Бальтазар

Глава 3

Глава третья. Узы дружбы.

Стоя на палубе «Летучего Голландца», что стремительно рассекал бездну, я не мог отделаться от мысли, что совершил ошибку, доверившись Никс. Весь мой опыт, всё мое воспитание кричало об этом, и всё же я принял её помощь. От этого в груди похолодело, а по спине пробежали мурашки неуверенности. Что, если она предаст? Эта мысль впилась в сердце ржавым стилетом, не желая его покидать.

Доверие — это слабость. Это аксиома, вбитая в меня с детства. Но сердце и источник света, томящийся в изоляции, буквально умоляли довериться хоть кому-то. Пусть даже говорящей кошке из мира Теней. Мой внутренний конфликт был разрешён простым и элегантным решением, достойным Бальтазара: я приму её помощь, но, если она посмеет предать меня, то я убью её собственными руками.

Придя к такому решению, я немного успокоился, хотя бдительность не терял. Я внимательно наблюдал за Никс. Она не походила на чужой страх, я не ощущал от неё привычного липкого, негативного резонанса. Значит, не страх. Дальше по классификации семьи Бальтазар шли Ужасы или Кошмары — души умерших магов, воплотившиеся в Тени, что питаются чужими страхами, которые способны проникать в чужие сны. Сильнейшие из них даже могут убивать свои жертвы прямо во сне.

Скосив взгляд на кошку, ловко умывавшую лапкой мордочку, я отметил, что на Кошмар она совсем не похожа. Слишком… материальная и самодостаточная. Тогда кто же она? Этот вопрос не давал мне расслабиться, как и тайна её знакомства с прадедом. Они должны были быть близки, иначе как бы она умудрилась «позаимствовать» его легендарный корабль?

Мысль, что это она его и убила, я тут же отбросил. Предка убил Мерлин. Даже будучи бесплотным духом, Величайший Волшебник мог насмерть перепугать кого угодно. Мне даже страшно представить, каким он был при жизни.

Никс тем временем восседала на ящике, когда-то из-под провизии, словно капитан на мостике, и покрикивала на моих гоблинов, которые с усердием, достойным лучшего применения, драили палубу. Управлять призрачным кораблём не требовалось, он сам знал дорогу, но привести его в божеский вид было не лишним. Слишком уж много скопилось на нём вековой грязи и пыли забвения за время скитаний по Бездне.

Облачившись в полосатые тельняшки и треуголки, где-то раздобыв и бесцеремонно присвоив старые мушкеты, гоблины с похабными песнями орудовали щётками. Они пели о некой Мэри, что ждала любимого из плавания, но они его корабль потопили и теперь были не прочь за пару шиллингов «исполнить обязанности» покойного супруга.

Проигнорировав их творчество, пели они, на удивление, слаженно, я направился к Никс. То, что она уговорила меня дать ей шанс, ещё не означало, что я собирался плыть по течению вслепую. Для начала мне стоит выяснить, как много она знает о Теневых тропах и какова истинная мера её силы. И главное… чего она на самом деле хочет, без ее отговорок.

Подойдя к кошке, которая следила за моим приближением с ленивым любопытством, я решил начать с главного вопроса, вертящегося на языке:

— Что тебя связывало с моим предком? — нахмурив брови и скрестив руки на груди. — Вы заключили контракт?

Кошка в ответ лишь медленно моргнула своими серебристыми глазами, и её голос зазвучал привычной насмешливой рифмой:

— Что связывало нас, спросил ты, юный маг? — она театрально подняла лапку, указывая на себя. — Был мне он шкодливым, милым любимцем. Но перестал быть, свернув шею в пьяном угаре…

— Ты продолжаешь нести этот бред! — я не сдержался, и мой голос прозвучал резко, заставив пару ближайших гоблинов вздрогнуть и притихнуть. — Его победил Мерлин, а потом его четвертовали! Я читал семейные хроники!

— Как скажешь, юный Бальтазар, как скажешь… — пропела она, не споря, и от этого её снисходительность резала слух куда сильнее, чем открытое противостояние.

В этот момент я отчётливо ощутил, что она разговаривает со мной, как с несмышлёным котёнком. Кровь ударила в лицо, но я сдержался. Пока она мне нужна. Пока.

— Куда мы летим? — решаю сменить тему, стараясь говорить максимально нейтрально.

— Тебе стоило спросить об этом прежде, чем взобраться на борт, — сверкнула она глазами, явно наслаждаясь моментом, но затем, видя моё терпение на исходе, она все же снизошла до ответа: — Мы направляемся в замок Дверей. Именно там ты найдёшь верный путь. Найдёшь нужную дверь.

Ледяная волна пробежала по моей спине. Я вспомнил строки из гримуара сестры.

— Этот замок охраняют Кошмары! — мой голос сорвался на повышенный тон. Рука сама потянулась к парящему рядом гримуару, и книга тотчас же с готовностью раскрылась на странице с пыточным заклинанием. — Ты смерти моей хочешь⁈

В ответ Никс подобралась, с лёгким прыжком спустившись с ящика на палубу. Её поза потеряла надменную расслабленность, а взгляд стал серьёзнее.

— Отнюдь, юный Бальтазар, мряу, — её голос потерял поэтичность, став низким и весомым. — Только там ты по-настоящему научишься бороться. Это будет для тебя лучшим учебным полигоном. И к тому же… — она показал острейшие, как иглы, когти. — Там покоятся останки магов с незапамятных времён. Мы можем отыскать любопытные артефакты, которые могут пригодиться именно ТЕБЕ.

Упрямо поджав губы, чувствуя, как гнев борется с холодным расчётом внутри меня:

— Ещё скажи, что хочешь подвергнуть меня смертельной опасности для моего же блага, — хмыкаю с неприкрытым сарказмом.

— Не скажу, — нагло усмехнулась она, обойдя меня по кругу снова запрыгнув на свой импровизированный трон.

Постояв пару секунд в гнетущем молчании, я развернулся и двинулся прочь, к носовой части корабля. Я ощущал её наглый, изучающий взгляд у себя на спине. Мысль убить её здесь и сейчас, а затем подчинить корабль своей воле, вновь стала навязчивой. Но где-то в глубине, моя сила, мой загнанный в угол свет, твердили тихим, но настойчивым шёпотом: в этом безумном месте мне нужны союзники, пусть даже такие сомнительные.

У меня никогда не было друзей, но я не был уверен, что говорящая кошка из Тени — это подходящий кандидат. Покачав головой, я с усталой усмешкой провёл рукой по волосам.

— Какой же я дурак, — шепчу сам себе, решив на время отогнать тревожные мысли.

Сегодня произошло и так слишком много всего, чтобы свести с ума кого-то другого, но не члена семьи Бальтазар.

Пока Люциус стоял у поручней, вглядываясь в даль, Никс наблюдала за ним со своего ящика. Её серебристые глаза, обычно полные насмешки, теперь были необычайно серьёзны. Она видела, как он анализирует ландшафт, как его ум работает, сопоставляя знания из книг с реальностью этого безумного места. В его позе читалась не просто настороженность, а жажда понять, систематизировать, обуздать этот хаос.

— Слишком умный для своего возраста, — пронеслось у неё в голове. — И слишком… светлый для того, кто вырос в самом сердце тьмы.

Она видела, как он поёжился, как на его лице мелькнула едва заметная улыбка. Милый… В этот момент старая, давно зарубцевавшаяся рана в её душе вдруг напомнила о себе колющей болью. Воспоминания. Другой Бальтазар. Другие обещания, данные под звон бокалов и смех, закончившиеся предательством и одиночеством в этой бесконечной пустоте.

С лёгким, почти неслышным вздохом Никс опустила голову.

— Какая же я дура, — тихо прошептала она с видом совершеннейшей обречённости. — Если ещё раз решу довериться кому-то из этого проклятого рода Бальтазар…

Её хвост дёрнулся от досады из стороны в сторону. Но что-то цеплялось взглядом за этого светловолосого юнца с его наивной верой в добродетель и безумной улыбкой в лицо опасности. Что-то, что заставляло дать ему шанс.

С решительным видом, будто отправляясь на эшафот, она спрыгнула с ящика и грациозной походкой двинулась в сторону Люциуса, чтобы потереться о его ногу и начать очередной словесный поединок. Она все же решила дать ему шанс. Дети не в ответе за грехи своих отцов…

Спустя пару часов, прислонившись к прогниашему борту корабля, я наблюдал за Бездной вокруг. Как бы это удивительно не звучало, но она не была пустой, как можно было бы подумать. Островки суши попадались то тут, то там. На многих обитали страхи. Они провожали Летучий Голландец своими взглядами, не смея нас атаковать.

Но помимо островов, были здесь и летающие страхи в форме птеродактилей и даже в виде морских обитателей. Далеко не все страхи опасны, люди порой боятся самых глупых вещей, например, пауков. Как можно бояться столь милых созданий? Как только я окажусь на Земле, то непременно куплю или найду себе какого-нибудь милашку.

Тени были разными, и хоть это был темный подход, но чужие страхи можно было использовать к своей выгоде. Темные маги использовали даже СВОИ страхи, чтобы усилить себя. Принять тьму внутри, а не отторгать, как делают другие. Это была их сила и слабость, ведь они с чувством взращивали свои страхи, можно сказать лелеяли свои пороки, чтобы использовать их силу, как оружие и дополнительный источник силы.

В свою очередь Светлые культивировали в себе добродетель. Они получали больше, отдавая, а не беря. А потому встретить Светлого попрошайку куда проще, чем вы можете себе представить. Но, прежде чем пожалеть такого доходягу, подумайте вот над чем, он из своих невзгод закалил свой характер и добродетель. Иной бродяга в бараний рог свернет темного, который ни в чем себе не отказывал. Таких Светлых всегда было мало, но они все же есть и будут.

Стихийные маги и демонопоклоники, в свою очередь меньше зависят от своего источника, но при этом их основная сила кроется в связи с духами и иными инфернальными созданиями. Чем сильнее их призыв, тем сильнее канал с иным планом, откуда они черпают силу, но даже им нужно посещать источник, чтобы восстановить СВОИ силы.

Призванные существа могут и восстановиться сами после призыва. Это их сила, но и слабость, стоит что-то случиться с духом, с которым они заключили договор, как такие маги изрядно теряют в своих возможностях, отчего призыв их Верховного Духа происходит лишь тогда, когда на кону стоит их жизнь или что-то сопоставимое.

У каждой магической школы есть как свои плюсы, так и недостатки, и их всех нужно знать, если я хочу выйти в реальный мир, где мне будет негде восполнить свой запас сил. Я уже сейчас ощущаю, каково это быть вдали от источника, а ведь не прошло и дня, и я все еще полон сил. Каково же это ощущать, когда твой источник пуст? Поежившись, я пообещал себе никогда не доводить до такого.

Мои размышления прервала Никс, бесшумно подошедшая и потеревшаяся о мою ногу. Её серебристые глаза смотрели на меня с таким пониманием, будто она читала мои мысли. От этого взгляда я внутренне поежился. Сколько ей на самом деле лет, и через что ей пришлось пройти, чтобы читать меня будто открытую книгу?

— Задумался о бренности бытия, птенчик? — её голос прозвучал без привычной насмешки, почти серьёзно.

Мне хотелось резко ответить, но я все же сдержал свой нрав.

— Просто оцениваю обстановку вокруг, — буркнул я, не отводя взгляда от проплывающего мимо острова, с которого на нас смотрели сотни глаз цветов с огромной пастью, растущих среди камней.

— Мудро, — одобрительно мурлыкнула она. — Не доверять мне мудро, хотя с твоей стороны и неразумно… — она запрыгнула на поручень рядом со мной, балансируя с кошачьей грацией. — Я не твой враг, но пока и не друг, просто кошка, что привыкла бродить сама по себе…

На этот раз в её тоне не было издёвки, а была… тоска? Или что-то очень на неё похожее. Нахмурив брови, ощутив жалость к Никс, я постарался задушить это чувство в зародыше. Моя рука не дрогнет, если вдруг она решит предать меня! Своим милыми глазками и грустным голоском ей не обмануть мага из рода Бальтазар!

А потому, тихо хмыкнув:

— Я не доверяю никому, кроме сестры, — после чего меняю тему: — Что нужно сделать, чтобы ты стала считать меня другом? — как можно невозмутимее спрашиваю.

Хоть дружба с кошкой звучало довольно причудливо, но источник моей силы удовлетворенно завибрировал. Мир будто замер на мгновение, и я ощутил незримую связь, что соединяла меня с Никс. Зарождающиеся узы дружбы. Только светлые маги были способны черпать из них силу, но я как раз и был светлым ублюдком из древнего рода черных магов. Так что, я буквально кожей ощутил, что стал хоть и совсем едва заметно, но все же сильней.

Это обстоятельство заставило меня немного сжать губы. Связь с сестрой наделила меня силой подчинять других с помощью силы света, кастовать непростительные заклинания. Что же мне тогда даст дружба с Никс? И говоря дружба, я совсем не лукавил, у меня не получится сделать только вид, конечно, если я действительно хочу усилить свои магические способности. Так что мой вопрос был далеко не праздным любопытством.

— Для начала ты должен впечатлить меня, — хмыкнула Никс, лениво развалившись на поручне. Она взмахнула изящной лапкой в сторону массивного, почерневшего от времени штурвала, украшенного резьбой. — Встань за штурвал, прикажи своим теневым ратям зарядить пушки. Покажи, на что способен капитан из рода Бальтазар.

Вызов был брошен. Отступить значило не только признать свою слабость, но и разрушить зародившуюся связь. Кивнув с ледяным спокойствием, я направился к штурвалу. Я покажу ей на что способен. ВСЕМ ИМ ПОКАЖУ! Мне оставалось лишь по злодейски рассмеяться, как учила меня сестра, но посмотрев вновь на Никс, в ее серебристые глаза, я все же сдержался, сам не особо понимая почему. Кого мне стесняться?

Дерево под ладонями оказалось на удивление тёплым, словно корабль чувствовал прикосновение крови создателя. Лёгкий толчок, едва заметная вибрация и «Летучий Голландец» будто вздохнул полной грудью, готовый к бою, меняя свой курс. Гоблины замерли в ожидании, их испуганные глазёнки уставились на меня.

— К орудиям! — мой голос прозвучал не криком, но низким, властным приказом, который нёсся над палубой, заглушая даже вой ветра в бездне. — Зарядить картечью! Цель летающая стая по правому борту!

На мгновение воцарилась тишина, я уже успел подумать, что гоблины не исполнят мой приказ, но спустя пару секунд они бросились исполнять мое указание с таким рвением, будто от этого зависела их никчемная жизнь. Они толкались, ругались на своём скрипучем языке, но пушки были заряжены с неожиданной скоростью. Я видел, как Никс с интересом наблюдала за этой суетой, её хвост медленно покачивался из стороны в сторону.

Выведя корабль на траекторию стрельбы, поравнявшись со стаей «птеродактилей» правым бортом:

— Огонь! — скомандовал я, поворачивая штурвал и чувствуя, как корабль послушно накреняется, подставляя борт цели.

Грохот был оглушительным. «Летучий Голландец» выплюнул десятки языков адского пламени, и тучи картечи впились в стаю птеродактилей. Крики существ смешались с восторженными воплями гоблинов. Первая атака была точной: несколько тварей рухнули в бездну, рассыпаясь клубами тёмной пыли.

— Неплохо… для первого раза, — донёсся сзади насмешливый комментарий Никс. Она сидела на том же месте, вылизывая лапку. — Но они уже готовы напасть, не дай им опомниться, продолжай атаковать.

Стиснув зубы, я подумал, что Никс снова говорит со мной свысока, словно я неразумный ребенок. Это было не так, я уже взрослый! К счастью для кошки, сейчас было не время для обид, так что я проглотил обидные слова, которые уже были готовы сорваться с языка.

— Перезарядить! — закричал я, и гоблины снова засуетились. — Цельтесь в вожака!

Вторая очередь была ещё более яростной. Корабль содрогнулся от залпа. Вот только один из гигантов, самый крупный вожак, с размахом крыльев, затмевающим корабль, на пару секунд стал облаком, пропустив через себя всю картечь. После чего он с оглушительным рёвом спикировал прямо на палубу, возвращая свой истинный облик. Его сородичам не повезло принять на себя основной удар, но монстра, казалось, это не сильно-то волновало.

Дерево под его когтями вздыбилось и треснуло, когда он врезался в нас, его клюв, размером с байдарку, щёлкнул в сантиметре от моего лица. Адреналин ударил в кровь, а на моём лице расцвела счастливая улыбка. Этот монстр признал меня, чужая ненависть, как любовь, которой нужно дать время настояться.

Впрочем, близость к монстру, который пытался откусить мне голову, я совсем не оценил:

— Аркебузу! Сюда! Заряжай! — скомандовал я, отскакивая от очередного удара клюва. — Стреляй в упор, когда я дам знак!

Гоблины, визжа от ужаса и восторга, поволокли огромную, допотопную пушку на колесиках. Птеродактиль ринулся на меня, я отпрыгнул в сторону, позволив ему врезаться в мачту. Древесина затрещала.

— Кружись, птенчик! Кружись! — донесся до меня ехидный возглас Никс.

Вот только я не кружился, я танцевал со смертью. Этому танцу научила меня сестра. Я кувыркался под ударами крыльев, скакал через разбитые бочки, отскакивал от когтей, которые рассекали воздух со свистом. В какой-то момент в моей руке вспыхнул ослепительный клинок из чистого света: изящная, ослепляюще-острая рапира. Каждый мой взмах оставлял на чешуйчатой шкуре дымящиеся полосы, заставляя чудовище беситься от боли и ярости.

Каждый кувырок был на волоске от смерти. Вот только вместо того, что трястись от страха… я счастливо смеялся. Смеялся от восторга, чувствуя, как сердце колотится в такт этому безумному танцу.

Меж тем чудовище прижало меня к борту, его пасть, полная шипов, разинулась, чтобы проглотить меня целиком. В глазах своего страха, м удивлением понимаю, что этот птеродактиль именно МОЙ страх, страх не оправдать надежд родни, я увидел отражение самого себя, свое лицо в его глазах. Вот только… я уже БОЛЬШЕ не боялся основателя, ведь он сам сказал, что гордится мной. И пускай он меня даже обманул, но я ПОЗВОЛЮ ему это сделать, он уже давно мертв, будущее же в руках живых.

— СЕЙЧАС! — закричал я, не отводя от своего страха взгляда.

Раздался оглушительный, душераздирающий грохот. Гоблины, навалившись всем скопом, сумели развернуть аркебузу и выстрелить почти в упор. Ядро, размером с мою голову, ударило птеродактилю в основание шеи. Я не стал его подчинять, слишком в нем было много силы, которую я собирался заполучить.

Его рев превратился в хриплый, захлёбывающийся стон. Кровь и тёмная энергия хлунули из раны. В этот миг я подпрыгнул, вонзив свою саблю из света прямо ему в глаз, по самую рукоять. Существо дёрнулось в последней судороге и рухнуло на палубу, едва не раздавив пару гоблинов, которые с визгом отскочили в стороны. Я же стоял над тушей, тяжело дыша, всё ещё с той же счастливой улыбкой на лице. По моей щеке текла струйка крови от прилетевшей щепки. Я смахнул кровь тыльной стороной ладони, которая упала на черные доски Летучего Голландца, впитавшись в них.

Гримуар, паривший рядом, мягко толкнулся корешком в моё плечо, словно одобряя мой поступок.

На палубе воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием угасающей световой сабли в моей руке и тяжёлым дыханием гоблинов. Отчего все отчетливее стал слышен гул, исходящий от тела побежденного мной страха. Спустя мгновение послышался оглушающий грохот, из тело поверженного монстра в меня ударила молния. Упав на колени, облокотившись о шпагу, ощущая, как по телу продолжает бродить искры и жар, которые с жадностью поглощал мой источник, формируя резерв…

— Ну что, впечатлил? — с ухмылкой спрашиваю, вновь посмотрев на Никс.

Она с задумчивым видом смотрела на меня своими серебристыми глазами, оценивая меня, окровавленного, улыбающегося и стоящего на колене, упирающегося на рапиру, молния все еще бродила по моему телу.

— Возможно, ты не совсем безнадёжен, Бальтазар, — на её мордочке нарисовалось нечто, отдалённо напоминающее уважение. — Но не обольщайся — это был всего лишь первый шаг, птенчик. Всего лишь первый шаг из многих…

На что я просто кивнул, поднимаясь на ноги. На моем лице была широкая улыбка, ведь начало было положено.