сильно соскучился за этот короткий промежуток времени. По чаю, по своему амбару, по камину — всё стало для него таким родным. Безопасным. Любимым. И Горро отдался миру грез.

Пульсирующий зеленый свет. Во тьме разгорается искра. Горро бежит к ней и хочет дотронуться. Оно манит. Оно обещает теплоту и надежду. Бежать тяжело, будто тебя окутали тысячи пут. В ногах свинец, но он старается из-за всех сил. Вот она! Близко. Красивое зеленое пламя… моё. Моё!

И в тело словно вонзаются тысячи иголок.

Горро резко проснулся. Костёр уже давно потух, и где-то вдалеке раздался крик филина. Ему снилась девушка, которая убегала. Она постоянно менялась, становясь то Линой, то Элодией, пока не превратилась в Хевермин. Его родители стояли у таверны и наблюдали за происходящим. Последнего он не помнил, но, кажется, за ним тоже гнались. В какой-то момент он ощутил себя одним целым с бегущей девушкой. Её ужас и страх безысходности передались ему.

Протерев глаза и хорошенько потянувшись, Горро огляделся. Ночь была холодной, и он подошёл к догорающему костру. Он попытался раздуть его ладонями, насколько это было возможно без губ. Подкинув немного дров, он решил согреться. Огонек разгорался с новой силой, показывая свои острые желтые клыки. Как бы Горро ни старался забыть, в его сознании всплывали образы Элодии, кричащей от боли в огне. Воспоминания отодвигались всё дальше, но груз пережитых событий не становился легче. Просто теперь у Горро было достаточно сил, чтобы нести его.

Затем он снова лёг и подумал о том, что скоро вернётся домой. Однако его терзали сомнения: насколько он там нужен? Эта неуверенность беспокоила его больше, чем все Хроны вместе взятые.

Интересно, хочет ли госпожа Хевермин его возвращения? Или, возможно, она стремилась избавиться от него? Нет, она не такой человек. Если бы она хотела, чтобы он исчез, она бы сказала об этом прямо, без игр и лжи.

Горро был так глубоко погружен в свои мысли, что не заметил, шелест шагов. Когда он обернулся, перед глазами промелькнуло что-то тёмное и очень болезненное. Он упал прямо на свой костёр и, пытаясь подняться, получил удар ногой в бок.

— Прошу… не надо… — прохрипел он.

— Что это ты так странно бормочешь? — спросил неприятный голос, словно у говорившего был насморк. В подтверждение своих слов он шмыгнул носом. Горро лежал на земле, схватившись за бок. Перед ним стоял человек с верёвкой, а за его спиной приближался всадник.

— Не хочу драться… — прошептал Горро, уткнувшись лицом в землю. Его живот начал щипать от углей. Он с кряхтением пытался вырваться от боли.

«Почему я не взял топор? А даже если бы взял, разве я смог бы убить его? Не хочу…»

— Не брыкайся! Огонь вам полезен. Хе-хе…С чего ты решил, что мне есть дело до того, чего ты хочешь? — снова шмыгнул незнакомец.

Горро охватила паника, мысли о побеге мелькали в его голове. Он поднял глаза и увидел, как к нему приближаются сапоги третьего человека с дубиной. Похоже, его окружили заранее. Как они его нашли? Кто они? Возможно, всё дело в костре? Из-за него его обнаружили!

Горро набрал в грудь воздуха, собрал все свои силы и начал активно сопротивляться, как рыба на берегу, пока не удалось сбросить Шпыга со спины. Он поднялся на ноги и попытался бежать в другую сторону. Однако его ноги словно сковало, и он упал. Кто-то снова прыгнул ему на спину, и он почувствовал, как на шее затягивается верёвка. Его руки скрутили с такой силой, что они почти вышли из суставов, и связали за спиной. В этот момент с его лица сняли повязку.

— Смотри! Он уже клейменный! Магна! Нежить ты проклятая! — воскликнул человек на коне, увидев парня без повязки.

— Как ты вообще жив? Как думаешь, за него дадут как за обычного? — спросил другой.

— Девять и ещё три серебряных точно. А там поглядим.

— Вот-вот! Так что, за этого могут даже больше дать. Фу, ну ты и мерзкий! Не видел таких раньше.

— И правду голосят глашатаи. Не люди они. Демоны треклятые. Человек не выживет с такой рожей и с такими ранами. Плевать, что скажет счетовод. За него просить будем больше! Поехали.

Горро с силой прижали к земле. Его обыскали и отобрали всё его скромное имущество. Как только нога исчезла со спины, верёвка, стягивающая горло, натянулась с такой силой, что он закашлялся.

Извиваясь как змея, он пытался подняться на ноги, чтобы не задохнуться. Перед ним появился круп грязной белой лошади с редкими волосами на хвосте. Верёвка была привязана к седлу. Горро с трудом передвигался, стараясь не наступать на многочисленные навозные шарики, которые оставляла Березка — так звали лошадь.

К ним присоединились ещё несколько всадников. У них на привязи была девушка. Она шла, опустив голову, не глядя по сторонам. Её одежда была разорвана. За ней следовал всадник, держа наготове арбалет.

Горро обернулся и увидел косоглазого старика, который насмешливо ухмылялся. В руках у старика тоже был арбалет.

— Только дай повод. Хе-хе. — улыбался он, словно дитя, получившее долгожданную игрушку. Слова его звучали дружелюбно. По соседски. С противной заботой. — Только дай. Но не бойся. Убивать мы… не-не. Только в ногу если. А там и пятки можно подрезать, тогда точно не убежишь. Пару раз порезали сухожилия, но вы слабенькие. Подыхайте быстро. Поэтому вас надо беречь! Но лучше не выделывайся дружок. Хе-хе. Рас’зак очистит твою душонку.

За весь день Горро дали воды только один раз. Туалет ему приходилось справлять на ходу. За каждое слово он получал удар палкой. Они шли через лес по широким тропам. Местами твёрдая земля сменялась мягкой и влажной, и несколько раз Горро по колено утопал в грязи.

Он был привязан к Циру, который не избавился от насморка. Лица его толком не получилось разглядеть. А сзади светлые волосы были редкими и с проплешинами.

В полдень второго дня впереди виднелись две башни с фиолетовыми флажками на верхушках. Башни были построены из белого камня, напоминающего храм, который они видели в деревне. Однако это здание было окружено высокой каменной стеной, сложенной из больших булыжников. Глаза Соллеса закрылись тучами, повисшая духота обещала дождь.

Сгущались сумерки, когда они приближались к замку по извилистой широкой тропе. В отличие от многих других, эта дорога к Храму была вымощена камнем, и цоканье копыт раздавалось на протяжении всего пути. Перед воротами замка уже стоял всадник, держа в руке факел.

Когда они подъехали ближе, Горро увидел, что у всадников тоже привязана нежить. Мужчина. Он был облезлым, грязным, а его руки и ноги тряслись так сильно, словно его трясет великан.

— Храни тебя Магна, Цир, — поприветствовал молодой человек, не переставая облизывать губы и часто моргать.

— Во Славу Рас’зака Коул. —ответил Цир и шмыгнул.—Давно тут стоишь?

— Да вот только. Не слышит никто. Хотя должен быть часовой, да и вечер только, глаз Соллеса ещё не закрыт.

Большие деревянные ворота были оснащены небольшой дверью, а сама дверь — небольшим окошком. Цир спешился и, подойдя к двери, постучал по нему кулаком.

— Отпирайте ворота! Везем Нежить!

Окошко отперлась, закрылась. И через мгновение громадные ворота из дшимта стали расходиться. Горро, девушку и другого пленника привязали к какой-то жерди, воткнутой в землю. Горро уже думал, что сможет сбежать, когда его взяли за голову, уткнули лбом к доске, и завязали за шею вокруг него. Так же поступили и с девушкой. Огромные, тяжёлые ворота с громким скрипом захлопнулись, отрезав путь назад.

Цир и Коул вошли в просторное помещение, расположенное под левой башней. Затем они спустились по лестнице в узкий коридор, который вел всё глубже в храм. Наконец, они достигли развилки перед железной решеткой. По обеим сторонам входа грозно стояли служители Хронов, вооруженные короткими пиками и короткими мечами на поясе. Коул сразу оценил удобство такого оружия в тесных коридорах.

— Во славу Рас’зака! Да светит Истина! Мы привезли Нежить. Бумаги уже подписаны, — произнес Цир. Солдаты, услышав его слова, помрачнели и открыли решетку.

В просторной комнате, за ещё одной решёткой, но уже во всю стену, восседал Казначей Маниус, сгорбленный, в больших очках, сидел за решёткой. Он выглядел очень старым, но его наивные и по-детски ясные глаза не соответствовали его возрасту. Несмотря на морщинистую и костлявую кожу, его пальцы были удивительно ловкими, особенно когда дело касалось монет. Выглядело все так, что можно было подумать, что он заключённый. Это было место, где совершались сделки по продаже пойманных нарушителей канонов и неугодных Хронам.

— Бумаги, дары, — казначей произнёс это с особым почтением и вниманием, словно ему преподнесли драгоценную пищу. Он тщательно проверил подписи, что-то бормоча себе под нос, затем пересчитал монеты и наконец остановился.

— Подождите-ка меня дароны. —с этими словами, он исчез где-то за дверью. Пока Кэл и Цир стояли, то в комнату вошёл ещё один. Детина которых поискать. Похоже начался дождь, так как он был весь мокрый. Казначей вернулся и уже начал говорить:

— Я узнал… — начал было он, но, увидев сына медведя, запнулся и начал заикаться. Кэл и Цир никогда раньше не встречали этого человека, хотя многие охотники за нежитью были знакомы друг с другом. А он не спешил представиться.

— Тут такое дело, уважаемые и уважаемый дарон Кхат…— было очевидно, что дарон Кхат пользовался большим уважением.

— К сожалению, у нас почти не осталось масок! По неизвестным мне причинам эфрит уже давно не привозили. И теперь у нас есть только три…

— Маниус. У меня двое. Сначала монеты, а уже потом разговоры. —и Кхат протянул бумаги.

— Но…

— За двоих—с нажимом сказал Кхат. Казначей сглотнул и быстро пересчитав отдал небольшой мешочек.

— И еще два за верность, дарон Кхат—и пока Кхат уходил, крикнул вслед—Да благословит вас Великий Свет! Кэл и Цир стояли и молчали. Никто не хотел вмешиваться. И казначей, покашляв продолжил.

— Осталось только одна маска. На одного.

— А что с Эфритом? —поинтересовался Коул.

— Не хватает кузнецов. С каждым днём добывать эфирит становится всё сложнее. Сейчас уже невозможно найти чистый эфирит, его привозят с примесями. А количество нежити и эфреметов растёт. Один на один и получаешь четыре.

Колу и Цир посмотрели друг на друга. Цир нарушил неловкость первым.

— Слушай Коул, никто не хочет обидеть никого. Предлагаю поделить одного на двоих. По-моему справедливо?

Цир молчал, лишь его губы едва заметно двигались. Он отвел взгляд и хотел будто раздвинуть руки, мол ну так уж и быть. Казначей даже не успел испугаться, когда Цир вытащил кинжал и напал на Коула. Но Коул, похоже, был готов к этому, и кинжал уже находился в его руке. Цир закатил глаза и в ужасе заморгал, не понимая, как кинжал оказался в его подбородке по самую рукоять. Грузное тело слабо скатилось на пол. Коул достал кинжал и вытер о Цира.

— Казначей?

— Ддд…да?

— Подтверди, что он напал первым. Дурак. Зачем ты это сделал? На что ты надеялся? —уже начал кричать Коул.

Цир, лежащий на каменном полу в луже крови, ещё подавал признаки жизни.

— Да дарон. Не волнуйтесь. Ва…Вот ваши деньги. Пленника можете отпустить. Наверное?

— Мне нет до него дела. Доброй ночи.

— И вам! —любезно ответил казначей. Затем взял колокольчик и начал звонить. прибежал лакей.

— Уберите здесь всё и сообщите в чистилище, что одного человека нужно отпустить. Ах да, ещё кое-что! Вот, возьми. Передайте тем, кто был с ним… Хм… Как же его зовут? Кажется, Цир. Прокричи его имя и найди тех, кто был с ним, и передай им это. Всё, ступае. Бумагу в первую очередь. Хотя убраться тоже не помешает. Ладно, беги и передайте бумагу, а я позову другого человека, чтобы убрать труп. — Казначей передал монеты за труп и документально подтвердил невиновность Коула в потасовке.

Горро стоял привязанный рядом с пятью своими товарищами по несчастью и с одной девушкой. Все они были сильно истощены и дрожали от слабости. Он и сам ощущал, как от голода у него трясутся руки. Жажда была невыносимой.

Начался дождь, и капли воды, хоть и в небольшом количестве, стекали по лицу в рот и нос. К ним подошли четверо вооружённых людей и начали развязывать им шеи, но не руки.

— В шеренгу! — скомандовал самый крупный солдат с большим животом. Остальные подчинились, выстроившись в ряд, при этом не упуская возможности толкнуть, пнуть или ударить кого-то из них.

— Магна к вам благосклонен! И Рас’зак сказал. Одного велено отпустить. Тут уж сами решайте. Вот медяк. За него можно даже купить похлебку. Кто взял тот и домой потопает. —и он бросил ее в грязь.

Все, как заворожённые, следили за тем, как монета падает в небольшую лужу у ног толстяка. Мгновение нерешительности — и все упали к его ногам. Все, кроме Горро. Он остался стоять и наблюдать, как обессиленные люди, которых называют нежитью, борются за свою свободу, не жалея сил. Как молодой парень, у которого осталось всего несколько зубов, кусает девушку за плечо. Как старик слабой рукой бьёт по голове мужчину без верхней одежды. Толстяк хмыкнул и усмехнулся. Это было отвратительно.

— Что это у тебя на морде? Не могу разглядеть? —подвинув факел ближе он вскрикнул.

— Мать твою! Магна! Что за чертовщина! Кто это с тобой так? Что это вообще?

— Мерзость какая—прошептал один из солдат.

— Похоже тебе это пойдёт на пользу—расхохотался толстяк и засмеялись все остальные, пока пленники дрались в грязи.

Коул наблюдал за происходящим издалека вместо прибежавшим лакеем. Он сразу понял, что это игра с монетой. Однако его внимание привлекло то, что один из пленников не последовал за остальными в грязь. Таких людей, способных устоять перед соблазном, он никогда раньше не встречал. Если бы у него был выбор, Коул с радостью освободил бы именно этого человека.

После этого он обратился к лакею, который вместе с ним направился к друзьям Цира. Коул был уверен, что никто не станет ему мстить. Уже больше года он зарабатывал себе на жизнь охотой на нежить, и все знали о связанных с этим опасностях. Однако поступок Цира был глупой и бессмысленной выходкой. И друзья Цира должны были это понять.

Внезапно раздался крик. Один из пленников, ударив локтем другого, завладел монетой. Он протянул её смотрителю и жадно уставился на неё, его руки тряслись от возбуждения. Колу не мог видеть его лица, но чувствовал, с каким взглядом он смотрит на толстяка, моля о пощаде и милости. Все замерли в ожидании.

В этот момент девушка с криком бросилась к воротам. Она с трудом поднялась на ноги и побежала, с трудом передвигая их. Один из солдат обнажил свой меч и встал на её пути. Не раздумывая, она бросилась на меч и пронзила себя.

— Ха! Прости, дружище. Но она уже обрела свободу. Судьбаааа, ахаха! Как же тебе повезло!

— Но я… — потянулся к нему пленник.

— Хочешь к нему? — взревел толстый охранник. — И не смей прикасаться ко мне! Отвести их в чистилище!

Их привели в какое-то помещение, где уже находились изможденные и уставшие люди. Они смотрели в пол, их глаза были полны непонимания и ужаса.

— Стоять здесь! — приказал толстый охранник. — Зовите проповедника. Давайте начнём и закончим уже этот день.

В центре комнаты открылась дверь, и оттуда вышли три человека в фиолетовых балахонах. Двое из них держали короткие копья, а у третьего на плече был факел, заключённый в железную круглую клетку.

— Братья и сестры! — говорил тот, кто стоял в центре. Его голос был сильным, глубоким и немного необычным. Он создавал смешанное впечатление, одновременно успокаивая и вызывая тревогу.

— Вы здесь не просто так. Мы здесь, чтобы избавить вас от зла и греха, от грязи и нечистот, которые отравляют вашу душу и тело. Вы даже не осознаете, что происходит внутри вас. Демон, который сейчас пытается поглотить вашу сущность, хочет вырваться наружу, спрятаться и выжить! Почувствуйте его! — его голос звучал все громче.

— Он управляет вами! —затем уже тихо. — И вы здесь чтобы очиститься. Вы станете лучше. Вы станете чище! Будьте послушными пред неизбежным, пока не погубили себя. У вас ещё есть время. Возрадуйтесь такой возможности! Ваши души будут свободны. Вам страшно, потому что вы не понимайте. Но не бойтесь, прошу вас. Не надо бояться. Но не страшитесь. Вас ждёт покой. Во имя Света Истины!

Они стояли в ряд, словно в очереди. Их руки и ноги были связаны, а верёвка, которая шла от рук одного, была перекинута на шею другого. И так через каждого.

Дверь открывалась, и в неё заходил один человек. Затем дверь закрывалась. В основном, не было слышно никаких звуков, лишь иногда раздавался стук металла и железа. Иногда смешки.

Вскоре в строю оказалось уже пятеро. Дверь снова открылась, и из неё вышел тот самый толстяк.

— Эй! Больше не приносить! Эти последние! Остальных завтра.

Горро был третьим в очереди. С каждым новым человеком его сердце сжималось, а душа уходила в пятки. Перед ним стояли двое, и что с ними делали, было неизвестно. Пахло мочой, потом, затхлостью и страхом.

Он думал о том, что нужно было бежать раньше или вообще не уходить от Госпожи Хевермин.

Один человек.

Возможно, если бы он задержался хотя бы на день или на час у Госпожи, всё было бы по-другому. И когда на него напали, когда он проснулся ночью… Если бы он не разжёг тогда костёр… А если бы он смог убежать? Надо было сразу напасть на первого, толкнуть его и убежать ещё тогда…

Верёвку, соединяющую его с первым пленником, перерубили кинжалом. Он был следующим. Бежать? Но как? Длинный узкий коридор. Охранник с мечом убьёт его сразу. Он ничего не может сделать.

Дверь перед ним открылась. Он увидел стул. В камере было темно. Его толкнули внутрь, и дверь закрылась.