Бесконечная книга

Глава ХXII БИТВА ЗА БАШНЮ СЛОНОВОЙ КОСТИ

Цель путешествия была уже близка. Но с Бастианом творилось что-то неладное. Чаще, чем обычно, он приказывал делать привалы, а потом внезапно поднимал всех на ноги и торопил в дорогу. Никто не знал причин такого состояния предводителя. Никто не отваживался спросить об этом у него самого. Со времени великого Деяния в зв`здном монастыре он сделался недоступным даже для Ксаиды. Из уст в уста передавали разные домыслы, но все продолжали подчиняться его противоречивым приказам. Великие Мудрецы — так все говорили — часто отличаются от обыкновенных существ своей непредсказуемостью. Атрей и Фухур тоже не могли объяснить поведение Бастиана. Но это лишь увеличивало их тревогу за него.

А в Бастиане боролись два противоречивых чувства, и ни одно из них не могло победить. Знаменитый на всю Фантазию, он достиг вершины славы и мог бы встретиться с Лунианой как равный. Он хотел этой встречи. Но вместе с тем его наполняла тревога. Вдруг она потребует вернуть АУРИН, а его отошлёт в человеческий мир, о котором он едва мог теперь что-нибудь вспомнить. Он не хотел назад! Но, впрочем, ведь она никогда не говорила о том, чтобы вернуть АУРИН. Может, она вообще его подарила. И тогда Бастиан вскакивал, торопил спутников, но потом опять его одолевали сомнения, и он вновь объявлял привал, чтобы остановиться и всё обдумать.

Так они продвигались вперёд и наконец достигли Лабиринта. На горизонте уже мерцала белая Башня. Все остановились и долго не могли налюбоваться разноцветным садом и причудливыми тропинками. Даже Ксаида не сумела скрыть восхищения.

Атрей и Фухур, стоя позади всех, вспоминали, как разительно отличался от этого Лабиринта тот, что они застали здесь в последний раз, когда целые куски были проглочены уничтожением.

Бастиан решил в этот день не двигаться дальше, лишь отправил послов к Башне Слоновой Кости, чтобы приветствовать Детскую Королеву и уведомить её о своём приближении. Сам он тщетно старался уснуть в своём шатре. Около полуночи у входа послышались шум, возня и спор.

— Что тут происходит? — строго спросил он, выйдя наружу.

— Этот посол, — отвечал Иллуан, — заявляет, что должен сообщить тебе нечто важное, не терпящее отлагательств.

Посыльный, которого Иллуан держал за шиворот, был маленький проворник — существо вроде кролика, но с перьями вместо шерсти.

Проворники умеют бегать так, что их самих даже не видно, лишь дорога пылит там, где они пронеслись. Поэтому проворники и бывают посыльными. Он уже сбегал к Башне и вернулся назад.

— Прости меня, господин, — сказал он, кланяясь, — что я посмел нарушить твой покой, но ты был бы недоволен, если бы я не сделал этого.

Детской Королевы нет в Башне Слоновой Кости уже с незапамятных времён, и никто не знает, где она.

Бастиан вдруг почувствовал внутри себя пустоту и холод.

— Быть не может. Ты ошибся.

— Другие послы подтвердят, когда вернутся, господин.

Бастиан помолчал, потом сказал монотонно:

— Спасибо, хорошо, — и вернулся в шатёр.

Он сел на свою постель и уронил голову на руки. Что же, получается, Луниана теперь так и не узнает, что ему пришлось перенести, добираясь до неё? Может, она не хочет его видеть? Или что-то ей не понравилось?

С другой стороны, это означало, что он не должен возвращать ей АУРИН. А ведь Фухур говорил ему, что Детскую Королеву можно встретить лишь однажды.

Вспомнив про Атрея и Фухура, он затосковал. Ему пришло в голову надеть пояс Гемуль, стать невидимым и хотя бы так побыть вблизи друзей.

Бастиан снова испытал, как и в первый раз, то неприятное чувство, когда не видишь самого себя. Он подождал немного, привыкая, потом вышел и отправился по лагерю искать Атрея и Фухура.

Вокруг царили возбуждение и беготня, все передавали друг другу новость о Детской Королеве.

Атрей и Фухур оказались на самом краю лагеря. Атрей сидел, поджав ноги и глядя в сторону Башни, а Фухур лежал рядом.

— Это была моя последняя надежда, — сказал Атрей. — Теперь эта надежда исчезла.

— Она знает, что делает, — отвечал Фухур.

— Ты думаешь, она знает это? — пробормотал Атрей. — Ему нельзя больше носить АУРИН.

— Что ты хочешь сделать? Сам он не отдаст.

— Я должен отнять у него.

Тут Бастиан почувствовал, как земля уходит из-под ног.

— Как ты хочешь это сделать?

— О, не знаю, не знаю, — сказал Атрей. — Ведь его сила и волшебный меч остаются при нём.

— А ведь когда-то он сам предлагал тебе этот знак, в Амарганте, помнишь? Тогда ты отказался.

— Кто же мог знать, что всё так кончится.

— Итак, что же тебе остаётся?

— Украсть, — ответил Атрей, Фухур вздрогнул, а Атрей опустил голову и твёрдо повторил: — Другой возможности нет.

— И когда же?

— Завтра будет уже поздно. Значит, сегодня.

Бастиан больше не хотел слушать. Он не чувствовал ничего, кроме холодной пустоты. Ему всё было теперь безразлично — как и предвещала Ксаида.

Он вернулся в свой шатёр, снял пояс Гемуль. Потом велел джинну Иллуану привести трёх рыцарей и, пока ждал, вспомнил, что Ксаида предупреждала его о предательстве Атрея. А может, Атрей ещё одумается? Но даже если одумается, дружба потеряна навсегда.

Когда трое рыцарей пришли, он объяснил им, что сегодня ночью надо ждать нападения. Рыцари тотчас заступили на вахту, а Бастиан вышел из шатра и побрёл к коралловым носилкам Ксаиды. Она спала, и только пятеро панцирных носильщиков стояли навытяжку, непоколебимые, как скалы.

— Я хотел бы, чтобы вы подчинились мне, — сказал им Бастиан.

— Приказывай, господин нашей госпожи! — рявкнули те хором.

— Как вы думаете, могли бы вы справиться с Фухуром?

— А чья воля будет нами управлять?

— Моя воля.

— Тогда мы со всяким справимся.

— Отлично, отправляйтесь к нему. Как только Атрей отойдёт, берите дракона в плен! Но оставайтесь там, пока я вас не позову.

Пятеро чёрных зашагали прочь. Ксаида улыбалась во сне.

Бастиан вернулся к шатру, но не стал заходить внутрь. Ему не хотелось видеть, как возьмут в плен Атрея, если тот всё же решится на грабёж. Он сел неподалеку под деревом. Уже забрезжила заря, становилось светлее, у Бастиана появилась надежда, что Атрей отказался от своей затеи. Но тут он услышал голоса и шум в шатре. Рыцари вывели оттуда Атрея со связанными руками.

Бастиан устало поднялся, опираясь о дерево.

— Значит, всё-таки… Иллуан! Разбудить всех и собрать здесь. И пусть панцирные воины приведут Фухура.

Джинн издал орлиный крик и кинулся исполнять приказание.

— Он совсем не защищался, — сказал Хикрион. Бастиан отвернулся. Ему не хотелось встречаться с Атреем взглядом. Атрей тоже не поднимал головы.

Когда панцирные воины привели Фухура, у шатра уже собралась изрядная толпа, она расступилась перед пришедшими. Фухур шёл не упираясь.

— Он не сопротивлялся, господин нашей госпожи! — сказал один из панцирных воинов.

Фухур лёг на землю рядом с Атреем и прикрыл глаза.

Наступила тишина. Последние опоздавшие подбегали и вытягивали шеи, чтобы узнать, что происходит. Не явилась только Ксаида.

Наконец Бастиан поднялся.

— Атрей, ты хотел отнять у меня знак Детской Королевы, чтобы присвоить его. И ты, Фухур, знал об этом и разрабатывал с ним план похищения. Вы оба виновны не только в том, что предали дружбу, которая когда-то была между нами, вы совершили ещё более ужасное преступление — против Лунианы, которая дала мне

АУРИН. Признаёте ли вы свою вину?

Атрей долгим взглядом посмотрел на Бастиана и кивнул.

У Бастиана пропал голос, ему пришлось начинать дважды:

— Я помню, Атрей, что именно ты привёл меня к Детской Королеве. Я помню пение Фухура в Амарганте. И потому я дарю вам жизнь, жизнь вора и его соучастника. Делайте с этой жизнью что хотите. Но уходите прочь, чтобы я

больше никогда вас не видел. Будем считать, что я не знал вас никогда.

Он подал знак Хикриону, и тот развязал Атрею руки. Атрей постоял, хотел что-то сказать, но передумал. Везучий дракон выпрямился, Атрей сел на него, и они поднялись в воздух. И хоть полёт их казался усталым и тяжёлым, они быстро исчезли из виду.

Бастиан вошёл в шатёр и бросился на кровать.

— Ну вот ты и достиг истинного величия, — услышал он тихий, вкрадчивый голос, — теперь ты ни для кого не досягаем.

Бастиан сел. В тёмном углу шатра он увидел Ксаиду.

— Ты? Как ты вошла сюда?

— Нет охраны, мой господин и мастер, которая 6ы меня задержала, только твой приказ. Прогонишь?

Бастиан снова лёг и закрыл глаза.

— Мне всё равно. Хочешь — оставайся, хочешь — иди.

Она долго наблюдала за ним из-под прикрытых век.

— О чём ты думаешь, господин и мастер?

Бастиан отвернулся и не ответил. Ксаиде стало ясно, что она не должна сейчас оставлять его одного, иначе он от неё ускользнёт. Надо заставить его идти той дорогой, которую выбрала для него она. Придётся для этого прибегнуть к самому сильному средству, которое только было в её распоряжении: к тайному желанию Бастиана. Она подсела ближе:

— Когда, мой господин и мастер, ты хочешь отправиться к Башне?

— Не знаю. Что мне там делать, если Лунианы нет. Я вообще не знаю, что теперь делать, — сказал Бастиан в подушку.

— Ты мог бы подождать Детскую Королеву там.

— Ты думаешь, она вернётся? — Бастиан приподнялся.

— Нет. Я думаю, она навсегда передала всю Фантазию тебе, и ты, господин и мастер, теперь её наследник.

Бастиан медленно встал. Он не сразу понял, о чём она говорит.

— Я? — Щёки его покрылись пятнами румянца.

— Эта мысль так пугает тебя? Ведь она дала тебе знак полноты власти. Она передала тебе всё королевство. Теперь ты будешь Детским Королем, мой господин и мастер. И это твоё право. Ты не только спас Фантазию, ты создал её. Мы все — и я тоже — всего лишь твои творения! Ты Великий Знаток, почему же ты так боишься взять власть, которая принадлежит тебе и больше никому? Ты станешь великим магистром Вселенной!

И ещё много говорила Ксаида о Фантазии, сотворённой по воле Бастиана. И что он продолжает и будет продолжать это творение.

— Только тогда ты получишь наконец полную свободу делать что хочешь. Разве ты не желал найти свою истинную волю? Вот она!

В то же утро лагерь свернули и тронулись в путь. Бастиан и Ксаида ехали в коралловых носилках во главе процессии. Колонна была нескончаемой. Когда первые подходили к Башне, последние ещё только пересекали внешнюю границу Лабиринта.

Бастиану был оказан пышный приём. Весь штат Башни был на ногах. На всех зубцах крепостных стен трубили в трубы, жонглеры показывали фокусы, звездочёты предсказывали Бастиану счастливое будущее, кондитеры пекли торты, министры и сановники сопровождали носилки сквозь толпу встречающих — по Главной улице наверх до дворцовой части. Бастиан вышел из носилок и отправился со свитой дальше по лестницам и мостикам, через залы и коридоры, спеша к Магнолиевому павильону. Но цветок оказался закрытым, и невозможно было преодолеть последний участок пути — гладкую отвесную стену.

Бастиан вспомнил, что все, попадавшие наверх, не знали, как очутились там. Но ему, Бастиану, этот последний отрезок пути не должен быть дарован как милость, скоро он сам будет оказывать эту милость другим.

— Приведите сюда мастеров! — приказал он. — Пусть сделают мне ступени или лестницу или придумают что-нибудь ещё. Я буду жить там, наверху.

— Господин, — отважился обратиться к нему старый советник. — Но там живёт Золотоглазая Повелительница Желаний, когда она у нас.

— Делайте, что я вам приказал! — оборвал его Бастиан.

Сановники побледнели и отпрянули назад. Но возражать не посмели. Привели мастеров с молотками и зубилами. Но как те ни старались, не могли не только отколоть хотя бы кусочек от гладкой стены, но даже оставить на ней царапину.

— Придумайте что-нибудь ещё, — велел Бастиан, — но помните, моё терпение может скоро кончиться.

А пока он вернулся в дворцовый зал и собрал всех сановников. Он возвестил им, что Золотоглазая Повелительница Желаний передала всю полноту власти ему, и потребовал от них присяги верности.

— Верности даже тогда, когда мои приказы будут казаться вам непостижимыми. Потому что я не такой, как вы все.

Он назначил коронацию через семьдесят семь дней и велел разослать послов во все края, чтобы созвать на церемонию представителей всех племён.

С этими словами он удалился, а сановники не знали, что делать. Всё услышанное здесь звучало для их слуха чудовищно, но, посовещавшись, они решили следовать указаниям Бастиана, раз он носит АУРИН.

Все приготовления к коронации Бастиан переложил на Ксаиду, а сам дни напролёт почти неподвижно сидел в своих покоях, пытаясь что-нибудь пожелать или придумать хоть какую-нибудь историю для собственного развлечения. Ему ничего не приходило на ум. Он чувствовал себя пустым, как полые панцирные великаны.

Бастиан пытался пожелать возвращения Лунианы. Ведь если он всесилен на самом деле, должно исполниться и это его желание. Ночь напролёт он шептал: «Луниана, приди! Ты должна вернуться. Я приказываю тебе вернуться!» И пытался представить её взгляд, который, словно светящееся сокровище, хранился в глубине его сердца. Но она не приходила. И чем больше он напрягался, призывая её, тем тусклее становился свет её взгляда — пока не погас окончательно.

Бастиан внушал себе, что всё пойдет по-другому, как только он попадёт в Магнолиевый павильон. Он то и дело подходил к мастерам и подгонял их то просьбами, то угрозами. Но всё было тщетно. Лестницы ломались, зубила отскакивали от стены, гвозди гнулись.

Рыцари Хисбальд, Хидорн и Хикрион добрались до винных погребов и проводили там целые дни, играя в кости, потягивая вино и распевая песни. Иногда они ссорились, и дело доходило до поножовщины. А то выходили на Главную улицу и приставали к феям да ведьмам.

Когда Бастиан пытался их урезонить, они разводили руками:

— Что ты хочешь, господин? Дай нам какое-нибудь стоящее дело!

Он просил их потерпеть до коронации, хотя и сам не знал, что от этого изменится.

Погода портилась день ото дня, небо затянуло тучами, и солнце не проглядывало уже ни на час.

Приближался день коронации. Разосланные послы вернулись назад. Многие привели с собой делегатов, а кое-кто вернулся ни с чем: некоторые племена отказались принять участие в церемонии. Кое-где, оказывается, были тайные, а то и явные протесты и ропот.

— Со всем этим, — сказала Ксаида, — ты покончишь, когда станешь Королем Фантазии.

— Детской Королеве все подчинялись добровольно.

Но Ксаида не слушала, она спешила по делам.

И вот наступил день коронации, который, однако, войдёт в историю Фантазии как день кровавой битвы за Башню Слоновой Кости.

Уже с утра небо было тяжёлым и мрачным. Ксаида с сорока церемонимейстерами подготовила большую праздничную программу. На всех улицах появились музыканты, но их музыка была не такой, какую здесь привыкли слышать. Она была дикая, пронзительная и монотонная. Каждый, слыша её, начинал невольно дёргать ногами, приплясывать и прыгать. Никто не знал музыкантов, которые были в чёрных масках, никто не знал, откуда они здесь появились.

Все здания и фронтоны украсили флагами, но они бессильно повисли, так как не было ни дуновения ветерка. Всюду были видны портреты Бастиана.

Магнолиевый павильон так и остался неприступным, и Ксаида подготовила другое место для трона: в конце Главной улицы, перед воротами во дворец.

Тысячи золотых курителыищ источали какой-то дурманящий фимиам, он сползал вниз, проникая во все улицы и переулки Башни.

Повсюду стояли чёрные великаны в насекомовидных панцирях. Никто не знал, как Ксаиде удалось пятерых оставшихся воинов умножить в сотни раз. Более того, примерно пятьдесят из них были теперь верховые, на таких же полых железных конях. Эти чёрные рыцари сопровождали по Главной улице наверх триумфальное шествие трона, который скользил сам по себе — никто его не подталкивал и не тянул. Он был громадный, как церковный портал, и весь состоял из зеркал разной величины.

Трон установили, Бастиан взобрался на него — и оказался в его недрах совсем крохотным, как кукла. Толпа зрителей разразилась ликованием, но оно звучало почему-то визгливо и пискляво.

Потом началась длинная утомительная процедура: делегаты разных племен, выстроившись в длинную очередь до самого основания Башни, должны были, упав перед троном, трижды коснуться лбом пола, поцеловать правую ступню Бастиана и сказать: «Именем моего народа и моего племени я прошу тебя, о великий, которому мы обязаны своим существованием, венчаться на Детского Короля Фантазии!»

Всё это длилось уже два или три часа, как вдруг по рядам пронеслась тревога: вверх по улице протискивался молодой фавн — видно было, что он бежит из последних сил, пошатываясь и спотыкаясь. Он упал перед Бастианом ниц, еле переводя дух.

— Что случилось? Как ты посмел нарушить церемонию? — недовольно спросил Бастиан.

— Война, о господин! — выдохнул фавн. — Атрей собрал восставших и ведёт их сюда. Они хотят, чтобы ты сложил с себя АУРИН, и если ты не снимешь его добровольно, они возьмут его силой.

Воцарилась тишина. Подхлёстывающая музыка и визгливое ликование смолкли. Побледнев, Бастиан смотрел прямо перед собой.

Прибежали три обрадованных рыцаря.

— Наконец-то нам найдётся дело, господин! — кричали они наперебой. — Продолжай церемонию, а битву поручи нам. Мы соберём отважных воинов и отразим нападение. Мы их проучим так, что запомнят надолго.

Среди присутствующих фантазийцев было много таких, что не годились для войны. Но нашлись и носящие оружие: дубины, мечи, луки, а то и просто когти и зубы. Они собрались вокруг трёх рыцарей, образовав войско, и ушли, а Бастиан с оставшимися продолжал церемонию. Но теперь он не мог сосредоточиться на ней и то и дело обращал взгляд к горизонту. Большая туча пыли, показавшаяся вдалеке, говорила о том, как велико войско Атрея.

— Не беспокойся, — сказала Ксаида, — ведь есть же панцирные воины, они защитят Башню, против них бессильны все, кроме тебя и твоего меча.

Несколько часов спустя появились первые донесения с поля боя. На стороне Атрея сражались почти все зеленокожие, сотни две кентавров, пятьдесят восемь скалоедов, пять везучих драконов, целый полк белых орлов с гор Судьбы, ещё много других существ и даже несколько единорогов. Хоть числом они были гораздо меньше войска, предводительствуемого тремя рыцарями, но воевали с такой решимостью, что войско Бастиана постепенно оттеснялось к Башне Слоновой Кости.

Бастиан хотел сам возглавить свою армию, но Ксаида отговорила его.

— Подумай, господин и мастер, ведь вмешиваться в битву — для твоего нового ранга Короля Фантазии — не очень уместно. Предоставь это твоим подданным.

Битва длилась весь остаток дня. Каждая пядь яростно оборонялась войском Бастиана. Поле битвы было обильно полито кровью. К вечеру нападающие подступили к подножию Башни.

И тут Ксаида выслала своих панцирных воинов — пеших и конных.

Подробное описание битвы за Башню составить невозможно. Сколько участников, столько сказаний и легенд, они до сих пор ходят по Фантазии, передаваясь из уст в уста. Некоторые утверждают, что на стороне Атрея были колдуны, искусные в белой магии, — они и противостояли Ксаиде. Точных сведений нет. Но так или иначе, войску Атрея удалось одолеть Башню, невзирая на чёрных панцирных воинов. А может, всё дело в том, что Атрей сражался не за себя, а за друга, которого он должен был победить, чтобы спасти.

Ночь давно опустилась, беззвёздная, наполненная гарью и дымом. Брошенные на пол факелы и опрокинутые лампы вызвали пожары. Бастиан носился среди языков пламени, отбрасывая призрачную тень. Вокруг него были звон оружия и рев битвы.

— Атрей! — кричал он охрипшим голосом. — Атрей, покажись! Выйди на поединок со мной! Где ты?

Но меч Булат прочно сидел в ножнах и не двигался.

Бастиан метался по залам дворца, наступая на осколки зеркального трона, а потом, взобравшись на высокую стену, он увидел Атрея, стремящегося ему навстречу с другой стороны. В руке у него был меч.

И вот они стоят друг против друга, глаза в глаза. Булат не шевелится в ножнах.

Атрей приставил остриё меча к груди Бастиана:

— Отдай мне знак, отдай по собственной воле!

— Предатель! — кричал Бастиан. — Ведь ты же моё создание! Всё здесь вызвал к жизни я! И тебя тоже! А ты обратил против меня оружие! На колени и проси пощады!

— Ты сошёл с ума! — отвечал Атрей. — Ты не создал здесь ничего. Ты всем обязан Детской Королеве! Отдай мне АУРИН!

— Отними, если сможешь!

Атрей медлил.

— Бастиан, — сказал он, — почему ты принуждаешь меня победить тебя, чтобы спасти?

Бастиан рванул свой меч. Благодаря неимоверной силе, ему удалось вытянуть Булат из ножен. Но в тот же миг, как это произошло, раздался грохот, прозвучавший так страшно, что даже сражающиеся внизу прекратили битву и подняли головы вверх. Бастиан узнал этот грохот — он слышал его, когда Граограман превращался в камень. И свечение Булата в тот же миг угасло. У Бастиана пронеслась в голове мысль о предостережении Граограмана — не использовать это оружие по собственной воле.

Но теперь он уже не мог остановиться и ринулся на соперника. Атрей попытался своим мечом отразить удар, но Булат достал до груди Атрея. Кровь полилась из раны, Атрей сделал шаг назад, оступился и упал со стены. Тут в воздухе мелькнуло белое змеистое пламя, скользнул белый дракон Фухур и подхватил Атрея на лету.

Бастиан стёр своим плащом пот со лба и увидел, что плащ стал чёрным как ночь. Он всё ещё держал Булат в руке и так спустился со стены и пошёл вниз по Главной улице.

Как только Атрей был побеждён, счастье изменило нападавшим. Войско восставших, совсем было одолевшее Башню, пустилось в бегство. Бастиан был как в страшном сне. Победа была горька ему, как желчь, но вместе с тем он испытывал зловещую радость.

Завернувшись в чёрный плащ, держа в руке окровавленный меч, он шагал вниз, а Башня уже пылала как факел. Он шёл сквозь рёв пламени, ничего не замечая, пока не столкнулся с остатками своего войска. Они ждали его в Лабиринте, превращённом в кровавое поле битвы. Кругом лежали трупы.

Хикрион, Хисбальд и Хидорн были ранены, Иллуан погиб. Ксаида стояла над его телом, держа в руке пояс Гемуль:

— Это он спас для тебя, господин и мастер.

Бастиан взял пояс, сунул в карман, медленно обвёл взглядом спутников. Мало их уцелело. Выглядели они устало и опустошённо. Отблески пожара бросали тени на их лица.

Все повернулись к Башне, которая рушилась на глазах. Магнолиевый павильон наверху пылал, лепестки раскрылись, и было видно: цветок пуст. Потом и он исчез в пламени.

Бастиан указал своим мечом на пылающую Башню:

— Это дело рук Атрея. И за это я буду преследовать его до конца! — Он вскочил на чёрного железного коня и крикнул: — За мной!

Жеребец встал на дыбы, но, принуждённый волей Бастиана, вскачь понёсся вперёд.