Бесшумная буря

Глава 14

Телега катилась по тропе, следуя всё дальше, пока не достигла реки, бежавшей через неровные предгорья, в которых располагался Колн. Река текла дальше, в конце концов выходя за пределы холмистой местности, и уходя в постепенно разрастающийся лес, прежде чем наконец пересечь территорию Рощи Иллэниэл.

Однако телега не могла ехать по такому прямому пути. Нужно было пересечь реку, и следовать по ровной местности по ту её сторону. Тропа снова уходила вверх и прочь от реки, прежде чем пойти параллельно течению, уходя в глубокие леса.

Брод, где тропа пересекала реку, был мелким, но разбросанные под водой камни затрудняли переправу для телег. Кэйт и Гэйбриэл спешились, и помогали остальным подросткам тянуть и толкать, пособляя мулу, с трудом переходившему брод. Одно из колёс попало в глубокую яму, скрытую между камней, но множество поднимавших телегу рук высвободили его, и телега добралась до противоположного берега.

Всё это время Тирион спал — усталость его была настолько велика, что даже резкие движения его не разбудили.

Прошли часы, и путники без дальнейших проблем добрались до края леса. Здесь местность выравнивалась, оставаясь каменистой, и на ней росли многочисленные дубы и вязы, с редкими россыпями ясеней. Ещё через милю земля становилась мягче и плодороднее, и там начинались деревья богов, видимые даже из нынешнего положения путников — их массивные формы возвышались над более низкими дубами.

Гэйбриэл положил ладонь Кэйт на плечо:

— Там кто-то есть.

Она взволнованно посмотрела на него:

— Где?

— Прямо впереди, — сказал парень. — Их там несколько, отсюда толком не рассмотреть. Думаю, они — такие же, как он. — Говоря это, Гэйбриэл морщил лицо, будто пытался сфокусироваться на чём-то, не совсем зная, как это делать. Прищуривание ему явно не помогало. — Трудно сказать, каково именно их число, и я не уверен, насколько они далеко. Я к этому ещё не привык.

— Они могут быть дружелюбно настроены, — сделала наблюдение Кэйт. — Он хотел, чтобы мы двигались именно в этом направлении. — Однако эти слова её не успокоили. Прошлые комментарии Даниэла ясно дали понять, что слово «дружелюбие» было плохо применимо к Ши'Хар.

— Я хочу домой, — подала мысль Эшли Моррис. — Она слушала, стоя позади телеги. — Кто знает, что случится, если мы туда пойдём?

Гэйбриэл раскрыл рот, не зная точно, что сказать.

Кэйт была достаточно умна, чтобы не колебаться:

— Мы подождём. Даниэл будет знать, что делать, когда очнётся.

— Перестань называть меня так, — тихо сказал Тирион. Внезапная остановка телеги разбудила его там, где были бессильны движение и тряска.

— Ты очнулся, — с явным облегчением ответила она.

— Впереди какие-то люди, — сказал Гэйбриэл, с тревогой наклонившись поближе к голове Тириона. — Мы не знаем, сколько именно, и…

— Двенадцать, — нетерпеливо сказал Тирион. — Восемь женщин, четверо мужчин, и один инструктор Ши'Хар из Рощи Сэнтир. — Он начал было садиться, но волна боли и тошноты заставила его отказаться от этой идеи.

— Мне кажется, они направляются в нашу сторону, — добавил Гэйбриэл.

— Ага, — согласился Тирион. — Один из их разведчиков подобрался ближе, и теперь они знают, что мы здесь. — Он посмотрел на Кэйт: — И — нет, отвечая на твой вопрос: они не дружелюбные.

Джек Бэйкер, ещё один парень, внимательно слушавший их разговор, начал стонать от страха.

— Кто-нибудь, заткните этого пацана, пока я его не убил, — прорычал Тирион.

Джек застонал ещё громче, но прежде чем Кэйт успела сказать хоть слово, одна из девушек, Сара Уилсон, залепила парню пощёчину раскрытой ладонью:

— Заткнись, Джек!

Джеку пощёчина не понравилась. Он начал было реагировать, нанося по Саре удар кулаком, но второй парень, Раян Картэр, вогнал кулак Джеку в пузо:

— Проклятье, Джек, — хриплым шёпотом сказал Раян. — Утихни. Сейчас не время драться или плакать.

Джек стоял на коленях, хватая ртом воздух, но делал это как можно более тихим образом.

— Итак, что же нам делать? — спросила Кэйт, возвращая всеобщее внимание обратно к Тириону прежде, чем они ещё сильнее друг друга поколотят.

— Мало что, — сказал Тирион. — Есть три варианта. Первый — вы бежите, они вас ловят, и в течение часа вы будете в ошейниках, голые, и захлёстанные до состояния покорности. Второй вариант — ждать здесь, сражаясь, и быть пленёнными, а затем в течение часа вы будете в ошейниках, без одежды, и захлёстанные до состояния покорности…

— А что насчёт третьего варианта? — с тревогой спросил Тад.

— Я слишком сильно ранен, чтобы сражаться, — проинформировал его Тирион, — но я могу попробовать кое-что другое.

— И какой у вас план? — подтолкнул его Тад.

— Приближается буря, — сказал Тирион. За последнюю минуту ветер слегка усилился, превратившись в оживлённый бриз.

— И в чём состоит план? — сказал Гэйбриэл, вторя Таду.

Тирион произнёс какое-то слово, но Тад не смог его понять. Мул пришёл в движение, его голова склонилась вниз, а глаза закрылись, когда он внезапно уснул. Тирион посмотрел на Тада:

— Вытащи из телеги верёвку, которую туда положил твой отец. Разрежь её на части, и пусть все привяжут себя к телеге. Если кто-то ещё может уместиться в кузове, то пусть тоже забирается. Дополнительный вес может помочь.

— Помочь чему? — сказала Кэйт.

— Помочь не позволить телеге быть сдутой, — ответил Тирион. Его взгляд устремился вдаль, направленный в небо.

Тад неуверенно пялился на Тириона. Кэйт ткнула его в плечо:

— Шевелись! — рявкнул она ему. — Хватай верёвку! Надо быстро привязаться.

Ветер уже начал свистеть, пролетая через деревья вокруг них, издавая высокий воющий звук.

— Я не понимаю, — объявил Гэйбриэл. — Он же ничего не делает. Откуда ветер?

Тирион не ответил, его глаза остекленели, расфокусировавшись.

Кэйт с любопытством посмотрела на Гэйбриэла:

— Хочешь сказать, что он не управляет ветром?

Гэйбриэл кивнул.

Когда ветер только начал подниматься, у неё появилась надежда, но теперь её сердца коснулся страх. Кэйт огляделась, наблюдая за тем, как подростки неуклюже привязываются к телеге. «Верёвок может оказаться недостаточно», — подумала она. Издалека донёсся ревущий звук.

Кэйт снова посмотрела на Гэйбриэла:

— Ты можешь сделать ещё одну из этих защитных штук? Как во время того боя?

— В…возможно, — ответил парень.

— Тогда делай, — сказала она ему.

Её волосы поднялись на ветру, повиснув в воздухе параллельно земле. Воздух стремительно нёсся мимо них, цепляя их за одежду. С одного из деревьев сорвало ветку, пролетевшую мимо них.

Гэйбриэл не был уверен в необходимости этого, но, взяв с телеги тяжёлую деревянную ложку, он начал чертить по земле круг, заключавший в себя их отряд. На это у него ушло полминуты, и к тому времени шквал грозил поднять его с земли. Повторив свои прежние действия, он влил в круг свои силы, создав над ними грубую полусферу. Ветер внезапно оборвался, но Гэйбриэл чувствовал, как он бьётся в невидимый купол.

Кэйт встревожилась, увидев, что тело Тириона поднимается над повозкой, поплыв вверх так, будто ничего не весило. Его лицо обмякло, а конечности свободно висели. Она схватилась за него, и толкнула вниз, придавив своим собственным телом. Внутри щита Гэйбриэла ветра не было, но Тирион чувствовался лёгким, будто его тело было полое изнутри и заполнено перьями.

— Очнись, Даниэл! — крикнула она ему, но ничто не указывало на то, что он её услышал.

Рёв ветра стал оглушающим, это была твёрдая стена звука, поглощавшая весь слух. Деревья вокруг них сгибались, и начали ломаться. Тяжёлые ветви летели по воздуху, ударяясь об их защитный купол, и отскакивая прочь. Целые деревья начало вырывать из земли, унося в небо прямо с корнями.

Глубокая, трясущая вибрация прошла по телу Кэйт, когда в щит врезался массивный вяз. Гэйбриэл упал на одно колено, но не потерял сознание, и каким-то образом удержал щит. Дерево начало соскальзывать прочь, но тут встала Бриджид Толбёрн.

Взгляд девушки был прикован к дереву, и оно перестало двигаться, будто она его придавила. Её руки были вытянуты, пальцы хватались за пространство вокруг неё, будто она пыталась схватить что-то невидимое. Ещё одно дерево ударилось в щит, а затем остановилось, сцепившись ветвями с уже находившимся там вязом.

Кэйт видела, что остальные плакали, прикрыв головы, кричали, или пытались забраться под саму телегу. Конечно, ничего из этого она не слышала, ибо рёв снаружи щита был настолько сильным, что никакой другой звук не мог его пересилить.

Гэйбриэл стоял на коленях, прижав ладони к ушам, из носа его капала кровь. В щит стали ударяться новые деревья, но каждое из них будто цеплялось, переплетаясь ветвями с уже находившимися там деревьями. Вокруг них начал формироваться огромный деревянный частокол из упавших и переплетённых дубов и вязов.

Бриджид стояла в центре, открыв рот, и Кэйт знала, что если бы рёв прекратился, то она услышала бы крик девушки. Голубые глаза темноволосой девушки были широко раскрыты, а волосы метались вокруг головы, подхватываемые ветром, который будто бы касался только её одной.

«Это она вот так цепляет деревья друг за друга?» — задумалась Кэйт. Проверить это она никак не могла, поскольку не была способна ощущать эйсар, но то, что это могло быть делом рук Гэйбриэла, казалось маловероятным. У него, похоже, хватало забот с одной только поддержкой щита, в то время как остальные явно были в состоянии паники.

Она посмотрела на Даниэла. Его тело теперь было не просто лёгким, оно было каким-то неправильным, будто он терял материальность. Свет тускнел по мере того, как деревья закрывали защищавший их купол, но выглядело так, будто его руки медленно исчезали.

— Даниэл! — крикнула она, надеясь его разбудить, но даже сама свой собственный голос не услышала. Наклонившись поближе, она снова попыталась заорать, на этот раз — прямо ему в ухо. Ответа опять не было. Он продолжал смотреть в пространство пустым взглядом.

Возможно, то была иллюзия в начавшей окутывать их тьме, но Кэйт больше не могла видеть его ноги.

«Что-то не так», — подумала она. «Это не может быть чем-то намеренным с его стороны».

Ощущение в её руке было такое, будто та вот-вот должна была пройти сквозь его тело. Единственным, что всё ещё было твёрдым в его теле, было его лицо. Не зная, что ещё делать, она взяла мочку его левого уха в рот, и укусила.

Он даже не дёрнулся.

Кэйт снова укусила его, на этот раз — сильнее, пока не ощутила на языке привкус крови.

— Очнись, чёрт тебя дери! — заорала она. — Очнись, иначе я откушу тебе это ухо, чтобы оно было как и правое! — Много лет назад он потерял большую часть своего правого уха, когда надзиратель отрубил его.

Его глаза моргнули, а грудь вроде бы стала более материальной.

Не желая снова кусать его, она вместо этого поцеловала его в ухо — когда-то она мечтала это сделать. «Когда-то», — подумала она, — «до того, как ты стал чудовищем».

Он содрогнулся, и посмотрел на неё своими холодными серебряными глазами, чужими глазами. Они посерели, будто состояли из кружащегося тумана, лишённые белков или даже зрачков и радужек.

Её охватило чувство отвращения. В этот миг она поняла: что бы это ни было, чего она касалась, что целовала… оно не было человеком. Оно пялилось на неё без каких-либо чувств или человечности. Кэйт отпрянула, и его взгляд снова сместился. Тирион опять начал таять.

— Будь ты проклят! — выругалась она. Схватив его за голову, она снова прикусила его ухо, прежде чем ещё раз его поцеловать. Его взгляд переместился на неё, и, борясь с отвращением, она притянула его губы к своим. Они были холодными и неотзывчивыми.

Будто мертвеца целовала.

Но холодная плоть вокруг его рта стала теплеть.

Она вцепилась в него, и стала целовать упорнее, одновременно борясь с собой. Вскоре его руки вернулись, и он повернулся, столкнув неё на бок, а его язык проскользнул между её губ. Шум снаружи барьера из сплетённых деревьев стал утихать, и скорость ветра стала падать.

Одна из его рук начала шарить, пробираясь ей под блузку, проводя холодными пальцами по её животу. Кэйт надавила на его руки, пытаясь не давать им волю, но он зарычал, и с усилием вздёрнул их, грубо лапая её плоть, вцепившись в грудь.

— Даниэл, нет! Отпусти меня, — заупиралась она, пытаясь оттолкнуть его.

Губы Тириона разомкнулись, но донёсшийся из них звук нисколько не походил на человеческую речь. Это был странный звук, похожий на шелест деревьев на ветру. Глаза из кружащегося серебряного тумана смотрели сквозь Кэйт, но он всё равно удерживал её. Он силой заставил её перевернуться на спину, прежде чем моргнуть, и его глаза стали меняться прямо под её взглядом.

Он снова моргнул, и серебро исчезло, сменившись голубыми человеческими глазами.

«Нет, не человеческим глазами», — осознала Кэйт, — «а скорее глазами дикого зверя».

Тирион всё ещё лапал её своей рукой, не слушая её возражений.

— Прекрати, Даниэл! — крикнула она. — Только не сейчас, только не так!

Тут он замер, глядя глубоко в её глаза. Он казался сбитым с толку:

— Кто ты такая? — внезапно спросил он, используя первые пришедшие ему на ум человеческие слова.

Она воспользовалась возможностью, представленной его колебаниями, чтобы вырваться из его хватки. Глядя на него в ответ, она изучала черты его лица. На них, похоже, застыла искренняя озадаченность, но теперь в его глазах мелькали мысли. Чем бы ни было его преображение, оно, судя по всему, встряхнуло его разум точно так же, как изменило его тело.

Он выглядел полностью материальным, но что-то было другим.

«Его ухо!»

Нижняя половина его правого уха больше не отсутствовала. Правое ухо полностью совпадало с левым, без каких-либо видимых признаков раны, когда-то ставшей причиной отсутствия большей его части. Его взгляд впился в её глаза.

— Кэйт? — сказал он, подвергая сомнению своё собственное узнавание, даже пока вспоминал её.

Она отодвинулась ещё дальше. «Это вообще он… или что-то другое, просто притворяющееся им?»

Бриджид стояла рядом с телегой, её тело застыло с открытым ртом. Рот был открыт широко, будто она кричала, но из него не доносилось ни звука. Тирион осознал её странное состояние, и слез с телеги, подойдя, чтобы встать рядом с ней.

Его мысли казались странными, но были ясны. Девушка обрела свою силу, но стресс и новизна ситуации заставили её прилагать такие усилия, к каким она ещё была не готова. Она убивала себя, борясь с чем-то, чего уже не было. Щупальца её эйсара протягивались во всех направлениях, сплетаясь и спутываясь с расположившимися над ними упавшими деревьями. Губы Бриджид посинели.

Он дал ей оплеуху, силы которой хватило на то, чтобы сбить её с ног.

Бриджид в шоке уставилась на него, а затем её грудь тяжело поднялась, втягивая в себя воздух отчаянным, сдавленным вдохом. Она забыла о том, что надо было дышать.

Скопление деревьев у них над головами пришло в движение. Конструкция из деревьев, больше не удерживаемая силой молодой женщины, потеряла устойчивость. Один из массивных дубов сполз в сторону, а затем оторвался, стремительно падая на телегу. Остальные деревья посыпались следом, падая подобно лавине на стоявших под ними людей.

Тирион поднял руку, махнув ею в воздухе, будто отмахиваясь от мухи, и его эйсар послушался его жеста, сбивая тяжёлые стволы и ветви прочь, чтобы они упали наружу, а не внутрь. Он посмотрел на Гэйбриэла Эванса, лежавшего без сознания у его ног. Скорее всего причиной его бессознательного состояния был откат от разрушившегося щита.

— Грузите их на телегу, — приказал Тирион, обращаясь к остальным подросткам, жавшимся к бортам тяжёлой телеги.

Двое парней, Джек и Дэвид, подняли Гэйбриэла, и понесли. Бриджид нести было не нужно, но Эмма Филлипс помогла ей дойти до телеги, поскольку у Бриджид, похоже, всё ещё кружилась голова.

Всё это время Кэйт наблюдала за Тирионом. «Что случилось с его ранами?»

Гуэри вёл молодую девушку обратно к деревянной камере, в которой она обитала. Он был в затруднительном положении. Ему приказали её высечь. Обычно это поручение было бы приятным, но его шея всё ещё болела в том месте, где Тирион оставил свою татуировку.

«Приведёт ли её в действие простое наказание плетью?» — гадал он.

Никогда прежде он не чувствовал себя настолько бессильным. Надругательство Тириона, и оставленная им на Гуэри метка, ранили его гордость, а гордость была одной из тех немногих вещей, которые старый надзиратель ценил. Он бился, дрался и избивал, десятилетиями пробираясь на вершину иерархии рабов Сабортрэа. И теперь он должен был склониться перед капризами одной впечатлительной девчонки?

Гуэри остановился, жестом приказав ей идти впереди, чтобы у него была возможность изучить её не только своим магическим взором, но и обычным взглядом. Первым, что бросилось в глаза, была её кожа, гладкая и неповреждённая. Она выглядела так, будто никогда прежде не дралась. Несколько веснушек, парочка крохотных шрамов, и всё.

А ещё у неё были округлые бёдра, полнившиеся обещанием её молодости. Сердце Гуэри заколотилось чуть быстрее, пока он наблюдал за её походкой, каковая реакция его удивила. Обета безбрачия он не давал, но в его возрасте такие порывы стали беспокоить его реже, чем прежде. Его ошейник не давал ему совершать никакие действия, которые могли привести к беременности, но существовало много иных способов сыскать удовольствие.

Он перефокусировал свои мысли, заставив их свернуть с этого пути. Гуэри был весьма уверен, что предупреждение Тириона включало в себя не только физическое насилие, но и сексуальное. Эта мысль разозлила его ещё больше.

Они остановились, достигнув её хибары, и Хэйли подняла на него полный страха взгляд. Её уже несколько раз били плетьми, но недолго. Она не была уверена, что старый надзиратель собирался делать сейчас.

Гуэри нахмурился, а затем принял решение. Он скорее умрёт, чем будет жить подобно одному из безымянных. Его мысли пришли в движение, и светящаяся красная плеть появилась, растянувшись между его ладонями подобно живому существу.

— Вспомни, что тебе сказал мой отец! — сказал Хэйли голосом, который стал на несколько октав выше обычного. Сердце выпрыгивало у неё из груди, заставляя её нервы отрывисто вибрировать.

— Ну его нахуй, — выругался надзиратель. — Я скорее сдохну. Посмотрим, насколько далеко я смогу зайти, прежде чем его проклятая метка меня убьёт.

Паника заставила Хэйли броситься наутёк, но прежде чем она сделала два шага, красная плеть ударила, оплетя её левую ногу, и будто пламенем объяв её нервы, от бедра до позвоночника. Она свалилась на землю с визгом, перешедшим в хрип, когда земля выбила воздух у неё из лёгких.

Боль исчезла, и в глазах у неё прояснилось. Гуэри стоял над ней, задумчиво глядя на неё сверху вниз:

— Похоже, что одного удара недостаточно, чтобы эта штука сработала, — сказал он, потрогав пальцем ноющее место у себя на шее, прежде чем улыбнуться. — Давай-ка попробуем ещё раз. — Красная плеть взметнулась, охватив её шею, и свесившись вдоль спины.

Хэйли знала, что кричала, но агония была настолько велика, что она не слышала себя. Казалось, что она извивалась целую вечность, прежде чем плеть наконец отступила, оставив её трястись на утоптанной земле. Гуэри облизывал губы, положив ладонь себе на пах, массируя себя через штаны.

«Только не снова», — подумала Хэйли, вспоминая то, что случилось до появления Тириона. Её затошнило от мысли об этом, а затем она почувствовала облегчение, когда подумала о плети. Эта цепочка мыслей привела к ещё более глубокому чувству отвращения и ненависти к себе.

Надзиратель открыл дверь в её деревянную тюрьму:

— А ты учишься, — сказал он, читая мелькавшие на её лице чувства. — Нет ничего хуже боли, — произнёс он, и плеть изгибалась в его руках, двигаясь подобно змее. — Тебе следует быть благодарной за то, что я предлагаю тебе менее болезненное наказание. В последние годы я этим редко занимаюсь.

Она метнулась внутрь, ненавидя себя за то, что так быстро поддалась страху, но вид плети лишал её способности соображать и мыслей о сопротивлении. Гуэри последовал за ней внутрь, закрыв за собой дверь, и приспустив штаны спереди:

— На колени, девчонка.

Она встала на колени, когда он приблизился к ней, гордо выставляя себя напоказ. Тёмный, мускусный запах вызвал у неё тошноту ещё до того, как он успел к ней прикоснуться. На секунду она забыла о плети, и страх сменился гневом внутри неё. У Хэйли были зубы, и она заставит его заплатить… кровью.

Гуэри увидел вызов в её взгляде, даже когда она раскрыла рот, и ответил на её притворную покорность тяжёлым кулаком.

Хэйли обнаружила, что лежит на полу, смаргивая слёзы, и не чувствует свою щёку. Боль присутствовала, но удар оглушил её. Прежде чем она смогла собраться с мыслями, Гуэри схватил её, вздёрнул вверх, и больно заломил ей руку за спину, прежде чем ткнуть лицом вниз, в служивший ей кроватью тюфяк.

— Очевидно, тебя надо сломать, прежде чем обучить как следует, девочка, — с радостью сказал старик. — А теперь выпрями ноги, и не двигайся, или я сломаю тебе руку.

Она сделала как было велено, закрыв глаза, когда почувствовала, как его руки начали лапать её. Сфокусировав свой магический взор, она подумала было возвести вокруг себя щит. Гуэри не использовал плеть, и ментальное равновесие стало возвращаться к ней. Хэйли шарила взором по его шее, пытаясь разобрать символы под его ошейником, тот странный узор, который Тирион вытатуировал на коже этого мерзкого старика.

У себя в голове она вспомнила странный символ, который Тирион нацарапал на земляном полу — треугольник, в который была заключена странная волнистая линия. «Это — заключительная линия чар, которые я на него наложил. Татуировка сделана так, чтобы приходить в действие лишь в законченном виде. Тебе нужно представить себе этот символ, прежде чем влить в саму татуировку немного энергии. После чего чары сами обо всём позаботятся». Затем он начертил остаток чар, показав ей, где воображаемый ею символ соединится с теми, которые он вытатуировал на Гуэри.

Тот толчком прижался к ней.

«Нет!». Разум Хэйли вцепился в татуировку, и в миг чёткой ясности она завершила узор, и зажгла его своим эйсаром. Из узора показался крошечный силовой клинок, и рассёк ошейник на шее её мучителя.

Гуэри отступил, выпучив глаза, а затем стремительно сложился пополам. Он стал дёргаться на земле, когда кровь в его теле стала пузыриться и кипеть. Сознание он потерял почти сразу же, а смерть наступила не более чем через минуту.

«Двое мёртвых мужчин за несколько часов», — подумала она. «И мне нисколечко не жаль ни одного из них».

Это было не совсем так. Убийство того, на арене, было ужасным, хотя она знала, что он был лишь более молодой, более грубой версией лежавшего сейчас у её ног старика. Она не хотела его убивать, но теперь подумала, что, быть может, оказала ему услугу.

— Если ты стал бы вот таким человеком, то смерть для тебя — лучший исход, — сказала она себе, закончив эту мысль.

Боль, ужас и адреналин стали сходить на нет, сменившись холодностью, пустым облегчением. Она была жива. Несмотря на её твёрдое решение умереть, лишь бы не убивать, она не могла заставить себя сожалеть о содеянном. Хэйли потерпела неудачу, но она была уверена, что когда Даллэс обнаружит совершённое ею убийство, то даст ей желанную смерть.

— Я не буду так жить, — сказала она пустой комнате, — но и злоупотреблять собой я тоже не позволю.