Бездушный. Том 1

Глава 14 Сиртэ Игнам

Я обнаружила его на берегу реки. Мальчик был… — начала писать Хевермин…

Из-за угла комнаты послышался писк совы, и это отвлекло её от размышлений. Она взглянула на длиннохвостого неясытя, но так и не смогла придумать ему имя. Сова ответила на её взгляд пронзительным криком, и Лоис вернулась к своему занятию.

Свеча освещала письменный стол, на котором лежало несколько листков бумаги. Она не любила начинать писать сразу в книгах, поскольку не знала, сколько страниц потребуется. Это было бы слишком неаккуратно и необдуманно с её стороны. Поэтому Хевермин предпочитала записывать свои мысли на отдельных листках, отмечая темы по цыфрам, а уже потом из них создавать либо полноценные книги, либо сборники наблюдений и исследований.

Два больших тома были посвящены птицам, четыре — растениям, среди которых одно было отведено целебным, а другое — ядовитым. Хотя всё, конечно, зависит от дозировки.

У неё были и другие книги, которые она писала в редкие и очень интимные моменты. Эти мысли, которые она успела позабыть, вызывали волнение и тепло в груди. Ей нравилась её одинокая жизнь, но иногда она чувствовала, как будто огонёк жизни угасает в её пустом доме. Кто вспомнит о ней после смерти?

Женщина погрузилась в воспоминания, и яркие чувства вспыхнули у неё внутри.

Хевермин приходила к реке примерно раз в неделю. Некоторые травы, такие как гравилат речной, тростник и манник плавающий, росли только в очень влажных местах, и чаще всего их можно было найти возле рек.

Она подошла к воде, сняла свои башмаки для лесных прогулок и босиком прошла по берегу до самой реки. Опустив вспотевшие и разогретые ноги в прохладную речную воду, Хевермин почувствовала, как мурашки наслаждения пробегают по всему телу. Улыбнувшись, она даже охнула от удовольствия, прикрыв веки.

От души потянувшись всем телом, Хевермин глубоко вздохнула и выдохнула прохладный утренний воздух.

…мальчик лежал на земле, словно свернувшись в клубок. Юноша был весь в грязи, покрыт водорослями, ветками и листьями — всем тем, чем богат лес и река.

Первое, что я заметила — это его запястья и лицо. Они были перевязаны старой дешёвой шерстяной тканью. Его и без того небольшой нос, казалось, прижали так сильно, что он стал плоским. На руках виднелись кандалы. Неужели он преступник? В таком юном возрасте?

Но потом я взглянула на его лицо, скрытое мокрыми волосами. На фоне всего этого явственно выделялся новый шрам под левым глазом. Это было клеймо Хронов. Края кожи вокруг бинтов были обуглены, и местами были видны кости на скулах. Как будто на лицо вылили раскалённый металл, от уха до уха…

Мальчик выглядел так, словно находился в состоянии, далеком от нормального. Чем больше я смотрела на него, тем больше вопросов у меня появлялось. Бинты, пропитанные речной водой, были похожи на водоросли и создавали удручающее зрелище. Запах был просто невыносим. Как ко мне занесло Эфремета. Жизнь не обделена чувством юмора и иронии…

Хевермин не знала, как быть дальше. Повязка на лице и руках мальчика пропиталась водой и позеленела, закрывая рот и нос. Возможно, он уже был мёртв. И еще, он же Эфремет. Оставить его?

У Хевермин промелькнула мысль «Добить», и она сама испугалась этой мысли. Юноша выглядел ужасно: он был грязным и очень неопрятным. Особенно учитывая брезгливость Лоис.

— Мама…

— Что⁈— Хевермин вздрогнула от испуга и неожиданности. Мальчик продолжал неподвижно лежать, но она могла поклясться, что слышала его.

Лоис должна была попытаться. Она расстелила на земле дорожную тряпку, которую всегда брала с собой, чтобы сидеть на бревне или пеньке и не испачкать платье.

Река и так не отличалась приятным запахом, а от мальчика исходил резкий аромат. Хевермин перевернула его лицом вниз и долго не могла заставить себя прикоснуться к грязному ребёнку. Наконец, зажмурив глаза, она начала надавливать на его мокрую и грязную спину. Мальчик закашлялся, и изо рта потекла речная вода вместе с мхом, водорослями и бог знает чем ещё.

Хевермин, положив перо в чернильницу, аккуратно сложила написанное и вышла из своей комнаты, которая служила ей библиотекой и местом для всего, что связано с книгами. Приоткрыв дверь в сарай, она прислушалась к прерывистому дыханию мальчика, лежащего на застеленном бельём полу. Он был чист, вымыт, перевязан и намазался лечебными мазями. Убедившись, что молодой человек жив, женщина решила выпить горячего чая из трав: мелиссы, зверобоя, крапивы, ромашки, ежевики и люцерны.

Хевермин поставила котелок на огонь и, взглянув на скудные запасы дров, задумалась. Приготовив чай, она вышла на крыльцо около дома, чтобы перевести дух и обдумать произошедшее.

«Возможно, первая мысль о том, чтобы оставить его, была более разумной», — подумала она

Прежде всего, она оттащила его подальше от берега, чтобы течение не унесло его ослабевшее тело. Промыла и очистила его от грязи, веток и листьев, насколько это было возможно в тех условиях. Пришлось вернуться домой, чтобы сделать носилки, так как тащить его по земле она не могла, да и физически не справилась бы с такой задачей.

Вернувшись в дом, взяла с собой несколько отваров, которые помогут мальчику продержаться и придадут сил его сердцу и органам. Зайдя в амбар, который находился в полном беспорядке, она в который раз дала себе обещание навести там порядок. ь.

Когда она вернулась к реке, то увидела, что юноша всё ещё там. На мокрой земле были следы, которые, казалось, свидетельствовали о его попытках оттолкнуться ногами и ползти на руках.

Мальчик был довольно лёгким, поэтому она смогла донести его до дома почти так же быстро, как если бы несла его. Однако она сильно устала: когда она отпустила верёвку носилок, то почувствовала облегчение от того, что избавилась от этой неприятной работы.

Женщина знала, что если не вернётся за мальчиком, то он обязательно придёт во сне и будет обвинять в своей смерти, которая произошла в мучениях. Совесть будет мучить долгие годы, если не до самой смерти. Возможно, она вообще не смогла бы уснуть. А если бы и смогла, то чувствовала бы вину за то, что не чувствует себя виноватой. Замкнутый круг мада.

Если уж юный человек должен был уйти из жизни, то она сначала сделает всё возможное, чтобы его спасти, или облегчить мучение, а там уже пусть решают боги.

Так Хевермин почувствовала себя спокойнее, и, возможно, это было единственным решением, которое она могла принять. Она не тешила себя мыслями о своем альтруизме, осознавая свой эгоизм.

Уложив мальчика в амбаре, Хевримн приступила к работе. Первым делом она сняла с него всю одежду и тщательно вымыла тело. Однако цепи на руках юнца мешали ей, так как под ними были глубокие раны.

С минуту она размышляла, как избавиться от цепей, ведь подходящих инструментов не было, а использовать другие было рискованно — можно было только навредить. Пока держала цепи в руках, поняла, что они были сделаны из эфирита. Это означало, что сломать их было невозможно, и оставался только один выход — намазать кисти маслом и попробовать вытянуть цепи.

Кисти мальчика были очень тонкими, и, приложив немного усилий и добавив побольше драгоценного масла, Хевермин смогла освободить его.

Её не так сильно напугало его израненное и обожжённое тело, как его руки и пальцы. Они были сильно изуродованы, а кисти казались такими тонкими, что, будто, держались только на костях, обтянутых обгоревшей кожей.

Хевермин мысленно перебирала в уме ингредиенты, необходимые для лечения таких ран. В первую очередь вспомнила о spiritus vini — спирте, который может быть полезен в таких случаях. Затем решила тщательно промыть раны.

Однако дальше не имела представления, что делать. Ей никогда раньше не приходилось лечить раны, подобные этим, да и кто в здравом уме станет лечить мертвеца? По всем признакам, мальчик уже давно должен был уйти к предкам.

Настоящие трудности начались, когда Хевермин попыталась снять повязки с лица. Ткань сильно прилипла к коже и была покрыта гноем. С большим трудом ей удалось лишь слегка отодвинуть повязки, сдерживая рвотные позывы. После этого Хевермин даже вышла в другую комнату, чтобы прийти в себя.

Несмотря на весь свой опыт, то, что она увидела, шокировало её: вместо носа были чёрные щели, а сквозь щёки виднелись белоснежные коренные зубы… Хевермин ахнула и закрыла глаза, отвернув голову в сторону, не способная смотреть на это изуродованное лицо. Это было просто ужасно.

Ей было очень сложно пересилить себя: во-первых, чтобы ещё раз дотронуться до грязной, гнойной ткани, а во-вторых, чтобы снова посмотреть на это изуродованное лицо. Возможно ли, что это было сделано заслуженно? И она держит у себя дома опасного человека?

Юноша был очень слаб и не реагировал на боль. Хевермин пришлось взять нож и с трудом, преодолевая брезгливость, сдирать ткань с его лица, стараясь не повредить кожу.

Особенно сильно была повреждена правая щека, а губы отсутствовали вовсе. Хевермин с отвращением отбросила куски ткани, в которых ещё оставались частицы плоти. В коже она заметила кусочки металла или стекла, словно вплавленные в лицо. От них тоже нужно было избавиться.

Сквозь приоткрытый рот она увидела, что язык, внутренняя часть рта и, возможно, горло также повреждены.

Лоис, конечно, могла положить мальчика в свою комнату и на свою кровать, но была слишком чистоплотной. Ее совесть боролась с ее любовью к чистоте, или не любовью к нечистоте.

Решила не писать об этом. Во-первых, её мысли были гораздо быстрее, чем скорость письма, ведь она всегда делала это не спеша, чтобы каждая буква была ровной и красивой. Во-вторых, несмотря на свой богатый опыт в письме, чувствовала, что не сможет передать свои эмоции на бумагу.

Хевермин никогда не любила гостей и старалась избегать общения и любых контактов с внешним миром, кроме тех, которые приносили ей серебро и необходимые ингредиенты. Но этот мальчик каким-то чудом оказался совсем рядом.

Закрыв глаза, она сделала глоток чая, глубоко вдохнула и постаралась забыть о том, как тяжело было ему, и о своих переживаниях, которые женщина испытала за такой короткий срок. Её раздражало и пугало не знание как поступить лучше, несмотря на свои обширные знания.

На следующий день состояние больного значительно ухудшилось. Хевермин понимала, что его жизнь, вероятно, продлится ещё максимум два дня, а возможно, и всего несколько часов. Он сильно побледнел, дыхание стало прерывистым и хриплым, а зрачки не реагировали на свет. Хевермин знала, что существует лекарство, которое, возможно, сможет помочь, но не была уверена выдержит ли пациент приготовленный отвар.

Это растение называют «Сиртэ Игнам», что переводиться как сердце Агнам, Хевермин нашла его абсолютно случайно, когда была еще совсем маленькой и играла с подругами. Девочка была поражена красотой цветка, когда увидела впервые: красно фиолетовые листья с оранжево-красной сердцевиной, действительно напоминал сердце. Этот цветок стал stimulus заняться алхимией и стать травницей.

После долгих лет изучений на востоке, в стране Арэилии, в южном болоте, если судить от города Маркгар, она нашла отшельника, а может это он нашёл её.

В небольшом доме жил некий старый алхимик, который научил Хевермин изготовлению эликсиров и снадобий, разного уровня и сложности. Его звали ар Гакир, он был настолько же умён, насколько и брезгливым брюзгой. Будучи человеком циничным, он не верил ни в богов, ни в королей, а лишь в свой труд и алхимию. Больше всего, он не любил глупцов:

— Как они живут существованием? Настолько невежественно, что если ты его таким назовешь, то он даже не поймет, что его только что оскорбили. Глупые! Кретинские идиоты. Только и думают о размножении и пиве. Ты Хевермин, никогда не иди за такой толпой. Правда! Вот единственное твое оружие. Запомни хорошенько. Неважно, кто тебе это скажет и что. Главное, чтобы были доказательства. Это касается даже меня. Если я тебе говорю, что это красный, ты имеешь право усомниться в моих словах. Всегда думай своей головой. Если тысячи с тобой не согласятся, то очень может быть, это неправильная тысяча. Нет доказательств — нет веры. Пока Магна сам не явится ко мне… И то! Даже тогда я попрошу, нет! Потребую от него доказательств. И пока я не буду уверен на все сто, я в него не поверю. Да разрази меня Гром прямо сейчас, если я не прав! А! Магна! Давай же! — Без страха и сомнений говорил Ар Гакир.

Ученый избрал уединение, чтобы достичь совершенства в своем деле. Он искренне считал, что его не интересует внешний мир с его страданиями и болезнями. Однажды ему приснился сон, который он не смог вспомнить, но ощущение, что он должен передать свои знания, прочно засело в его сознании.

Вскоре он встретил молодую девушку по имени Лоис, в чьих глазах пылал огонь любопытства. В отличие от многих других, она оказалась удивительно похожей на него: чистоплотной, аккуратной и терпеливой. Этими качествами обладали немногие мужчины, которые обычно стремились к признанию и славе, а не к знаниям и пониманию истинной силы природы и мироздания. В его время все было иначе. Поэтому он решил поделиться с ней своими знаниями.

Гакир фанатично относился не только к чистоте физической, но и к чистоте своей работы и алхимии. Он говорил:

«Сами звёзды созданы алхимией, и если они идеальны, то мы не можем допустить создания чего-то менее достойного. Секрет в точных пропорциях и в чистоте…». Когда он умер, он оставил Хевермин все свои записи и секреты.

Когда Хевермин вернулась в свой родной город, она начала применять свои знания на практике, используя ресурсы, которые были доступны в её местности. В результате её экспериментов появились уникальные снадобья, не имеющие аналогов в мире.

Она изучала всё новые и новые растения и травы, пока не перешла к исследованию камней, металлов и различных пород земли. Когда она изучала эфирит и писала книгу о минералах, то, взяв в руки перо, вспомнила о «Сиртэ Игнам».

Вернувшись на то самое место, где провела своё детство, она искала ту самую пещеру. Взяв факел, Хевермин с трудом протиснулась в узкую щель между огромными камнями, расцарапав живот и спину. За время, прошедшее с тех пор, она заметно подросла.

В конце концов, она вышла на небольшую пещерную поляну. Слева на мягкой земле росли цветы Сиртэ Игнам, на которые с потолка пещеры падали капли каменной росы. Насколько хватало света факела раскинулось подземное озеро из глубин которой исходил синий свет. Даже представить себе было невозможно, насколько она глубока, а краев не было видно.

Хевермин не была суеверной и понимала, что название цветка лишь человеком данное, не имеющее отношения к богине. Однако она всё же решила не срывать все цветы. Во-первых, учитывая свои знания и место обитания растения, она предположила, что в больших количествах оно может быть токсичным. Во-вторых, она боялась уничтожить рассадник, а Ар Гакир, рассказывал ей, что мир уже потерял множество растений, которые исчезли во времени. Поэтому она сорвала только четыре листочка.

В первый же день Хевермин заметила удивительные вещи: стоило прикоснуться к листьям, как пальцы наполнялись приятным покалыванием.

Когда она вернулась домой, то решила отрезать маленький кусочек листа, чтобы проверить его жидкие свойства. Но по неосторожности порезалась. Кончик пальца, который уже был пропитан соком цветка, начало щипать. Однако крови не было. Ранка как будто прилипла. Через час она затянулась, не оставив никаких следов…

Лоис Хевермин, автор трактата «Цветок Богини или Цветок Жизни», после стала вести жизнь отшельницы.

«Теперь я вас понимаю, ар Гакир.»

Хевермин приняла решение испытать Сиртэ Игнам на мальчике. С ужасом осознав это, она поняла, что её больше заботит сам эксперимент, чем жизнь ребёнка. Однако другого выхода не было. Вероятнее всего, мальчик не переживёт эту ночь, так почему не испытать траву, которая может спасти жизни других. Тем более, такого уродливого мальчика, который даже если выживет, станет изгоем и его убьют только за это. Более того, мальчик должен быть благодарен, что на него тратят такой ценный ресурс.

Хевермин проверила свои запасы: всего десять высушенных листочков. Она потратила два листочка, смешав с spiritus vini и намочила все бинты, пропитанные соком Сиртэ. Их хватит на две перевязки.

Третий листок она решила превратить в слабоконцентрированный экстракт. Тело мальчика было повреждено не только снаружи, но и изнутри. Необходимо обеспечить организму внутреннее лечение, чтобы придать ему сил для поддержания жизни.

Хевермин долго размышляла, как лучше поступить. Стоит ли использовать всё сразу или разделить на этапы? Она понимала, что дозировки для мальчика неизвестны. Она произвела расчёты, основываясь на его весе, но всё же… Экспериментировать на людях она не хотела.

«Как иронично.»

Если лечение будет слишком долгим, то оно может оказаться неэффективным или даже бесполезным. С другой стороны, если превысить дозировку, мальчик может умереть от передозировки, что может быть ещё более мучительным.

Опыт и интуиция подсказывали Лоис, что у неё нет права на ошибку. За новыми листьями придётся идти несколько недель, а времени оставалось всё меньше. Хевермин пыталась вырастить Сиртэ дома, но воссоздать условия пещеры было невозможно, поэтому оставалась только сушка.

Лоис решила остановиться на среднем, но максимально возможном варианте. Она перемотает бинты и сделает ещё одну партию лекарства на запас. Одновременно она будет давать мальчику по ложке неконцентрированного раствора внутрь смешивая с водой. Из одного листочка получилось примерно двенадцать порций.

Лоис записывала всю информацию, которая могла пригодиться ей в будущем, потому что отдавала себе отчет, что мальчик в любом случае не выживет. Да и все же, это эфремет.