Бессмертный ангел

Глава 14

Они были на полпути к дому Силовиков, когда Ильдария заметила, что на ней нет обуви. Она также поняла, что не надела чулки и даже не причесалась. Она полагала, что прическа простительна; она была в стрессе и беспокоилась о встрече с человеком, который охотился и преследовал ее двести лет. Но она должна была задаться вопросом, как она могла выйти из своей квартиры, дойти до машины и сесть без чулок или обуви.

— Извини, — вдруг сказала Мирабо с переднего пассажирского сиденья. — Я была так занята наблюдением, чтобы убедиться, что Вильяверде не послал своих людей, чтобы перехватить тебя в пути, что я даже не заметила, что на тебе было или не было.

Ильдария удивленно взглянула на нее. Женщина явно снова прочитала ее мысли, но ей не нужно было извиняться за то, что она не заметила ее босого состояния. Она и сама не могла бы сказать, что у Мирабо сейчас на ногах. Она просто не очень часто смотрела на ноги людей и сомневалась, что многие люди смотрят. Кроме того, эта ситуация была напряженной. Она, Джи Джи и его родители были очень обеспокоены предстоящей встречей, а Силовики были обеспокоены наблюдением за возможными нападениями. Ильдарию не удивило, что никто из них не заметил, что она босиком.

— Никакой голой кожи к голой коже, — внезапно сказала Мирабо, и Ильдария проследила за взглядом Охотницы туда, где рука Джи Джи теперь зависла над ее рукой. Очевидно, он собирался взять ее за руку, чтобы утешить, но его остановили, прежде чем он сжал ее. Теперь вместо этого он потер ее руку через блузку. Ильдария улыбнулась ему с благодарностью, но на самом деле это не произвело такого сильного впечатления, как если бы он держал ее за руку.

«Вот.»

Она и Джи Джи обратили внимание на Мирабо и увидели, что она протягивает пару перчаток. Они были ярко-голубыми и сделаны из какого-то тонкого материала, то ли резины, то ли силикона, как ей показалось. Очевидно, предназначены для силовиков, чтобы использовать их при уборке крови или любой другой мокрой работе, с которой они могли столкнуться.

Джи Джи взял перчатки и сумел с некоторым усилием натянуть одну на большую левую руку. Затем он протянул руку и сжал ее руку, его пальцы переплелись с ее.

— У Сэм дома есть обувь, которую ты сможешь одолжить, — сказала Мирабо.

«Обувь?» Джи Джи посмотрел вниз на ее ноги, а затем снова на ее лицо с изумлением. — Мы забыли твою обувь.

Ильдария улыбнулась на «мы», как будто это была его обязанность следить за тем, чтобы она была обута. — Все в порядке, — заверила она его, а затем спросила Мирабо. — У тебя случайно нет расчёски? Взглянув на Джи Джи она добавила: «Я забыла расчесать волосы».

«У тебя красивые волосы, — заверил ее Джи Джи.

Ильдария сомневалась в этом, но ничего не сказала и просто с надеждой посмотрела на Мирабо.

— Нет, — извиняющимся тоном сказала женщина. «Я не особо заморачиваюсь со своими волосами на работе».

— Ты прекрасна, Бо — от природы, — сказала Тайни, встретив взгляд Ильдарии в зеркале заднего вида, а затем добавил: — Ты прекрасно выглядишь. У тебя такой сексуально взъерошенный вид».

Ильдария улыбнулась ему за добрые слова.

«Дерьмо», — внезапно сказал Джи Джи и вытащил свой мобильный телефон.

«Что такое?» — обеспокоенно спросила Ильдария.

— Я забыл о ЭйчДи, — пробормотал он, пролистывая контакты. — Я должен был отпустить его справить нужду перед тем, как мы ушли. Я просто позвоню Софии и попрошу ее присмотреть за ним, пока нас нет.

— У нее нет ключей от моей квартиры, — нахмурившись, сказала ему Ильдария.

«Черт», вздохнул Джи Джи, задержав большой палец над экраном телефона, обдумывая проблему, а затем кивнул. — Я попрошу ее взять запасные ключи из моего офиса. Там есть мастер ключ, который открывает любую дверь. Она может использовать это. Если ты не против?» — добавил он, давая ей возможность сказать «нет».

— Конечно, — сразу же сказала Ильдария. «Мы не можем просто оставить маленького парня одного и голодного». Раздражённо цокнув языком, она добавила: «Не могу поверить, что мы забыли о нём».

Джи Джи слабо улыбнулся ей, на используемое «мы», а затем закончил набирать номер и поднес трубку к уху.

Ильдария рассеянно слушала, как он говорил с Софией, но ее внимание было приковано к дороге. Они были уже близко к дому. Через несколько минут она окажется лицом к лицу с Хуаном. Ильдария скорее сразится с сотней силовиков, чем встретиться с этим человеком. Ей нравилось думать, что она смелая и сильная, но когда дело касалось Хуана Вильяверде, она все еще была той растерянной и испуганной четырнадцатилетней девочкой, дрожащей и плачущей на коленях, а он был бугименом.

Испытывая отвращение к себе, Ильдария выпрямилась и вздернула подбородок. К черту его. Она больше не была тем ребенком, и он не был бугименом, и если этот ублюдок попытается что-нибудь сделать, она снова откусит ему член, а может быть, и голову отрубит… если ей удастся достать оружие. И если Люциан или кто-то еще не остановит ее.

Ильдария закатила глаза от собственных мыслей и приказала себе сосредоточиться на завтрашнем дне. К завтрашнему дню это испытание, чем бы оно ни было, закончится, и она либо будет мертва, либо вернется в свою квартиру, обнимаясь на диване с Джи Джи и ЭйчДи, будут смотреть фильм, или потеряют сознание на полу после занятий любовью, или будут в офисе работать, или проведут время с родителями Джи Джи.

Эта мысль заставила ее задуматься, когда его родители уезжают, а затем она повернулась на своем сиденье, чтобы выглянуть в заднее окно, чтобы убедиться, что второй внедорожник, в котором ехали Мэри и Роберт, находится позади них. Люциан послал Тайбо и Валериана забрать родителей Джи Джи и привести их тоже.

Ильдария только что заметила вторую машину, когда ее тело качнулось в сторону, когда внедорожник, за рулем которого находился Тайни, развернулся. Она тут же обернулась и увидела, что они подъезжают к дому Силовиков.

Стиснув зубы, Ильдария почувствовала, что немного отделяется от своих эмоций, готовясь к тому, что грядет. Это была автоматическая реакция на стрессовые ситуации, о которой она узнала лишь несколько десятилетий назад. Как будто у нее была кнопка эмоционального отключения. Это позволяло ей проткнуть стальным каблуком лицо или пах мужчины без колебаний и чувства вины и делать все необходимое, чтобы выжить.

«Приехали.»

Ильдария не ответила на комментарий Мирабо, поскольку через несколько мгновений Тайни остановил внедорожник перед домом Силовиков. Она смотрела в заднее окно, наблюдая, как силовики, охранявшие ворота, водили зеркалом на палке под внедорожником, в котором находились родители Джи Джи, пока он стоял на холостом ходу между внутренними и внешними воротами. Это были те же самые обыски, которые они пережили по прибытии. Она знала, что они сейчас проедут и припаркуются рядом с ними, но не собиралась выходить, пока они не сделают этого. Она хотела, чтобы все они были с ней, когда она войдет, чтобы встретиться со львом.

Тайни и Мирабо встали с переднего сиденья и подошли к ее двери, но не открыли ее. Она предположила, что они прочитали ее мысли и были готовы ждать, пока остальные присоединятся к ним.

«Тайни оставил ключи в зажигании. Мы еще можем убежать».

Ильдария перевела взгляд на Джи Джи при этом комментарии и легкая улыбка сняла напряжение, которое тянуло мышцы ее лица, когда тепло разлилось по ней. «Я тебя люблю.»

Слова вырвались сами собой, совершенно неожиданно даже для Ильдарии. Они удивленно уставились друг на друга, но затем удивление Джи Джи сменилось уверенностью, и он сказал своим глубоким рокотом: — Я тоже люблю тебя, Ангел.

Они качнулись друг к другу, но прежде чем их губы успели встретиться, дверь Ильдарии распахнулась, ее подхватили под руки и вытащили из машины.

— Никакой кожи к коже, — весело напомнила ей Мирабо, ставя ее на ноги.

— Мы просто собирались поцеловаться, — раздраженно запротестовала Ильдария.

«Губы — это голая кожа», — заметила Мирабо, когда Джи Джи последовал за ней из внедорожника, выглядя взволнованным. «Вы не поверите, сколько потерявших сознание полу-или полностью обнаженных бессмертных валялось у Маргариты в доме и на территории в прошлый раз, когда она устраивала новогоднюю вечеринку, и все из-за традиции поцелуя в Новый год. Для новоявленных спутников жизни поцелуи неизменно заканчиваются сексом».

— Ладно, без поцелуев. Ильдария с покорностью вздохнула, проверяя, не помялась ли ее блузка и не перекрутилась ли юбка после резкого извлечения из машины. Однако все казалось в порядке, поэтому она повернулась ко второму внедорожнику, остановившемуся рядом с ними.

«Анджелина, дорогая. Где твоя обувь? Ты оставила ее во внедорожнике? — спросила Мэри, выходя из машины и направляясь к ним.

«Мы забыли их дома, — ответил за нее Джи Джи.

«О боже, я так волновалась из-за этой встречи, что даже не заметила. Я должна была проверить тебя перед тем, как мы ушли, — сказала Мэри, нахмурившись, и Ильдария обнаружила, что уголки ее рта приподнялись, и теперь все, казалось, хотели взять на себя ответственность за ее необутость.

— Ну, конечно, — сказала Мэри, явно читая ее мысли. Мать Джи Джи быстро обняла ее и добавила: «Теперь ты семья, дорогая. И семья заботится друг о друге».

Семья. Ильдария сглотнула комок в горле. У нее очень давно не было семьи, а теперь она была у нее повсюду.

«Готовы?» — спросил Роберт, присоединяясь к ним. Выражение его лица было таким же озабоченным и сострадательным, как и у Джи Джи, когда он встретился с ней взглядом. Возможно, они не связаны кровью, но он явно повлиял на своего пасынка. У них было много общих черт характера и манер.

Расправив плечи, Ильдария кивнула, а затем оказалась в окружении людей и пошла по короткой дорожке к двери дома.

Дверь открыла жена Мортимера, Сэм, еще до того, как они добрались до нее. Женщина натянуто улыбнулась в приветствии, ее обеспокоенный взгляд скользнул от Илдарии к Джи Джи когда она отступила назад, чтобы они вошли. Эта улыбка и взгляд взволновали Ильдарию.

— Анджелина оставила свои туфли дома, — сказала Мэри, когда Сэм начала закрывать дверь. — У тебя случайно нет здесь ничего, что она могла бы одолжить?

— Ей не нужны туфли, чтобы говорить, — объявил Люциан, появившись в дверях гостиной прямо впереди и слева от них. — Пойдем, Анджелина. Остальные можете подождать на кухне с Сэм.

Сердце Ильдарии остановилось при мысли о том, что она встретится с Хуаном одна, без поддержки новой семьи. Но она подняла подбородок и сделала вид, что эта мысль ее не беспокоит. Будь она проклята, если кто-нибудь увидит, как она испугалась в тот момент.

Это был Джи Джи, который запротестовал: «Этого не произойдет, Люциан. Я иду с ней».

— Как и я, — добавил Роберт, а затем, когда Мэри толкнула его локтем, быстро изменил фразу на: — Я имею в виду нас. Мы тоже идем. Анджелина теперь часть нашей семьи. Мы будем там, чтобы поддержать ее».

Люциан хмуро посмотрел на Гвискаров, но затем смягчился. «Отлично. Ты можешь быть в комнате, но молчишь. Ты должен сидеть там, где я говорю, и слушать. Это между Анджелиной и Хуаном.

Она чувствовала, что Джи Джи напрягся рядом с ней при этих словах. Очевидно, Люциан тоже заметил это, потому что его взгляд обратился к мужчине и сурово сказал: «Это бессмертное дело, Джошуа. Ты не бессмертный. Я позволяю тебе быть там только потому, что ты возможный спутник жизни Анджелины. Я не позволю тебе вмешиваться. Если ты это сделаешь, я сам тебя выгоню. Понял?»

Джи Джи утвердительно хмыкнул, а затем Люциан взял Ильдарию за руку и повел ее в гостиную напротив кухни. Бросив быстрый взгляд через плечо, чтобы убедиться, что остальные следуют за ней, Ильдария перевела взгляд вперед и осмотрела комнату в поисках своего заклятого врага.

Первым мужчиной, которого она заметила, был не Хуан. В центре комнаты стоял мужчина с длинными волосами, сочетающими темно-рыжий и каштановый. Волосы были собрана в хвост. Он был высок и сложен как строитель или средневековый воин, с широкими плечами и сильными руками, выглядывающими из-под черной футболки, которую он носил. Он выглядел так, будто ему было бы комфортно сражаться тяжелым палашом.

Скотти, глава Совета Великобритании, подумала она, прежде чем продолжить осмотр комнаты на предмет Хуана Вильяверде. Однако Ильдария не видела его и уже собиралась перевести вопросительный взгляд на Люциана, когда Скотти внезапно отодвинулся в сторону, привлекая ее взгляд к мужчине, которого он заслонял от нее. Хуан Вильяверде сидел на кушетке, но теперь встал, его глаза горели и жадно скользили от ее босых ног к растрепанным волосам.

Ильдария споткнулась под тяжестью этого взгляда, старое замешательство и неуверенность вернулись к ней, как будто ей снова было четырнадцать, и она впервые увидела его. Она бы вообще остановилась, если бы Люциан не потянул ее осторожно вперед, схватив за руку. Не имея другого выбора, она позволила себе увлечь и заставила себя изучить человека, превратившего ее жизнь в такой ад.

Хуан Вильяверде был красивым мужчиной. С густыми черными волосами, золотисто-карими глазами и лицом, которое могли иметь только ангелы, он мог заставить сердце любой женщины биться чаще. И костюм, который он носил, не мог скрыть того факта, что у него также было тело Адониса, признала она и удивилась, что не заметила этих вещей двести лет назад. Но она полагала, что слишком беспокоилась и нервничала рядом с ним, чтобы замечать что-то большее, чем то, что он заставлял ее чувствовать себя невероятно неловко. Это был тот голодный взгляд, которым он смотрел на нее даже сейчас. В детстве это пугало ее. Теперь… ну, на самом деле, она все еще чувствовала себя неловко и немного смущалась. В нем не было той ярости, которая исказила его лицо в прошлый раз в переулке.

— Сюда, — резко сказал Люциан, и Ильдария взглянула на него, а затем последовала за его жестом к другому дивану в конце комнаты, как можно дальше от того, перед которым стоял Хуан. Он указал Джи Джи и его родителям на диван, поняла она, когда Роберт подтолкнул Мэри.

Джи Джи не сразу последовал за ними. Его взгляд перемещался между ней и Хуаном, и он колебался, пока она не кивнула. Она предпочла бы, чтобы он был ближе, рядом с ней было бы хорошо, но она не рискнула бы спровоцировать Люциана выгнать Джи Джи, если бы они не послушались его. Ильдария попыталась передать это выражением лица. Она не была уверена, понял ли он, но он последовал за родителями к дивану. Однако ни один из них не выглядел расслабленным. Все они сидели на самом краю дивана, выглядели чопорными и угрюмыми, словно были готовы вскочить и заступиться, если Хуан сделает что-то им не по нраву.

Ильдария услышала вздох Люциана рядом с ней, а затем он подтолкнул ее к дивану напротив дивана, перед которым сейчас стоял Хуан. Журнальный столик — это все, что их разделяло, — с грустью заметила она. Когда она сразу не села, Люциан надавил ей на плечо, заставляя сесть.

— Садись, — сказал Люциан, как только она упала на диван. — Скажи ей то, что ты рассказал нам.

Наконец Хуан оторвал взгляд от Ильдарии. Сначала он переключил его на Люциана, а затем на Гвискаров и нахмурился. «Кто эти люди и почему они здесь? Почему вы все здесь? Ты сказал, что я могу поговорить с ней наедине.

Ильдария напряглась от этих слов, пока Люциан не возразил: — Я сказал, что ты можешь увидеть ее, я не говорил, что она будет одна.

— Я хочу побыть с ней наедине, — настаивал Хуан.

— Этого не произойдет, Хуан, — почти с сожалением сказал Люциан, и Ильдария быстро взглянула на него, задаваясь вопросом, на чьей он стороне.

Хуан выругался от разочарования. — Я ждал двести лет, Люк. Я заслуживаю…

— Ты облажался двести лет назад, Хуан. Ты напал на нее. Теперь она не чувствует себя в безопасности с тобой. И я не заставлю ее смотреть на тебя в одиночестве и в страхе.

Ильдария нахмурилась и выпрямилась, разозлившись на Люциана за то, что тот показал тревогу, которую она сейчас испытывала.

— Я никогда не хотел, чтобы это случилось, я сказал тебе, что это…

— А теперь скажи ей, — перебил Люциан. — Ты можешь либо сделать это на глазах у всех, либо бросить ее и уйти.

Бросить ее? Ильдария посмотрела на Люциана, но он проигнорировал ее и просто уставился на Хуана, ожидая, когда он решит, что он собирается делать. Отказавшись от ответа на свой безмолвный вопрос, Ильдария оторвала взгляд от сурового лица Люциана и перевела взгляд на свои руки, признав себе, что во всем этом есть и светлая сторона, чем бы это ни было. Все меньше и меньше было похоже на то, что ее привезли сюда для казни.

Ильдария действительно почувствовала, как хмуро посмотрел на нее Люциан. «Конечно, тебя не казнят. Ты должна услышать, что Хуан хочет сказать. В прошлом есть вещи, о которых ты не знаешь, а должна знать.

— Ты думала, что тебя привезли на казнь? — воскликнул Хуан, выглядя расстроенным. — Madre de Dios, — пробормотал он, а затем сделал паузу и сказал с удивлением, — и все же ты пришла. Ты смелая, mi amor.

Ильдария напряглась от нежности, но ответил Люциан.

— Я предупреждал тебя, она думала, что ты охотился за ней все эти годы, чтобы наказать ее за то, что она откусила твой…

«Basta!» Хуан прервал его, вздрогнув, прежде чем Люциан успел точно сказать, что она откусила. Затем он покачал головой и сел на диван напротив Ильдарии. Хуан быстро потер лицо, а затем поднял на нее затравленные глаза и выдохнул по-испански: — Я искал тебя двести лет, Анджелина. Но не для того, чтобы наказать тебя. Я не хотел тебя наказывать. Я искал тебя, потому что ты моя спутница жизни».