Бес и Шаман

Глава 17

До утра на стоянке «монолитовцев» ни один боец не сомкнул глаз. Седой ратовал за немедленное выдвижение к цели, но Шутин пожалел молодых ребят, которые ощутимо пострадали от ночной атаки псевдогиганта. Немало времени пришлось потратить и на то, чтобы собрать оборудование и контейнеры с артефактами, которые также получили повреждения от действий мутанта. Несколько контейнеров не выдержали, и раскололись, выпустив на свободу ценный груз. Самое неприятное в этой ситуации было то, что одна пленка и два огненных шара, вступив во взаимодействие с окружающей средой, создали гравиконцентрат, и, две довольно мощные жарки.

— Господа, — вещал Владимир Петрович, воспользовавшись встроенным в экзоскелет громкоговорителем, — несмотря ни на что, мы не должны сдаваться! Мы выстояли этой ночью, выстоим и этим днем. Осталось совсем немного, я обещаю, что деяния ваши не будут забыты!

Седой кривился, уж больно все это было похоже на политагитацию 80-х годов. «За Родину! За комсомол!», тьфу, слушать тошно. Радовало же сталкера то, что идти и вправду осталось немного. Скоро придется перевести костюмы в режим повышенной сопротивляемости — чем ближе к ЧАЭС, тем выше уровень радиации.

Отряд выдвинулся, когда окончательно рассвело. Теперь уже и Маклер был недоволен скоростью продвижения. Но, равняясь на самого медленного бойца, всем приходилось немного снизить темп, что его, как второго ветерана Зоны напрягало не меньше, чем практически полная тишина, установившаяся вокруг. Точно обволакивая одеялом, наступая на пятки, цепляясь за оружие и экзоскелеты эта неестественная тишина затопила собою Зону на несколько километров вперед.

Собственный голос тонул в ней, точно, в сиропе, и слова выходили обрывочными, точно стоило им быть произнесенными, они, имея огромную удельную массу, срывались вниз, спеша к земле под действием резко возросшей гравитации.

Карлоса разбудила Лиза, тыкающаяся в незащищенную щеку мокрым носом. Лишь только на востоке небо сделалось серым — молодой шаман был на ногах. Сегодня Зона не баловала солнышком и хорошей погодой. Вообще, Карлос не мог припомнить другого солнечного дня, кроме, как вчерашний. Говорят, в среднем их бывает не больше десятка, быть может, двух за год.

Молодой шаман сегодня чувствовал себя гораздо увереннее, Тропа более не была чем-то отдельным от привычной картины мира, он больше не испытывал неприятных ощущений, при попытке разглядеть, куда же в следующий момент необходимо свернуть. Лиза трусила рядом, а на почтительном расстоянии держалась стая слепых псов.

По мере того, как они продвигались, особей в стае становилось все больше. Уже не только слепые и черные псы, перерыкиваясь между собой «держали строй», к ним присоединились крысиные волки и парочка изуродованных мутациями почти до неузнаваемости, собак неизвестной масти, которых и ученные с Янтаря наверняка не смогли бы никак классифицировать.

Мутировавшие собаки мастерски избегали аномалий. Здесь не было молодняка, который с недопонимания сигналов окружающей среды сдуру влетал в жарки, или, напуганный выстрелами, кидался в птичьи карусели, или воронки. На защиту мама-Зона выставила лучших бойцов.

Иногда Карлос ежился от пристальных взглядов прикованных к нему. Он не мог объяснить это логически, но сейчас он являлся не кем иным, как вожаком стаи. На границе сознания у молодого шамана мелькнула мысль: «быть может, вовсе не я сейчас веду их за собой, кто знает, может это делает Лиза, показывая своим воинам, что, человека нельзя трогать, со мной он?». Но все сомнения остались позади, когда он посмотрел на происходящее внутренним взором, убедившись, что энергетические нити протянуты от него, что стая улавливает и «слушает» его команды, ровно, как и Лиза.

Как ни удивительно, овчарка почти не хромала, а ведь прошло совсем немного времени, более того, она выглядела едва ли не бодрее, чем в день, когда они встретились у шаман-горы.

По мере того, как воздух становился более холодным и колким, Карлос понимал, что приближается к цели. Теперь он чувствовал присутствие «монолитовцев» как-то иначе, нежели прежде. Это был не взгляд с высоты, ни энергетические нити, а выжженная сухим льдом борозда в общей гармоничности переплетений энергий Зоны. Где свинцовые пули настигли жертв — зияли не затянувшиеся раны, а где упали на землю, он заметил росток аномалии фрост.

Молодой шаман поежился, оттого каким холодным было присутствие этих людей. Неведомая раньше злоба наполнила его сердце, но Карлос знал, что поддаваться нельзя. «Никто не виноват в том, что создан таким, каким создан, — внушал он себе, — в конце концов, для них это также путь понимания и очищения. Они либо осознают свои ошибки, либо нет».

Мысль упорно додумывалась по иному сценарию: «или ошибки осознают их». Это смутно было похоже на тот момент, когда поезд в московском метрополитене доезжал до последней станции, и машинист говорил: «граждане пассажиры, поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны». Карлос про себя всегда договаривал: «вагоны, вы можете быть свободны». Немного позже, уже после 2008 текст заменили на нейтральное: «просьба выйти из вагонов», но молодой шаман запомнил именно ту фразу, ведь в стране наступившего социализма даже вагоны метрополитена нуждались в освобождении.

На пути к зданию, где по данным Шутина находился «пульт управления», группа «монолитовцев» еще дважды подвергалась нападению со стороны мутировавших тварей. На этот раз им не удалось обойтись малой кровью. Но, в строю оставались немногие.

Седой был вынужден взять руководство операцией на себя. Он чувствовал, что еще немного, и нервы сдадут даже у Маклера. Однажды, в одной далекой ходке в Зону, он пережил подобную ситуацию. Группа была еще более смешанной. Под руководством троих старших около десятка салаг проходили первичное, так сказать, обучение выживанию. Тогда экзоскелеты не то чтобы были роскошью, но не полагались каждому новоприбывшему.

Случилось так, что при исследовании катакомб на Агропроме произошел неожиданный выброс. Двое бывалых погибли, как и практически весь боезапас, поскольку он остался на поверхности вместе с руководителями группы. Это была та еще «прогулочка», но выдюжили, хотя молодежь и находилась на грани истерики.

По словам Владимира Петровича, стенд с необходимыми разъемами находился в достаточной близости от четвертого энергоблока, а, стало быть, и Монолита, чтобы S-поле и аномальная энергия вошли в необходимое взаимодействие.

Седому не нравилась цель Шутина. Он видел в нем не руководителя, хотя, соблюдая субординацию, и называл его «шефом», а скорее вечного студента, задававшегося бесконечными: «а что, если?». Непроверенные гипотезы, которые едва ли пойдут на пользу мирному населению, не вызывали у него громких восторгов. В конечном итоге, все, вероятно, до банального просто. Шутиным движет не только жажда новых знаний и открытий. Не только желание испытать на практике все свои теоретические выкладки и разработки, но острое желание получить власть. Как можно больше власти. Седой не намерен был мешать Владимиру Петровичу. Про себя он повторял своеобразную мантру: «я просто выполняю свою работу, а Монолит нас рассудит».

Подходы к объекту оказались заминированы. Здесь трагически погиб один из последних бойцов, чей экзоскелет пережил все остальные неприятности, обрушившиеся на долю небольшого отряда.

Сейчас основная нагрузка по переносу необходимого для эксперимента оборудования легла на Маклера и двоих парней, кажется, их звали Чук и Мондей. Гидравлика их экзоскелетов отказывала, не последнюю роль в этом играла чудовищная радиация. Седой молился Хозяевам Зоны, чтобы больше ничего не случилось.

С минами пришлось возиться опять же ему, так как он выполнял теперь тактические задачи, и часть его контейнеров была перераспределена между остальными, даже Шутин шел нагруженный, почти под завязку.

Неприметный покосившийся сарайчик — вот и все, что так тщательно охранялось минами и растяжками. Но Владимир Петрович знал секрет этого места. Обходя небольшой гравиконцентрат, притаившийся у входа ветхого строения, он приблизился к центру комнаты, знаком показав всем оставаться на месте.

Здесь Шутин несколькими быстрыми и точными движениями установил мину направленного действия. Она принадлежала к серии новых разработках НАТО’вских военных. Радиус ее действия был крайне мал, зато производимый эффект высоко ценился при точечном подрыве.

Данный вид мин планировалось изначально использовать в целях диверсии на территории противника, но финансирование разработок было заморожено, поэтому «умная мина» перешла в руки инженеров, которые придумали использовать ее облегченный «одомашненный» вариант для точечного сноса зданий и сооружений.

Взрывная волна была невелика, а благодаря хорошей амуниции отряду не пришлось отходить на большое расстояние от эпицентра взрыва. Как ни странно, хилая конструкция разваливающегося сараюшки устояла, но прогнивший пол был сметен, на месте него образовалась ровная круглая воронка, на дне которой угадывались контуры тяжелой двери с массивным запорным механизмом.

Владимир Петрович поспешил спуститься туда, «монолитовцы» последовали за ним. Гравиконцентрат почти не мешал, и не показывал своей истиной силы, видно, еще не созрел, иначе пришлось бы прилагать большие усилия и искать пути обхода. Один за другим члены небольшого отряда спускались к входу, над открытием которого сейчас трудился Шутин.

К чести Владимира Петровича стоит отметить, что со своей задачей справился он довольно быстро. Лестница, уходящая вниз выглядела шаткой и неустойчивой, но ученый решительно сделал первый шаг. Седой хотел пойти впереди, выполняя свои обязательства, но Владимир Петрович объяснил, что впереди могут встретиться и другие замки.

Седой так и не понял, было ли это бомбоубежище при ЧАЭС, или какое-то другое защитное сооружение, однако, здесь все сохранилось неплохо. Много лучше, чем в других подземельях и катакомбах, в которых ему довелось побывать. Но, несмотря на все укрепления и защитные механизмы, невысокий коридор вел в одну единственную небольшую комнатку. Судя по всему, вся эта конструкция задумывалась лишь для того, чтобы уберечь находящееся здесь оборудование.

— Это господа, резервный пульт управления реакторами, но не только. Именно в этой рубке сходились многие важные силовые точки АЭС, и как мне кажется, находятся и теперь. Теперь, вы можете разгрузить оборудование, и мы начнем подключение, — скомандовал Шутин, — мне понадобится два человека, остальные займите оборонительные позиции.

«Монолитовцы» подчинились. Отсюда до ЧАЭС рукой подать, едва ли больше трех километров. Вот ее знакомый силуэт сереет на фоне беспросветного неба. Седой выбрался из подземного сооружения и с тоской посмотрел вдаль. «Выполнил ли я все свои обязанности? Должен ли находиться здесь?». Будто бы внутри своего сознания «монолитовец» увидел ответ на не высказанный вопрос: «ты ничего и никому больше не должен. Твой путь завершается. Встань, страх преодолей!».

Выпрямившись во весь рост, Седой пошел навстречу своей судьбе.

— Командир! Куда вы? — крикнул, выбравшийся вслед за ним молодой член отряда.

Седой ничего не ответил, а продолжал упрямо шагать в направлении ЧАЭС. Ее очертания с каждым шагом становились все отчетливее и все ближе. Ему показалось, что совсем неподалеку от входа в саркофаг он увидел темную фигуру. «Хороший знак, — подумал Седой, — Черный сталкер встречает меня».

Карлос нагнал группу «монолитовцев», когда те отбивались от группы бюрреров, внезапно и слаженно напавших на людей, на открытом пространстве. Затем стая собак, шедшая за спиной молодого шамана, выдвинулась на позиции. Карлос мог бы поклясться, что мутировавшие собаки успели каким-то образом договориться между собой и обозначить роль каждой особи в решающем нападении.

Собаки были успешнее своих ментальных собратьев. Это замешательство «монолитовцев» позволило молодому шаману прибыть к их цели немного раньше. Тошнота волнами подступала к горлу. «Черт, — подумал Карлос, — какой же здесь фон?». Едва ли дополнительная доза антирада помогла бы избежать сильнейшего облучения. Молодой шаман чувствовал: то, что его защищало до этой минуты, не справляется с агрессивностью окружающей среды. Нужно выбираться, но вернуться назад — это означает подвести всех тех, кто нуждается в нем. Не оправдать надежд, и самое страшное — снова потерять брата, теперь уже навсегда.

Дышать было трудно, Карлос оперся о дерево, искореженное радиацией, он пытался соорудить какой-то более надежный респиратор из подручных средств, но ничего не получалось, руки плохо слушались, а глаза застилал пот. Неожиданно он услышал, что кто-то окликнул его по имени.

Подняв глаза, молодой шаман неожиданно увидел человека, облаченного в черный сталкерский комбинезон. Каким-то необычным был крой этой одежды. Карлос не смог бы объяснить, чем его так привлекло одеяние незнакомца. Оно было словно вырезано из учебников по химзащите за прошлый век, но в то же время, казалось легким и очень хорошо приспособленным к местным условиям.

Но больше всего он удивился, когда человек стянул с себя противогаз. Перед молодым шаманом стоял инструктор по технике безопасности. Тот самый, который в 1986 году выдавал ему форму в НИИ, а так же средства индивидуальной защиты, и сухпаек в одной из комнат исследовательского бокса. Как же его звали? Алексей… ах да… точно! Алексей Сергеевич.

— Добрый день, — сказал Алексей.

— Добрый, — натянуто улыбнулся Карлос.

— Я рад снова видеть вас, не думал, что встретимся в таких обстоятельствах. Здесь без защиты вам будет сложно справиться с окружающей средой, она довольно агрессивна, несмотря на все мои усилия. Не переживайте, вы еще не получили смертельной дозы, и, чтобы этого не произошло, прошу вас, идите за мной, я постараюсь вам помочь.

Карлос последовал за Алексеем. Они обогнули еще пару деревьев, и, наконец, приблизились к искореженному дубу. Точно в сказке Пушкина, на дубе том восседал кот. Вернее, конечно, котом это создание мог бы назвать лишь такой чудак, как Алексей Сергеевич. По всем сведениям, которые были доступны молодому шаману, этого «славного» зверька именовали здесь химерой.

Мутант был довольно молод и любопытен. Он с интересом водил носом по ветру, материализовавшаяся рядом Лиза угрожающе зарычала на химеру, но та не придав этому ровным счетом никакого значения, перебралась на ветку выше.

Алексей учтиво поклонился химере и просунул руку в дупло, откуда достал сверток, запакованный в целлофан и промасленную ветошь.

— Конечно, это не лучшее из того, что предлагает местная промышленность, но это лучший костюм образца 1986 года. Не медлите, прошу вас.

Молодой шаман воспользовался советами Алексея Сергеевича. Кто бы мог подумать, что судьба распорядится подобный образом. Пока он облачался в тесноватый защитный костюм, бывший инструктор по технике безопасности НИИ «ВЕСК» рассказал краткую историю одного из главных мифов Зоны, которым он сам непосредственно и являлся.

— Когда мы проводили эксперимент, случилось нечто странное. Думаю, вы уже в курсе. Многие погибли в ту роковую апрельскую ночь, однако, гораздо более трагично сложилась судьба тех, кто вступил во взаимодействие с аномальной энергией. Не знаю, как и, почему это произошло. Может быть, мы больше прочих были готовы к переменам, а может быть Зона выбрала нас, поскольку мы к тому времени, уже Общались. С тех самых пор я не могу сказать, жив я или мертв. С теоретической точки зрения, я, несомненно, мертв, поскольку я получил более ста смертельных доз радиации, и не менее двухсот смертельных доз аномальной энергии. Кроме того, я не раз по неосторожности и незнанию разряжал собою аномалии. Однако, могу сказать вам, боли я не испытывал.

Парадокс моего существования заключается в том, что я не могу с уверенностью сказать, в каком именно времени я нахожусь. Мне кажется, что мы с вами виделись только вчера, хотя, по-моему, прошло более двадцати лет. Но и это еще не все. Я прекрасно знаю из-за чего вы здесь. Вы знаете, что ожидает Зону и весь мир, если вы не остановите запуск генератора S-поля. Я постараюсь посодействовать вам, насколько это будет в моих силах.

Карлос кивнул. В костюме химзащиты он почувствовал себя гораздо лучше. Черный сталкер дал ему несколько таблеток антирада, объяснив, что носит их из привычки, а не из-за необходимости.

— Спасибо, вам, — молодой шаман от души поблагодарил Алексея Сергеевича, тот улыбнулся уголками губ.

— Теперь мне пора. Я постараюсь сделать все, чтобы вам никто не препятствовал, — сказал он.

Карлос мог поклясться, что только что Черный сталкер стоял рядом с ним, но стоило ему моргнуть, как тот исчез, будто и не было его вовсе. Подобные слухи ходили про химеру, которая тоже куда-то исчезла. А была ли химера? Был здесь Черный сталкер, или это все привиделось от сильнейшего облучения? Ведь Карлосу лишь чудом удалось избежать губительных последствий, он потряс головой, отгоняя наваждение. Действительно ли Зона таким образом старается помочь ему?

В энергетических потоках произошло движение, не значит ли это, что Черный сталкер такой же реальный, как и он сам? Сложно назвать его человеком, но и мутантом он едва ли является. Размышляя над этим, молодой шаман нашел укрытие за кучами какого-то старого хлама, догнивающего на этих радиоактивных просторах. Карлос намеревался дождаться группу Шутина, как помешать им запустить генератор S-поля он так и не придумал. Комок страха и неуверенности то и дело подкатывал к горлу, но усилием воли ему удавалось заставить себя оставаться на месте.

«Монолитовцы» не заставили себя долго ждать. Действия их теперь все меньше напоминали слаженный механизм. Карлос понимал, что будь эти сталкеры хоть трижды сектантами, но людьми они быть не переставали. А, значит — они боялись, значит, как и он сам, испытывали неуверенность и дискомфорт; впереди лежала неизвестность, и если до сего дня все было понятно и шло довольно гладко, то теперь события вышли из-под контроля не только их лидера — Владимира Петровича Шутина, но и кого-либо вообще.

Лишь несколько сталкеров из этого отряда выглядели уверенными в себе. Первый тут же принялся обезвреживать противопехотные мины, а другие прикрывали его от возможных опасностей.

Молодой шаман не торопился, он продолжал наблюдение, выравнивая дыхание. «Мне все равно придется пойти за ними. Большинство вооружены, Зона сильно потрепала их, и теперь они ждут нападения каждую минуту. Возможно, достигнув цели, „монолитовцы“ потеряют бдительность, и, именно тогда у меня появится шанс».

Шутин, наконец, закончил с подключением всех линий. Аккумуляторы, которые отряд принес с собой, показывали полный заряд батарей. «Повезло, — подумал Владимир Петрович, — ведь часто бывает, что электры каким-то непостижимым образом высасывают электрический заряд из различных аккумуляторных батарей».

Один разъем, правда, пришлось перепаивать буквально «на коленке», но Владимир Петрович прекрасно знал, что игра стоит свеч. Прошло совсем немного времени, прежде чем контрольная панель ожила. Синхронно щелкнули тумблеры, замигали лампочки, по неиспользуемым ранее воздуховодам с хлопком пронеслась первая партия вентилируемого воздуха. Торжество озарило лицо Шутина. Теперь необходимо было подключить генератор, приготовить преобразователи и конвекторы, чтобы все прошло гладко. Для начала, Владимир Петрович намеревался провести два небольших эксперимента, которые успел смоделировать в своей лаборатории. Он собирался перенести всю свою библиотеку на артефакт «пленка», доказать не только поредевшей команде, но и себе самому, что путь их был не напрасен. Требовалось лишь немного увеличить мощность.

Специальная шкала на генераторе S-поля показывала мощность аномального излучения, здесь она была сильна, как нигде в Зоне, что и неудивительно. Только шлемы, специально экранированные от «зова» могли сохранить людей в ясном уме и твердой памяти.

«Монолитовцы» оставшиеся настороже, и не участвующие в подготовительных мероприятиях по запуску S-поля попытались остановить Седого, но где там? Не задумываясь, сталкер открыл огонь по своим. Седой знал все слабые места в экзоскелетах, он не старался убить людей, которые еще недавно делили с ним тяжесть перехода, и все те опасности и лишения, которые сопровождали его на протяжении всей этой экспедиции, он только хотел вывести их из строя.

Точные короткие очереди лишали гидравлику экзоскелетов последних ресурсов надежности, и трое бойцов рухнули на землю, как подкошенные, даже не успев понять, что именно произошло. Во-первых, «монолитовцы» не ожидали, что командир откроет огонь, а, во-вторых, были уверены в своей неуязвимости. Но безжалостные груды железа, в которые превратились вышедшие из строя экзоскелеты, пригвоздили сталкеров к земле.

Преследование было решено не продолжать. Кроме Маклера, который остался настраивать аппаратуру, к Шутину вернулись лишь Карандаш и Скан.

— Седой совсем спятил, — выдохнул Скан, — он ушел к монолиту… мы не смогли его остановить.

— Идиоты! — Владимир Петрович хотел, чтобы его увещевания выглядели грозно, но получилось, скорее устало, — скорее всего его пси-защита пробита, и теперь вы уже ничего не сможете сделать. Останьтесь здесь, пока еще кто-нибудь не пострадал.

Маклер продолжал механически выполнять указания Шутина. «Как же так, — думал он, — его слова не были обычным набором штампов, которыми нередко обмениваются бывалые у костра, чтобы произвести впечатление на молодняк. Седой, его закадычный друг, с кем они вместе побывали в стольких передрягах, был не просто дельцом, не просто наемником „монолита“, как подавляющее большинство тех, кого называли „сектантами“.

На деле ведь „сектантами“ были единицы — те боевые машины, кто проходил промывку мозгов или зомбирование для каких-либо целей группировки. Все как и у всех, ничего сверхъестественного. Поначалу, оно, конечно, за Родину, за Сталина, тьфу, то есть за Монолит, а потом естественная жажда наживы и неплохого приварка взяла верх надо всем остальным, но Седой был слеплен из другого теста. И что же теперь?».

— Я пойду за ним, — выпрямившись, сказал Маклер.

— Я думаю, вам не стоит этого делать, — ответил Владимир Петрович, — уровень радиации у ЧАЭС и полуразрушенного саркофага слишком высок, как и пси-активность Монолита, я бы на вашем месте не стал так рисковать. Вы и другу не поможете, и себя не сбережете.

Маклер хотел выплюнуть что-то вроде: «Да лучше уж так, чем…», однако промолчал. Глядя в глаза Шутина, он понял, что не способен на этот поступок. Двигаться в неизвестность — это одно, а двигаться навстречу верной гибели — совсем другое.

Бывалый коротко кивнул, и вышел в коридор, цементные стены которого показались сейчас особенно мрачными и тесными. «К чему это все? К чему бесконечный поиск материальных ресурсов, если в итоге все остается в той же самой плоскости. Ничего не меняется, и изо дня в день проходит по известному кругу. Что, в запериметрье было иначе? Дом — работа, работа — дом. А здесь? Клан — ходка, ходка — клан… больше опасности, больше адреналина, только мужские игрушки в награду за смелость. И так изо дня в день. Монотонно, бесконечно, беспросветно».

Ноги сами вынесли его наверх. Оставшийся у сарая одинокий часовой не стал расспрашивать Маклера ни о чем, просто сдвинулся в сторону, освобождая проход, от греха подальше. Маклер шел вперед, не разбирая дороги, просто переставлял ноги. Автомат на ремне волочился следом за ним. Шаг, еще один. Часовой понял, что со сталкером что-то неладно, и направляется он вовсе не в сторону ЧАЭС, как командир отряда Седой, вовсе нет, он шагал точно в центр сильной гравитационной аномалии.

Парень сорвался с места, но не успел сделать и трех шагов, как на мир опустилось вязкое марево. Генератор S-поля был запущен. Последнее, что увидел часовой, как Маклер растворился в воздухе, просто исчез, будто бы и не было его никогда. Сталкеру показалось, всего на одно мгновенье, что до того, как тот исчез, рядом появилась какая-то черная тень, но он не решился бы утверждать, что он действительно видел это.

Часовой с трудом преодолел расстояние, разделяющее его и вход в подземное укрытие, и тут же почувствовал, что больше не владеет своим телом. Гравиконцентрат, до того не проявлявший особой агрессивности вырос в несколько раз, и сейчас затягивал его не хуже водоворота. Крик застрял в горле. Аномалия схлопнулась с оглушающим хрустом, по остаткам деревянного пола с легким стуком прокатился артефакт «батарейка».