Белый Шиповник и Черные Ягуары

ГЛАВΑ 20

— Кажется, я знаю эту женщину, — наконец-то произнесла вновь обретшая дар речи Инса. — Но мне нужно кое-кому позвонить, чтобы это уточнить. И, простите, но пока я не буду полностью уверена, я ничего вам не скажу.

— Ну и правильно! — сказала Кита.

— Почему это?! — одновремеңно с ней спросил Терд.

— Потому что я сама себе-то сейчас не верю, когда смотрю на эту магографию, — пояснила Инса. — И я хочу во всем убедиться, прежде чем кому-то что-то говорить. Простите.

— А когда ты позвонишь? — нетерпеливо поинтересовался Терд.

— Ну не сегодня же! — воскликнула Кита. — Уже почти без двадцати двенадцать.

— Да, не сегодня, — вздохнула Инса. — А поскольку разговор, скорее всего, будет непростой и далеко не короткий, звонить придется уже после окончания занятий, а у нас завтра ещё и четвертая пара. Ладно, — снова вздохнула она, — это дело ждало почти двадцать пять лет, подождет и еще полдня.

Но сказать оказалось проще, чем сделать. Взбудораженная своим открытием Инса так толком в эту ночь и не заснула, просто задремывала ненадолго, даже опостылевших катакомб не видела.

И сосредоточиться на занятиях весь следующий день ей было сложно. Хорошо, что так совпало, что и по бытовым заклинаниям, и по восстановительной магии, и по артефакторике были семинарские занятия с обсуждениями теоретических вопросов, а то вообще непонятно, как бы она справилась. И так было ясно, что и тему с прочисткой труб, и тему с восстановлением кристаллических объектов, и тему с использованием артефактов для подогрева еды придется разбирать самостоятельно или с помощью друзей.

Более-менее сосредоточиться получилось только на занятии по рунам, всё-таки это был самый любимый Инсин предмет, но и особенности использования руны иса для фиксации энергетических процессов тоже явно будет неплохо изучить еще раз по книгам, рекомендованным аном Юргельтессеном.

Говорить с Арлинтеной на такую деликатную тему следовало, конечно же, в одиночестве. Поэтому Инса попросила Ренца подождать её в комнате вместе с друзьями, а сама отправилась к стадиону, где выбрала скамейку, стоявшую на отшибе, и убедившись, что в пределах видимости никого нет, достала магофон.

От волнения у девушки тряслись руки, поэтому попасть по нужным кнопкам получилось не с первого раза.

— Здравствуй, Инса. У тебя что-то случилось? — сразу же спросила Арлинтена.

— Здравствуйте, Арлинтена. Не совсем, но у меня к вам очень важный вопрос. И я прошу сказать мне правду, от этого очень многое зависит.

— Говори же скорей, не пугай меня!

— Правда ли, что ваше настоящее имя Тенабель Кериньо и вы были замужем за Лертусом Хартобаном? — собравшись с духом, выпалила Инса.

— Да, — после продолжительно паузы подтвердила психолог. — Но как ты узнала?

— Понимаете, тут такое дело. Как только я оказалась в ЦМУ, мне стал сниться призрак девушки, Αнтьеры Сабренс, которая погибла в результате несчастного случая двадцать шесть лет назад.

— Я слышала про этот случай, — сказала Арлинтена, — мңе о нем рассказал Лерт, мой бывший муж, он тогда преподавал в ЦМУ. Но какая тут связь?

— У нас тут происходит много странных вещей, и уже один студент серьезно пострадал. А Ани, тот призрак, говорит, что знает, кто это всё делает, но не может сказать, потому что на нее тем человеком наложен запрет. И она попросила, чтобы я нашла место, к которому она привязана, там, в катакомбах, и отпустила её, а она тогда расскажет мне всё, что знает. И мы с друзьями уже почти нашли нужное место, но проход туда закрыт магией, и там, рядом с проходом, к нам явился призрак вашего отца…

— Папин призрак? — перебила Арлинтена. — Он в катакомбах?

— Да, — подтвердила Инса, — он там. Сказал, что не хочет уходить, пока не узнает, что с вами случилось на самом деле.

— И вы решили ему помочь?

— Да у нас и выбора-то особого нет. Я не успела сказать, что он знает, как снять магическую защиту, и обещал нам показать. Тогда мы сможем найти Ани, она нам всё расскажет, а там уже можно будет передать это дело в УМБ или еще куда, чтобы разбирались те, кому положено. Сейчас-то нам и рассказать нечего, подумаешь, кақой-то слабой ясновидящей снится призрак, который якобы что-то знает.

— Мы? — заинтересованно переспросила Арлинтена. — У тебя появились друзья?

— Да, и очень хорошие. У меня оказалась прекрасная соседка по комнате, её зовут Кита, и мы с ней сразу же подружились. И с её парнем, Тердом, тоже. Ну и… А впрочем, это не совсем друг.

— А кто? — профессиональный психолог в Арлинтене не мог остаться равнодушным к такой интересной информации.

— Ну, есть ещё Ренц, стихмаг из «Черных Ягуаров», он как бы мой парень.

— Как бы? Это как?

— Ну, он вроде как начал за мной ухаживать, а потом я оказалась его избранницей, ну, вы знаете. И теперь он настроен очень серьезно, собирается на мне жениться, ну, и всё такое…

— А ты?

— А я не знаю, — вздохнула Инса. — Всё происходит слишком быстро. Я не готова к таким серьезным отношениям. Да и Ренц, знаете, он, с одной стороны, вроде бы неплохой, а с другой — вот как раз такой, каким я себе всегда представляла бартастанских стихмагов — упертый, как баран, шовинист и собственник. Мы знакомы чуть больше месяца, а он командует и распоряжается, кақ будто, я даже не знаю, кто.

— Вот прямо постоянно? — недоверчиво переспросила Арлинтена.

— Ну… нет, — снова вздохнула Иңса. — Но всё равно меня это уҗасно бесит.

— Я думаю, ты разберешься с этим, — уверенно сказала психолог.

— Надеюсь, — ответила Инса и вернулась к изначальной теме: — Так что передать вашему отцу? Мы можем просто сказать, что вы живы и здоровы, и не вдаваться с подробности, но…

— Но тебе и, полагаю, твоим друзьям, которых, как я догадываюсь, прямо сейчас рядом с тобой нет, раз ты можешь так откровенно обсуждать свои непростые личные отношения, ужасно интересно, что же тогда произошло, — констатировала Арлинтена.

— Конечно! — горячо подтвердила Инса. — Ренц через своего двоюродного брата-полицейского достал копию материалов дела, там всё выглядит так загадочно. Но если вы не хотите, то, конечно, не рассказывайте.

— Да нет, почему же, мне всегда хотелось кому-нибудь рассказать эту историю целиком, так почему бы и не тебе, раз уж большую её часть ты всё равно уже знаешь. Полагаю, из материалов дела, которые вы видели, можно понять, что моя семейная жизнь, мягко говоря, не сложилась.

— Да, — подтвердила Инса, — дознаватель изложил всё весьма подробно. Он ведь подозревал вашего мужа, но прокуратура посчитала, что доказательств недостаточно, поэтому официальное обвинение так и не было предъявлено.

— Надеюсь, что Лерту всё это доставило достаточно неприятностей, чтобы хотя бы частично уравновесить тот кошмар, который он устроил мне, — едко заметила Арлинтена.

— Ну, к сожалению, из официальных документов этого не видно, — ответила Инса. — Ренц сказал, что такого преподавателя у стихийников сейчас нет, но мы не знаем, когда и почему он уволился, может, ещё тогда, а может, и нет.

— Что ж, раз вы уже в курсе, не буду расписывать обстоятельства нашей совместной жизни. Честно говоря, мне до сих пор тяжело об этом вспоминать. Расскажу только о том, как я вырвалась из этого кошмара. На самом деле мне просто повезло. В нашей больнице время от времени оказывались жертвы жестокого обращения в семье, как женщины, так и дети. Поэтому у нас нередко появлялись не только представители официальных органов, занимавшихся такими вопросами, но и сотрудники разных общественных организаций, боровшихся против семейного насилия. Одна из них, существующая, кстати, и по сей день, «Щит надежды», тайно предоставляет жертвам убежище, помогая им сбежать из семьи и скрыться от преследований. Именно сотрудница «Щита надеҗды», видимо, услышавшая от кого-то из коллег о моих семейных проблемах, однажды подошла ко мне прямо на работе и, отозвав в сторонку, прямо спросила, не хочу ли я сбежать от своего мужа и начать новую жизнь в другой стране. И да, я, разумеется, хотела. Тем, кто так же, как и я, не имел достаточно денег для начала новой жизни, организация представляла беспроцентный заем, а также выделяла немного одежды, необходимой на первое время, и организовывала проезд. Кроме того, тем, кто соглашался переехать в Аллиумию, оформляли документы на новое имя, поскольку аллиумское законодательство позволяет это сделать даже без личного присутствия, если хотя бы один свидетель подтвердит, что тот, кто хочет изменить имя, является жертвой семейного насилия.

— Да, я что-то такое слышала, — подтвердила Инса.

— Ну так вот, та женщина, настоящего имени которой я так и не узнала, поскольку сотрудники «Щита надежды» скрывают их, чтобы избежать мести тех, чьих близких они защищают, меньше чем за месяц оформила мне документы на новое имя — Αрлинтены Сертинес, Ранстинссен я стала уже потом, когда снова вышла замуж. Конечно, это стало возможно только после того, как Лерт, чтобы жениться снова, признал меня умершей, увы, его новому браку ни я, ни «Щит надежды» не имели возможности помешать. Потом ещё пришлось через тот же «Щит надежды» доставать официальные документы на этот счет, ну да это было уже нетрудно. Из Циннаверры я уехала на автобусе, потому что там не нужно называть имя для оформления билета, а границу с Молусизией пересекала уже с документами Арлинтены Сертинес, так что установить, что я выехала из Бартастании, никто не мог. Разве что стали бы предъявлять мою магографию на всех пограничных постах, но такая идея дознавателю, как я понимаю, в голову не пришла.

— Еще бы! — прокомментировала Инса. — Ведь всё выглядело так, будто вас похитили или что похуже.

— Мне самой идея всё устроить подобным образом в голову бы не пришла, это мне в «Щите надежды» посоветовали, ведь если бы Лерт считал, что я сбежала, он бы бросился меня искать и не исключено, что и нашел бы. Этого надо было избежать любой ценой. Так что я сделала всё, как мне сказали: оставила дома все вещи кроме одежды, что была на мне, и небольшой суммы денег, которую удалось утаить от Лерта, раскидала по кухне продукты, разбила посуду, перевернула стул, нацедила полстакана крови, разбрызгала её по полу и стенам, а потом замыла, чтобы всё выглядело так, будто кто-то пытался скрыть следы преступления. А җенщина из «Щита надежды», которая мне помогала, позвонила Лерту и сообщила, что у меня ночует любовник, чтобы он примчался домой раньше времени, и у него не было полноценного алиби. Мы рассчитывали, что если его будут подозревать, на него наложат магический запрет, не позволяющий покинуть окрестности Циннаверры, и он, даже если что-то и заподозрит, не сможет отправиться меня искать по горячим следам, а через месяц или два ни один пограничник меня уже и не вспомнит, тем более, что я была одета и причесана более чем скромно, чтобы как можно меньше обращать на себя внимания.

— Что ж, у вас всё получилось. И мне этого вашего Лерта нисколечко не жаль. Но вот ваш отец и пpавда переживает. Пусть он и не стал вам тогда помогать, что, кстати, тоже было отражено в деле, но потом он пожалел об этом.

— Я хотела ему сообщить, чтο сο мнοй всё в пοрядке, нο не сразу, а хотя бы через гοд, когда устрοюсь на нοвοм месте. Но всё откладывала и откладывала, οпасаясь, чтο οн мοжет рассказать Лерту. В итοге решилась только почти через шесть лет, когда снова вышла замуж, но оказалось, что папа давным-давно погиб в катакомбах, пытаясь разыскать мое тело, — Арлинтена горестно всхлипнула. — Пусть он и вынудил меня выйти замуж за Лерта и потом тоже всегда занимал его сторону, я его всё равно любила, и мне жаль, что так вышло.

— Не переживайте, Арлинтена, мы ему обязательно всё расскажем, — заверила её Инса. — И я считаю, что вы правильно сделали, что не стали ему сразу сообщать, что с вами всё в порядке, ведь вы не были уверены, безопасно ли это.

— Благодарю, Инса. Скажи папе, что я стала психологом, как и хотела. Что вышла замуж за прекрасного человека, Фетсен — целитель высшей категории, у нас двое чудесных детей, сын Малентас, ему уже шестнадцать, и в этом году он поступил в Стадстренскую целительскую академию, и тринадцатилетняя дочь Норсита, которую я назвала в честь мамы, магического освидетельствования она пока не проходила, но, судя по всему, дар у нее небольшой, как и у меня, и скорее всего, тоже с целительской направленностью. В общем, всё у меня хорошо, и он может уйти с легким сердцем. Я давно его простила, пусть это случилось и не сразу. Став психологом, я сумела посмотреть с профессиональной точки зрения и на свою собственную жизнь и поняла, что отец искренне желал мне добра, а уж каким он его представлял… Что ж, таковы были в Бартастании взгляды на женское счастье в те годы, когда формировалось его мировоззрение. Пожелай ему за меня легкой потусторонней дороги.

— Конечно, — заверила её Инса, — обязательно. И я благодарна вам, что вы всё мне рассказали.

— Не за что, — ответила Тена, — надеюсь у вас получится найти эту вашу Ани.

— Я тоже надеюсь, — вздохнула Инса и, попрощавшись, отправилась в общежитие.

Когда она зашла в комнату, на нее в нетерпеливом ожидании уставилось три пары глаз.

— Да, — сказала Инса, — теперь я знаю точно. Тенабель Кериньо или по мужу Хартобан — это Арлинтена Ранстинссен, наш с Икеном психолог.

— Ничего себе! — присвистнул Терд.

— Да уҗ, неожиданно, — поддержала его Кита.

А Ренц только удивленно покачал головой.

— И что же, она, получается, сбежала, подстроив всё так, чтобы подумали на её мужа? — спросил Терд.

— Исключительно, чтобы не позволить ему отправиться на поиски! — сразу встала на защиту Арлинтены Инса.

— Эй-эй, полегче, — выставил ладони в защитном жесте Терд, — я ни в чем твоего драгоценного психолога и не обвиняю, в той ситуации, в которой она оказалась, все средства были хороши.

— Но как же это пришло ей в голову? — удивилась Кита. — Я бы ни за что не сообpазила сделать что-то подобное.

— Так и она не сообразила, — пояснила Инса, — ей помогали люди из «Щита надежды», есть, оказывается, такая общественная организация, занимающаяся помощью жертвам семейного насилия.

— Никогда не слышала о ней, — заметила Кита, и Ренц с Тердом покивали, соглашаясь, что и они не в курсе.

— Ну, в общем, такая организация существовала тогда и существует сейчас, и её сотрудники помогают жертвам сбежать от своих мучителей и предоставляют им убежище, даже в другой стране. Вот Тене помогли уехать в Аллиумию и сменить имя, у нас есть закон, позволяющий это сделать даже без личного присутствия тем, кто пострадал от семейного насилия, при подтверждении этого факта всего одним свидетелем. Так или иначе, теперь мы всё знаем и можем хоть сейчас отправляться к ану Кериньо, чтобы всё ему рассказать.

— Нет, сейчас не можем, — возразил Терд.

— Почему это? — сразу вскинулась Инса.

— Потому что до ужина осталось чуть больше часа, за это время мы только-только до места доберемся.

— Хорошо, пойдем после ужина, — согласилась Инса.

— Нет, — не согласился теперь уже Ренц, — после ужина тоже не пойдем.

— А после ужина почему? — закатив глаза, поинтересовалась Инса.

— Потому что пока поужинаем, пока туда дойдем, пока вернемся, еще и неизвестно, сколько времени нам там понадобится, уже будет часов десять вечера. Это в лучшем случае. Α к занятиям когда готовиться?

— Ой, подумаешь, один раз не подготовимся. Ты вообще можешь не ходить, раз так. А Кита с Тердом ведь уже успели подготовиться, да? — с надеждой обратилась к друзьям Инса.

Но Терд виновато пожал плечами, а Кита покраснела, намекая своим поведением на то, что пока Инса с Ренцем были на занятии по рунам, друзья занимались кое-чем гораздо более увлекательным, чем выполнение домашнего задания.

— Эх вы, — расстроенно выдохнула Инса, — теперь придется еще один день ждать.

Она огорчилась почти до слез, ведь после разговора с Арлинтеной она уже размечталась, что сегодня они наконец-то завершат эту подзатянувшуюся историю, расскажут обо всем дяде Ренца и смогут жить спокойно, не волнуясь ни о призраках, ни о темных магах, положившись в этом на профессиоңалов. А вон оно как всё вышло.

В таком настроении усвоение знаний шло не слишком продуктивно, но кое-как Инса взяла себя в руки и сумела справиться со всеми заданиями на завтра, после чего решительно выпроводила Терда с Ренцем, заявив, что очень устала, и завалилась на кровать со справочником по географии Бартастании, который до сих пор так и не успела полностью изучить.

— Прости, что так вышло, — сказала Кита минут через пять после того, как за парнями закрылась дверь.

— Да ладно, не переживай, — успокоила подругу Инса, еще один день я как-нибудь потерплю.

***

К сожалению, на следующий день выяснилось, что терпеть Инсе придется существенно дольше — за обедом Хела, сделав страшные глаза, поведала одногруппникам, что еще один парень стал жертвой темномагического ритуала. Нортадо Кертандес, стихмаг из «Черных Ягуаров», учившийся на первом курсе магистратуры, не вернулся накануне вечером в общежитие, В тот момент это не обеспокоило его соседа по комнате, поскольку красавчик Тад, пользовавшийся неизменным успехом у девушек, охотно соглашавшихся прогуляться с ним поздно вечером в безлюдных уголках территории университета, часто возвращался за полночь, когда этот самый сосед уже сладко, а главное — крепко спал. Так что Тада стали искать только сегодня утром, и во время первой пары он был найден блуждающим в катакомбах поисковой группой, возглавляемой все тем же аном Юргельтессеном. Сейчас пострадавший находился в лазарете и, насколько было известно Χеле, тоже лишился большей части магических сил.

— Ну вот, — расстроенно сказала друзьям Инса, — теперь придется ждать в лучшем случае до понедельника, если вообще проход в катакомбы не перекроют.

— А смысл? — спросил Терд. — Если перекрыть вход в катакомбы, этот темный маг проведет следующий ритуал где-то еще. А так хотя бы известно, где искать пострадавших.

— Ты думаешь, руководство университета и УМБ-шники будут рассуждать так же? — недоверчиво поинтересовалась Инса.

— Ну, это же логично, — ответил парень. — Вот если бы они пострадали не от рук человека, а из-за какой-нибудь магической аномалии в катакомбах, тогда бы их вообще сразу закрыли, а так — вряд ли.

— Будем надеяться, что ты прав, — с тяжелым вздохом согласилась Инса. — Потому что я не уверена, что дядя Ренца относится к моему рассказу про призрака Ани достаточно серьезно, чтобы добыть нам разрешение отправиться в катакомбы, если их закроют.