Глава III ДРЕВНЯЯ МОРЛА

В ночи утих стук копыт Артакса, и Сайрон, старый чернокожий кентавр, снова опустился на лежанку. Силы его иссякли. Женщины из стойбища опасались за его жизнь. Когда возвратились охотники, ему не стало лучше, но он всё же смог объяснить им, почему нет Атрея и что он не скоро вернётся. Мальчика все любили, поэтому лица охотников посуровели и наполнились тревогой. Но вместе с тем они были горды, что Детская Королева поручила Великий Поиск именно ему — хоть и они не вполне понимали, отчего так вышло.

Старый Сайрон уже не вернулся в Башню Слоновой Кости. Но он не умер и не остался у зеленокожих в Травяном море. Его судьба направилась по иному, в высшей степени непредвиденному пути. Однако это уже другая история, и мы её расскажем как-нибудь в другой раз.

А Атрей в ту же ночь достиг подножия Серебряных гор. Светало, когда он сделал первый привал. Пока его конь пасся и пил из горного ручья, Атрей немного поспал, завернувшись в свой красный плащ. Но едва взошло солнце, они снова были в пути.

В Серебряных горах им была знакома каждая тропинка, и они быстро продвигались вперед. Проголодавшись, мальчик съедал кусочек вяленого буйволиного мяса и две лепёшки из травяных семян — из охотничьего запаса.


— Итак, — сказал Бастиан, — всё же человеку надо время от времени подкрепляться.

Он достал свой бутерброд из портфеля, развернул, аккуратно разломил пополам, одну половинку снова убрал, а другую съел.

Перемена кончилась, сейчас будет география, которую ведёт фрау Карге— она заставляет зубрить названия рек и городов, заучивать число жителей, полезные ископаемые и отрасли промышленности…


На закате Серебряные горы остались позади, и путешественники сделали привал. В эту ночь Атрею приснились пурпурные буйволы. Они паслись вдали в Травяном море, и он скакал к ним, тщетно пытаясь приблизиться. Они всё время оставались от него на одном и том же расстоянии, как ни гнал он своего коня…

На другой день они скакали по земле Поющих деревьев. У каждого дерева здесь был свой силуэт, свои особенные листья и кора, а во время роста они издавали нежные звуки. Музыка доносилась со всех сторон, сливаясь в мощную симфонию, и ничто в Фантазии не могло по красоте сравниться с этой музыкой. Путешественник мог остановиться, заворожённый, да так и остаться туг, забыв про всё на свете. Атрей чувствовал колдовскую мощь этой музыки, но не позволил ей зачаровать себя.

На следующую ночь он опять видел буйволов во сне. На сей раз они большим стадом проходили мимо, за пределами досягаемости его стрелы, а когда он хотел подойти ближе, то обнаружил, что ноги не двигаются с места. От усилий он проснулся, солнце уже всходило, и он тут же вскочил на коня.

На третий день путники увидели стеклянные башни Эрибо. При помощи этих башен местные жители улавливали и собирали свет звезд. Они делали из этого света причудливые вещицы, назначения которых никто в Фантазии, кроме этих жителей, не знал. Жители и сами были прозрачны, точно стекло. Они накормили и приветили Атрея, но средства против болезни Детской Королевы никто из них не знал.

В ночь, которая последовала за этим, Атрей снова видел во сне стада пурпурных буйволов. Вот один из них, особенно мощный и крупный, вдруг отделился от стада и направился к нему, не выказывая ни ярости, ни опаски. Как все настоящие охотники, Атрей сразу стал высматривать у зверя место, куда вернее всего можно было его поразить. Буйвол и сам повернулся так, будто подставлял ему всё самое уязвимое.

Атрей вложил стрелу и натянул тетиву, но выстрелить не смог. Его пальцы словно приросли к луку.

То же или нечто похожее снилось ему и в последующие ночи. Раз от разу он всё ближе подходил к пурпурному буйволу — это был тот самый, которого он не успел убить на охоте, когда его окликнули. Он узнал этого буйвола по белому пятну на лбу.

Днём он скакал всё дальше, сам не зная куда, и никто из встречных не помог ему советом. Однажды он видел издали пламенные улицы города Броуша, там жили существа из огня, но в этот город лучше было не сворачивать. Он проскакал горной страной Сафраниев, которые рождались старыми, а умирали, становясь грудными младенцами. Он был в храме Муамат, где колонна из лунного камня парила в воздухе, ни на что не опираясь. Но и от монахов Муамата Атрей уехал ни с чем.

На седьмой день пути и в последовавшую затем ночь он пережил два очень сильных потрясения.

Всё, что рассказал ему Сайрон об ужасных провалах, возникающих повсюду в Фантазии, конечно, поразило Атрея, но до сих пор всё это было для него лишь страшным сном. И вот наконец он увидел это воочию. Атрей скакал тёмным лесом, меж больших кряжистых деревьев.

Это был тот самый Ревучий лес, где незадолго перед тем встретились четверо посланников. Тут водились древесные тролли — великаны, похожие на кряжистые стволы. В неподвижном состоянии их невозможно отличить от дерева. Тролли эти были очень сильные, но не опасные. Самое большее, что они могли учинить — это невзначай напугать заблудившегося путника.

Атрей выехал на полянку и вдруг услышал позади себя треск и топот могучих шагов.

К нему направлялись трое древесных троллей, при виде которых у него мурашки пробежали по спине. У одного не было ног, так что ему приходилось передвигаться на руках. У второго была громадная сквозная дыра в груди. Третий скакал на одной правой ноге, а левой половины тела у него не было вовсе — как отсекло. Увидев на груди Атрея амулет, они переглянулись и подошли ближе.

Не пугайся, — сказал тот, что шел на руках, — голос его напоминал скрип деревьев. — Вид наш не радует, что и говорить, но кроме нас в этом лесу нет никого, кто бы предостерег тебя.

Предостерег? — переспросил Атрей. — От чего?

Мы слышали о тебе, — проохал тот, что был с дырявой грудью. — И нам рассказывали, зачем ты пустился в путь. Но в эту сторону тебе не надо ехать — пропадешь.

С тобой произойдет то же, что с нами, — вздохнул располовиненный.

Что же с вами случилось? — спросил Атрей.

Провалы разрастаются все больше, — простонал первый. — Если вообще можно про Ничто сказать, что оно становится больше. Все уже сбежали из Ревучего леса, а мы не захотели покинуть родные места. И ночью с нами сделалось то, что ты теперь видишь.

Это больно? — с состраданием спросил Атрей.

Нет, — отвечал дырявый тролль, — этого не чувствуешь. Просто не хватает чего-то, и все. И с каждым днем не хватает все больше. Скоро от нас совсем ничего не останется.

Покажите мне, где все это началось, — попросил Атрей.

Хочешь взглянуть? — Третий тролль, у которого уцелела только верхняя половинка, вопросительно взглянул на своих товарищей. Когда те согласно кивнули, он продолжал: — Мы проводим тебя туда. Но обещай не подходить близко, иначе тебя затянет.

— Хорошо, — согласился Атрей. — Я обещаю.

Тролли свернули в лесную чашу, Атрей взял Артакса за поводья и пошёл за ними. Они остановились возле могучего дерева в пять обхватов толщиной.

— Взбирайся высоко, как только сможешь, — сказал безногий тролль, — и гляди в сторону восходящего солнца. Там увидишь, а вернее, НЕ УВИДИШЬ.

Атрей подтянулся, ухватившись за выступы ствола, добрался до нижних ветвей. Вскарабкался по следующим, поднимаясь всё выше и выше, пока не потерял из виду землю. Ствол сделался тоньше, ветви гуще — путь к вершине стал легче. И когда он наконец очутился на верхушке и повернулся в сторону востока, то он увидел…

Кроны ближайших деревьев были ещё зеленые, но листва дальних деревьев потеряла цвет, посерела. Ещё дальше она становилась прозрачной, туманной и теряла реальность. А потом не было ничего, абсолютно ничего. Ни голого места, ни темноты, ни света, а было нечто невыносимое глазу— будто бы ты ослеп. Потому что никакое зрение не может вынести вида полного Ничто. Атрей закрыл лицо руками и чуть не сорвался с ветки, но, удержавшись, стал быстро спускаться. Теперь он понял, какой ужас постиг Фантазию.

Троллей внизу уже не было, Атрей вскочил на коня и погнал его в другую сторону от этого безудержно растущего Ничто. И лишь когда совсем стемнело и Ревучий лес остался позади, он сделал привал.

И в эту ночь его ожидало второе важное событие, изменившее ход Великого Поиска. Ему приснился — гораздо отчетливее, чем прежде, — тот пурпурный буйвол, которого он не убил. На сей раз буйвол стоял совсем рядом, возвышаясь громадой над безоружным крошечным Атреем, а потом вдруг заговорил:

— Если бы ты убил меня, ты стал бы охотником. Но ты отказался от этой доли, и теперь я могу помочь тебе, Атрей. Слушай же! Есть в Фантазии существо древнéе всех остальных. Далеко-далеко на севере есть болото Уныния. Посреди него возвышается Роговая гора. Там живёт древняя Морла. Разыщи её!

Тут Атрей проснулся.

Башенные часы пробили двенадцать. Одноклассники Бастиана сейчас отправятся на последний урок — в спортзал. Может быть, они будут сегодня играть в мяч, с которым Бастиан особенно неловко управлялся, и потому ни одна из команд не хотела принимать его. Иногда они играли маленьким, твёрдым, как камень, мячом, от которого, если попадут в тебя, ужасно больно. И Бастиану обычно попадало, уж очень удобной он был мишенью.

А может, они будут сегодня лазать по канату — упражнение, которое Бастиан просто ненавидел. Когда все остальные были уже наверху, он к всеобщему удовольствию болтался на нижнем конце каната, как мешок с мукой, и не мог взобраться выше, чем на полметра от земли. И учитель физкультуры, господин Менге, не скупился на насмешки.

Много бы дал Бастиан, чтобы быть таким, как Атрей. Вот бы он тогда показал им всем.

Бастиан тяжело вздохнул.


Атрей держал путь на север, всё дальше на север. Он давал себе и коню лишь самую малую передышку для сна и еды. Он скакал день и ночь, в жару и в дождь, в грозу и в бурю. Больше он ничего не видел и никого ни о чём не расспрашивал.

Чем дальше на север, тем темнее. Свинцовые сумерки без просвета окутывали землю. Ночами на небе переливалось полярное сияние. И однажды в призрачном свете утра он увидел, наконец, болото Уныния. Клочья тумана тянулись над ним, тут и там торчали кривые коряги, стволы их книзу разделялись натрое, начетверо и больше и были похожи на крабов, поднявшихся из чёрной воды. С коричневых веток свисали воздушные корни, похожие на щупальца. Почти невозможно было определить, где твердая почва, а где лишь зыбкий покров плавучего мха.

Артакс фыркнул от ужаса.

— Что, хозяин, мы должны туда идти?

— Да, — отвечал Атрей, — мы должны отыскать где-то посреди болота Роговую гору.

Конь то и дело пробовал копытом почву под ногами, и продвигались они очень медленно. Наконец Атрей спешился и повел Артакса за поводья. Несколько раз лошадка проваливалась в трясину, однако ей удавалось выбраться. Но чем дальше они углублялись, тем тяжелее становились движения Артакса. Он опустил голову и насилу тащился вперед.

— Артакс, — сказал Атрей. — Что с тобой?

— Я не знаю, хозяин, — отвечал верный конь. — Мне кажется, надо вернуться назад. Всё это бессмысленно. Мы подчинились твоему сновидению, но толку не будет. А может, мы уже опоздали, Детская Королева давно умерла, и всё тщетно. Давай вернёмся, хозяин!

— Раньше ты никогда не падал духом, Артакс! — удивился Атрей. — Что случилось, уж не заболел ли ты?

— Может быть, — отвечал Артакс. — С каждым шагом уныние разрастается в моём сердце. У меня нет больше надежды и веры, хозяин. Я чувствую в сердце такую тяжесть! Боюсь, я не смогу идти дальше.

— Не надо, Артакс! — воскликнул Атрей. — Идём!

Он потянул за поводья, но Артакс не двигался с места. Он погрузился в болото уже по брюхо и даже не старался выбраться.

— Артакс! — кричал Атрей. — Идём, не то утонешь!

— Оставь меня, хозяин! — отвечал конь. — Я не могу. Иди дальше один. Я не могу вынести эту тоску. Я хочу умереть.

Атрей отчаянно тянул за поводья, но лошадка погружалась всё глубже. Он ничего не мог поделать. Наконец на поверхности осталась лишь голова лошади, и Атрей обнял её.

— Я держу тебя, Артакс, — шептал он, — я не отпущу тебя, я не дам тебе погибнуть.

Лошадка в последний раз тихонько заржала.

— Со мной всё кончено. Мы оба не знали, что ждёт нас здесь. Теперь понятно, почему это место называется болотом Уныния. Оно отнимает надежду.

— Но ведь я тоже здесь, — сказал Атрей. — А ничего такого не чувствую.

— На тебе амулет, хозяин, ты защищён.

— Тогда я сейчас же повешу его на тебя, — Атрей схватился за цепь, — может, он и тебя защитит!

— Нет, ты не можешь сделать этого, хозяин, — фыркнула лошадка. — Амулет дан тебе, и ты не имеешь права никому его передавать. Дальше веди Поиск без меня.

Атрей прижался к лошадке лицом.

— Артакс… — прошептал он, задыхаясь, — верный мой конь!..

— Не согласишься ли ты исполнить мою последнюю просьбу, хозяин? — Атрей молча кивнул. — Тогда я прошу тебя отправляться дальше. Я не хочу, чтобы ты видел мой последний час. Окажешь мне такую услугу?

Атрей медленно поднялся. Голова лошадки уже только наполовину виднелась над поверхностью воды.

— Прощай, Атрей, хозяин мой, будь счастлив! И спасибо тебе!

Атрей стиснул зубы. Он не в силах был что-нибудь произнести. Он ещё раз кивнул Артаксу, отвернулся и пошёл прочь.


Бастиан всхлипнул Он не мог сдержаться. Его глаза наполнились слезами, и буквы расплывались. Пришлось ему достать платок и высморкаться, прежде чем он смог продолжить.

Сколько времени он пробирался дальше, Атрей не мог судить. Словно оглохший и ослепший, он просто шёл и шёл. Туман сгущался всё плотнее, и Атрею казалось, что он часами плутает по кругу. Он уже не следил, куда ступает, но каким-то чудом не проваливался глубже, чем по колено. Видимо, знак Детской Королевы вёл и хранил его.

Потом он вдруг остановился перед высокой и довольно крутой горой. Ухватился за выступ, подтянулся и стал взбираться на округлую вершину. Вначале он не обратил внимания, что это за скала, но, очутившись наверху, заметил, что она состоит из гигантских роговых пластин, в щелях между которыми рос мох.

Итак, он добрался-таки до Роговой горы!

Однако это открытие не принесло ему радости. Гибель Артакса сделала его равнодушным ко всему. Теперь ему предстояло разыскать здесь древнюю Морлу.

Вдруг гора под ним слегка содрогнулась, потом послышалось чудовищное пыхтенье, чавканье, и чей-то голос, исходивший, казалось, из недр земли, произнёс:

— Гляди-ка, старая, что это там по нас ползает!

Атрей подбежал к краю горы, откуда доносился голос, но поскользнулся на зарослях мха и покатился под уклон. Ему не удалось ни за что зацепиться, он катился всё быстрее и наконец сорвался вниз. По счастью, он упал на какое-то дерево, и ветки удержали его.

Прямо перед ним был громадный грот в горе, там плескалась и хлюпала жижа, что-то там шевелилось и медленно выдвигалось из глубины наружу. Это было нечто громадное, похожее на обломок скалы величиной с дом. И тут Атрей понял, что это не что иное, как голова черепахи на морщинистой шее. Глаза её напоминали две большие черные лужи, из пасти стекала по водорослям илистая вода. Вся эта Роговая гора — Атрей только теперь догадался — была громадной чудовищной черепахой — древней Морлой!

И снова раздался хриплый булькающий голос:

— Малыш, что ты здесь делаешь?

Атрей схватился за свой амулет и показал его черепахе

— Ты знаешь, что это такое, Морла?

— Гляди-ка, старая, — не сразу отозвалась черепаха, — АУРИН, давно мы с тобой не видали знака Детской Королевы, давно.

— Детская Королева больна, — торопился Атрей, — ты знаешь об этом?

— Какая нам разница, верно, старая? — ответила Морла. Похоже, она обращалась таким странным образом сама к себе, веками не имея другого собеседника.

— Если мы её не спасём, она умрёт! — настойчиво добавил Атрей.

— Что ж, — отвечала Морла.

— Но вместе с ней погибнет и Фантазия! Уничтожение расползается всюду. Я сам это видел.

Морла глядела на него своими громадными пустыми глазами.

— Мы ничего не имеем против, верно, старая? — булькала она.

— Но ведь мы все погибнем! — закричал Атрей. — Все!

— Гляди-ка, малыш, — отвечала Морла, — какое нам до всего этого дело? Что может быть для нас важного на свете? Разве не всё равно?

— Но ведь и ты исчезнешь, Морла! — гневно воскликнул Атрей. — И ты! Или ты думаешь, что ты такая старая, что переживёшь саму Фантазию?

— Гляди-ка, — булькала Морла, — мы уже старые, малыш, слишком старые. Мы уже достаточно пожили. Много повидали. Кто узнал так много, как мы, для того уже не осталось на свете ничего важного. Всё повторяется, день и ночь, зима и лето, мир пуст и бессмыслен. Всё вращается по кругу. Что возникло, должно пройти, что родилось, должно умереть. Всё исчезает, хорошее и плохое, глупое и мудрое, прекрасное и безобразное. Всё пусто. Серьезного нет ничего.

Атрей не знал, что сказать. Тёмный и пустой взгляд Морлы парализовал в нём все мысли. Она сама заговорила через какое-то время:

— Ты молод, малыш. Мы стары. Если бы ты был такой же старый, как мы, ты бы знал, что нет ничего, кроме тоски. Гляди-ка. Почему бы нам всем и не умереть — тебе, мне, Детской Королеве, всем, всем? Разве не пустая видимость всё на свете, разве не игра в Ничто? Разве не всё равно? Оставь нас в покое, малыш, уходи.

Атрей напряг всю свою волю, чтобы противостоять той парализующей силе, что исходила от её взгляда.

— Раз ты так много знаешь, — сказал он, — ты должна знать, в чём заключается болезнь Детской Королевы и есть ли от неё лекарство?

— Мы знаем, не так ли, старая, мы знаем, — пыхтела Морла. — Но разве не всё равно, спасётся она или нет. Почему мы должны говорить тебе это?

— Если тебе действительно ВСЁ равно, — настаивал Атрей, — то почему бы тебе и не сказать?

— Да могли бы и сказать, старушка, не так ли? — пробурчала Морла. — Но неохота.

— Тогда тебе вовсе не ВСЁ равно! Значит, у тебя ещё есть предпочтения!

Сперва долго было тихо, потом послышалось глубокое бурчание и отрыжка. Должно быть, это древняя Морла так смеялась, если она вообще могла смеяться. Во всяком случае, она сказала:

— А ты хитрый, малыш. Гляди-ка. Ты хитрый. Давно мы так не веселились, правда, старая? Давно. Гляди-ка. Мы действительно могли бы тебе и сказать. Разницы никакой. Может, скажем ему, старая?

Воцарилась тишина. Атрей напряжённо ждал ответа Морлы, чтоб не нарушить вопросом медленный ход её мыслей. Наконец она продолжила:

— Ты живёшь мало, малыш. Мы живём давно. Уже слишком давно. Но мы оба живём во времени. Ты недавно. Мы давно. Детская Королева была всегда. Была и до меня. Но она не становится старой. Она всегда юная. Гляди-ка. Её жизнь измеряется не временем, а именем. Ей требуется новое имя, всегда новое имя. Ты знаешь, как её зовут, малыш?

— Нет. Я никогда не слышал её имени.

— Значит, и ты не можешь, — отвечала Морла, — и мы не можем его вспомнить. У неё их было много. И она все их перезабыла. Всё прошло. Гляди-ка. А без имени она не может жить. Ей нужно только новое имя, Детской Королеве, тогда она выздоровеет. Однако это не имеет никакого значения.

Она закрыла свои лужеподобные глаза и стала медленно втягивать голову назад в свой панцирь.

— Погоди! — вскричал Атрей. — Откуда она должна получить имя? Кто может дать ей имя? Где я возьму его?

— Никто из нас, — пробормотала Морла, — ни одно существо Фантазии не может дать ей новое имя. Поэтому всё тщетно. Не переживай, малыш. Разве не всё равно?

— Кто же тогда? — вскричал Атрей вне себя. — Кто может дать ей имя и спасти её и нас?

— Ох, не шуми так! — сказала Морла. — Оставь нас в покое и уходи. Мы тоже не знаем, кто может это сделать.

— Если ты не знаешь, — кричал Атрей всё громче, — кто же тогда может знать?

Она ещё раз открыла глаза.

— Если бы на тебе не было амулета, — просипела она, — то мы бы проглотили тебя, чтобы наконец наступил покой. Гляди-ка.

— Кто? — настаивал Атрей. — Скажи мне, кто это знает, и я оставлю тебя в покое сейчас же и навеки!

— Да не всё ли равно, — отвечала она. — Может, Уиулала в Южном Оракуле. Возможно, она знает. Какое нам до этого дело.

— А как мне добраться туда?

— Туда вообще нельзя добраться, малыш. Гляди-ка. Даже за десять тысяч дней пути. Твоей жизни не хватит. Ты умрёшь раньше, чем доберёшься. Это слишком далеко. На юге. Слишком далеко. Поэтому всё тщетно. Да разве мы не сказали тебе с самого начала, не так ли, старая? Оставь это, малыш. И прежде всего, оставь в покое нас!

С этими словами она окончательно закрыла глаза и втянула голову в панцирь. Атрей понял, что больше от неё ничего не добьётся.

К этому времени зверь, который возник из уплотнившейся тьмы на ночном пустыре, взял след Атрея и был уже на пути к болоту Уныния.

Никто и ничто в Фантазии не могло бы теперь сбить его с этого следа.


Бастиан, подперев рукой голову, задумчиво смотрел перед собой.

— Странно, — сказал он вслух. — Странно, что ни одно существо Фантазии не может дать Детской Королеве имя.

Если всё дело только в том, чтобы придумать его, Бастиан очень легко мог им помочь. В этом он был мастак. Но, к сожалению, он сейчас тут, а не в Фантазии, где его способности очень пригодились бы и, может быть, завоевали бы ему уважение и симпатию. С другой стороны, приятно было сознавать, что он здесь, а не там, потому что очутиться в таком месте, как, например, болото Уныния, ему совсем не хотелось.

Вот только этот зверь, который преследует Атрея… А Атрей ни о чём и не подозревает!

Бастиан был бы счастлив предостеречь его, но как? Ничего не остаётся, как уповать на лучшее и снова взяться за книгу.

Загрузка...