Барнар — мир на костях 2

Глава 6

Птицы смолкли в саду, и яркая луна неспешно плыла по небу, окидывая флегматичным взглядом земли под её ногами. В одном из домов не спалось виконтессе по имени Агнес. Природа одарила её пылким сердцем и нежной красотой. Белоснежную кожу тела с упругими, как сладкие груши, грудями прикрывала лишь ночная сорочка из персикового атласа. На угловатые плечи ниспадали пышные пшеничного цвета кудри. Её кошачьи зелёные глаза с длинными ресницами сводили с ума всю округу. Кто бы в прежние хорошие времена не приходил к ним на бал, каждый восхищался её грацией и внешностью. Пожилые бароны, князья и даже графы злобно завидовали её мужу — виконту. Никто не понимал, почему ему досталась такая богиня, а не им. Так как её супруг, Хью Девирвел, обладал глупыми чертами лица. Чем больше он старался напустить на себя важности, тем хуже выглядел. Он был старше Агнес на тридцать пять лет. Относился к ней холодно, но с уважением. Девушка умирала от скуки, сидя в их большом доме наедине с ним. Хью ничем не интересовался, кроме соколиной охоты и игры в шахматы. Но даже когда он занимался любимыми занятиями, то на его лице никогда не сияла улыбка.

Родители Агнес погибли, когда ей было три года, и потому малышку воспитывала тётка, которая её потом-то и выдала замуж за Хью, когда та повзрослела. Выбора у Агнес особо никакого не было: либо выйти за удачно подвернувшегося виконта, либо жить в нищете. Родители девушки не имели крупного состояния, хотя и принадлежали к знатному роду. Но в те времена постоянных переворотов и войн многие семьи раззорялись. А обратно наверх всплыть удавалось только счастливчикам.

Агнес не хватало страсти и любви в этом браке. Если раньше она могла хотя бы ездить в гости к друзьям и разгуливать в свое удовольствие, то сейчас, во время чумы и разбоев, своих домов никто не покидал. Единственным лучом света для молодой женщины был её любовник Джон, темнобровый и мускулистый конюх, служивший у её мужа. Они полюбили друг друга с тех пор, как Джон начал заниматься с ней верховой ездой. И сейчас он ждал её в лабиринте из живых изгородей на заднем дворе. Любовник не видел Агнес уже несколько дней и обещал, что проберется через постовую охрану под покровом ночи.

Виконтесса боялась, что их могут заметить, но в то же время тайные встречи сладостно волновали душу. Ей повезло, что Хью спал от неё отдельно. Так как он допоздна засиживался в библиотеке за книгами и за курением трубки. Поэтому оборудовал спальню в одном из кабинетов, чтобы не тревожить и не будить жену поздно ночью, когда готовился отойти ко сну.

Агнес не знала, что ей надеть. Время уже подходило. Джон наверняка ждал на месте. Все платья без помощи служанки невозможно застегнуть. Поэтому девушка набросила на себя только один широкий шоколадный плащ и нацепила кружевные сапоги на каблуках. На улице этой ночью стояла очень теплая погода, и вчерашний снег весь растаял. А трава вновь замахала зелёными стеблями, и в кустах лабиринта раскрылись жёлтые ночные цветки.

Виконтесса спустилась с балкона второго этажа по узкой винтовой лестнице, куда выходили её покои. И рысью помчалась к окованным по краям железом дубовым воротам сада. Её нежные белые руки с трудом смогли отодвинуть тяжеловесный засов. Розовые губы непроизвольно расплылись в улыбке от предвкушения встречи.

Девушка вдыхала свежий цветочный аромат и, держась за зеленую изгородь лабиринта, шла знакомым ей путём. Где-то хрустнула ветка. Она замерла.

— Джон, это ты? — прошептала, насторожившись, Агнес. Зрачки её расширились.

Резко перед ней появилась тень. Виконтесса вскрикнула, отпрянув назад.

— Тише, — мужчина приблизился. — Это же я, Агнес.

— Ты напугал меня, Джон, — она прильнула к его груди, крепко обняв любовника за талию. — Как тебе удалось проскочить через забор и охрану?

— Боюсь, что твой муж тратит деньги на ветер. Эти увальни спят на посту.

— А как же собаки? — она подняла на него свой точеный подбородок.

— Агнес, милая, — он убрал её локоны за ухо, — эти собаки знают меня хорошо. За столько-то лет работы на конюшне. Кое-как удалось отвязаться от них. Они чуть не зализали меня до смерти, — но тут шутливая маска спала с его лица. — Правда, сегодня утром Хью уволил меня.

— Как? Я ничего об этом не знала. Я поговорю с ним. Ты ведь прекрасно объезжаешь лошадей. Никто не умеет о них так заботиться, как ты. Я объясню ему, что лучшего работника ему не найти. Это безумие…

— Агнес, — мужчина нежно сжал руками её плечи, — не стоит об этом с ним говорить. Иначе он подумает о неладном. Стала бы виконтесса переживать о каком-то там конюхе?

— Но, Джон, мой супруг глуп, как младенец. Он разбирается только в финансах и в охоте. В жизни же он полный слепец.

— Тут я с тобой не поспорю, — рассмеялся любовник. — Но разговор ничем не поможет. Сейчас многие теряют работу, потому что все попросту хотят сохранить свои расходы прежними.

— Ох, при следующей встрече я дам тебе денег, Джон. А то как ты будешь теперь жить? И ведь мы совсем редко будем видеться, — глаза ее поникли.

— Агнес, неужто я когда-то брал от тебя деньги? — он погладил девушку по спине. — И не думай, что возьму их и сейчас. Не дело это мужчине зависеть от женщины. Не переживай, слышишь? Я найду новую работу. Наймусь к кому-нибудь ещё. Мы всё также будем видеться.

— Джон, кого ты пытаешься обмануть? — глаза виконтессы печально сверкнули в ночи. В них застыли слезы. — Я ведь прекрасно знаю, что творится вокруг. Словно врата самой преисподней распахнулись в наш мир. Никто сейчас не наймёт тебя. Землевладельцам бы свои семьи прокормить в такие времена. Ох… — она разрыдалась на его плече, замочив любовнику серую рубаху.

— Прекрати, Агнес, сейчас же, — мужчина припал своими разгоряченными губами к её шее. — Неужто ты так в меня не веришь? Всё будет хорошо. Ничто и никто нас никогда не разлучит.

Джон страстно целовал её ключицы и руки, словно путник, отправляющийся в пустыню, старался наперёд напиться живительной влагой из Вселенского колодца любви. Ни один королевский кравчий не насытил бы так его пищей, необходимой для жизни, как это могла сделать Агнес, даровав ему свою преданность. Ведь что это за жизнь без любви? Каково это — просыпаться и знать, что если ты погибнешь, то никто не прольёт по тебе горьких слез. Бывший конюх прекрасно это понимал. Он вырос без семьи и с самых юных лет подрабатывал, где только можно, чтобы не умереть с голода. Джон уже свыкся с трудностями и лишениями. Потому мог туго подвязать пояса и отправиться в долгие поиски чего-то лучшего. Но мужчина не представлял, как можно жить без Агнес и без её искренних чувств относительно его. До встречи с виконтессой у Джона водились разные девушки, но любви не было. Всё это являлось пустым и однодневным. И служило для удовлетворения природной потребности. Но рядом с Агнес он стал видеть мир интересным. С ней всегда было о чем поговорить. И каждое его пробуждение по утрам стало наполнено радостью, ибо он вспоминал её чудесные глаза. Какое же наслаждение одолевало его в те минуты, когда конюх осознавал, что эти самые глаза влюблённо смотрят лишь на него одного. Рабочие будни всегда проходят легко, коли ты знаешь, что вечером тебя ждёт такая девушка. Джон вряд ли когда-нибудь обеспечил бы ей комфортную жизнь. И он это хорошо понимал, потому ни разу не думал о том, чтобы предложить Агнес покинуть Хью.

Вначале их знакомства его терзала жуткая ревность к нему, пока девушка не призналась, что они уже давно не ложатся с мужем в одну постель.

Джон ласкал руками её нежные бёдра и ягодицы, задрав сорочку.

— О боги! А если кто-то из охраны мужа проснётся и нас заметят? — тихо произнесла возле его уха виконтесса.

— Постараемся громко не шуметь, — он широко улыбнулся, сняв рубаху через голову.

— Джон, я серьёзно, — ради приличия она отстранилась от него, подняв брови высоко вверх.

— И я тоже.

Агнес глядела на его обнажëнный торс. Загорелая кожа в лунном свете так и манила ее к себе, словно кофейно-ореховый торт. Девушка почувствовала, как щеки вспыхнули от пошлых мыслей, а по ногам пробежала дрожь. Она медленно направилась к нему и расстегнула все пуговицы на его зелёных брюках, сужающихся высоко у талии. В этом образе он напоминал виконтессе праздничный подарок. Обертку поскорее хотелось снять, чтобы добраться до желаемого.

Джон затаил дыхание от радости. Всё его тело охватил жар от возбуждения. Он боялся спугнуть этот волшебный момент и не шевелился. Агнес сорвала с него брюки и дотронулась до его члена пальцами. Она поцеловала любовника в губы, и конюх ощутил на них будоражащий запах кедровых орехов. Казалось, что сама лесная фея явилась к нему, принеся с собой самые чудесные ароматы природы.

Вынув язык из его рта, девушка припала им к лобку Джона. Мужчина закусил нижнюю губу и закрыл глаза. Он ощущал влагу и тепло от её языка и как тот медленно, но уверенно движется ниже. Член входил в сладкий рот Агнес. Конюх поднял веки и увидел её завораживающий взгляд. Она, никуда не торопясь, обсасывала его мужское достоинство и, очаровывая воображение того, глядела ему прямо в лицо.

Джон схватил её, подняв с колен, и прислонил грудями к стене лабиринта. Девушка ухватилась руками за ветви. Конюх обвил шею виконтессы рукой и с нетерпением вошёл внутрь. Глаза Агнес закатились. Любовник напористыми движениями и без остановки ублажал её горящее лоно. Им нельзя было издавать громких звуков. Потому девушка лишь открыла рот. И из него вырывалось только разгоряченное дыхание, точно как клубы порохового дыма во время жаркого сражения, выходят через люнеты крепостей.

Джон снял с неё плащ и бросил тот на траву, повалив поверх виконтессу. Он прижал её руки к земле и принялся лизать тёплые соски на больших грудях. Вскоре язык его добрался до пупка Агнес. Он щекотал кожу, отчего ноги её то и дело сгибались в коленях. Любовник запустил руку во влажное чрево девушки. Пальцы его ласкали её нежную плоть.

Виконтесса глубоко дышала, лежа на спине. Джон приблизился ещё ближе, погрузив свой член вместо руки. Конюх оперся на локти. Тела их слиплись воедино. Его волосатые мускулистые ноги были напряжены, словно струны на скрипке у менестреля, когда он своими толчками будоражил лоно возлюбленной.

Агнес вцепилась пальцами в ткань плаща и закрыла глаза, когда Джон ускорился. Она была счастлива. Девушка забыла обо всех опасностях и заботах, думая и мечтая о том, как бы сбежать вместе с Джоном куда-нибудь подальше, чтобы больше никогда с ним не разлучаться. Ради мгновений, проведённых с ним, виконтесса готова согласиться на бедность. И плевать, что её навсегда изгонят из почтенного общества. «Лучше быть любимой, чем сидеть в золотой клетке и общаться со скучными и высокомерными особами, — проносились мысли в её голове.»

Конюх замер, и что-то тёплое брызнуло на губы и щеку Агнес.

— Джон, ну не на лицо же… — голос её оборвался.

Кожу покрыла гримаса ужаса, когда та открыла глаза. Это было не семя любовника, а его тёмно-красная кровь. Она лилась из перерезанного горла Джона. За волосы конюха держал стоявший позади убийца в капюшоне.

Агнес дико завопила в надежде, что кто-то из охраны прибежит на помощь. Но виконтесса не знала, что они все уже были мертвы, как и сторожевые псы. Она резко перевернулась и вскочила на четвереньки, чтобы затем ринуться прочь. Ноги несли его с безумной скоростью по извивающимся дорожкам лабиринта. Всю дорогу она кричала с такой силой, что голос в мгновение охрип. Агнес быстро оглянулась, чтобы посмотреть, как далеко ей удалось оторваться. Но какой же у неё был шок, когда она вновь взглянула вперёд и увидела перед собой убийцу. Не успела виконтесса вновь позвать на помощь, как руки в кожаных перчатках свернули её тонкую шею.

Но всё же внутри дома многие слуги и сам хозяин проснулись от воплей. Хью зажёг свечу и спустился в коридор первого этажа в белой пижаме и ночном колпаке.

— Что это было? — спросил он у своего камергера.

— Не знаю, сэр, — тот развёл руки. — Но я что-то не увидел никого из охраны на башнях.

Девирвел нахмурился, почесав подбородок.

— И как же всё понимать? — одну руку он закинул за спину, как обычно делал такое движение при деловом разговоре. — Нынче опасные времена, Мартин. Грабители не дремлют, в отличие от честного народа. Их проделки стали куда опаснее, чем прежде. Буди остальных! Пусть вооружаются тем, что под рукой. Ножами, кочергами, молотками. А ты принеси из моего кабинета шпаги. Одну возьмешь ты, а вторую я.

Камергер отправился исполнять указания. Виконт вглядывался в окна. Каждое движение ветвей деревьев ему казалось жуткой тенью вора. Он помотал головой, чтобы рассеять свои иллюзии. Когда Мартин вернулся с холодным оружием, наверху уже был слышен недовольный шёпот разбуженных слуг.

— А в доме все двери и окна заперты? — первым делом поинтересовался у того Хью. Его лысую проплешину озарила луна, подглядывающая через стекло.

— Конечно, сэр, — с важным видом ответил камергер.

В тот момент со второго этажа послышались такие вопли поварих и прачек, что мужчины испуганно переглянулись, но сразу же направились на шум. Не успели эти двое подняться, как к ним навстречу выскочила горничная Лизетта. Казалось, что глаза девушки вот-вот выпадут из орбит. Её ночной чепец и лицо были полностью залиты кровью. Она мчалась с такой силой, что чуть не сбила хозяина с ног. Ему едва удалось её удержать.

— Лизетта! — он схватил её крепко за плечи. — Объясни, что ты увидела?

Девушка потеряла всякий дар речи. Она только трясущейся рукой указывала в направлении лестницы. И мужчины сами столкнулись с убийцей лицом к лицу. Тот, не торопясь, спускался по осиновым ступеням. Лица не было видно из-за свисающего капюшона.

— Стойте на месте! — направил на незнакомца шпагу пожилой Мартин. — Вас отправят на казнь за ваши злодеяния!

Но преступник не остановился. Внутреннее нутро подсказывало Лизетте, что ждать хорошего исхода не стоит. Два старика со шпагами против ловкого убийцы с кинжалами. Горничная ринулась к главному выходу и судорожными руками открыла замки. Хью тоже насторожила чудовищная самоуверенность и наглость незнакомца, что тот, несмотря на свою неповоротливость и годы, последовал примеру Лизетты.

Мартин, заметивший краем глаза, что хозяин его бросил и ретировался, также начал отступать, но было уже поздно…

Хью же с девушкой успели спрятаться в одном из амбаров. Тело горничной тряслось от страха, и она прикусила свою ладонь зубами, чтобы не разрыдаться. Мужчина лежал рядом в сене и молча молился. Оба они прислушивались к каждому шороху всю ночь напролёт. Никто из них не решился выбраться из укрытия до того самого момента, пока не запели петухи.

Только к рассвету перепуганный мозг Девирвела напомнил ему о том, что у того есть жена, которую он оставил в доме. Попросту бросил Агнес на произвол судьбы. Где это видано, чтобы в минуту опасности мужчина бросал законную супругу одну? Хью чертыхнулся, поняв, что Лизетта всем разболтает о его трусости. Он, скрипя зубами, поднялся на ноги и, ухватившись за шпагу, направился во двор. Девушка кралась позади него. Кожа её была бледнее снега, а красные глаза после бессонной ночи резко перескакивали с одного предмета на другой.

Они обнаружили всех работников исполосованными лезвием убийцы. Зрелище было под стать хмурой слякоти. Ледяной дождь разошёлся, едва сошёл туман. Рот хозяина широко открылся, когда он обнаружил обнажённое тело жены, а чуть вдали лабиринта и голого Джона. У горничной от такой картины уже чесался язык. Это сколько же всего интересного теперь можно будет рассказать соседским слугам.

— Чего стоишь? — рявкнул вышедший впервые за всю жизнь из себя Девирвел. — Принеси халат виконтессе и прикрой ее! А потом сбегай за городским судьёй.

Он хотел было попросить горничную никому не раскрывать подробностей об измене жены, но понял, что задумка окажется бесплодной. Лизетта будет сплетничать, даже если ей хорошо заплатить. Так что в голове Хью уже смирился с позором и мысленно подумал о том, как продаст дом и переберется подальше. Конечно, границы все строго охраняются. Даже из одного города слишком трудно попасть в другой. Но у него есть средства и связи, так что всë это не составит проблем.