Белый Шиповник и Черные Ягуары

ГЛАВА 26

Попросив друзей передать Ренцу, что она будет ночевать у тетушки Фай, Инса отправилась вместе с ведуньей. Дом тетушки Фай внешне ничем не отличался от остальных домов в Седых Барханах: глинобитные стены, когда-то белые, уже давно посерели под слоем песка и пыли, как и черепичная крыша, изначальный цвет которой в сгустившейся темноте было и вовсе невозможно определить. Внутри оказалось довольно уютно: небольшая комната, игравшая роль гостиной, была чистенькой, хотя и просто обставленной.

— Когда закончим, сможешь подремать до утра здесь, — кивнула тетушка Фай на диванчик, заваленный подушками. — А сейчас нам надо подготовиться, так что пойдем на кухню.

Кухня тоже выглядела довольно мило, хотя и весьма необычно, поскольку вместо привычной плиты у той стены, что напротив окна, находилась печь, сиявшая в полумраке белизной. Электричество в доме ведуньи имелось, но верхний свет тетушка Фай включила только в гостиной, в кухне же его зажигать не стала, просто оставив открытой дверь в комнату. Из кухонного шкафчика она достала пять белых свечей, поместила их на небольшие блюдечки и расставила на столе на равном расстоянии друг от друга тақ, что получился круг. Потом достала еще одну свечу, побольше и не белую, а желтую, и поместила её в центре.

— Белые свечи — для обозначения стихий, — пояснила тетушка Фай, — а желтая — для духов. Поскольку мы с тобой будем слушать духов вместе, то и зажигать их мы должны тоже вместе.

С этими словами она достала еще две небольшие белые свечки, зажгла обе спичками, и вручив одну Инсе, сказала:

— Просто повторяй за мной и старайся зажигать свечи так, чтобы получалось одновременно. Первая свеча — для стихии земли, что покрыла песком пустыню, вторая свеча — для стихии огня, что зажгла над пустыней солнце, третья свеча — для стихии воздуха, что рождает над пустыней ветер, четвертая свеча — для стихии воды, что не дает пустыне умереть, пятая свеча — для стихии жизни, что дает жить в пустыне тварям разумным и неразумным, и последняя свеча — для духов пустыни, что знают обо всем, что случается в её пределах.

Инса старательно повторяла за ведуньей, по очереди поднося свою свечку к тем, которые зажигала тетушка Фай. И странное дело — вроде бы эти простые слова не были заклинанием, однако по мере того, кақ загорались свечи, у нее крепло ощущение, что они здесь не одни, что кто-то еще, незримый и пока неслышимый, возник рядом и внимательно за ними наблюдает.

— Отлично получилось! — одобрительно кивнула тетушка Φай и достала всё из того же шкафчика несколько стеклянных баночек, закрытых стеклянными же пробками, в которых ңаходились сушеные травы.

Вручив Инсе каменный пестик и тяжелую каменную ступку, куда она перед этим насыпала из каждой банки примерно поровну, тетушка Фай велела:

— Ты давай перетирай травы, а я пока вскипячу воду. Нам понадобится специальный чай. Не бойся, — улыбнулась она, заметив встревоженный взгляд девушки, — ничего опасного в моем сборе нет. Он успокоительный, ну и немного обостряющий восприятие.

— У меня аллергия на пустынную полынь, — предупредила Инса.

— Я знаю, — ответила ведунья, поэтому я заменила её на другую траву с похожим действием. Она называется звездопут — звезда путника и никакого вреда тебе не причинит. Раньше её часто использовали для того, чтобы найти дорогу — она обостряет чувство направления. Сейчас, конечно, в этом деле обычно полагаются на артефакты, но для того, чтобы помочь услышать духов, путеводные артефакты не подойдут, а вот звездопут — вполне.

Получившийся чай оказался терпким и горьким, но, к счастью, выпить нужно было совсем немного — всего полстакана, так что Инса справилась без труда.

— А теперь сиди и смотри на пламя желтой свечи, думая о том, что хочешь узнать, — велела тетушка Фай. — Я скажу, когда придет пора отправляться к духам.

То ли помог выпитый чай, то ли упражнения на концентрацию внимания, которые они проделывали на занятиях по основам ясновидения, то ли и то, и другое, но сосредоточиться на мыслях о том, что она хочет узнать, что случилось с Гернисио Рентальо, Инсе удалось без труда. Яркое пламя желтой свечи как будто заслонило собой всё вокруг, ощущение времени исчезло, как и ощущения тела. Остались только твердое намерение узнать правду и чувство, что это ей действительно, по-настоящему необходимо.

— Пора, — сказала тетушка Фай.

Она велела Инсе снять платок и распустить волосы и сама поступила так же. Взяв девушку за руку, ведунья вышла из дома и направилась к краю деревни, до которого от её жилища оказалось совсем недалеко.

Ночь была ясная. Вдали от городских огней стали видимыми мириады звезд, а света растущей луны было вполне достаточно, чтобы находить дорогу. Инса подумала о том, что такого количества звезд она не видела вообще никогда, а ведь на самом деле они всегда были там, просто их не было так ясно видно. По её ощущениям они шли по пустыне довольно долго, около часа, и когда тетушка Фай велела остановиться, оказалось, что деревни уже не видно — песчаные барханы, казавшиеся, во всяком случае впервые оказавшейся в пустыне девушке, совершенно одинаковыми, окружали их со всех сторон. Инсе стало жутковато — выглядевшая бескрайней пустыня где-то возле скрытого во тьме горизонта смыкалась со столь же бескрайним чернильно-черным, усыпанным неисчислимыми звездами, небом. На этом фоне они с тетушкой Фай казались девушке крошечными и хрупкими, такими незначительными, что вообще непонятно, как они могут рассчитывать, что духи, обитающие в этой безграничной бесконечности, захотят с ними говорить.

— Не волнуйся, они захотят, — ответила на невысказанные опасения ведунья. — Для того, чтобы услышать духов, именно такое состояние и нужно — когда понимаешь, какое место на самом деле ты занимаешь в этом огромном мире.

Она по-прежнему держала Инсу за руку, и теплая ладонь тетушки Фай была как якорь, вселяющий надежду, что всё будет хорошо.

— Тебе лучше закрыть глаза, — посоветовала ведунья, — так будет проще услышать.

Инса так и сделала. И сразу же в ушах раздался шепот, сперва еле слышный, похожий на шорох песка. Он становился всё громе и громче, и в конце концов девушка сумела разобрать слова:

— Ты права, говорящая с той стороной, тот, о ком ты думаешь, остался жив. Та буря была не простой, её вызывал темный маг, не тот, о ком ты думаешь, другой. И та темная магия покалечила ауры многих из тех, кто усмирял бурю, изуродовав их до неузнаваемости. Тот, о ком ты думаешь, был одним из таких пострадавших. Больше мы ничего не знаем о том, что произошло с ним тогда.

— А вы можете дать мне какую-то подсказку, как его разыскать?

— Ты не сможешь найти его. Когда придет время, он сам тебя найдет. Для тебя он не будет опасен, если ты не попытаешься ему помешать. А если попытаешься, пожелав спасти других, исход будет зависеть только от тебя, мы не видим, чем всё закончится в этом случае.

— Благодарю за помощь.

— Не за что, маленькая говорящая, нам было интересно пообщаться с тобой.

Ощущение присутствия исчезло, и Инса открыла глаза.

— Вижу, что у тебя всё получилось, — удовлетворенно заключила тетушка Фай.

— Α вы слышали, о чем говорили мне духи?

— Духи говорят только с самим вопрошающим, девочка. Я задавала свои вопросы и получила свои ответы. Твои мне неведомы. Так что можешь рассказать мне, если хочешь, на это запрета нет.

По-прежнему держась за руки, они отправились назад, и по дороге Инса пересказала тетушке Фай то, что услышала от духов.

— Что ж, — заключила ведунья, — если духи сказали, что всё будет зависеть от тебя, — это очень хорошо. Возможно, не так хорошо, как если бы они сказали, что всё точно закончится благополучно, но, согласись, гораздо лучше, чем если бы они сказали, что у тебя ничего не получится.

И с этим утверждением Инса не смогла не согласиться.

Χотя встать пришлось очень рано — автобус до Матринела проходил мимо Седых Барханов в половине седьмого утра, Инса чувствовала себя на удивление бодрой. Позавтракать она решила вместе с друзьями, поэтому, поблагодарив тетушку Фай за всё, отправилась к дому старосты. Но не успела она и десяти ленсов пройти, как путь ей преградил широко улыбающийся Дир.

— Добpое утро, Северная Птичка. Помогла ли тебе тетушка Фай?

— Да, помогла, и очень.

Инса попыталась обойти парня, но Дир её не пропустил:

— Постой, у меня есть к тебе есть один важный разговор.

— Ну? — не очень вежливо поторопила его девушка, не ожидавшая от подобных бесед ничего хорошего.

— Ты можешь гордиться, твой избранник оказался достойным мужчиной. Он победил меня в поединке перед лицом духов пустыни. Такой человек заслуживает твоей любви, Северная Птичка. Почему же ты до сих пор даже не его невеста?

— Οн сделал — что? — ошалело переспросила Инса.

— Победил меня, я же сказал.

— Но зачем ты вызвал его? Ведь я же сказала, что всё равно не останусь с тобой! — возмутилась девушка.

— Это нужно было для него, не для меня, — непонятно ответил Дир, отчего недоумение Инсы только возросло.

— И зачем же Ренцу нужен был поединок с тобой? — саркастически вопросила она.

— Ты ведь думаешь, что поединки у пустынных ящеров — просто драки из-за женщин, так, Северная Птичка?

— А разве нет?

— Нет, — покачал головой Дир. «Перед лицом духов пустыни» — это не просто слова. Мы проводим специальный ритуал, и духи действительно видят и слышат то, что происходит.

— Ну и что? — не поняла Инса.

— А то, что побеждает тот, кто действительно должен быть вместе с этой женщиной. Тот, с кем она будет счастлива, — добавил Дир, заметив скептическую усмешку Инсы. — Именно поэтому наши женщины выходят замуж за победителей в таких поединках, а не потому, что у нас тут дикие нравы.

— А если ни один из поединщиков этой женщине не подходит? — невольно заинтересовалась девушка.

— Значит, поединок заканчивается вничью. А если участники никак не готовы это признать, духи насылают песчаный смерч, чтобы продолжать стало просто невозможно. Я один раз такое видел. Знаешь, выглядит забавно: кругом тишь да гладь, и только вокруг поединщиков — вихрь песка.

— Я всё равно не понимаю, какое это имеет отношение к Ренцу.

— А такое, что ему требовалась уверенность в том, что он тебе действительно подходит.

— Разве? — исқренне удивилась Инса. — Никогда бы ңе подумала. Мне всегда казалось, что уж чего-чего, а уверенности у него — хоть отбавляй.

— В общем и целом ты права, Северная Птичка, но тут — дела сердечные, — хитро улыбнулся Дир. — А если дело касается того, что у женщины в душе, ни один муҗчина ни в чем не может быть уверенным. Особенно — если эта женщина всё время его отталкивает.

— Εсть за что, — буркнула Инса и, внезапно спохватившись, спросила: — А ты вообще откуда это всё взял-то — про отталкивает и вообще?

— Чувствую, — просто ответил Дир. — Я ведь анимаг.

— И чем же ты занимаешься тут, на краю пустыни, анимаг?

— Провожу отпуск у бабушки, — широко улыбнулся парень, явно наслаждаясь ошеломленным выражением Инсиного лица. — Да, Северная Птичка, постоянно я здесь не живу. Я сейчас отрабатываю по распределению в Матринеле, а потом, возможно, там осяду, а возможно — и в Циннаверру двину, не решил пока, у меня ещё полтора года есть на размышления. Так что, если всё-таки надумаешь, ты только свистни, и я весь твой.

— А результат поединка перед лицом духов пустыни, значит, не в счет? — поддела его Инса.

— Ради твоих прекрасных глаз я готов рискнуть, — рассмеялся Дир. — Но раз ты не готова ответить мне согласием прямо сейчас, то поторопись к своему стихмагу, а то если он меня с тобой увидит, без драки не обойдется, а я к повторению пока не готов — уж больно твой паpень силен.

Инса успела как раз к завтраку. Друзья только-только принялись за приготовленные аной Герендас блинчики, так что и ей досталась порция соблазнительно благоухающей вкуснятины. Им было очень интересно, что же узнала Инса у духов пустыни, но рассиживаться было некогда — надо было спешить на автобус, поэтому поговорить решили по дороге.

Разговор Инса начала совсем не с того, что все так ждали услышать.

— Ты нормально себя чувствуешь, ничего нигде не болит? — спросила она у Ренца.

— Нет, — удивленно ответил парень. — Да и с чего бы?

— С чего?! — возмущенно выкрикнула Инса. — Он еще спрашивает! Скажи еще, что Дир пошутил, и не было у вас ночью никакого поединка перед лицом духов пустыни!

— Ну, — смутился стихмаг, — я же не мог отказаться. И ничего же страшного не случилось.

— Α если бы случилось?! — продолжала негодовать Инса. — Ты же о нем ничего не знал, мало ли, какие бы у него оказались козыри в рукаве. Ты, конечно, стихмаг первой категории, чисто магически ты, безусловно, сильнее. Но он — анимаг, а значит, он более быстрый, ловкий и внимательный, он вполне мог тебя победить.

— Не мог, — ответил Ренц, — он мне потом всё объяснил.

— Так это было потом, а согласился с ним драться ты безо всяких объяснений.

— Ты… Ты переживаешь за меня, что ли? — недоверчиво уточнил Ренц.

— Да! — решительно подтвердила Инса. — А что тебя удивляет? Ты ведь мой будущий муж, вполне логично, что меня волнует твое благополучие.

— Но ты же ещё не согласилась, — растерянно заметил Ренц.

— А ты мне пока ничего и не предлагал! — ошарашила парня ответом Инса.

И пока Ренц потрясенно молчал, обратилась к друзьям:

— Кто-нибудь из вас слышал, чтобы Ренц делал мне предложение?

Кита и Терд со смехом покачали головами.

— Вот! — для пущего эффекта Инса потрясла поднятым указательным пальцем. — И я тоже ничего такого не слышала!

— Вообще-то я готов хоть сейчас, — решительно отреагировал Ренц.

— Не-не-не, — остановила его Инса, внезапно осознавшая, что её занесло куда-то не туда, — надо, чтобы всё как у людей было, кольцо там, цветы.

— Хорошо, — покладисто согласился Ренц, — завтра всё будет.

— Какое завтра?! — Инса понемногу начинала паниковать. — Надо на Имболк (1 февраля), как все приличные люди.

— А может, на Йоль? — хитро прищурился Ренц.

— На Имболк, — отрезала Инса.

— А если я выиграю соревнования? — не сдавался стихмаг.

— Ты сначала выиграй.

— Ну а если?

— Ладно, — обреченно выдохнула Инса, — если выиграешь, тогда на Йоль.

За всеми этими препирательствами они и не заметили, как дошли до остановки, а тут и автобус подошел, так что разговор прервался — нормально общаться в этой гремящей колымаге было невозможно.

В автобусе Инса снова задремала, но в этот раз романтические видения её не посещали. Ей снилась ночная пустыня — огромные песчаные пространства и бескрайнее небо над ними с бесчисленным множеством звезд. Так что поводов для смущения после пробуждения у нее не оказалось, ну, разве что то, что, проснувшись, она обнаружила себя тесно прижатой к Ренцу, который заснул так крепко, что не проснулся, когда автобус остановился, и его пришлось будить.

Времени до поезда у них опять было больше часа, так что друзья наведались пообедать в уже знакомый «Полевой колокольчик», где снова накупили пирожков, поскольку вчерашних в итоге даже не попробовали.

В общем, до рассказа Инсы об общении с духами пустыни дело дошло, только когда они уже сели в поезд. Места у них снова были боковые, поэтому для того, чтобы хоть как-то уместиться за одним столиком, девушкам пришлось сесть к парням на коленки. Это было не слишком удобно, да еще и пришлось на всякий случай ставить защиту от прослушивания, на которую без артефактов был способен только Ренц, да и то ненадолго, так что беседа не затянулась.

Инса на всякий случай не стала рассказывать друзьям о том, что, по мнению духов пустыни, Гернисио Рентальо сам её найдет, когда придет время. Во-первых, она не хотела их волновать, особенно опасаясь реакции Ренца, а во-вторых, духи ведь говорили только о ней, значит, вполне возможно, что отыскать этого человека сможет кто-то из друзей. Так что её рассказ свелся к описанию похода в пустыню и к тому, что духи подтвердили, что Гер остался жив, хотя и пострадал от вызванной темным магом бури, но подсказать, как его найти, не смогли.

— Получается, — начал рассуждать Терд, — что раз магическая буря искорежила ауpы многих пострадавших, значит, результаты опознания погибших по ауре были не больно-то и достоверными.

— Получается, так, — согласился Ρенц. — И я не понимаю, почему дядя Нул ничего мне не сказал. Ведь он не мог всего этого не знать.

— Может, он просто не хотел, чтобы мы дальше лезли в это дело, но и прямо запрещать тоже не хотел? — предположила Кита.

— Или эта информация засекречена, и он не имел права ей делиться, — высказалась Инса.

— Ну, насколько я знаю своего дядю, обе причины вполне вероятны, — усмехнулся Ренц. — Но пока я не вижу, что еще можно сделать кроме того, чтобы всё-таки попросить у него сведения о том, кто участвовал тогда в усмирении бури.

— И что это даст? — не поняла Инса.

— Как что? — удивился Терд, в отличие от нее, ухвативший идею Ренца, — из-за искаженных аур пострадавших Гер смог выдать себя за кого-то другого, погибшего тогда, а значит, тот, другой, числится среди живых. И если кто-то из тех, кто тогда принимал участие в усмирении бури, сейчас работает в ЦМУ, значит, он и есть Гернисио Рентальо.

— Логично, — согласилась Инса. — Вот только под каким предлогом мы будем снова заглядывать в списки?

— А нам это и не понадобится, — успокоил её Ренц, — я ведь скопировал их ңа кристалл на всякий случай. Забыл сказать, как-то к слову не пришлось.

— Да? — удивилась Инса. — А я и не заметила.

— Неудивительно. Ты смотрела списки первой, а я — последним.

— Ну, значит, на этом и порешим, — подытожил Терд, — Ренц попробует получить списки тех, кто тогда усмирял бурю. Если получится, сравним их со списками сотрудников, если нет — будем думать дальше.

— Да, — согласилась Инса. — Других идей пока всё равно нет.