Бесшумная буря

Глава 16

Тирион парил в пустой бездне. Мир исчез, вместе с его телом. Он был один во тьме, обнажённый и уязвимый таким образом, какой может понять лишь пустая душа, лишённая плоти.

«Невозможно, чтобы этот человек сделал то, что мы наблюдали».

Голос был чисто мысленным, но не принадлежал ему самому. Он был чужеродным. Рисунок и модуляция мысли были совершенно чужими. «Наверное, это один из старейшин», — подумал Тирион. Он удивился тому, что мыслит. Его собственный разум в течение неопределённого периода времени молчал. Он начал гадать, без слов, обладал ли он всё ещё мыслями, если это было возможно.

Всё это полнилось противоречиями.

«Он сильнее любых детей, и любого из нас». Этот голос принадлежал другому старейшине, но Тирион каким-то образом понял, что это был один из Прэйсианов.

Теперь Тирион осознал, что их было бессчётное множество. Они оголили его, и изучали… препарируя и обсуждая его в каком-то метафизическом пространстве, где встречались их разумы. Он мог лишь гадать, что случилось с его телом, в этом месте оно не имело значения. Это был мир без тел, без мест или, быть может, даже без времени.

«Но он не настолько силён. Никакое индивидуальное лицо не смогло бы создать такую бурю, и никто не наблюдал никаких движений эйсара». Это наблюдение принадлежало одному старейшин Морданов.

«Но остаётся тот факт, что это произошло уже дважды», — сказал старейшина Гэйлинов.

Старейшина Прэйсианов снова заговорил:

«Трижды, если считать вулканические извержения, случившиеся в Роще Мордан».

«Он и близко не был к тому событию». Этот голос принадлежал одному из старейшин Сэнтиров.

«Но это событие ему снилось», — настаивал другой.

Первый голос снова заговорил:

«Это лишь указывает на возможность предвиденья. Такой дар мы и прежде видели», — ответил старейшина Сэнтиров.

«Формально, все эти события могут быть объяснены предвиденьем». Это произнёс новый голос, но Тирион знал: то был один из Иллэниэлов. Как он их различал среди огромного набора других голосов, он не был уверен.

«Вы же не считаете всерьёз, что эти события были исключительно естественными, и что он лишь подгадывал под них свои действия?» — возразил старейшина Морданов.

Голос Иллэниэла ответил:

«У нас нет объяснения лучше этого».

«Его память о последней буре указывает на наличие намерения. Человек принял решение войти в иное состояние сознания, перед тем как началась буря», — сказал старейшина Гэйлинов.

«Вероятно, что ментальное изменение случилось в результате передачи информации из настоящего в прошлое. Его разум мог сложиться, встретившись с самим собой в других точках его континуума, что согласуется с нашими нынешними теориями касательно предвиденья», — ответил старейшина Иллэниэлов.

Старейшина Прэйсианов усмехнулся:

«Передача информации в прошлое, чтобы вовремя подгадать момент возвращения. Сама мысль об этом парадоксальна».

«Всё, что известно о предвиденьи — парадоксально», — заметил один из Сэнтиров.

«Ничто из этого не уменьшает опасность, которую представляет этот баратт, вне зависимости от того, являлись ли эти события лишь примерами использования им знаний о будущем, или он способен манипулировать окружающей средой посредством какого-то неизвестного механизма. Мы должны решить, как действовать дальше». Старейшина Гэйлинов производил впечатление чрезвычайной практичности.

Старейшина Иллэниэлов произнёс:

«Следует продолжить его изучение. Мы ещё многого не понимаем, что само по себе является редкостью. Мы можем заполучить знания, которые позволят нам лучше защититься от великого врага».

«Нашей нынешней защиты достаточно», — сказал старейшина Морданов. «Он представляет собой слишком большой риск».

«Никакая защита не идеальна», — ответил старейшина Гэйлинов. «В Кионтара может пробраться порча. Мы не можем знать, как они будут держаться, и мы не нашли для себя нового укрытия в случае, если они падут».

«Стражи врат безупречны, в наших созданиях нет слабости», — с чувством негодования произнёс старейшина Сэнтиров.

«Он должен быть уничтожен», — повторил старейшина Морданов.

Тирион почувствовал, как от многих старейшин прошла волна одобрения. Их решение казалось неизбежным.

«Нет!»

Этот разум он узнал мгновенно. Это была Лираллианта, и теперь, услышав её, он почти смог ощутить её присутствие рядом с собой.

«Молчи, дочь, тебе не положено комментировать здесь», — укорил самый старший из старейшин Иллэниэлов.

Один из Сэнтиров произнёс:

«Осмотр показал, что она тоже под подозрением. Её воспоминания показывают соучастие. Она скрыла то, о чём следовало доложить».

«Она — одна из народа», — сказал старейшина Гэйлинов.

«Ты только что вынес мысль о том, что стражи врат могут быть подвергнуты порче, однако готов игнорировать таковую возможность в наших детях?» — спросил Сэнтир.

«Только нам дано распоряжаться нашими детьми», — властно сказал старейшина Иллэниэлов.

«Но вы не можете также распространить влияние этого положения на животное», — настаивал старейшина Морданов. «Он представляет угрозу для всех нас. Он будет уничтожен».

От остальных пришло ощущение согласия, в том числе — от старейшин Иллэниэлов.

«Нет, если умрёт он, то и я тоже умру», — пришла мысль Лираллианты. «Ваше решение убить его прервёт и мою жизнь».

Тирион чувствовал, как вес совокупности разумов старейшин Ши'Хар сместился, обрушившись на неё.

«Дитя дефектно».

«Ей тоже следует положить конец».

«Она была избрана стать хранителем знаний».

«Избавьтесь от этого ребёнка».

Хор голосов шёл от разных рощ, но старейшины Иллэниэлов ответили взаимным чувством несогласия. Наиболее старший из них озвучил их мысли:

«Прекратите. Позвольте нам это проанализировать. Дитя ценно для нас». Следующее их сообщение было направлено исключительно ей: «Почему ты сказала это, дитя?»

«Потому, что это — правда», — ответила она.

«В твоих словах нет логики», — сказал старейшина Иллэниэлов. «В прошлом мы уважали твою эксцентричность, чтобы мы могли расти благодаря знаниям, которые ты могла получить. Человеку положат конец, а ты останешься. Не надо и дальше позорить нас, возражая против собственного выживания».

«Он — мой кианти».

Воцарилась шокированная тишина.

«Это невозможно, дщерь».

«Это — правда», — твёрдо ответила Лираллианта.

«Он — не один из Ши'Хар, не один из народа… он — баратт. Ты сошла с ума», — сказал старейшина Иллэниэлов.

«Кианти — избираются», — сказал другой Иллэниэл, — «а мы его не избирали. Кианти более не полезны и не нужны».

Тирион ощутил силу её решимости, когда она ответила:

«Я его избрала».

«Это же смешно, дети не выбирают. Кианти избираются старейшинами».

«Я его избрала», — снова сказала она.

«Он — не Ши'Хар. Он не может производить детей. Баратти не могут быть кианти», — настаивал ещё один старейшина Иллэниэлов.

«Ей необходимо положить конец», — сказал ещё кто-то.

«Убейте меня, если должны, но не причиняйте вреда ей или моим детям», — сказал Тирион, впервые повысив свой внутренний голос, крича в пустоту.

Воцарился хаос.

«Оно слушало? Невозможно!»

«Как он может быть в сознании? Его разум был полностью подавлен».

Шквал подобных мыслей закружился вокруг Тириона, отчего ему сказалось, будто его ментально колотят. В конце концов они замедлились, и оформились в единственный вопрос:

«Зачем баратт отдаёт свою жизнь ради нашей дочери?» — сказал один из Иллэниэлов.

«Он — тот самый!» — сказал другой. «Её слова и его действия это доказали».

«Он — мой кианти», — снова сказала Лираллианта. «Ни один из нас не может существовать без другого».

Голоса старейшин Иллэниэлов подняли гвалт, споря друг с другом над её словами, колотя по разуму Тириона. Он силился сохранить равновесие, но это было бесполезно. Вес их мыслей обрушился на него, и он обнаружил, что к нему подкрадывается небытие, гася его сознание.

«Пусть оно замолчит…»

Когда Тирион очнулся, звучало пение птиц. Солнечный свет пробивался через листву уже знакомыми ему узорами. Он лежал на кровати Лираллианты, высоко на дереве, служившем ей домом. Тирион много раз спал здесь, хотя в последние месяцы это стало происходить реже. Он начал спать в более традиционной кровати в своём каменном доме, как только была завершена спальня.

Он повернул голову, но уже знал, что был один. Лираллианты не было рядом.

— Что произошло? — сказал он вслух.

Беглый осмотр показал, что его тело было в целости и сохранности. Оно было даже лучше, чем он помнил, даже шрамов не осталось — единственными оставшимися на его теле отметинами были татуировки, которые он сам себе сделал. Он с облегчением увидел, что они никуда не делись. Без них он бы ощущал себя голым. Он мог обойтись без одежды, но чары, которые он нанёс на свою кожу, были для него одновременно бронёй и оружием.

Приближался мужчина Ши'Хар, шагая по стволу гигантского дерева обычной для них медлительной и небрежной походкой.

«Байовар», — заметил он, почти мгновенно узнав хранителя знаний Иллэниэлов.

Сев, он поприветствовал хранителя знаний кивком, потянувшись за своими штанами. Пока он был без сознания, одежду с него в какой-то момент сняли.

— Добрый день, Байовар.

— Тирион, — сказал сереброволосый Ши'Хар.

— Похоже, я пропустил некоторое время, — заметил Тирион. — Когда я прибыл, ещё темнело.

— Поэтому я и пришёл, — сказал Байовар. — Старейшины посчитали, что тебе понадобится руководство, когда ты очнёшься.

Слово «старейшины» заставило воспоминания промелькнуть у Тириона в голове, и с ними пришли неприятные мысли.

— Где Лираллианта? — с некоторой озабоченностью спросил он.

— Она всё ещё общается со старейшинами, — проинформировал Байовар. — Тебе не следует ожидать встречи с ней ещё некоторое время.

— Но она невредима?

Байовар кивнул.

— Где мои дети, и женщина, с которыми я вернулся?

— Тиллмэйриас заботится о них в Эллентрэа, — сказал Ши'Хар.

Тирион закончил надевать штаны, и поспешно натянул сапоги, прежде чем схватить свои рубаху и кожаную куртку.

— Не думаю, что слово «заботиться» применимо к людям, которых держат в рабских лагерях. — Он встал, и пошёл к стволу, собираясь спускаться.

Байовар отозвался на его заявление весёлым взглядом, но не стал утруждать себя оспариванием его аргумента. Он удовлетворился тем, что пошёл следом за человеком:

— Быть может, тебе следует позволить мне рассказать о случившемся, прежде чем ты уйдёшь, — иронично сказал он.

— Я бы предпочёл беседовать на ходу, — сказал Тирион.

— И ты не голоден?

Вообще говоря, теперь, снова встав на ноги, Тирион заметил у себя в животе ужасную пустоту. Он сомневался, что когда-либо прежде был таким голодным. Была у него и иная неотложная нужда. Он одарил Байовара стеснённым взглядом:

— Если вы меня извините на несколько минут…

Ши'Хар вежливо кивнул, и подождал, пока Тирион сходит по платформе к специальному месту, отведённому для подобных нужд. Ветви и листья сдвинулись вокруг него, предоставляя толику уединения, как только он оказался внутри — это изменение внесла годы назад Лираллианта, чтобы удовлетворить его странную потребность в уединении, пока он удовлетворял свои телесные потребности.

Моча у Тириона была цвета тёмного сидра. «Вроде, для этого не было никаких причин», — подумал он. Некоторые ранения в прошлом оказывали на него похожий эффект, но обычно лишь в тех случаях, когда были побиты почки, или когда он был без сознания в течение долгого времени.

— Мне нужно воды, — признался он Байовару по возвращении.

ШиХар уже налил ему в чашку воды из кувшина, который Лираллианта держала на прикроватном столике. Он передал чашку Тириону:

— Идём со мной, у меня на платформе тебя дожидается еда.

Тирион пил воду жадными глотками, удивившись жажде, охватившей его, когда вода коснулась его губ. Приостановившись, он ответил:

— Мне действительно нужно проверить, как там остальные…

— Ещё несколько часов, или даже ещё один день, ничего уже не решат, — посоветовал хранитель знаний.

Тирион нахмурился:

— Сколько времени прошло?

— Чуть более месяца… пять недель, если быть точным, — ответил Байовар.

Тирион был ошеломлён, и это отразилось на его лице.

— Для старейшин время течёт иначе, — объяснил Ши'Хар. — Чтобы общаться с ним, твои мысли должны замедлиться до такой скорости, которая делает коммуникацию возможной. Дискуссия, занимающая у нас несколько часов, может потребовать недели, если говорить с ними.

— А разве для них не было бы разумнее ускориться до нашего темпа? Что если произойдёт что-то чрезвычайное?

Байовар улыбнулся:

— Старейшины мало что считают воистину чрезвычайным. Большинство малых вопросов оставляют нам, или Крайтэкам. Если случается что-то воистину катастрофичное, то они могут делать так, как ты говоришь, но с тех пор, как это случилось в последний раз, прошли века.

Теперь стали понятны некоторые вещи. Лираллианта уже говорила прежде со старейшинами, и часто возвращалась лишь несколько дней спустя. Если сказанное Байоваром было правдой, то это были очень короткие разговоры. Учитывая то, что Ши'Хар почти никогда не находили хорошей причины лгать, он не сомневался в правдивости откровений хранителя знаний.

Пока он над этим размышлял, ему в голову пришло ещё кое-что:

— Значит, может пройти какое-то время, прежде чем Лираллианта закончит с ними разговаривать.

Байовар кивнул.

— Наверное, мне следует поесть. А потом я хотел бы посетить Эллентрэа, — с некоторой покорностью судьбе сказал Тирион.

Он не хотел, чтобы Кэйт или его дети оказались в рабском лагере, но ещё несколько часов практически ничего не изменят, а он был очень голоден. Он вообще не был уверен, что сможет каким-то образом вытащить их без присутствия Лираллианты.

Байовар покосился на него на ходу:

— Ты изменился, Тирион.

— Как это? — спросил Тирион, надеясь, что не придётся объяснять отсутствовавшие шрамы или отросшее обратно ухо. Ответов на эти вопросы у него не было.

— Ты стал терпеливее, — сказал хранитель знаний. — Когда ты только пришёл к нам, то не принял бы подобную задержку настолько легко.

— Это скорее не терпение, а прагматизм, — сказал Тирион. Вспоминая свои действия в Колне, он бы не стал описывать их как решения, принятые терпеливым человеком. Он стал чересчур практичным. Терпение, насилие, переговоры, вымогательство, или даже сексуальное убеждение — это были для него лишь инструменты.

— Ты стал подобен нам во многих отношениях, — сказал Байовар.

«В больших, чем мне бы хотелось, и достаточно для того, чтобы заставить Ши'Хар пожалеть об этом», — подумал Тирион.