Барнар — мир на костях 2

Глава 13

«В забытой богами деревне, располагавшейся среди лиственных лесов, родились два брата с разницей в возрасте в четыре года. В деревне той обитало больше пчел, чем людей. Дома были разбросаны на отдельных участках и огорожены частоколом. Каждый выживал, как мог. А в неурожайные годы соседи делились собственными жалкими запасами с теми, кому ещё больше, чем им самим, не повезло.

Старшего брата звали Яковом, а младшего величали Демидом. У них были и сестры, но так много, что всех имен не припомнить. Да и не особо они нам понадобятся. Росли они дружно вместе, родителям помогали. Отец с матерью нарадоваться не могли, глядя на своих помощников. Ещё будучи детьми, Якову часто приходилось заступаться за менее смышленого Демидку перед нападками родителя, когда Демидка не справлялся со своими простыми задачами или вовсе ослушивался. У Демидки-то кровь была самая горячая. Отец часто поговаривал, что тот пошел весь в деда по материнской линии. Дед их был очень энергичный и упрямый. То, что он согласился выдать свою дочь, а в будущем их мать за отца, было чудом. Многого в свое время натерпелся отец сыновей от тестя.

Демидка был хорошим парнем, но чертовы черты деда громко о себе заявляли. Он любил родных, однако иногда на него находили приступы лени, а вместе с нею и упрямства. Все свои силы Демид тратил на дурачество, нежели на беспрекословное выполнение работы.

Яков же в юном возрасте являлся, наоборот, очень послушным и во всем потакал родителям. Но в одном он не мог занять отцовскую сторону: никогда не серчал на своего брата Демида, хотя тот часто заслуживал справедливого нагоняя. В остальном они были похожи и всегда держались вместе.

Рано утром ходили на рыбалку, где непоседа Демидка неожиданно нападал на старшего и более сильного Якова и сталкивал того в воду. Но Яков не злился на его характер. Они смеялись, и затем Яков хватал младшего за ноги, раскручивал и бросал самого в реку. А случись в деревне какая заварушка, то Яков, не думая, заступался за брата. Долгие годы они были крепкой опорой друг для друга во многом.

Как-то в один голодный и совсем засушливый год, Демидка, возвращаясь с конюшни вечером, увидел в траве корзину, наполненную сочными овощами, а рядом, кроме стогов сена и красивого ласкающего заката, ничего и никого боле не было. Он принес корзину домой, чем сильно удивил всех домашних. Рано утром мать с отцом узнали, что кто-то украл эту самую корзину у Марии, дочери кузнеца. Отец, недолго думая, схватил младшего сына за ухо и потащил привязывать к столбу, чтобы выпороть и оставить вместо кожи и мяса только кости на его спине. Демидка кричал, что он не крал корзину, но доказать отцу он никак не мог, уж слишком хорошо все знали его проказливый характер. Единственные, кто ему поверил: Яков, мать и самая старшая из сестер. Однако отца невозможно было остановить. „Что бы он терпел в своем сыне вора? Да никогда такого не будет! Лучше сам его убьет, — так думал родитель.“

Яков не имел никакого права и возможности остановить ярость отца в этом случае, но смотреть, как пытают его любимого брата и друга, он тоже не мог. Сказал поэтому Яков отцу, что он сам украл ту корзину, чему, конечно, никто не поверил. Но отец решил проучить обоих, чтобы неповадно было. Их пристегнули к столбу, словно скот. Каждому отец со слезами на глазах, но с возрастающей силой нанес по сорок ударов плетью. Мать со старшей дочерью горько ревели и долго выхаживали братьев. Беда сближает людей, так и вечные уродливые шрамы на спинах сблизили тех ещё больше.

Казалось, что ничто и никогда не способно разрушить этой крепкой, как сталь, братской дружбы. Так и было… Ничто не смогло, но некто смог. Вернее, не некто, а множество скрытых обстоятельств.

Наши замечательные братья превратились в настоящих мужчин. Яков рано начал работать дегтекуром, так как семье жилось туго. И иногда подрабатывал на конюшне. Во взрослом возрасте он без ума полюбил Мириам, черноглазую и ангельскую дочь зажиточного торговца. Девушке Яков тоже приглянулся, но что точно она к нему чувствовала, не понимала. К Мириам многие сватались, особенно когда отец её стал обеспеченным. Родитель хотел для нее наиболее лучшую партию по достатку, да и по порядочности.

Яков не считался совсем бедняком, но и особо зажиточным его не назвать. Хоть он и был шибко красив и силен. Все бабы на него наглядеться не могли. То и дело просили его о помощи, то воду донести, то лошадь запрячь. Яков понял, что уж шибко сердце его тянется к здоровой и румяной Мириам. Он пошел и посватался к ней. Отец ее сказал, что он подумает, да дочь спросит. Но тот уже знал, что скорее всего откажет Якову. Так как другой жених знатный землевладелец Николас, вдовец куда состоятельнее. И человек хороший, бывшую жену свою не обижал. Мириам сама не знала, куда ей деваться. Столько женихов — голова кругом. Она особо даже не выбирала. Николас дарил цветы, помогал во всем, так и Яков же тоже. Яков хоть и куда красивее Николаса и моложе, но ведь и другой не стар ещё, а дети у него чудесные, Мириам их хорошо знала. Николас был коренастым и сильным, да и с полным мешком монет всегда. С ним точно знаешь, что ждет завтра. Яков же являлся высоким и крепким, ну и веселым. В общем, вышла Мириам за Николаса.

С того-то самого момента наш Яков стал изрядно меняться. Если прежде на его лице часто сияла широкая и уверенная улыбка, то сейчас она стала столь редкой и озлобленной, что с ним даже не хотелось здороваться. Он начал часто влезать в любые драки первым и пьянствовать.

Демид тоже уже являлся мужчиной сильным, но не таким красавцем, кудрявым и черноволосым, как старший брат. Росту же они абсолютно одинакового. Демидке повезло, он смог стать ямщиком и возил несколько раз в неделю людей, а также продукты и почту в дальние селения. Чтобы стать ямщиком, нужны деньги на покупку коней и кареты, а также предпочтение отдавалось семьянинам и людям, у которых в поколении уже присутствовали ямщики. Ничего и никого из этого в их семье не имелось. Но Демидка как-то спас во время охоты из проруби одного состоятельного господина и даже подружился с ним. Поэтому тот в благодарность одарил его конями и хорошей каретой в придачу. Он договорился о том, чтобы его назначили ямщиком в их краю.

Демидка не хотел принимать шибко дорогого дара, но родители его сразу же убедили, что от такого не отказываются. Да и господин тот искренне ему был благодарен за спасение своей жизни. А открытый и очень живой характер Демида вызывал в нём чувство уважения, потому как он считал: люди кругом только и делают, что обсуждают всё за спиной. Вот Демидка не был таковым. Тот имел смелость говорить то, что думает, и мыслил он по-доброму.

Якову же тогда платили в разы меньше, чем младшему брату, но он был очень рад за него, правда, недолго. Вскоре Якова выгнали из конюшни, где он дополнительно работал, потому что тот частенько не приходил или вовсе опаздывал. Положение его стало ещё хуже, и всё это легло тяжёлым грузом поверх отвергнутого сердца. Людей Яков начал презирать без каких-либо на то причин. Когда он иногда встречал веселую Мириам вместе с её мужем, то он не прекращал задаваться вопросом: почему она выбрала не его. Николаса он уважал как человека, но ненавидел за то, что тому так легко всё досталось.

Дома Якову на глаза попадался Демид, которого он всегда защищал и любил этого непутевого, даже тогда, когда остальные его порочили. Демид всегда всё делал неправильно, а он, Яков, был опорой и надеждой семейства. Но сейчас что-то пошло не так. Младший брат стал куда обеспеченнее старшего и больше помогал семье, в то время как Яков едва мог прокормить себя. Всё это было похоже на страшный сон для Якова. Сначала он боялся своих мыслей и даже ненавидел себя за такие низкие размышления. Но чем дольше он силился понять то, как это всё могло выйти с его жизнью, то тем больше ярость накапливалась в нём, вытесняя всё другое. В результате превратился тот в человека, павшего под испытаниями жизни.

Якову не следовало задаваться вопросами о своих бедах, ему следовало жить, чтобы зло не смогло настояться в нём. Но он решительно начал винить в личных неудачах остальных. Всё его непонимание и порожденная зависть, которой в нём никогда не было, выплеснулись именно на младшего брата. Единственное, что могло доставить ему радость, так это то, чтобы он мог увидеть страдание на лице Демида, как когда-то в прошлом. Ему хотелось видеть его несчастным, чтобы не быть таким одиноким в своем горе. Как часто бывает, увы, так, что мы, люди опускаем руки в обществе, в котором хвалят всех, кроме нас. И как часто бывает так, что мы крепко воспрянем духом, если хвалить в обществе будут только нас, а рядом будут страдающие люди. Ощущаем себя благородными божествами в таких случаях: мол, мы лучше так и быть, из жалости и из-за своих высоких чувств поможем, чем сможем несчастным.

В тот момент Якову хотелось испытать такое божественное превосходство, а идеальным человеком, над кем он мог его провернуть, был именно брат, потому как жили они в одной большой семье, в которой оценка со стороны родителей ему тоже крайне важна. Яков перестал мыслить, червь злобы опустошил его до дна, и силы остались только на выполнение конкретных задач.

Он узнал, что брат на днях повезет оплату наемным рабочим в соседнюю деревню, поэтому задумал ограбить того в пути ночью, надев на голову мешок, а затем подкинуть награбленное ему и сдать.

Так Яков благополучно провел своё ограбление, напав на младшего брата при выезде из деревни. Он оглушил Демида, ударив веслом по голове, после чего припрятал всё под его постелью. Демидка, пришедши в себя, воротился в деревню, чтобы доложить наместнику, что его ограбили. Яков же в это время уплатил местному пьянчуге, наказав тому поднять шумиху: мол Демид сам ограбил карету и притворился, будто на него напали. Слух этот разошелся быстро, и строгий наместник приказал проверить избу.

Когда же пропажа обнаружилась под постелью Демидкиной, то разговор был недолгим… Молодцу отрезали оба уха. Мать умерла после этого через несколько дней. Отец прогнал младшего сына. Демид лишился работы и стал навечно изгнанником везде, куда бы он не явился. Яков же вновь почувствовал превосходство и перестал пить и драться, начав много работать и помогать отцу. Родитель тоже переменился, видно было, как горе его убивает. Не мог он спокойно больше жить, зная, что сын его вор, а теперь изгнанник. В скором времени умер и он. Остался Яков один в родительском доме. Кошмары снились ему каждую ночь. Когда Яков узнал, что его младший брат живет теперь в жалкой и сырой лачуге в лесу, чуть не помирая с голода, то он хотел было пойти попроведать его, но так и не смог.

С каждым днем совесть Якова всё больше силилась показать ему то, как он обошелся со своей ни в чем неповинной семьей. Однако поздно… Старший брат больше не видел дороги назад, и сознаться он не мог. И хорошо что, Яков не пошел навещать младшего. Ибо Демид знал, что проделать это с ним мог только тот, кто жил с ним в одном доме, а значит, только Яков был на это способен. Когда Демиду отрезали уши, он ни слова не обронил про Якова, потому что ему бы всё равно не поверили, да и он сам до последнего не верил в то, что тот на такое способен. Яков помнил взгляд младшего брата, когда того привязали к позорному столбу. Этот взгляд-то и являлся кошмаром, мучившим теперь его каждую ночь. Демид в то время сам хотел убить своего старшего брата за то, что тот с ним сделал. Каждый день у него чесались руки, чтобы пойти и заколоть Якова, но он этого не сделал, хотя знал, что никогда уж боле простить его не сможет.

Со временем Яков стал зажиточным человеком и семьянином, а Демид так и жил один-одинешенек в своей лачуге, совсем отощавший.

Как-то поздней осенью Яков со своими друзьями отправился охотиться на медведя. Случилось так, что пока остальные ждали у лосиной туши, являющейся приманкой для косолапого, Яков приметил меж деревьев косулю и направился посмотреть следы новой для них затем добычи. Но он далеко отделился и вместо косули набрел на одинокую самку медведя, которая вмиг хотела разломить хребет старшему брату. Ведь в одного на медведя ни один безумец не ходит. Яков обвёл себя святым знамением, а в этот момент его в лесу-то и увидел Демид, собирающий последние грибы и коренья. Демидка сразу узнал своего старшего брата, хоть и весьма располневшего. Яков к тому моменту уже успел ранить медведиху, чем раззадорил ее ещё больше, но и сам уже идти не мог, она разорвала у него ногу. Копье Якова выпало, и он лишился сознания. В этот момент поспел бегущий к ним Демид. Схватив оружие, он вонзил его в животное, навечно пригвоздив останки оного к земле. Так он спас старшего брата. А на крики Якова уже подходили его обеспокоенные друзья. Демид, убедившись, что брату больше ничего не угрожает, убрался восвояси.

Якова выходили, правда, ногу всё же пришлось отнять, но это наоборот возвеличило его среди поселенцев. Он считался чуть ли не самым славным храбрецом, в одиночку победившим медведя и чудом выжившим. Яков не заметил своего брата, так как пребывал в беспамятстве, поэтому сам он яро верил в то, что сами боги его спасли от смерти. Не мог Яков вспомнить то, как победил, в конце концов, медведя, но перестал вскоре задаваться этим вопросом.

Так до конца дней своих они больше никогда и не виделись. Яков умер в глубокой старости в кругу внуков и правнуков, лишь на смертном одре разрыдавшись, вспоминая о своем брате. А Демид помер на двадцать лет раньше от чахотки, в одиночестве, не пытавшись даже перед смертью простить брата.»

— А почему старшая из сестер никогда не приходила к Демиду? — спросил тогда его юный Конрад. — Ведь как я понял, она была вместе с покойной матушкой благосклонна к нему.

— К тому времени она была замужем и на сносях. Как ты понимаешь, ей и своих забот хватало, да и муж был человеком строгим. Никто не поощрял людей, общающихся с изгнанниками, — отвечал Рив, поглаживая свою бороду. — И не будет же она бегать по лесу одна, имея своих младенцев и кучу обязанностей по дому.

— Понимаю… Да, ничего удивительного в том, что сестра выбрала детей, а не брата. Думаю, что любая мать поступила бы также, — Конрад вспомнил о своей и поник. Он решил перевести разговор в другое русло. — Но вот только кто всю эту правду про братьев рассказал?

— В целом история эта стала полной благодаря всем жителям деревни, потому как там все всё друг про друга знают. Но про воровство и про спасение Якова рассказал как раз таки тот самый пьянчуга, которого Яков попросил распустить слух.

«Мужик тот братьев пережил, как неудивительно, но и такое бывает. Так что на смертном одре он-то и поведал, как Яков его подкупил. А как Демид медведя убил и брата спас, он от самого Демида услышал, когда тот бредил в приступе агонии перед смертью своей. Пьянчуга нехороший человек был, да только совесть его мучила больше, нежели родного брата. Пропойца иногда носил жалкие остатки репы в лачугу к Демиду и был единственным, с кем тот общался изредка.

Он не рассказал Демиду, как сам участвовал в роспуске слухов из-за того, что его Яков подкупил. Я думаю, что Демид это и сам догадывался, но не винил оного. Когда пьяница перед смертью всё выложил, то младшие сестры заревели горькими слезами.

И с тех пор передавалась эта история дальше, как некий нравоучительный пример. Мне её поведал мой приятель, который родился в том самом краю, через много лет после описанного.»

— Интересно, почему Демид всё-таки спас Якова? Ведь сам хотел его убить, да и не простил даже перед смертью.

— А ты бы спас?

— Думаю, что да, — ответил Конрад.

— Добрая ты душа. А это невиданная редкость.

— Доброта моя здесь не при чем. Всё дело в логике. Мне всегда не нравилось то, что людям свойственно помнить только плохое, а добрые поступки человеческие улетучиваются быстрее, чем дым. Мне кажется, что Демид спас Якова, потому что помнил всё то хорошее, что тот делал для него в детстве. Когда Яков предал младшего брата, то Демид не мог его простить за такое. Но ненависть не обязывает нас забывать добро. Сильное зло способны простить только самые редкостные добряки или дураки. А на зло отвечают только злом безумцы или тоже дураки. У разумных же людей просто-напросто хорошая память. И Демид относился к таковым. Жаль, что жизнь у него совсем горестно сложилась.

— Мне нравится, как ты рассуждаешь, Конрад, — быстро улыбнулся Рив. — Я-то сам всегда за прощение стою. Но очень приятно всё же осознавать, что врагов своих необязательно нужно прощать для того, чтобы помочь им.