Без тормозов

Глава 14

27-28 сентября 2009

Едва сдерживаю слезы, слушая очередной гудок. Быстро шагаю по оживленной улице, впервые воспринимая вечный праздник Нового Орлеана, как издевательство и жестокую насмешку.

Мы вернулись из аэропорта и хотели отдохнуть. В ванной меня разморило, кажется, я даже ненадолго вырубилась. Когда вышла, обнаружила, что Паркера нет, а в истории моих звонков нашла входящий от короля.

«Извините, абонент не может ответить на ваш звонок…» — сука!

Этому ублюдку очень повезет, если его убьют, ведь я сделаю что-то похуже за то, что он ушел без меня. Марселю вдвойне достанется, нашел ручного чародея. Как он смеет подвергать Кая такой опасности?

Нажимаю на кнопку звонка. Долблю в дверь особняка с такой силой, что с арки бетон сыпется. Собираюсь уже выбить ее к черту, когда слышу шарканье внутри.

— Лучше вам открыть мне, — рычу.

— Рина? — пищит знакомый голос.

Меня впускает Калли, которая, судя по красным глазам, плакала.

Залетаю внутрь, оглядываюсь. Пусто. Тут круглые сутки находятся десятки вампиров, а сейчас только она. Король увел армию воевать.

— Где все? — впиваюсь в девчонку глазами, — Где Марсель?

Неуверенно сглатывает. Боится меня, хотя знает, что сильнее. Ничтожество, а не бессмертная.

— Я думала, ты с ними, — нижняя губа начинает дрожать, а взгляд мечется из стороны в сторону.

— Так, хватит, — оказываюсь рядом с ней, беру за плечи, — Ты не виновата, — закатываю глаза, вздыхаю, — Это Кай меня разозлил. Марсель позвонил на мой телефон, пока я мылась, и этот говнюк ушел без меня, — злость начинает угасать, чего не хочу ей позволять, ведь альтернатива — реветь, — Теперь ни один из них не берет трубку, — несмотря на то, что все еще рычу, она немного успокаивается.

— Он звонил, потому что выяснил, кто из местных сейчас при Кендрике, — ежится, отступает на шаг, — Ему нужно было заклинание поиска.

— И, как я понимаю, — развожу руками, — Оно сработало, — сжимаю губы, киваю сама себе, — А меня этот гад решил не брать.

— Он, наверное, не хотел тобой рисковать, — обнимает себя за плечи.

— А как они тебя не взяли? — хмурюсь, собираюсь и начинаю думать, потому что гнев ушел, а паника неприемлема, — Даже Диего тут нет, а он совсем новенький.

— Я не гожусь для этого, — быстро мотает головой, смотря в пол, — Когда нервничаю, — сглатывает, — Не могу контролировать себя.

— Черт, у тебя панические атаки? — поднимаю бровь, жду, пока она кивнет, — Соболезную, — и это действительно так. Страшно представить, что чувствуешь во время такого приступа, усиленного вампиризмом.

Проверяю историю вызовов. Король звонил чуть больше часа назад. Пять минут дойти сюда. Заклинание. Собрать вампиров. Добраться до места.

Отталкиваюсь от земли изо всех сил, запрыгивая на балкон, приземляюсь прямо перед дверью в кабинет. На журнальном столике остатки свечей, скомканная рубашка, которую, вероятно, использовали для поиска, и много пепла. Так, должен быть клочок карты.

— Я могу помочь? — входит Калли, что выглядит уже более собранной.

— Если ты не знаешь, куда именно они отправились, то надо найти фрагмент карты, который указывает на место, я пойду туда, — и на полу нет.

Девушка подлетает к письменному столу и берет обугленный кусочек бумаги.

— Я видела, как Марсель его сюда положил, — в мгновение оказывается рядом, протягивая его мне, — Ты уверена, что хочешь? — наклоняет голову на бок, — Кай не просто так тебя не взял.

— Да, — киваю, — Он переживает за меня, — отбираю фрагмент, достаю смартфон, — Но я тоже за него переживаю.

Так, это дом на пересечении Паттерсон-роуд и Лавергн-стрит, что недалеко от паромного причала. Судя по карте, добираться туда двадцать минут пешком.

— Есть машина? — поднимаю на нее глаза.

— У Марселя, — пожимает плечами, — Ключи рядом с ноутбуком, — оборачивается, указывая пальцем, — Я бы хотела пойти с тобой, — опускает голову, — Но буду только мешаться.

— Не стоит, — усмехаюсь, подлетаю к столу, — Панические атаки и так ужасны, а для вампира, наверное, настоящий кошмар.

Все, могу идти.

— Будь осторожна, — сжимает губы, которые опять дрожат

— Давай без этого, — закатываю глаза, — Там армия вампиров, король Нового Орлеана и могущественный еретик, — отмахиваюсь, — Все будет хорошо.

Не слушаю, что она говорит. Вылетаю из кабинета и прыгаю с балкона на первый этаж. Залезаю в машину, которая отзывается на сигнал ключей. Надеюсь, Марсель простит мне штрафы за превышение скорости. И угон.

Кай переживает за меня. Нет других причин, почему пошел один, по крайней мере, я не могу их придумать. Сколько всего с нами произошло, и мы были вместе. Вдвоем выбрались из мира-темницы, убегали, умирали… Черт, он выбрал в собутыльники Люсьена Касла, въехал в машину на скорости больше двухсот, но, когда стало действительно опасно, решил оградить меня от этого.

Неужели он думал, что я буду просто сидеть и ждать? Идиот.

Веррет-стрит. Я почти на месте. Поворот налево, потом направо, и я на финишной прямой.

Резко торможу, едва не слетая с дороги, когда вижу толпу, не спеша идущую навстречу. Выхожу, громко хлопая дверью. Возглавляют парад два довольных засранца. Король шагает, положив руку на плечо еретика, смеется.

Закипаю. Иду к ним медленно, но решительно.

— Ты опоздала, Ринз, — восклицает Кай, разводя руками.

В крови. На помятой и грязной одежде следы от пуль. Улыбка и взгляд безумца, зрачки расширены. Он счастлив.

— Я убью тебя, Паркер, — выбираю злиться, а не плакать на глазах у трех дюжин вампиров.

— Не урчи, — скидывает руку Марселя и подлетает ко мне, берет лицо в ладони, — Мы убили волков. Я покажу тебе, как все было.

— Никогда не оставляй меня одну, — отталкиваю его, отхожу на два шага назад, встречаюсь взглядом с королем, который хочет что-то сказать, но передумывает, решая не вступать в конфликт, — Как бы ты себя чувствовал на моем месте?

— Ужасно, — он умеряет восторг, но продолжает улыбаться, — Ведь ты всего лишь новообращенный вампир, — пожимает плечами, — Но я-то могу за себя постоять.

Армия Марселя, обступает нас, разделяясь на две части. Режем их, как лезвие бумагу. Даже лидер, что сперва намеревался остаться, вздыхает и, качая головой, удаляется.

— Тебя тоже могут убить, — рычу, — И да, может быть я бесполезная и слабая, — в носу начинает щипать, а голос предательски срывается, — Но не смей лезть в самое пекло, оставляя меня в стороне, — первая слеза катится по щеке, больше не могу контролировать истерику, — Потому что лучше я тоже сдохну, чем буду мучиться в ожидании и гадать, хватит ли твоей блядской магии, чтобы вытащить тебя из дерьма!

Кай в секунду оказывается рядом, крепко прижимая к себе. Гладит по волосам, пока я содрогаюсь, вытирая слезы о его простреленную футболку. Запускаю руки под джинсовку. От него пахнет землей и кровью. И еще грейпфрутом. Это успокаивает.

— Ты почти призналась мне в любви, — говорит тихо, слышу по голосу, что не улыбается.

— Один из нас все же на нее способен, — всхлипываю, — Я испугалась.

— Я часто заставляю тебя бояться, да, — не вопрос.

— Раньше не так, — отстраняюсь, хочу посмотреть на него, — На самом деле ты никогда не пугал меня по-настоящему.

Прежнюю улыбку стерло, из глаз ушел восторг. Кто угодно, посмотрев в его лицо, ничего не понял бы. Оно не выражает ничего, как неживая маска, плохая восковая фигура. Еще ни разу он так не прятал то, что испытывает. Ему стыдно.

— Прости, — вижу, как трудно ему дается не отвести взгляд, — Я больше не уйду куда-то без тебя.

— Поехали домой, — машу рукой, — Точнее до особняка, — улыбаюсь, — Машину я сперла у Марселя.

— Думаю, он не злится, — поднимает уголки губ, следуя за мной.

— Да плевать, — отмахиваюсь, открывая дверь, — Мы с ним договаривались, что не являемся частью его армии, — поворачиваю ключ, — Но как же он мог не взять с собой еретика на заварушку, да?

— Это очень мило, что ты за меня переживаешь, — кладет руку на колено, слегка сжимая.

— Если я не буду отвечать на звонки, после какого по счету ты сожжешь город? — не улыбаюсь, не смотрю на него.

— Лучше бери трубку с первого раза, — усмехается, — Тебе же так нравится Новый Орлеан, — достает из кармана свой смартфон, поднимает брови, видя количество пропущенных, — Ладно, я понял, — кивает, делая улыбку наоборот, — Ты действительно нервничала, — задумывается, — Мне Люсьен звонил, — закатываю глаза, когда слышу гудки.

— Привет, — веселый голос, — Я уж думал, ты там опять попал в неприятности. Или брать трубку уже не модно?

— Да, я был немного занят, убил тут пару волков, — усмехается, подмигивая мне, — А что такое?

— Я прибирал за нами, — вздыхает, — У меня тут пара копов под внушением. Тебя искали два ведьмака.

— Клан? Как они поняли, что мы были там? — тихо рычу.

— Рина, привет, — по голосу понятно, что улыбается, — Они приехали в город через семь часов после наших покатушек. Это через шесть после выпуска новостей.

— Не могут найти магией, — киваю сама себе, — Ищут по-другому. Надо быть потише, не оставлять трупы после себя.

— Я позаботился, чтобы копы направили их по ложному следу. Зачем вы им нужны?

— Он ведьмак, который перерезал половину семьи, был посажен за это в клетку и сбежал, — бью по рулю, — Никак не отстанут.

— Думаю, мы обсудим это при следующей встрече, — усмехается, — Ладно, мне пора, был рад слышать.

— Спасибо за помощь, — кричит Кай, — С меня текила, — бросает трубку.

— Я никогда не смирюсь с тем, что ты всерьез сдружился с Люсьеном, — качаю головой, закусывая губу.

— Всем нужны друзья, — улыбается, — У тебя есть Марсель, Диего, Ален, — загибает пальцы, — Тиерри.

— Они мне не друзья, — лгунья, ты уже привязалась в ним, даже к психованной девчонке, — Я сегодня чуть Калли до истерики не довела, — вздыхаю, не вампир, а посмешище.

— Жестоко, — театрально фыркает, — Ты же знаешь, какая она чувствительная.

— Это меня и успокоило, — киваю, — Иначе приехала бы сюда и врезала тебе.

— Поблагодарю ее, когда увижу.

— Ты сказал, что вы убили волков, — бросаю на него взгляд, — Что с вампиренышем?

— Его там не было, — качает головой, — Будем искать дальше. Марсель хочет и его убить.

— Правильно, — киваю, — Он опасен.

Впереди проносится нечто очень быстрое, даже вампирский взгляд не может уловить. Резко торможу.

— Ты тоже видела? — напрягается Паркер.

— Да, — вздрагиваю, когда что-то приземляется на крышу, — Кендрик, — сглатываю, еретик хватает за руку.

— Abscondere. Tacita, — смотрит в глаза, сжимая губы, — Открывай свою дверь, но перелезай через мою, нам нельзя отпускать друг друга.

Киваю. Делаю, как и сказал.

Сердце бьет, как отбойник, прямо по мозгам, разгоняя адреналин. Дышать тяжело, почти больно. Это другой страх. Не тот, когда ты боишься потерять кого-то, его хотя бы можно перенаправить в гнев, а этот заставляет чувствовать себя загнанным кроликом, отупляет.

Отходим от машины метров на десять, когда Кай отлетает вперед, отпуская меня. Не успевает подняться. Маленькая тень молниеносно пролетает рядом с ним, сворачивая шею, и кидается ко мне.

Мальчик, на вид лет шести. Черные густые волосы, маленький вздернутый нос, большие серые глаза, в которых тот самый живой интерес. Он улыбается и медленно наклоняет голову на бок.

— Мне не нужно видеть или слышать вас, чтобы найти, — детский писклявый голосок, речь не ровная, не идеальная, он делает небольшие паузы между словами, как настоящий ребенок, что еще не очень уверенно говорит, — Я могу вас учуять, — сглатываю, когда лицо меняется. Он сжимает губы и сводит брови, наклоняя голову вперед, — От меня сложно спрятаться, — не должно быть в детском голосе столько металла.

Не успеваю поймать его взглядом. Будто испаряется, настолько быстро двигается. Последнее что чувствую перед тем, как упасть со сломанной шеей, это прикосновение к щеке маленькой холодной ручки.

Отвратительный запах гнили и плесени пробивается в подсознание, вытаскивая в реальность. Ритмичный стук, будто бьется сердце колибри. Ровное, но частое дыхание. Холод. Даже для вампирского организма, тут настоящий мороз.

Ноги затекли сидеть на коленях, а кожу на предплечьях разъело от вербены.

— Давай просыпайся, — требовательный тон, но такой звенящий голосок, — Я что-то придумал. Посмотри.

Медленно разлепляю веки и хочу одновременно кинуться на уродца, но плетеные браслеты, пропитанные вербеной, что держат меня у стены за обе руки, въедаются чуть ли не до костей. Рычу, теряя всю вампирскую мощь.

Я в подвале. Пустая бетонная коробка, не считая маленькой тумбочки слева от меня, на которой тлеет палочка благовония и лежит сверток ткани.

— Почему не убил? — хрипло.

Мальчик сжимает губы, весело улыбаясь, и деловито качает головой.

— Еще не время, — оборачивается, указывая на тумбу двумя руками, — Смотри, — подходит к ней, — Это волшебные палочки, — берет несколько, которые еще не горят, неловко собирает в одну руку, держа всем кулачком, — Нубия сказала, они нас скроют, — делает шаг ко мне и вертит их, показывая со всех сторон, — Пока они светятся, твой друг нас не найдет, — довольно улыбается, будто ждет похвалу.

— Нубия, — сглатываю, — Это сестра Паолы, да?

— Да, — вдруг сводит брови вместе и резко опускает свои благовония, — Плохие вампиры их убили, — сильно сжимает губы, зло смотря на меня пару секунд, когда нижняя начинает дрожать, отворачивается.

— Что ты собираешься со мной делать? — слежу, как он кладет на тумбочку палочки, затем поднимается на носочки и берет сверток двумя руками.

— Играть, — и почему меня не обманывает его невинный голосок?

Мальчик бросает ткань напротив меня. Звеня, по полу рассыпаются скальпели и ножи разных размеров. Твою мать.

— Откуда они у тебя? — поднимаю голову, закрывая глаза.

Сердце мечется, пытаясь покинуть тело, а легкие сжимаются, отказываясь давать мне кислород.

— Паола подарила, — садится на корточки, берет один за другим, выбирая, каким воспользоваться, — Она была доброй, — останавливается на серповидном скальпеле и хитро смотрит в глаза. Сглатываю.

— Расскажешь мне о ней? — не получается говорить спокойно, страх усиливается вампиризмом, перерастая в панику.

Кендрик игнорирует вопрос, встает и делает шаг ко мне, беря свободной рукой за плечо. Держит скальпель в кулачке, будто собирается машину гвоздем поцарапать. Протыкает кожу, заставляя вздрогнуть и делает глубокий надрез до самого локтя. Рычу, не позволяя себе закричать. Сильно зажмуриваюсь, хотя уже чувствую, что рана затягивается, а кровь стекает по руке вниз, щекоча кожу.

— Ничего себе! — восклицает гаденыш, широко распахивая глаза и восторженно улыбаясь.

— Ты раньше не играл с другими вампирами? — изо всех сил пытаюсь произнести это дружелюбно, но вырывается лишь шипение.

— Только с людьми.

На мгновение задумывается, смотря на мою руку, затем глаза загораются интересом. Он стирает ладошкой кровь, вытирает о свою одежду и вновь погружает лезвие под кожу. Ведет очень медленно, давит все глубже, почти царапая острием кость.

Не могу удержать вопль. Мелкая дрожь распространяется по телу, озноб бьет в нервы. Слезы выступают сами собой, стекая по щекам на подбородок.

Мальчик ждет, пока рана затянется, стирает кровь и повторяет пытку, высунув от усердия язык.

Не пытаюсь вырваться, но тело само начинает биться, сокращаться. Крик постепенно переходит в громкий плач. Я заикаюсь от истерики и умоляю остановиться, но это маленькое чудовище не слышит. Продолжает чуть ли не куски отрезать, увлеченно наблюдая, как раны затягиваются.

Вдруг останавливается и садится прямо на пол, в лужу крови, задумавшись.

Мой крик смолкает, оставляя нас в звенящей тишине. Горло щиплет от напряжения, а от слез все лицо чешется. Тело бьет озноб от большой кровопотери. Колени болят от неудобной позы, а вербена съела почти всю кожу на руках. Запах гнили от этой палочки невыносимый.

— У тебя все так заживет? — голосок-колокольчик непривычно громко отдается эхом, заставляя вздрогнуть.

Не дожидаясь ответа, он ползет на четвереньках к своим игрушкам и берет небольшой охотничий нож. Чувствую, как сердце делает оборот вокруг своей оси, а ребра пытаются раздавить легкие.

Кендрик садится на колени напротив меня и разрезает майку в одно не очень ловкое движение. Не могу сдержать новые слезы, всхлипываю.

Сколько я еще выдержу? Успеет ли Кай меня спасти? Он будет искать. Они с Марселем поднимут на уши всех вампиров и обыщут каждый проклятый подвал в городе, но хватит ли у меня сил продержаться так долго?

Скальпель погружается в тело, оставляя глубокий надрез. Удается только шипеть, а не кричать. Эта боль уступает предыдущей, когда ублюдок царапал лезвием кости. Затем мальчик отбрасывает инструмент и погружает обе маленькие ручонки в рану, расширяя ее.

Из груди рвется рев, слезы текут с новой силой, а мозг почти отключается от такой боли. Чувствую, как кровь течет по ногам, делая каменный пол скользким.

Он копается внутри, не давая исцелиться. Хватается за что-то и тянет на себя, зажевав нижнюю губу от нетерпения.

Кричу так громко, что из носа кровь идет, когда тварь вырывает какой-то орган, кидая его у моих коленей. Все нервы сокращаются, бьюсь, плачу. Забываю, кто я, превращаюсь в боль.

— Почему так долго? — он бьет кулачком по полу, хмуря брови и надувая губы.

— Из-за ран, — шепчу, — Мне надо поесть, чтобы исцеляться так же быстро.

— Правда? — прислоняет палец к губам, пачкаясь в крови, — Я найду тебе человека, — кивает и поднимается на ноги.

Исчезает.

Если мне удастся выпить достаточно, смогу я разорвать браслеты? Даже, если смогу, что дальше? Он двигается так быстро, что его даже не видно вампирскому зрению, как мне сбежать?

Я тут умру. Вампирам не хватит времени. Даже не факт, что я в Новом Орлеане сейчас. И Паркер не сможет воспользоваться магией, пока горит эта проклятая палочка.

Горит?

Догорает!

Ей осталось совсем недолго. Если получится отвлечь Кендрика, и он забудет зажечь новую, есть вероятность, что меня можно будет отследить.

Смеюсь, выплевываю кровь. Я выживу. Кай найдет меня, вытащит отсюда.

— Быстрее, — отдается в стенах смеющийся голосок, — Ты нас слышишь? Мы уже идем.

В комнату первым залетает вампиреныш, подпрыгивая от нетерпения, затем заходит перепуганный смертный.

— Подойди, — впиваюсь в него глазами, — Встань на колени.

Парень повинуется, хотя по лицу видно, что отдал бы все, чтобы не делать этого.

Жадно всаживаю клыки в шею. Сдерживаю порыв закрыть глаза и отдаться наслаждению. Через несколько глотков, когда человек уже почти мертв, замечаю, что мальчик начинает скучающе оглядываться. Отстраняюсь.

— Ты сам не голоден? — выходит хрипло и не очень дружелюбно, — Поешь.

Это его отвлекает. Он телепортируется к нам и впивается в запястье несчастного. Пьет, размазывая кровь по лицу, пока тот не падает.

— Исцелилась, — разочарованно констатирует, склоняя на бок голову.

Садится на пол, подбирая брошенный нож. Сглатываю, бросаю взгляд на палочку. Еще немного. Только потерпеть чуть-чуть.

Он держится за рукоять двумя руками, вставляет посередине прямо под грудью и быстро проводит вниз, вспарывая живот.

Из саднящего горла вырывается визг. Кричу и кашляю кровью. Бьюсь, обжигая руки вербеной, стирая колени о липкий пол, заливая его новой кровью. Захлебываюсь слезами.

Не могу анализировать, что он делает, до чего дотрагивается. Вдруг, тянет за что-то, заставляя податься вперед. Хмурится, недовольно бубнит. Протягивает руку дальше и тянет вновь, будто за позвоночник.

Глухой хруст и резкая боль, проходящая откуда-то слева по всей спине. Кажется, что-то кричу. Ломаюсь. Тело непроизвольно сокращается, пока вопли рвут барабанные перепонки.

Кендрик завороженно смотрит на ребро в своей руке. Ублюдок.

Нахожу силы поднять глаза на тумбу. Благовоние догорело и потухло.

Опускаю голову, едва сдерживая смех. Найди меня, Кай. Умоляю тебя.

— Надо же! — пищит уродец, — роняя все на пол, — Ты и правда быстрее лечишься.

Бросает взгляд на нож, задумываясь на мгновение. Кусает губы и качает головой. Отворачивается от меня, чтобы подползти к новому инструменту, но вдруг поднимает голову, что-то взволнованно вскрикивая. Блядство.

Молнией оказывается у тумбы. Открывает ее, доставая спичку и берет новую палочку. Это происходит так быстро, что не сразу осознаю свою смерть. Я уже мертва. Меня не найдут.

Потухаю. Сильно зажмуриваюсь, чувствуя, как к горлу подкатывают новые слезы. В носу щиплет, а дыхание перекрывает. Это конец, я ничего не сделаю. Он меня убьет. Будет вырезать органы, пока ему не надоест, а потом просто прикончит.

— Ты видела, что она потухла? — он растерянно смотрит, показывая пальцем на благовония.

— Нет, — сплевываю кровь, — Была увлечена игрой, — Паркер оценил бы шутку.

Я его больше не увижу.

— Думаешь, долго она не горела? — мнется, кусая ногти.

— Не знаю, — слова выходят из горла, будто со стеклом, так больно говорить.

— Надо следить, — забывает о том, что волновался о потухшей палочке, найдя взглядом широкий клинок.

Подбирает его, вновь садясь напротив. Всаживает в ногу, делая глубокий надрез.

Не кричу. Плачу. Навзрыд.

Пока, он отрывает часть джинсовой ткани, наблюдая, как зарастает рана. Пока снимает кожу раз за разом, откидывая лоскуты в сторону. Тычет пальцами в оголенные мышцы, восхищаясь, как забавно они сокращаются. Захлебываюсь слезами, рыдая о том, что не смогу попасть на Марди Гра и Фестиваль дровосека. Не смогу отметить Хэллоуин, День ангелов и День мертвых. Не увижу больше ни одного прекрасного места. Ни одного человека. Все, что у меня осталось — этот подвал, этот звереныш и эта боль. Я мертва.

Каждый разрез вызывает новую волну отчаяния. Чувство бессилия заставляет ненавидеть себя. Бьюсь в истерике, забывая, что это бесполезно, изо всех сил пытаюсь разорвать чертовы браслеты. Кричу бессмысленные угрозы, вызывая у твари лишь улыбку.

Перестаю осознавать себя. Вырываюсь вперед, насколько позволяют путы, заставляя ублюдка отпрянуть от удивления. В безумии клацаю зубами, рычу, вою от боли. Бьюсь вперед снова и снова, как собака, что душит цепью сама себя.

— Перестань! — он встает и топает ножкой, — Прекрати!

Реву, в очередной попытке наброситься на урода. Получаю сильный удар маленькой ручонкой по лицу.

— Ты плохо себя ведешь, — шипит чудовище, пробивая мне грудную клетку.

Захлебываясь кровью, встречаюсь с ним глазами, почти с радостью осознавая свой конец. Он недоволен, что я вышла из себя. Не наигрался. С секунду колеблется, вырывать ли сердце и, кажется, решается, потому что кивает сам себе и переводит взгляд на дыру в моей груди.

Я почти смиряюсь. Почти нахожу надежду на покой.

За спиной Кендрика из ниоткуда появляется Кай и ударом руки сносит ублюдку голову. Отшвыривает его тело от меня, произнося заклинание сожжения, одним из ножей перерезает браслеты, шипя от вербены. Срывает с меня остатки майки и накрывает своей джинсовкой, поднимает и на скорости выносит из здания.

Все время что-то ласково говорит. Пока сажает в машину, за рулем которой сидит Марсель. Пока открывает пакет с кровью, присосавшись с которому я прекращаю реветь. Пока едем до особняка, где он несет меня в ванную, осторожно раздевая и отмывая от крови. Не спрашивает, не требует участия в диалоге, а просто заполняет тишину. Промакивает мои волосы, а саму заворачивает в большое полотенце, перенося в комнату. Дает еще крови. Обнимает, целует в макушку, пока пью. Кажется, советует поспать. Кажется, снова захожусь плачем.

Просыпаюсь от шевеления в кровати и накатившего одиночества. Не спешу приходить в себя, хочется вечно спать вот так, без беспокойных сновидений, умиротворенно, крепко, но нахлынувшая пустота заставляет разлепить веки.

Паркер, видимо, только поднявшийся, чем и разбудил меня, устало потирает глаза, затем, видя, что не сплю, меняется в лице, становясь обеспокоенным.

— Как ты себя чувствуешь? — склоняется надо мной, гладит по голове.

Его взгляд мечется, будто я собираюсь сообщить ужасную новость.

— Голодна, — хрипло.

Не хочу распинаться, как это было страшно. Плакаться, какой слабой я себя чувствовала.

— Я как раз собирался за кровью, — еще немного внимательно смотрит в глаза и кивает сам себе, — Пару минут, — целует в лоб и вылетает из комнаты на вампирской скорости.

Вздыхаю. Они будут меня жалеть, говорить, выбирая слова, воздерживаться от шуток. Как будто это поможет.

Переворачиваюсь на бок, сворачиваясь калачиком, прижимаю руку к животу. Даже шрама не осталось. После пережитого это кажется неестественным. Должно все болеть. Мне полагается лежать без сознания, облепленной трубочками, бороться за жизнь. Должно остаться хоть что-то после того, как этот звереныш вспарывал мне брюхо и доставал органы. Откидываюсь на спину и прохожусь пальцами по ребрам с левой стороны. Двенадцать. Все на месте. Неправильно. Я помню, как этот маленький садист копошился внутри, ощущения, когда нащупал ребро и впервые ухватился за него. Как он завороженно смотрел на эту чертову кость, когда достал ее. С широко распахнутыми глазами, приоткрытым в улыбке ртом, с такой детской чистотой. Поднимал ее высоко, будто это знамя, разве что не смеялся от восторга.

— Ринз, все хорошо, я здесь, — Кай прижимает к себе, прогоняя флешбэк, — Не плачь, все уже закончилось, — внимательно смотрит в глаза, — Я убил его, слышишь?

— Да, — говорю отстраненно, с удовольствием прокручивая этот эпизод в голове, — Ты снес ему голову, — ловлю взгляд, вытирая слезы, — Спасибо.

— Что-то блокировало магию, — рычит, берет пакеты с кровью, что бросил на кровать, и садится рядом, обнимая, — Не мог сразу найти тебя.

— У него были какие-то благовония, — делаю глоток, радуясь, что в голове проясняется, — Они не горели буквально несколько минут, — поднимаю на него голову, — Как тебе удалось меня отследить?

— Я не прекращал пытаться, пока не получилось, — опускает глаза, сводит брови вместе, — Вампиры обыскивали город, но они не успели бы. Магия была единственным вариантом, поэтому мы с Марселем остались тут.

— Я знала, что ты придешь за мной, — улыбаюсь.

— Хоть кто-то из нас был уверен, что все получится, — горько усмехается, отпивая из пакета.

— Не дуйся, это я тут жертва насилия, — щелкаю его по носу.

Невыносимо смотреть на эту грустную моську.

— Ты переживала за меня, когда я был на разборках с оборотнями, — кажется, приободряется, — А я ведь сам туда пошел. Думаешь, как мне было, когда этот гаденыш тебя похитил?

— Ужасно, — кривлюсь, изображая его надменную улыбку, — Но ты ведь всего лишь новообращенный еретик. А я-то могу за себя постоять.

— Это жестоко, Ринз, — хохочет, сильнее прижимая к себе, — Но, если ты шутишь, значит, все не так плохо.

— Я приду в норму, — отпиваю еще, — Только не надо носиться со мной, я не инвалид.

— Идет, — кивает, — Чем хочешь заняться? — присасывается к пакету поднимая брови.

Нет желания выходить из комнаты, вообще вылезать из кровати, хочется лежать и жалеть себя.

— Есть предложения?

— Марсель обещал закатить лучшую вечеринку столетия, когда ты очнешься, — смеется, качая головой, — Это цитата.

— Конечно, как без парада, — киваю, сжимая губы, — Пойдем, поздороваемся, — порываюсь встать, но тут только осознаю, что совсем без одежды, — Достань пару шмоток, — тяну руку к шкафу.

Ожидаю, что он будет спорить, ведь я сама могу это сделать, но Кай даже не хмурится, не закатывает глаза. Кивает, выжимая остатки из пакета и обходит кровать.

Смотрю, как он перебирает вещи, закусывая губу и двигая в задумчивости бровями. Вспоминаю в ощущениях, как срывал с меня пропитанную кровью одежду, бережно гладил, смывая все с кожи, как уютно было, когда завернул в полотенце.

— О чем ты там опять задумалась? — кидает на кровать нижнее белье, мельком смотря на меня.

— Когда-то я считала тебя опасным психопатом, — это заставляет его замереть и вцепиться в меня взглядом, — Когда ты там появился, в подвале, — хмурюсь, начинаю одеваться, — Я почувствовала себя в безопасности, — сглатываю, зачем-то киваю, — Я уже давно чувствую себя в безопасности рядом с тобой.

— Это плохо? — бросает черные узкие джинсы и белую майку, ловлю.

— Нет, — улыбаюсь, пожимая плечами, — Просто странно.

— Поэтому ты так мне сопротивлялась? — становится, прислонившись плечом к шкафу и скрещивая руки на груди, — Потому что нельзя доверять убийце и социопату? — усмехается, закатывая глаза.

— Наконец-то мы друг друга поняли, — изо-всех сил пытаюсь держать серьезность.

Откуда у меня вообще такие узкие штаны?

— Везет, что я безумно хорош, — театрально отмахивается, — У тебя не было шансов.

— Ну да, — не выдерживаю и смеюсь, — Как я вообще надеялась, что смогу устоять, — машу ему рукой, — Пошли, красавчик.

Стоит выйти за дверь, как гул разговоров стихает, а с десяток пар глаз устремляются в меня. Ну спасибо. Чувствую себя голой, пока иду до кабинета. Становится так неуютно, что даже забываю постучать.

— Ты проснулась, — едва переступаю порог, как бешенная вампирша кидается на шею, прижимая к себе так сильно, что ребра хрустят, — Я так беспокоилась за тебя!

— Все, Калли, — хлопаю по спине, — Говорила, же, все со мной будет в порядке.

Отстраняется. Еще смотрит на меня несколько мгновений, в глазах в слезинки собирается настоящее счастье. Как будто она не позволяла себе переживать, и сейчас, когда все стало хорошо, ее прорывает.

— Не думаю, что похищение входило в план, — король обходит девушку и крепко обнимает, — Рад, что ты цела.

— Что мы говорили по поводу…

— Да-да, — хохочет, отстраняясь, — Не строить старшего брата, — широко улыбается и пожимает плечами, скрещивая руки на груди, — Не получается.

Прохожусь глазами по комнате, натыкаясь на Тиерри, который ставит стакан виски на столик и идет в мою сторону.

— И ты тоже? — нервно усмехаюсь, сдерживая порыв попятиться назад, — А помнишь, ты мне сердце хотел вырвать? — задыхаюсь, когда прижимает к себе, — Считал, что я много болтаю.

— До сих пор так думаю, — едва заметно улыбается, — Но я к тебе уже привык, — делаю улыбку наоборот, переглядываясь с Каем. Вот это да.

К счастью, в комнате больше никого нет, поэтому пока с обнимашками покончено. Как только все начнут вести себя, как раньше, мне станет лучше.

— Выпьем? — хлопаю в ладоши.

— Подожди немного, — качает головой Марсель, заходя мне за спину и открывая дверь, — Запускайте! — кричит вампирам внизу. Включается громкая ритмичная музыка. Он оборачивается на нас и улыбается, — Пойдем, — кричит, — Мы будем отмечать.

Тиерри и Калли толкают, не слушая отговорки. Выйдя из кабинета, вижу, как в открытую дверь набивается толпа. Ужасаюсь, насколько много людей поместилось в зале. Они танцуют в мигающем свете, прижимаясь друг к другу, поднимая напитки в воздух.

— Это не вечеринка, Кай, — кричу подошедшему еретику, — Это рейв.

— Марсель, ты перестарался, — усмехается, — Но мне даже нравится, — улыбается и берет меня за руку, — Пойдем?

— Давай без меня, — слегка сжимаю его ладонь и отпускаю, — Я буду тут.

— Зануда, — кривится и отходит, пропуская Тиерри встать рядом со мной.

— Возьми, — тот протягивает бокал вина. Спасибо! — Подумал, что виски жестковат.

— Если ты продолжишь быть таким милым, — отпиваю, улыбаясь ему, — Я могу к этому привыкнуть.

— У нас принято заботиться друг о друге, — подмигивает и устремляет взгляд на толпу.

Все, меня приняли в семью?

— Как ты справляешься? — негромко спрашивает король, подходя с другой стороны.

— Марсель, — закатываю глаза, — Я очень ценю твое участие, но…

— Не ври, что все в порядке, — делает глоток из своего стакана, смотря на народ внизу, — В моей жизни были травмирующие события, — замолкает, задумавшись, кивает сам себе, — Если захочешь поговорить с кем-то, кто через такое походил, я всегда тут.

— Спасибо, — опускаю глаза.

Так трогает их отношение. И в любой другой ситуации я бы приняла подобное с радостью, но сейчас это просто ненужная мне опека. Чувствую себя от этого еще более уязвимой и слабой.

Да и как уезжать из Нового Орлеана, если они все станут мне как родня? Как можно будет оставить их на растерзание Майклсонам, ведьмам, Неясытям и Пустой? Закатываю глаза, вспоминая, что в город со своим злодейским планом прибудет и Люсьен. И что тогда делать?

Немного отпиваю из бокала, пытаясь найти Паркера в толпе. Он переживал за меня, по-настоящему. Да, еретик говорил, что со мной не просто ради забавы, но люди много что могут сказать. Теперь даже странно вспоминать, что когда-то я пыталась не привязываться к нему.

— Рина, — чья-то рука ложится на плечо.

Тело реагирует раньше сознания. Разбиваю бокал о поручень, разворачиваюсь и с вампирской силой толкаю неизвестного в стену. Подлетаю, всаживая ножку в живот.

— Рина! — кричит король, оттаскивая меня.

Поднимаю глаза, встречаясь взглядом с перепуганным Диего.

— Черт, прости, — вынимаю из него стекло, ощущая, как в носу начинает щипать, — Я не хотела, прости меня, — отступаю на шаг назад, не в состоянии успокоить мечущийся взгляд.

— Все нормально, — натягивает он улыбку, смотря на вампиров по обе стороны от меня, — Я испугал тебя, бывает.

— Пойдем сядем, — строго кивает Марсель.

Повинуюсь. На дрожащих ногах дохожу до своего кресла, замечая напротив Калли, что подняла голову, оторвавшись от рисования, когда дверь открылась. Ставлю локти на колени и закрываю глаза руками.

— Диего, прости, мне очень жаль.

— Он вампир, — констатирует Тиерри, — Все уже зажило, — садится рядом с художницей, пытаясь заглянуть в ее альбом, но она демонстративно его отворачивает.

— Я в порядке, — он садится в соседнее кресло, — После того, что ты пережила, позволено быть немного нервной, — пожимает плечами.

Хочу ответить что-то едкое, но в кабинет на скорости влетает Паркер.

— Что опять? — становится напротив меня, скрестив руки на груди.

— Уже все хорошо, — начинает было король, но еретик затыкает его, выставив руку.

— Ты срываешься? — спрашивает строго.

— Как ты вообще понял, что мы ушли, находясь в этом безумии внизу? — развожу руками, откидываясь на спинку.

— У меня суперслух, — пару раз бьет себя по уху пальцем, — Так я прав?

— Да, — закатываю глаза.

— Тебе надо отвлечься, — кивает сам себе, доставая телефон, — Сменить обстановку.

— Что ты придумал еще? — скулю, замечаю, как дергается уголок его губ, когда пытается сдержать улыбку. Я знаю это лицо, он хочет сделать то, что мне не понравится, — Кому ты звонишь? — поднимает голову, уже не скрывая, как доволен собой, — Только не ему, Паркер! — рычу.

— Привет, — из-за музыки не слышу, что говорят в трубке, — Ты свободен? Как насчет устроить курс реабилитации для вампиров? — подмигивает мне, — Рина пережила нечто неприятное, — кривится, — Нет, мы приедем, это отличное место, — кивает, — Как раз подойдет для нашей терапии, — усмехается, — Следующую машину, похоже, покупать мне, — опускаю голову и закрываю рукой глаза, — До встречи, мы выезжаем. Да. Пока, Люсьен, — отключается и хлопает в ладоши, поднимаю на него самый недовольный взгляд, на который способна, — Едем на Багамы, — широко улыбается, наслаждаясь тем, как вытягивается мое лицо.

— Ты уверен, что ей стоит покидать город? — разводит руками король, — Да и с кем ты говорил?

— Мы познакомились с одним старым вампиром, когда приезжали в Литл Рок, — встаю, — Они теперь лучшие друзья.

— Тебе будет полезно отдохнуть в таком месте, — Кай дергает бровью, наклоняя на бок голову, — Да и я обещал тебе райское место, помнишь?

— Ты обещал, что мы будем вдвоем, — щелкаю его по носу.

— Уверен, нам удастся уединиться, — мурлычет и снова подмигивает.

Наконец-то, пошлые шутки, как раньше.

— Обожаю тебя, — смеюсь, оборачиваясь на вампиров, — Поедем, когда закончится вечеринка, — помигиваю Марселю, — Пойдем танцевать?

Багамы. Пальмы, песок и солнце. Еретик-психопат, древний безумец и новообращенная с ПТСР. Посмотрим, что получится.