Город Пух Чертополоха

Реального времени на дебаты в Нексусе ушло совсем немного. Корженовский и Мирский отвечали на вопросы и обсуждали проблемы в городской памяти Пуха Чертополоха, в специальном отделении Нексуса. Ланье «прослушивал» дебаты. Будь это заседание открытым, депутаты в конце его валились бы с ног от усталости, а так часы прений и обмена информацией укладывались в секунды. Участвовали гешели, неогешели и все прочие, кроме самых ортодоксальных надеритов.

На все про все было потрачено три дня, а казалось, будто несколько месяцев. В итоге ни один аспект открытия Пути не ушел от внимания: все нюансы, вплоть до ничтожнейшего, были тщательно изучены.

Поступали и, предложения, от которых у Ланье голова шла кругом. Некоторые подстрекатели (если такой эпитет применим к членам Нексуса) желали откупорить Путь, очистить его от яртов и затем продвигать гегемонию людей еще дальше, открывая все новые Врата с интервалом в несколько десятков километров, возводя обширные укрепрайоны для защиты новых владений от яртов и иных враждебных сил. Другие депутаты смеялись над этими грандиозными планами, однако, опираясь на теоретические выкладки коллег Корженовского, проведших десятки, а то и сотни лет в территориальной городской памяти, предлагали разрушить Путь извне, не открывая его.

Обсуждались даже такие возможности: апологетам торения Пути повезет и они не встретятся с яртами либо они разгромят яртов, а те в отместку разрушат Путь снаружи. Мирский, полнее раскрыв перед депутатами свой характер и способности, с помощью математических уравнений (настолько сложных, что даже у Корженовского лезли брови на лоб) доказал: и то, и другое — мало вероятно.

Все это время русский, казалось, пребывал в своей стихии. Обычно уровень дискуссии лежал за пределами постижимого для Ланье, хоть его ум и расширился за счет ссуженных Гекзамоном талантов. Такой услугой Ланье воспользовался впервые.

Но Ланье смог понять одну вещь, возможно, не столь очевидную для телепредов и сенаторов. Даже те, кто противился открытию, сызмальства глубоко прониклись благоговением к Пути. Для них он был родной средой; многие в нем выросли и до Разлучения не ведали иной жизни. Как бы яростно ни полыхали споры, любые вопросы быстро сводились не к тому, стоит ли открывать Путь, а к тому, что делать, когда Путь возникнет.

Они пришли на физическое заседание послушать, какие рекомендации даст Нексус Гекзамону. Кроме того, предстояло голосовать за окончательный выбор решения: либо проводится всеобщий плебисцит, либо высказывается только mens publica, либо безотлагательно начинается пропагандистская кампания на Земле, а референдум откладывается до ее завершения, то есть на годы.

В Зал Нексуса Ланье входил без своих спутников; Мирский, Корженовский и Ольми опередили его — их вызвал президент на какую-то «предварительную дискуссию». Зал пустовал, лишь двое телепредов сидели за столом друг против друга и перебрасывались пиктами. Ланье стоял в проходе, ощущая непривычную умиротворенность. Он по-прежнему не чувствовал под ногами твердой почвы, но после исповеди Мирскому в душе улеглась суматоха, ушла куда-то черная, изнуряющая тоска.

Члены Нексуса входили в зал, занимали свои места, общались посредством слов и пиктов. В воздухе витало невыразимое. История, подумал Ланье. Решения, принимаемые в этом зале, не раз меняли судьбы миров. А сейчас на карту поставлено нечто неизмеримо большее. Чуть позже вошли Мирский с Корженовским и направились к нему по проходу. Мирский улыбнулся Ланье и сел рядом. Кивнув обоим, Корженовский прошел дальше и расположился за пультом, где шестеро дежурных техников — мужчин и женщин — обслуживали аппаратуру Шестого Зала.

Последними явились президент и председательствующий министр Дрис Сэндис. Они заняли свои места позади армиллярной сферы.

— Mens publica Нексуса провело голосование по предложению господ Мирского, Корженовского, Ольми и Ланье, — заявил председательствующий министр.

Ланье опешил, услыхав в этом перечне свою фамилию. В душе вспыхнули возбуждение и нервозная гордость.

— Необходимо подтвердить или отвергнуть итог голосования посредством физического плебисцита.

Вонзив пальцы в колени, Ланье озирал телепредов и сенаторов. О том, как проходило голосование, он не ведал. Быть может, свои решения они выражали пиктами, и весь зал сверкал, как рождественская елка?

— Окончательные рекомендации Нексуса приняты mens publica и выносятся на поименное голосование. Идентификацию и подсчет голосов берет на себя секретарь зала. Немедленно по завершении этой процедуры будет объявлен результат голосования. Уважаемые члены Нексуса, согласны ли вы принять исходное предложение об открытии Пути? Отвечайте «да» или «нет».

Зал взорвался хаосом криков. Несогласных, как показалось Ланье, было больше, но это, наверное, просто шалили нервы. Председательствующий министр взглянул на секретаря, сидевшего возле сферы, и тот поднял правую руку.

— Принимается. Рекомендует ли Нексус открыть Путь с целью его полного уничтожения, как просит господин Мирский?

На этот раз криков не было, лишь мягкий шепот пробежал под куполом.

— Отвергается. Путь будет открыт. Желает ли Нексус создать специальные Вооруженные Силы, чтобы защищать Путь к выгоде Бесконечного Гекзамона и его союзников?

Голоса как будто зазвучали громче, но определить, каких ответов больше — положительных или отрицательных, — Ланье не удалось. Депутаты и телепреды отвечали односложно, а некоторые и вовсе воздерживались, напряженно откинувшись на спинки кресел или опустив головы.

— Решение принято. Желает ли Нексус передать предложение и наши рекомендации на рассмотрение всего Земного Гекзамона, включая mens publica и телесных избирателей на Земле?

Снова голоса прозвучали в унисон.

— План не принят. Желает ли Нексус, чтобы в голосовании участвовали только mens publica Семи Залов и двух орбитальных объектов?

Опять — хор.

Ланье закрыл глаза. Все-таки это случилось. Можно будет снова заглянуть в пасть Коридора, Пути… Вероятно, даже узнать со временем судьбу Патриции Луизы Васкьюз.

— Принимается. В голосовании будут участвовать только mens publica трех орбитальных тел. Господин секретарь, имеются ли в вашем распоряжении списки этих избирателей?

— Имеются, господин председательствующий министр.

— Тогда можно публиковать рекомендации и начинать процедуру референдума. Завтра в это же время Нексус обратится ко всем гражданам трех орбитальных тел. На индивидуальное рассмотрение и изучение вопроса отводится неделя, вся относящаяся к нему информация, включая материалы слушаний, будет доступна избирателям. Затем, в течение двадцати четырех часов, все граждане должны будут проинструктировать своих дублей в mens publica, и еще через сутки состоится голосование. Нексус в недельный срок ратифицирует решение граждан Гекзамона, а после займется согласованием новой политики с президентом и председательствующим министром. По закону президент может отложить этот процесс на срок не более месяца из двадцати восьми дней. Но президент информировал меня, что отсрочки не требуется. Следовательно, в работе сессии объявляется перерыв. Благодарю вас.

В зале поднялась невиданная суматоха. Ланье смотрел, как телепреды и сенаторы перебрасываются пиктами, как некоторые обнимаются, а другие стоят столбом и потрясенно молчат. Навстречу спустившимся с подиума президенту и председательствующему министру шествовала группа консервативно одетых ортодоксов-надеритов.

Мирский помял переносицу и тихо произнес:

— Нехорошо. Я открыл шкатулку и выпустил беду.

— Что делать будете? — спросил Ланье.

— Думать. Долго. Почему я их не убедил?

— Потому что в скитаниях забыли про одну особенность людей, — предположил Ланье.

— Возможно. И что это за особенность?

— Мы шайка сукиных сынков. Вы к нам сошли, как аватара. А людям, наверное, не хочется, чтобы демиурги навязывали им свою волю. Возьмите хотя бы землян. Не очень-то им по душе, что их спасают.

Лоб Мирского прорезали глубокие морщины.

— Моя физическая сила невелика, — задумчиво проговорил он. — Говоря образно, я не взрывчатка, а скорее, катализатор. Однако если проиграю, наступят безнадежные времена.

Ланье ощутил, как к поверхности души поднимаются старые инстинкты.

— Тогда применяйте методы дзюдо, — посоветовал он. — Подумайте, какой мощью вы сможете управлять, когда откроется Путь.

— Мощью? — безмятежный взгляд Мирского застыл на Ланье.

— Социальный раскол. — В голове Ланье зрел безумный план. Выходит, он все-таки не пятое колесо.

— То есть?

— Кажется, нам надо позвать Ольми и навестить Сули Рам Кикуру.

— Сдается мне, вы придумали что-то любопытное, — улыбнулся Мирский.

— Не исключено. Еще мне надо потолковать с женой. Земля ущемлена в праве выбора. Недовольных уже достаточно, и даже без вашей помощи возможен взрыв. — Ланье до зубного хруста стиснул брошенную ему кость. От напряжения заныла шея, и он медленно потер ее ладонью.

— Ведите меня, дружище, — весело проговорил Мирский. — Судьба божества — в ваших руках.

Загрузка...