Барон фон дер Зайцев

Глава 24

Событие семидесятое

Сегодня дождя не было. И такое ощущение, что опять нормальная погода с солнышком может вернуться. Тучи как-то выше уже ползали, и в их серости и черноте местами просвечивали белые облака. Иоганн сидел за трубой камина на крыше донжона и, временами поглядывая на дорогу в Русское село, размышлял о погоде. Если тут бывает снег, а по воспоминаниям Иоганна Иван Федорович знал, что зимы тут вполне себе снежные, то вот замерзает ли море или, точнее, Рижский залив, у берега, не знал. Не было картинки в голове. Неужели парень ни разу вот так реку на плоту не переплывал и к морю не ходил через лес? А ведь так, скорее всего, и было. Кучи водорослей не спроста ему диковиной показались. Лодырь, блин.

Дума не просто так возникла. Если будет снег и лёд, то от источников доходов основных он будет отрезан на несколько месяцев. Янтарь из-под снега и льда не достанешь. С водорослями попроще, но они все мокрые будут, и чтобы их пережечь в золу, придётся разводить большой костёр, а этого делать нельзя, от слова «совсем». И противопожарные мероприятия ту ни при чём. Просто, когда горит дерево в костре, то получается карбонат калия. И мыло получится жидким. Золу дерева от золы водорослей отделить невозможно, а как разделять карбонат натрия от карбоната калия Иван Фёдорович не знал. Ни на того учился. Скорее всего, такой способ есть, и возможно он элементарный. Но он-то его не знает. И ни одного химика у него знакомого нет. Да пока ещё и химиков нет. Есть алхимики, которые знают свою науку в сто раз хуже него, а он последний раз с химией сталкивался в школе. Он этим алхимикам — преподавателям в университете даже, химию преподавать может.

Вот и прикидывал Иоганн Теодорович, что как только войнушка эта закончится, нужно срочно бросать все дела, и всех пацанов и девчонок организовывать на побережье, водоросли собирать. И в каких-нибудь шалашах тех же их заготавливать, чтобы зимой были сухие. После беженцев шалаши останутся. Вот, их все нужно полностью забить водорослями. Должно хватить на зиму такого запаса.

А ещё нужно, пока снег не выпал, прошерстить освободившиеся от водорослей, стараниями беженцев, участки пляжа, проверить на наличие янтаря. Должен быть.

За думами чуть продолжение войны не прозевал. Ничего страшного бы не произошло. Он не дозор нёс, не в разведке был, просто сидеть в кабинете отца одному и тревожиться попусту, было выше его сил, вот и забрался на самое высокое место в замке, и чтобы его не заметили, к тёплой ещё трубе камина прижимался с противоположной от дороги стороны, сам вечером затопил, а то в кабинете такая холодрыга стояла.

Ворота у замка открыты. За воротами и бочками спрятались новики, на барбакане и стене рядом с воротами сидят арбалетчики. Лучники же расположились у бойниц в донжоне и полутораэтажном хозяйственном домике. У Самсона под руками мешочек с порохом и два небольших мешочка с камнями. Всё готово, добро пожаловать, гости дорогие. Ждём, скучаем.

Показалось Иоганну, что какой-то шум от дороги, глянул туда, а там новики из дозора в конце Русского села скачут, подстёгивая коней, к замку. Это только одно могло означать. Всё! Дождались! Выдвинулись к ним повстанцы всеми силами.

Всадники, все трое, заскочили в ворота замка и, огибая строения и засаду из бочек, заскочили в конюшню. Иоганн бросил смотреть на них и на дорогу внимание переключил. Тут, в замке, понятно, что теперь творилось. Тюфянчей принялся заряжать свой тюфяк, стрельцы натягивали шёлковые тетивы на луки, арбалетчики, упершись ногою в стремя, становой силой натягивали тетивы своих тяжёлых арбалетов. Все при деле, и ничего этого не видно. Гораздо интереснее, что творится на дороге.

На дороге пока ничего не было, но вот сначала шум долетел, а потом и картинка нарисовалась. Плотной толпой, без всякого деления на взводы и роты, к замку шли люди. Много. Старый заяц говорил, что их было меньше трёх сотен, да они чуть не сотню убили и ранили. Получалось, что должно быть повстанцев не более двухсот человек. А толпа заполонила всю улицу — дорогу и на собиралась заканчиваться, и только когда первые дошли до поворота к замку, наконец, нашёлся и конец жемайтийцев. А как их посчитать, но больше двух сотен, тут и к тётке не ходи. Или бабке?

Над толпой колыхались различные образцы холодного оружия. Можно будет потом музей организовать. Копья, алебарды, бердыши, протазаны. Иногда кто-нибудь принимался крутить мечом над головой. Но попадались и вполне сельхоз инструменты. Вилы, и просто деревянные, и с надетыми на рога железными наконечниками. У немногих на плечах покоился арбалет, и виднелись люди с луками и колчанами стрел за спиной.

Сброд. И пятнадцать ратников барона фон дер Зайцева, сам борон и двое его сыновей, в конной атаке разметали бы эту толпу и всех не спрятавшихся перебили.

Но нет той дружины сейчас. Людей как бы в два раза больше, а толку в сто раз меньше. Пацаны, не участвовавшие ни в одной битве и всякие арбалетчики. Ну, разве шесть кутилье барона фон Лаутенберга близки по возможностям к погибшим воям. Перун с Семёном ещё толком ран не залечили. На что способен Юрген и Георг непонятно?

Но это минусы, а есть и плюсы. Им не с конным войском рыцарским ратиться, а с толпой крестьян. И тут лук, арбалет и пушка, как бы не лучше бронированного всадника.

Событие семьдесят первое

— Дан приказ ему на Запад, ей в другую сторону, — тихонько напевал себе под нос Иван Фёдорович, ожидая чего решат повстанцы. Те остановились на середине дороги от замка к дороге или улице вдоль Русского села и разделились на две неравные группы. Человек двадцать стояли во главе этой колонны и разговаривали, махая кинжалами и мечами в сторону замка. Остальные остановились в чуть поодаль метрах в десяти и особо не выказывала желание идти к замку. Видно не было, но прямо чувствовал Иоганн, что они бы с большим удовольствием распылились по дорфу богатому и принялись его грабить. Однако понять руководителей этой делегации можно было. В замке и трофеев должно быть больше, да и нельзя оставлять за спиной такую цитадель, в ней вполне могут быть полтора десятка лучников и арбалетчиков, что им столько вреда причинили. Нужно обследовать замок, найти там этих ублюдков и вздёрнуть их на деревьях вдоль дороги.

Наконец, от первой группы отделились двое, подошли к основной массе жемайтийцев, помахали мечами, помахали руками и пошли к замку. А следом потянулось с десяток человек. Понять, кого и как выбрали, было просто. Все… теперь точно можно было подсчитать, так как стрельцы — лучники вытянулись в цепочку, все они пошли за двумя командирами. Двенадцать лучников. Ну и два командира. Это как раз нормальное количество. Почти игра в поддавки. Какими бы великими стрельцами, охотниками, олимпийскими чемпионами даже по стрельбе из лука, не были люди из этой цепочки, они во дворе замка окажутся под почти круговым огнём и не будут видеть противников. Опять же даже если увидят силуэт в бойнице, то туда ещё попасть надо в стрессовой ситуации, и стрелять придётся со света в темноту.

Шли разведчики медленно… Оглядываясь.

Понятно, почему и идут медленно, и лучники почему. Засады правильно опасаются. А лучники против лучников, в принципе, правильная идея. Идея идти малой группой на разведку, вот что неправильно.

В пяти метрах от ворот захватчики замка остановились, ну или в семи, или в трёх, этого с донжона уже видно не было, стена мешала, но в ворота они не входили. Потом смельчак всё же нашёлся. Держа кинжал длинный перед собой в ворота, прижимаясь к одной из створок вошёл высокий мужик с чёрной бородой. На цыгана похожий. Шапки нет и видно, что и борода, и волосы кучерявые. Ещё и одежды яркие. Как показывают цыган в фильмах исторических? Штаны зелёные, рубаха красная и весь на бигуди завитый, борода в том числе. Вот так самый смелый повстанец и выглядел.

Цыган лук держал в левой руке. Когда створка кончилась и прижиматься спиной стало не к чему. Он приставными шагами пошёл к центру двора. Но не дошёл. Остановился и крикнул пославшим его в разведку что-то. С моря дул приличный ветер, и он по-волчьи завывал в трубе кабина. Именно в эту минуту вой был особенно громкий, и чего возопил цыганистый храбрец Иоганн не услышал. Увидел. Так же, как и смельчак, прижимаясь спинами к воротам во двор стали просачиваться остальные разведчики. Ну, всё, мышка в мышеловку залезла.

Команду «Бей» пацан не услышал. Ветер уж совсем громко завыл в трубе, словно радуясь добыче. А вот лучники и арбалетчики услышали, со всех сторон в незваных гостей полетели стрелы. В первые же секунды свалились почти все. Четверо оставшихся стоять закрутились на месте, пытаясь выцелить невидимого врага, но отправленные стрелы, как потом выяснилось, никому ущерба не причинили, а пока разведчики выдёргивали из колчана за спиной следующие стрелы, их успели утыкать своими новики. Из-за створок выскочили, прятавшиеся там, защитники замка и, добив кинжалами в глаз раненых, принялись оттаскивать жемайтийцев вдвоём, взявшись за ноги трупа уже, к конюшне, так, чтобы со стороны ворот убитых видно не было.

Прошло минут пять, а во дворе замка вновь тишина и покой. Новики, убрав гостей с глаз долой, вновь укрылись за бочками и створками ворот. Ну, вот, один ноль в нашу пользу. Теперь ход за чёрными.

Иоганн всё это время взгляд бросал на «чёрных». Две неравные части их не соединились. Руководители этого воинства стояли кучкой впереди и занимались чем и положено. Руками водили. То махали ими на замок, то снова махали на замок. Потом принялись кричать. А в ответ тишина… Он опять не вернулся из боя… Не, Высоцкий про героев той войны пел, а эти борцы за свободу своей Родины на героев не походили. Даже как-то незаметно, но неуклонно стали отходить от ворот поближе к основной массе.

Кричать стали громче и все. Такой гул прошёлся над повстанцами.

— Эй! — вдруг раздалось от ворот.

Иоганн аж чуть не выпрыгнул из-за трубы. Потом сообразил, что либо нервы у кого из новиков не выдержали, либо они так решили очередную порцию жемайтийцев на убой заманить. Вроде не договаривались о таком. По плану сейчас вся толпа должна броситься к воротам, попасть под выстрел орудия и потом под стрелы с барбакана и стен.

К этом стали потихоньку защитники готовиться. Сначала четверо новиков выкатили к воротам тюфяк деревянный, а следом и тюфянчея Самсона на коляске. В руке и инвалида факел зажженный. Он чего-то видно скомандовал молодёжи, и пушку чуть поправили. Потом из донжона и хозблока потянулись стрельцы к барбакану и стали по лестнице на него взбираться. Да, понял Иоганн, этот кусочек плана у них был продуман плохо. А если бы повстанцы не дали им этих пяти минут? Теперь уж чего⁈ Теперь всё ко второму действию Марлезонского балета готово. Где противная сторона?

Событие семьдесят второе

Причинять добро и наносить пользу всем подряд — это идея фикс всех попаданцев. Но вот конкретно этим орущим разбойникам добра Иван Фёдорович не желал. Наоборот всё. Это они пришли за его добром, да и за жизнью.

Они стояли, орали, руками с оружием и без оного размахивали и не двигались с места. Иоганн начал уже думать, что второй акт балета не состоится. Поумнели вороги. Построят тебе редуты и начнут планомерную осаду замка. Хотя нет. Их тупо не хватит, чтобы замок нормально окружить. Да, их ещё больше двух сотен или близко к этому количеству, но если к периметру замка добавить метров сто, на которые стрелы летят, то получится окружность длинною в пару километров. И если двести человек по ней распределить, то смешная осада получится. Аукаться придётся осаждающим.

И тут словно прочитав его уничижительные мысли и возбудившись от них не по-детски, повстанцы заорали особенно громко и бросились всей толпой, орущей, к воротам замка. Сразу некоторые особи и под откос повалились. Дорога, она, конечно, широкая, но не настолько чтобы всю толпу вместить. Вскоре, однако, броуновское движение сменилось целенаправленным и не прошло и минуты, как первые жемайтийцы ворвались во двор замка.

Иоганн представил себе состояние тюфянчея Самсона. Один. И к тому же инвалид. Даже убежать от разъярённых разбойников не сможет. Считай привязан к своей деревянной пушчонке. И ведь может не выстрелить. Погода сырая, а до этого вообще два дня непрерывных дождей и страшно гигроскопичная пороховая мякоть вполне могла отсыреть. Железные нервы должны быть у пушкаря.

Самсон словно часовой механизм, а не человек, дождался, когда пару шеренг ворвутся в ворота, и приложил факел к запальному отверстию. Взвился белый дымок, а потом только крики врагов.

Бабах. Не подвела деревянная вундервафля. Не подвел доисторический хреновый порох. Всё сработало. Пушку отдачей отбросило назад, а отправленные ею камни полетели в ворвавшихся в замок жемайтийцев. С крыши донжона, что произошло в воротах не видно. Там метров пять подворотни. Голоса только слышно. Орали нападающие, раненые видно. Орали новики навалившиеся на створки ворот. Орали выскочившие как чёрт из табакерки на крышу барбакана лучники и арбалетчики, отправляя практически в упор стрелу за стрелой. Зато Иоганну хорошо была видна людская змея за воротами на дороге. Она всю её заняла от поворота до ворот. Толпа эта продолжала двигаться вперёд ещё по инерции, но от ворот пошла обратная волна. Напуганные грохотом выстрела и увидевшие убитых соседей, восставшие крестьяне бросились прочь от ворот, вовлекая в своё движение слой за слоем. И два этих разнонаправленных потока встретились на середине дороги. И полетели десятками с насыпи. Да, жаль, что она не крутая и не метров десять высотой. Люди пока просто кувыркались вниз, не причиняя себе серьёзного вреда.

Только это первые упавшие. А напуганные продолжали давить на непонимающих, что происходит и новые жемайтинцы посыпались с дороги. И ещё, и ещё. И всё это происходило всего в пятидесяти метрах от ворот. Вот в эту шевелящуюся и орущую кучу малу и полетели стрелы с барбакана и со стены. Ни в кого прицеливаться не надо, стреляй в том направлении и стрела обязательно сама найдёт в кого попасть. И захотела бы промахнуться, проникшись пацифизмом, да не получится.

На дороге та часть змеи, что всё ещё стремилась к воротам одумалась и стала разворачиваться. И ей это даже удалось. Но поредели стройные и нестройные ряды. Если десять минут назад там было пару сотен разбойников или борцов за свободу, то теперь их осталось четверть в лучшем случае. Остальные не все мертвы. Большая часть ещё живы и они, бултыхаясь во рву в кустах шиповника пытаются выкарабкаться на дорогу и унести ноги вслед за счастливчиками. И если бы не мешали друг дружке цепляясь за верхних, то большая часть успела бы уйти. Но стрелы сыпались, паника нарастала и бегство не получалось ползание и сваливание назад под откос в кучу мёртвых и раненых собратьев.

Девять луков и восемь арбалетов пусть с разной скоростью и с разной эффективностью отправляли в барахтающихся захватчиков замков стрелы. Минуту. Вторую. Третью. Опустели колчаны у лучников и теперь только арбалетчики, уже выискивая жертву и целясь отправляли свои толстые короткие стрелы в ещё живых. Но вот и у них стрелы закончились триста сорок стрел попытались найти себе жертву. Явно всем не удалось. Часть из них разделили радость попадания с товарками, часть разочаровано ткнулась в землю. Часть, высекая искры, отскочила от камней.

Будет и первым, и вторым, и третьем в старости что внучкам рассказать.