Бесконечное Лето: в плену у Матрицы.

Глава 14

Глава 14.

На завтрак парни всё же умудрились опоздать. Вдобавок улов оказался не очень — всего три плотвы, которые, чтобы не позориться, они выбросили обратно в реку. Хорошо хоть, успели на смотр — в той же самой одежде, в которой ловили рыбу.

Выстроив нас в линейку на площади и оглядев, Сталина скривилась от отвращения. Эрик оказался прав: кроме плети, которую она держала в правой руке, к поясу были прикреплены ножны, откуда выглядывала рукоять армейского ножа. И я почему-то ничуть не сомневался — она умеет им пользоваться.

— Ну и отребье мне досталось. Ну ничего, я сделаю из вас настоящих пионеров. Вот ты, — указала она на Лику, — где униформа?

— А она гот, поэтому в чёрном, — пояснила стоявшая рядом Евгения.

— Schweigen! В пионерских рядах не должно быть готов, эмо и прочих пи…в! А ну, живо переодеваться!

Свистнула плеть, и, вскрикнув от боли, Лика убежала.

— Теперь вы, — Сталина перенесла своё внимание на Борю и Эрика, — почему униформа в грязи?

— В яму упали! — бодро отрапортовался Боря.

— Я вам сейчас такую яму покажу, навек запомните! Долбо…бы! А ну, три шага из строя! Лечь-встать! Лечь-встать! Лечь-встать! Обратно в строй!

И если мат в устах Ларисы был созвучен её образу и почти не напрягал, то слышать такое от Слави… уши завяли очень быстро.

Следом она принялась за Мику, которую в новом воплощении звали Янлин — её мать была китаянкой.

— Почему хвосты до колен? У настоящего пионера должна быть короткая стрижка!

О том, что у самой волосы до пятой точки, никто не стал вспоминать.

По мелочам досталось и остальным. Закончив смотр, Сталина скомандовала:

— А теперь по казармам и переодеваться в спортивную форму! Через полчаса жду всех на стадионе!

Само собой, и двадцати минут не прошло, как все мы уже прибыли куда было велено. Вновь построение в линейку, и опять кислая физиономия у «вожатой», также переоблачившейся в спортивную форму:

— Ну и фигуры! Сразу видно — вместо занятий спортом курение, пьянки и прочие непотребства. Придётся заняться этим вплотную. Для начала бег, десять кругов по стадиону. Все за мной!

К концу последнего круга на всех нас было жалко смотреть. Раскрасневшиеся, тяжело дышавшие, пот градом. И лишь Сталина выглядела как огурчик — даже не запыхалась.

— Да-а, как с такими успехами вы станете защитниками своей отчизны? Швайнепионирэн! Ладно, пять минут передышки, потом подтягивание, отжимание, прыжки в длину.

В общем, когда прозвучал сигнал на обед, у нас едва хватило сил доплестись до столовой, несмотря на бодрое звучание из репродукторов ‘Morgen muss mein Schatz verreisen’. Что же будет дальше, с ужасом думал я — при такой интенсивной «спортотерапии» мы в конце смены тут все трупами поляжем. Ведь как пить дать после обеда нас опять погонят на стадион. Надо найти хоть какой-нибудь выход из положения.

И он был найден — но, как потом оказалось, себе на голову.

Когда Сталина объявила о продолжении спортивных занятий, я внёс предложение вначале позагорать и искупаться — ведь солнечные ванны и водные процедуры также закаливают организм.

Подумав немного, она согласилась.

— Так, все надеваем купальные костюмы, и на пляж!

Народ на жарком солнышке расслабился быстро — но только не «вожатая», в какой-то момент объявившая:

— А почему никто не купается? Плавать-то хоть умеете?

Несколько голосов ответило «Да».

— Замечательно. А ну, кто со мной наперегонки во-он до того острова и обратно? Вернувшийся на пляж раньше меня получит освобождение от всех повинностей, как боевых, так и трудовых.

Я отказался сразу, прекрасно зная — Славя отличная пловчиха, и мало кто сможет состязаться с ней на равных.

— А если я проиграю? — предусмотрительно поинтересовался Боря.

— Будешь после отбоя чистить на кухне картошку.

Пионерский энтузиазм сразу угас у большинства. Рискнуть отважились лишь двое.

— Ещё не передумали? Тогда вперёд!

Боря слился на полпути. Марина оказалась более стойкой и даже добралась до острова… вот только Сталина уже вовсю плыла обратно.

— Что ж, сами напросились. Пеняйте теперь на себя. Три мешка картошки будут ждать вас на кухне.

— Три мешка?!? — охнула Марина. — Да нам и за ночь столько не одолеть!

— Но никто вас насильно в воду и не тащил, разве не так? — с издевательской улыбкой осведомилась Сталина. — К тому же условия соревнования вам были известны. Однако если очень не хочется…

На секунду она призадумалась.

— Видишь этот сброд? Ткни пальцем в любого, и тот, в кого попадёшь, будет заниматься этим вместо тебя.

На пляже воцарилась гробовая тишина.

Марина думала недолго.

— А вот пусть он!

И указала на меня.

Послышался дружный выдох облегчения — как в классе, когда строгая учительница вызывает кого-либо к доске, а остальные радостно переводят дух — не их вызвали!

Увы, это не Лариса, которая никогда не стала бы переводить на другого стрелки. Более того, окажись она здесь, между ней и «вожатой» состоялся бы бой. И не до первой крови, а до смерти. Потому что между такими, как Лариса, и такими, как Сталина, нет и никогда не будет ничего общего. Они словно олицетворения сил Порядка и Хаоса, мир между которыми невозможен в принципе. Они извечные враги, и у каждого своя правда. Как там у Цоя — «но кто-то станет стеной, а кто-то плечом, под которым дрогнет стена».

— Всё понял? — строго посмотрела на меня «вожатая».

— Да, — обречённо подтвердил я.

Неожиданно у меня нашлись заступники.

— Марина, ты в своём уме?!? — выскочила вперёд Ланка. — Это называется предательством!

— Schweigen! — заорала на неё Сталина.

Плеть ожгла плечо Ланки, но та не издала ни звука, лишь покрепче стиснула зубы.

— Желаешь присоединиться к ним? — ехидно осведомилась Марина.

— И присоединюсь! Назло тебе! Ты мне больше не подруга!

— Ну и обойдусь! Тоже мне выискалась, засранка малолетняя!

Сталина наблюдала за всем этим с довольной улыбкой, даже не пытаясь прекратить ссору. Очевидно, лицезрение подобных сцен доставляло ей удовольствие.

— Ну а теперь, — спокойно дождавшись, когда девчонки устанут ругаться друг с другом, произнесла она, — бегом переодеваться обратно в униформу, а потом собираться на площади.

Под бравурное ‘Wenndie Soldaten’ мы поспешили обратно в лагерь. Если не на стадион, значит, мучить кроссами и всякими там отжиманиями не будут, подумал я. Занятия спортом, кто спорит, вещь нужная и полезная, но не когда над тобой висит угроза наказания.

Однако лучше уж кросс, чем та шагистика, которую устроила нам Сталина. Разучивали команды «смирно», «направо», «налево», «кругом», тонкости ходьбы строевым шагом и ритуал отдания чести командиру. А под конец состоялся урок «патриотического воспитания». Его суть сводилась к следующим постулатам:

1) Вокруг нас враги, которые только и ждут момента, чтобы напасть и обратить всех славян в рабство.

2) Половцы — мерзкие твари, жалкая пародия на человека. Хитрые и вероломные, договариваться о чём-либо с ними бесполезно. Поэтому долг каждого честного пионера — найти и уничтожить врага. Хороший половец — мёртвый половец.

3) Враги есть не только внешние, но и внутренние. Есть те, кто, польстившись на половецкое золото, занимаются вредительством — портят имущество, травят еду в столовой. И их прихвостни, морально разлагающие коллектив байками о миролюбивости врага и бесполезности борьбы с ним. Обо всех, кто занимается подобными вещами, честный пионер обязан докладывать в комендатуру.

4) Наша сила — в сплочённости. Только единый коллектив, беспрекословно подчиняющийся своему вождю, способен дать отпор врагу.

5) Чтобы стать настоящим воином, пионер обязан быть сильным и стойким. Ежедневные физические занятия спортом и общественно-полезной деятельностью способствуют этому. А вот чтение книг не приветствуется, от них в голове появляются дурные мысли, отвлекающие от борьбы и ослабляющие морально.

6) Война с врагом невозможна без оружия, и долг каждого настоящего пионера — в максимально короткие сроки обучиться владению им. В ближайшее время в лагерь завезут оружие и боеприпасы, и тренировки сразу же начнутся.

7) Важны не только владение оружием, но и высокий моральный дух воина. Никакой жалости к врагу, никакого милосердия. Совесть — химера. Только умелый и безжалостный воин способен стать победителем.

— Всё понятно? — поинтересовалась Сталина, закончив ездить по мозгам.

— Jawohl, meine führerin! — шутя отрапортовал я.

Сталина сразу подобрела.

— Понятно, как нужно отвечать? То-то же! Ладно, отдыхайте до ужина, потом отбой.

— А ты, — указала она на меня пальцем, — не думай, будто заслужил освобождение от наказания.

Я на это и не рассчитывал. Куда больше меня волновало — смогу ли сегодняшней ночью позвонить Комсомолке? Прошла неделя с моего последнего звонка, она наверняка волнуется. Вначале, правда, придётся разбираться с мешками картошки (их и вправду оказалось три). Хорошо хоть, не одному мне ими заниматься.

От Бори, правда, толку оказалось немного — картошку он никогда раньше не чистил. Вдобавок старался подходить к делу со всей ответственностью, тщательно очищая поверхность клубней от каждой крупинки грязи. Пока не получил нагоняй от Ланки — с такой черепашьей скоростью не то что до конца ночи, до конца смены не управимся. Сама она работала быстро, особо не заботясь о количестве мякоти, состригаемой вместе с кожурой. Я старался соблюдать золотую середину.

Где-то через час заглянула Сталина, посмотрела, как мы работаем, одобрительно кивнула головой — продолжайте, мол, в том же духе. И ушла опять.

— А она на самом деле, может, и не злая совсем, — задумчиво произнёс Боря.

— Стокгольмский синдром начался? — насмешливо осведомилась Ланка.

А ещё некоторое время спустя в одно из окон осторожно постучались. Оказалось — Янлин, глядевшая на нас умоляющими глазами.

— Пожалуйста! Мне очень нужна ваша помощь!

— А что случилось-то?

Оказалось, Сталине приспичило заглянуть в библиотеку, и на глаза ей попалась книга «На Западном фронте без перемен». В итоге разоралась, что подобные опусы подрывают моральный дух будущих воинов и приказала составить список всего, что есть в библиотеке, пообещав: из литературы, которая не пройдёт цензурную проверку, прямо на площади будет сложен костёр.

— Какой кошмар! — округлились глаза у Бори.

— Пожалуйста, помогите спрятать книги! Я боюсь обращаться к кому-либо ещё! А вдруг донесут в комендатуру!

— Рады бы, однако, как видишь, сами наказаны, — невесело усмехнулась Ланка.

— Но разве картошка ценнее, чем книги?

В роли третейского судьи пришлось выступать мне.

— Давай так: ты помогаешь нам, а потом мы помогаем тебе. Все согласны?

Возражений не последовало, и вчетвером дело пошло намного веселей. Когда кованые сапоги загрохотали поблизости вновь, Янлин выпрыгнула в окно и затаилась под подоконником.

— Что ж, неплохо для таких, как вы, — оценила Сталина проделанную работу. — Дочищайте второй мешок, и свободны, третий останется на завтра.

Ну, хоть тут повезло — отпусти нас сразу, пришлось бы расходиться по домам, потому как она почти наверняка последовала бы за нами. А так, кое-как выполнив указание, мы последовали за Янлин и окольными путями вышли к библиотеке.

Ещё до своего появления в столовой она успела сложить стопками часть книг, могущих не пройти цензуру. Среди них я заметил Оруэлла, «1984». И даже обложка та же самая.

— А куда прятать будем? — осведомился Боря.

— Тут есть подпол, туда можно временно запихнуть.

Как выяснилось, про подпол знал только я — даже Янлин не была в курсе. Пришлось отговариваться — от кого-то мол, случайно услышал, но от кого именно, не помню.

— Неплохая идея. А насколько он велик? Поместится туда хотя бы часть?

Оказалось, достаточно велик, чтобы вместить чуть ли не всё содержимое библиотеки. Я и Ланка спустились вниз по приставной лестнице, и начали принимать передаваемые сверху книги.

Когда управились, ночь уже вступила в свои права. Хорошо хоть, достаточно светлая — Луна и звёзды светили вовсю, и можно было не зажигать электричество. Его зажгли лишь в подполе, откуда свет не был заметен извне. А потом сдвинули стеллажи так, чтобы нельзя было обнаружить и сам подпол, не подойдя вплотную

— Огромное вам спасибо! — сияла от счастья Янлин. — Если бы их сожгли, я наложила бы на себя руки!

— Ты воспринимаешь это так близко к сердцу?!?

— Ещё бы! Ведь без книг мы опустимся до уровня животных! Тем более в истории уже были случаи, когда по велению правителей книги массово уничтожались!

Я даже знал, когда и где это происходило. Но, как оказалось, случалось такое и раньше. Ещё в третьем веке до нашей эры первый китайский император Шихуан-ди приказал сжигать древние книги и казнить тех, кто их укрывает. К счастью, император вскоре помер, и часть книг удалось спасти.

— А я-то думала, первыми до такого додумались инквизиторы, — вздохнула Ланка.

Варварство в людях неистребимо, хотел добавить я, но промолчал. Вроде уже цивилизовались основательно, а всё равно прорывается оно наружу. И, наверное, так будет, пока существует само человечество. Ведь, как ни крути, все мы вышли из природы, и древние инстинкты до сих пор спят в нас. Но подчас достаточно небольшого толчка, чтобы они вылезли наружу, превращая людей в животных. И как тут не вспомнить пресловутое — умри ты сегодня, а я завтра.

Когда справились и с этой проблемой, я уже вымотался настолько, что ни о каком походе в медпункт речь не шла — до постели добраться бы. Но на следующий день — кровь из носу!