Баллада о Звездной Республике - II (СИ)

Глава 18 Эвакуация

— Эх, Сергей Геннадьевич, Сергей Геннадьевич… — только и сказал Ленц, стоя над прикованным к машине Сибирцевым. — Прости, что сумеем сейчас помочь. Ты держись. Будем живы — вернемся за тобой.

Времени оставалось в обрез. Элфорда, связав его же шнурками, оставили зале из черного мрамора. Эвакуацию на Росс обсуждали в малой комнате, возле кровати Джинни.

— Все, что мы планировали до сих пор, накрылось с треском, — посетовал Ленц. — Элфорд для нас обуза, его, конечно, можно расстрелять, но Теро это не поможет — среди аристократов полным-полно желающих пристроить холёную задницу в то же самое кресло.

— Так что же — отпустить его? Бредовая идея.

— Отпускать нельзя, он тревогу поднимет.

— Другие варианты?

— Возьмем с собой, а потом или бросим у «трубы», или заберем на Верум.

— Элфорда нужно судить! — взорвался Дима Анисимов, который при виде искалеченного капитана лишился остатков выдржки.

— Земляне не имеют права его судить, — возразила Женька. — Это дело терайа.

— Освобождение Теро пока не актуально, нам бы ноги отсюда унести, — добавил Мартынов.

Хмурый измотанный Ленц в опаленной броне слушал и качал головой.

— Ладно, все ценные мнения я учел, план будет такой. Пока охрана дворца не очухалась и не поняла, что мы ее, прилично выражаясь, поимели, нужно добыть транспорт и переместиться к «трубе». Автомобили тут не годятся — дорогу могут перекрыть, остаются гирокоптеры. Доктор Ливнев выразил желание остаться в рядах Сопротивления, но, учитывая предательство кавторанга Нечаевой, это пока нерационально. Неизвестно, как доктора встретят на «Алконосте». Итого, Нас шестеро. Нужно два малых гиропктера или один большой. Надеюсь, на посадочной площадке что-нибудь найдем.

Прикованная к постели Джинни молчала, но, услышав о предательстве матери, дрогнула.

— Я хочу… я должна с ней поговорить…

— Зачем, Женечка? — Ленц вздохнул. — Твои чувства я понимаю. И почему Елена Ивановна так поступила, тоже отлично понимаю, но полагаться на нее опасно и нельзя. Когда-нибудь мы с тобой все обсудим и разберемся, но это будет потом, когда планета освободится, в ты поправишься. Пока что у нас временные трудности, а потому вернемся к диспозиции. Понадобятся пилоты. Один гирокоптер поведу я, а вот второй…

— Я могу пилотировать, — сказал Мартынов.

— Точно! С гирокоптером нам поможет товарищ Демиург. Он возьмет на борт товарища Женечку Нечаеву с Земли, а так же товарища Анисимова, как специалиста по взлому систем. На другом гирокоптере полетим я и доктор Ливнев. Элфорда повезем а багаже. Товарищ Женя с Теро по состоянию здоровья пока остается здесь. Вопросы есть?

— Что делать, если начнется погоня?

— Отбиваться. Применять все наличное оружие.

— Как справимся с охраной «трубы»?

— Есть мнение, что что солдат-супервиро ночью сняли на борьбу с салазаристами. Пауков обещал обезвредить Дмитрий Анисимов. У нас фактор внезапности — никто не ждет, что мы станем прорываться на Росс. Еще вопросы остались?

— Нет.

— Действуем. А ты, Женечка с Теро, жди нас с победой и с новым союзниками.

Ленц склонился и бережно обнял Джинни, которая тоже обняла его слабыми руками.

— Удачи вам, дядя Роберт. Возвращайтесь все живыми. Если что со мной что случится — не грустите. Спокойного космоса всем.

Ленц кивнул и отвернулся, стараясь не показать, насколько расстроен. Еще через четверть часа два гирокоптера взмыли и с посадочной площадки позади дворца.

Елена Ивановна Нечаева не спала всю ночь. Лежа на койке в своей тесной каюте, она в который раз слушала, как скрипит старый корпус «Алконоста», как осыпается песок, как едва слышно гудит полуживое ядро корабля. Спать Нечаевой мешал гнев, тем более мучительный, чем яснее была его несправедливость.

«Ленц, старый друг, человек, которому я так доверяла… Как он мог! Операция за моей спиной, и этот неуправляемый Эрнесто, который явился раненый, дерзил».

Эрнесто, запертый сейчас на корабельной гауптвахте, похоже, ничего про сделку не знал, но мысль о разоблачении вызывала у Нечаевой ледяную дрожь. «Если до Спороитвления дойдет, что я сотрудничала с Элфордом, и Манцевич — мой связной. Они казнят меня и проклянут даже память обо мне. Никто не вспомнит о заслугах, о том, как я доставала им сыворотку… Никто не учтет, что мне больно, и я — мать… Бедная Женечка… Если меня прикончату, она станет ненужной фигурой на этой шахматной доске».

Нечаева поняла, что уже не уснет, встала и оделась. В этот миг тихо пискнула внешняя система связи, чего не случалось уже много лет.

От этого короткой «пиу» у Елены Ивановны ёкнуло сердце. «Неужели спутники связи сохранились?» Помедлив, она надела наушники и коснулась пульта, разрешая сеанс. В уши полился полузабитый помехами, очень нервный и очень знакомы голос. — Хелен, Хелен! Это Манцевич на связи. Объясни, курва мать, что ты творишь⁈

— Придержи язык Патрик! Если ты про Ленца, который устроил срельбу в борделе, то я такой приказ не отдавала. Роберт теперь на вашей территории, разбирайтесь с ним сами.

— Хелен, какой бордель? Думаешь, мне жаль потасканынх шлюх? Ваши люди похитили мистера Элфорда.

— Что?

— То, что слышала. У нас были временный неприятности с Салазаром, из-за этого — некоторый беспорядок с охраной. Боевики Ленца вместе с Мартинесом появились черт знает, откуда, как-то проникли в кабинет Уильяма, связали и утащили его.

— Для меня это новость.

— Новость? Да неужели… Если ты, дорогая, ведешь двойную игру, то запомни — твоя Джинни у меня. Если Уильяма не вернут, ей конец, и дочь ты никогда не увидишь.

— Не надо шантажировать меня, Патрик. Не вали с больной головы на здоровую, дыры в охране — ваша проблема. От себя скажу — Элфорда на «Алконосте» нет. Ни Ленц, ни Мартинес здесь не появлялись. Значит, они где-то на вашей территории, как вариант, хотят эвакуироваться на Росс. Следите за «трубой», поднимайте авиацию, делайте, что хотите, только оставьте мою дочь в покое. Она здесь ни при чем.

— «Труба» — это, конечно вариант. Охрану мы усилим. Но ты, Хелен, не контролируешь своих людей. Ты бессильна, а потому бесполезна. Как только вернем Уила, нашему соглашению конец.

— То есть как это — конец?

— Всю вашу банду арестуют и накажут. Остатки корабля будут конфискованы. Если активно поможешь в зачистке, тебе лично разрешат жить в Оклатеро. И это лучший вариант. Остальные, поверь, гораздо хуже.

Манцевич отключился, составив Нечаеву в полном смятении. «Так… Надо что-то делать… Предупредить команду о провале, не называя причины. Всем уйти в пустыню, рассредоточиться по поселкам, там, где есть надежные люди. „Алконост“ придется взорвать, он не должен достаться чужим… Но Женя, Женя… она там такая одинокая, беспомощная, беззащитная».

Следующую четверть часа Нечаева бессмысленно металась по каюте, не решаясь поднять тревогу.

«Есть еще один вариант, — думала она и сама содрогалась от собственных мыслей. — Можно подчиниться требованиям и пожертвовать организацией. Сейчас ночь, я назову часовому пароль, выйду наружу и затеряюсь в пустыне. Когда все закончится, мы с дочерью воссоединимcя в Оклатеро. Ленца уже не спасти, но за других буду просить — пусть помилуют хоть хоть кого-нибудь».

То самое худшее, что могло случиться дальше, встало перед глазами настолько живо, что Елену Ивановну скрутил приступ тошноты.

«Нет-нет, я не стану думать об этом. Нужно думать только про дочь, вспоминать, какой она была в детстве…»

Нечаева села на койку, закрыла лицо руками. Еще через полминуты внось звякнула связь.

— Патрик, что тебе опять? — спросила она хриплым, не своим голосом.

— Мама, это ты?..

Голос в наушниках принадлежал Жене, и Елена Ивановна заплакала — она не слышала этот голос десять лет.

— Доченька, ты где? Что с тобой?

— Не важно, где я, мама. Не важно, что со мной будет. Важно, что я теперь знаю всё.

— Что всё, милая?

— Про Элфорда, про то, что тебя шантажировали. Про сделку, на которую ты согласилась.

— Откуда ты звонишь, девочка?

— С Коммуникатора Роберта Павловича, который я стащила, когда мы прощались.

— Тебе там плохо, больно?

— Нет, не больно. Послушай, мама… Не надо сдаваться из-за меня. Не надо никого предавать — этим ты мне не поможешь. Ты сильная. Сделай то, что должна — помоги послам вернуться на Росс. Если на помощь придет второй «Алконост», на Теро все переменится, и мы еще встретимся, и то, что со мной случилось, будет не зря…

— Женя!

— Мама…

— Ты только не умирай.

— Ну, постараюсь.

Связь прервалась. Несколько бесконечно долгих секунд Елена Ивановна сидела в оцепенении, а потом включила громкую связь.

— Внимание! Внимание! Говорит кавторанг Нечаева. Боевая тревога! Общий сбор на стыковочной палубе. При себе иметь оружие и ментальную защиту.

Под брюхом гирокоптера простиралась бурая полупустыня. Где-то там внизу вилась нить автомобильной дороги, местами растрескавшейся и поросшей жесткой травой. Мартынов уже освоился с управлением, но несовершенная машина была капризна, тихохдна и хрупка. Вторым в паре летел Ленц — он вел свою машину непринужденно и порой давал советы по бортовой рации. Найти удалось гирокоптеры гражданской модели — бортового оружия не оказалось ни на одном и это очнеь тревожило Мартынова.

Женька обернулась и слегка почти высунуалсь за борт, всмтариваясь в горизонт.

— Не надо так, Эухенита, — сказал Мартынов. — У нас крен. Тебе кажется, что тут низко и что сама машина — игрушка. Увы, упасть тут можно легко и жестко, даже от ветра.

— Эх, летели бы мы на «Беркуте»…

— Еще полетим.

— Да черт с ним, с вашим креном-хреном, у нас погоня на хвосте появилась, — передал Ленц, который из-зв включенного передатчика слышал весь разговор.

— Сколько их?

— Пока всего одна машина, зато боевая. Модель незнакомая. На вызовы не отвечает, настроен серьезно. Есть бортовой излучатель… А, черт!

Невидимый луч ударил по винтам, машина Ленца резко снизилась и лишь чудом не рухнула отвесно, а кое-как жестко приземлилась на глину, подняв тучу пыли и потеряв хвост.

— Роберт, Демиург на связи. Как вы там?

— Раненых, вроде нет, но машина всмятку, — раздался по связи разом охриший голос Ленца. — Вот ведь, не свезло. С первого выстрела. Мы тут прячемся за камнями.

— Новой атаки нет?

— Он, сука, по наземный целям не стерляет. Рабочее тело лазера бережет. Знает, что першком тут сбежать сложно.

— Возвращаемся к вам. Поймаем охотника на живца.

— Давайте, только осторожно.

— Эухенита, ты обруч защиты надела? — поинтересовался Мартынов, не оборачиваясь.

— Конечно, надела.

— Летим к Ленцу. Держись, будет немного сложно. Дима, вы тоже держитесь.

В эту минуту Мартынов крайне сожалел об отсутствии Эрнесто, без псионика ментальная сторона битва уже казалась проигранной.

— Я могу высунуться и пострелять по нему из винтовки, — предложила Женька.

— Нет. Слишком рискованно, и на ходу трудно попасть.

— Можно, я постреляю, я меткий — вмешался Анисимов, который до сих пор молчал.

— Отставить. Ваше дело — взлом «трубы».

Вражеская машина приближалась, собираясь сбить беззащитный гирокоптер. Увидев, что намеченная жертва летит натвечу, терайа, возможно, удивился, но тактику не поменял. Ментальная защита работала вовсю, но в висках у Мартынова все равно гудело.

— Летим прямо на него. Как будто идем на таран, — сказал он, пытаясь сморгнуть мутную пелену.

— Зачем? Не надо! — Дима явно перепугался, однако Женька промолчала, и Мартынов понял — она разгадала и разделяет его план.

Теперь расстояние сокращалось быстро, машины шли лоб в лоб, и возможная точка встречи находилась близ сбитого гирокоптера Ленца. «Супервиро ударит и лазером, и пси-наводкой одновременно, — подумал Мартынов. — Да, Ленц говорил, эти парни всегда делают так. Используют лазер только прицелившись наверняка, потому рабочее тело выгорает, а замены у них почти нет».

Демиург оценил шум в голове. Тот усиливался, словно защита с трудом сдерживала нарастающую атаку. Анисимов, ощущая этот напор, крякнул. Женька закусила губу и не заметила, как кровь течет по подбородку.

«Пора!»

— Ну, держитесь, друзья.

Манипулируя винтами Мартынов «уронил» гирокоптер в свободное падение, уходя с линии огня за полсекунду до выстрела. Пси-удар снес ментальную защиту, иллюзия яркая и мучительная опалила сознание, луч лазера прошел над самыми винтами…

В последние секунды перед перед падением Мартынов все-таки выровнял машину и посадил ее. В тот же миг выпущенная Ленцем очередь пробила стекло вражеской машины, а вторая, выпущенная Ливневым, повредила винты. Пилот-элфордист отпустил штурвал и обмяк, его гирокоптер, потеряв управление, рухнул на глину.

— Шах и мат, охота на живца, — засмеялся Ленц.

Мартынов тяжело спрыгнул на грунт, на ходу вынимая пистолет, открыл кабину вражеской машины и выволок пилота наружу, узватив его за шиворот лётной куртки.

— Там самоликвидация! Сейчас рванет, в сторону! — предупредила Эухенита.

Мартынов и сам понимал, насколько рискует, он бегом оттащил пленника за валун и пригнулся в момент взрыва.

Гирокптер горел. Что и почему в нем взорвалось, уже не имело значения. Пилот-супервиро еще дышал, хотя пули изрешетили ему грудь, а одна попала в голову. «Парень держится за счет мутации».

— Кто тебя послал? — спросил Мартынов, склонившись над раненым. — Почему ты прилетел один?

Супервиро молчал, глядя куда-то в пространство стекленеющими глазами, а потом слабо улыбнулся.

— Я сам… — прошептал он. — Торопился очень. За тебя дают сыворотку. Она мне нужна… для сестры… Ничего личного, просто очень нужно.

— И много таких, как ты?

— Скоро будет много. Пятьдесят машин взлетает с базы Неллис. За тебе дают награду, землянин. Я скоро сдохну, но и ты долго не проживешь.

Ленц подошел и молча слушал, а потом покачал головой.

— Даже если этот тип приврал насчет количества, в остальном он не прав. Люди Элфорда очухались. Нужно убираться отсюда.

— Ваш гирокоптер точно не взлетит?

— Никаких шансов. Похоже, нам придется разделиться, и что делать с Элфордом, это, конечно, вопрос…

Правитель Теро сидел на земле, дергал связанными руками, кашлял, ругался и плевался пылью.

— Судьбу Элфорда должны определять граждане Теро, — сказала Женька, и Мартынов в душе согалсился с Эухенитой.

— Элфорд мучил капитана и Джинни, так что казнить на месте, — продолжил Дима Анисимов.

Ленц перезарядил штурмовую винтовку, приставил ее к голове правителя, помедлил и отвел оружие в сторону.

— Знали бы вы, дорогие товарищи, как мне хочется его грохнуть. Жаль, что нельзя.

— Ну, как медик, я, конечно, человеколюб, но как человек разумный хочу спросить — почему нельзя? — поинтересовался доктор Ливнев.

— Манцевич остался во дворце. Как только проходимец узнает, что босс мертв, он сделает из Элфорда святого, а сам замет еще теплое место. Менять нужно ситуацию на планете, а не задницу на троне. Чтобы поменять ситуацию, нужно вылечить феро. Чтобы вылечить феро, нужны документы по сыворотке. Документы у этого мешка с говном, он их где-то прячет. Выбивать информацию прямо сейчас времени нет, и у нас на хвосте висит пятьдесят гирокоптеров, а возможна еще погоня по земле.

— Нужно взять Элфорода на Верум, там его уговорят, — предложила Женька.

— С еще одним пассажиром гирокоптер не взлетит, — возразил Мартынов.

— Тогда кто-нибудь из нас временно останется на Теро. Ты пилотируешь. Я могу остаться в Сопротивлении.

— Ты с ума сошла, Эухенита. Нет.

— Ну, хватит! — рявкнул Ленц, у которого впервые за эти сутки сдали нервы. — Хватит тут играть в великодушие, голубки. Марш отсюда оба на этот ваш Верум. Или вернетесь как союзники Сопротивления, или не возвращайтесь совсем. А мы сделаем просто. Я и доктор уйдем к надежным людям в пустыню. Там нас примут и прикроют. Мистера президента берем с собой.

Элфорд, все так же сидя на земле, расхохотался, скаля зубы и сверкая кривой ухмылкой на грязном лице.

— До чего же вы все жалкие слабаки, — заговорил он по-английски. — Между нами огромная разница. Я вас убить могу. Вы меня — нет. Разработки по сыворотке не отдам, не надейтесь, лучше сожгу, а потому…

Элфорд не договорил, он получил от Димы Анисимова крепкий пинок.

— Убивать нельзя, а ботинки вытереть не запрещали, — объяснил свое действие ксенолингвист.

— Я бы остался с вами, Роберт Павлович, а? — Добавил он. — Без меня машина полетит быстрее.

— Нельзя, ты нужен товарищу доппельгангеру, чтобы открыть «трубу»…

… Ленц и доктор уходили в пустыню пешком, Элфорда приходилось наполовину вести, наполовину тащить. Удалившись от шоссе, они укрылись в низине, старлей ушел в поселок и вернулся с мулами, у которых гривы поредели от старости, а ребра торчали как прутья. Несмотря на жалкое состояние, животные оказались неслабыми и послушными. Так что остальной путь на восток беглецы проделали верхом.

Гирокоптер Мартынова тем временем удалялся на север.