Бабочка и факел

Глава 8 О наследственной глупости, грандиозной когтеточке и неожиданном решении проблемы

***

Женщина, отражавшаяся в огромном, на полстены зеркале, была очень хороша собой, прекрасно это знала и всячески этот факт подчеркивала. Когда-то она была уверена, что природной красоты вполне достаточно. Что разные ухищрения унижают ее достоинство и нужны только каким-то дурнушкам, чтобы показать то, чего на самом деле нет. А потом она эту наивную убежденность переросла и стала настоящей красавицей. Из тех, вослед которым всегда с восхищением смотрят мужчины и с ненавистью женщины.

Вот и сейчас в этой комнате было идеально подобрано все.

Глубокое кресло с высокой спинкой и обивкой чудесного медового оттенка. В кресле она казалась особенно маленькой и трогательной, особенно если садилась в него поджав ноги. Обивка же подчеркивала черноту волос и великолепно гармонировала как с оттенком кожи, так и с синью глаз. Лампа освещала комнату как раз настолько, чтобы фигура в кресле выглядела несколько загадочно и скрадывались мелкие недостатки, которых, если говорить правду, в силу возраста на лице этой женщины уже хватало. Но ведь не будешь сидеть в кресле в собственной спальне накрасившись, как на прием? Правда ведь? Так что только идеальное освещение. И пускай редкие посетители уходят в уверенности что она и без краски на лице все еще юна и свежа. Да, дар на нее так влияет, что же еще?

Столик напротив этого кресла выглядел изящным настолько, что мужчина, вздумавший посещать эту женщину в ее спальне, боялся положить на него руки. Хотя на самом деле этот столик мог бы выдержать даже всадника на коне породы большегрузов. Ну, если бы им вздумалось на этот столик забраться, и они бы сумели это проделать.

Собственно, мужчина был единственным, кто выглядел в комнате неуместным. Слишком простой костюм. Неряшливый хвостик, заменявший посетителю модную, ну или не сильно, стрижку. Щетина еще, причем, не для красоты и мужественности выращенная, сразу видно. Щетина этого типа делала похожим на разбойника из ближайшей подворотни.

Да и в целом, мужчина явно чувствовал себя в спальне этой женщины совсем неуютно.

– Все-таки метр Ризми прав, – недовольно произнесла женщина, дочитав бумагу, которую держала в руках. – Глупость по линии бывшего военного мяса все так же наследуется. Даже после вливания более достойной крови. И даже после того, как туда влилась кровь выживших неблагородных одаренных, которым именно наличие ума и позволило выжить, а потом и оставить потомков. И чем короче уши, тем ярче эта глупость выражается.

– Да, – с готовностью подтвердил мужчина, стоило женщине на него посмотреть. И даже покивал.

– Да, – как выплюнула она. – Эта девчонка… Да самая тупая служанка бы уже поняла, что ей намекают собрать вещи и срочно вернуться домой. Поплакаться отцу на невезение, на непонятливость аборигенов, на свою недостаточную компетентность и сомнения в даре и вернуться. И он бы с радостью ее оттуда забрал, может, быть даже сам явился. А эта упорно прется дальше. Как упрямая и глупая ослица.

– Да, – опять подтвердил мужчина.

– Раньше эта глупость хотя бы была второму кругу выгодна. Чем больше глупости, тем проще им было проявлять храбрость и получать после этого дары из рук королей. Ну, если выживали, конечно. Глупость давала им земли, деньги, трофейных девиц благородных кровей, а иногда и титул повыше. А сейчас она кроме неприятностей им ничего не даст. Но они ее все равно наследуют. А какие-то болваны из первого круга еще и берут подобных девиц в жены. Чтобы и их потомки эту глупость унаследовали, не иначе. Не жалко им потомков.

– Да, – снова согласился мужчина.

– Хватит дакать! – раздраженно велела женщина. – Лучше подумай, как эту глупую девку оттуда убрать. Не хотелось бы ее случайно убить. Сейчас, к сожалению, влияние второго круга столь же сильно, как и первого. И даже врожденная глупость этот круг вряд ли выкосит, плодятся они… недалеко от низкорожденных ушли. Раньше хоть войны эти кланы прореживали, а сейчас вся надежда на их врожденную глупость.

– Может она тогда сама как-то? – задумчиво спросил мужчина.

– Что сама? Влюбится в этого смазливого гения и с горя повесится? Или утопится? Болван! Их врожденная глупость выливается в храбрость и желание рисковать, а не в подобные идиотские поступки!

– Может пускай остается и оно выльется… – сделал еще одну попытку мужчина.

– Может и выльется, вилка там не очень понятная и какой-то неучтенный фактор еще влияет. Беда с этими пророками. То они что-то очень ярко видят. То, что-то туманно. И объяснить… Вот почему именно эта девчонка может склонить весы? Тля серая. Ни лица, ни фигуры, ни характера. Не видно ее и не слышно было. Кто вообще знал, что у этого мелкого советника есть еще одна дочь? Почему не какая-то красавица, которой можно заплатить и нашептать нужное? А она, в свою очередь, не будет жевать сопли, а возьмет этого рассеянного идиота в кулак и заставит делать именно то, что будет нужно…

– Может все-таки попытаться с ней договориться?

– С ней? – презрительно переспросила женщина и даже хихикнула. – После того, как она побывала на аудиенции у самого короля? Она же восторженная дура и серая тля, без страстей. И в этом, как ни печально, ее сила. На страсть на самом деле очень легко поймать. Любила бы она драгоценности, ловили бы на них. Любила бы красивых мужиков – вообще никаких проблем не было бы. Любила бы власть… А эта, куда пнут, туда и пойдет, главное, чтобы пинателю доверяла. А нашим властителем она еще и восхищается, по мордашке было видно. Шла, такая пришибленная аудиенцией. Бесполезно, в общем. Разве что шантажировать здоровьем любимой старшей сестры или той тетки, которой она тоже восторгается. Но тут может и взбрыкнуть, а жаль.

Мужчина склонил голову.

– И как же хорошо все было продумано. Так нет же, пророки решили сказать слово. Щит они нашли. И ключ к этому щиту. Вот за что я ненавижу пророков. Ты тут годами следишь, высчитываешь время, подталкиваешь на действия одних, готовишься оказать поддержку другим и получить то, что свой род давно заслужил. А тут они. И все начинает путаться. Ненавижу пророков.

– Да, – со вздохом поддержал ее мужчина. Он в этот момент тоже ненавидел пророков, от всей своей души ненавидел их. Один единственный пророк, не вовремя открывший свой рот, испоганил то, на что он угробил больше десяти лет своей жизни. Да еще и эту мегеру разозлил.

– Убивать ее нельзя. Без внимания это не останется и тогда будет не так и важно, явился ли сюда обещанный щитоносец. Намеков она не понимает. Ждать, пока свернет свою глупую голову, так пророк почему-то думает, что не свернет. А что означает та вилка… эта вилка даже отца девчонки не смогла убедить в излишнем риске. Хотя детей у него и без нее достаточно, может, поэтому и решил рискнуть. Кто их, благородных второго круга, знает. Исторически они запросто жертвовали потомством, а потом заказывали бардам героические песенки в честь этого потомства. Чтобы правитель случайно о великой жертве не забыл, а вместе с ней не забил и увеличить награду. Проклятье. И даже если девчонке намекнуть, что ее отец решил ею пожертвовать, не факт, что она эту великую жертву во имя клана не поддержит. Дура же. И что же делать? Вся надежда, что сработает план с мужчиной. Такие тли часто влюбляются в тех, в ком больше жизни, света и веселости. Тянет их к свету, как тех бабочек. Мерзких, серых ночных бабочек. Наверное, она все-таки не тля, а такая бабочка.

И женщина опять загадочно хихикнула.

А потом махнула рукой, чтобы собеседник уходил. Ей нужно было подумать, настроиться и попытаться что-то неуловимое вытащить из своего дара. Это неуловимое плавало там с начала лета. Неглубоко плавало. Но поддеть его и вытащить на свет у нее не получалось.

И еще и за это она ненавидела пророков. Потому что у самой пророческий дар был в таком вот урезанном виде. И то, что они могли просто увидеть во сне, или идя по улице и засмотревшись на красивое дерево, ей приходилось ловить и тянуть. И слишком часто это получалось тогда, когда было уже поздно. Словно собственный дар издевался.

Или не поддерживал хозяйку, как говорила та странная женщина, уверенная, что может безнаказанно хамить благородной из первого круга.

Впрочем, она свое уже получила.

И глупая бабочка так или иначе, но получит.

Все они получат. В том числе и потомки Светлого Миталя, столь неосторожно разбрасывавшегося детьми, не желая давать им то, что им полагалось по праву рождения.

Да, Светлый Миталь тоже был глупцом, наверное, из-за того, что его мать была из благородных второго круга. Папаша Миталя ее полюбил, пошлость-то какая, и возвысил, связал две ветви.

Зато теперь у нее был шанс стребовать все долги и получить то, что и ей полагалось по праву рождения. Полагалось даже несмотря на то, что все об этом забыли.

Иногда чужая забывчивость играет на руку достойным.

***

Экзамены Риви сдала.

После приключения с очередным окном и странным растением неудачи как отрезало. Риви подозревала, что только временно. Что эти неудачи взяли паузу, чтобы отдохнуть, настроиться, а потом резко как взять разбег, как начать одну девушку всячески «радовать» …

В общем, в то, что это затишье надолго Риви ни капельки не верила, но поспешила им воспользоваться.

Деятеля, умеющего выращивать разные чудесные растения, не нашли. Пока, как уверял Яфин. Но в Риви крепло убеждение, что так и не найдут, разве что отправятся на его поиски на соседний материк. Но и там не факт, что эти поиски увенчаются успехом. Может, выращивали при помощи какого-то древнего артефакта, вытаскиваемого на свет раз в триста лет – ровно столько ему нужно для зарядки. И тогда вычислить эту штуку нереально. Не зря же за использование подобных вещей закон угрожает наисуровейшими карами. Но кого это останавливало? Поймать за руку ведь фактически невозможно.

Боевая дочь купца, кстати, тоже пока куда-то запропастилась. Наверное, готовила страшную месть. Или собирала армию для войны с гостьей с соседнего материка. Кто ее болезную разберет? Но в том, что она еще явится высказывать свои претензии, Риви почему-то не сомневалась, и ее тоже следовало учитывать.

Магистр Варну так и не подобрел.

На очередные принесенные Риви документы – те самые, которые подтверждали, что она все сдала вполне успешно и годится по итогам в аспиранты – он смотрел с таким сомнением, словно подозревал, что они фальшивка. Но ничего так и не сказал, просто задумался.

– Ладно, – проворчал он, когда Риви уже устала переступать с ноги на ногу. – Иди уже. У секретаря попроси направление в общежитие, думаю, она уже все подготовила.

Риви покорно кивнула.

Потом пришлось потоптаться рядом с его секретаршей, которая тоже как-то странновато смотрела, после чего выдала направление с такой радостной улыбкой, словно это направление на самом деле было в те места, где нехорошие люди отбывают наказание после смерти. Ага, если не успели стать призраками. Призракам в этом плане как-то попроще – хочешь, вреди потомкам, не хочешь вредить, помогай.

И Риви была уверена, что готова к любым сюрпризам в том общежитии. Даже к тому, что ее поселили на чердаке, где и так уже живет колония летучих мышей. Это сейчас ей не казалось проблемой. Проблемой было то, что через пару дней нужно будет придти и узнать, кого же «добрый» магистр Варну назначил руководителем аспирантуры. А как на это решение повлиять, Риви даже не представляла. Но отлично понимала, что, если придет заранее и попытается уговаривать на Яфина, именно его в руководители она не получит. Потому что магистр все еще надеется как-то от нее избавиться, уверенный, что именно подобная экзотика в школе обязательно разозлит его ревнивую жену.

Странная у него жена в общем.

А дар, который должен был помочь убеждать, почему-то молчал и делал вид, что его и вовсе нет. Риви его не ощущала. Он в последний раз себя проявлял, когда пришлось изображать уборку в лаборатории магистра Лески. Да и там Риви не сразу это поняла. Потому что проявился в одной фразе, благодаря которой боевая Мельша не полезла повторно в драку. Хотя до этого именно такая фраза ее и раззадоривала.

Дар у Риви был своенравный. И на что рассчитывали те, кто решил именно ее отправить убеждать Яфина, девушка в данный момент представляла весьма смутно.

– На мое женское обаяние, наверное, – проворчала Риви. – Которое проявляет себя еще реже, чем дар.

Комендантша женского общежития смотрела на Риви не менее странно, чем секретарша магистра Варну. Потом она хмыкнула. Потом просто махнула рукой себе за спину, проворчав: «триста пять на третьем этаже в углу». А когда Риви уже шла к лестнице, задумчиво добавила, что в дверь надо стучать, обязательно, а то там соседка нервная слегка.

Риви заподозрила, что не слегка. И что именно с помощью той соседки магистр решил избавиться от неудобной для себя аспирантки.

– Может ему от жены проще избавиться будет? – проворчала Риви. – Может ему в этом деле какая-то помощь нужна? Вот возьму, выращу кустик…

А потом она вспомнила, что про традиционные кустики своей семьи уже рассказала, так что несложно будет ее заподозрить, и загрустила. Поспешила она с этим рассказом.

Грустя, Риви поднялась на третий этаж. В самом дальнем углу нашла дверь, на которую криво была приколочена табличка с номером триста пять, а чуть ниже чем-то накарябано: «соблюдайте вежливость, потому что не отвечаю». За что и кто не отвечает почему-то не объяснялось, наверное, писать дальше было лень, ну или совесть не позволила и дальше сдирать с двери краску.

Стучать в дверь Риви почему-то совсем не хотелось. А хотелось развернуться и тихо уйти. Почему-то. И в целом эта дверь, если верить ощущениям, очень уж выделялась на фоне остального общежития. В целом женское общежитие было вполне приличным местом. Светлым, чистым, приятно пахнущим. Даже девушки, которые попались на пути, были спокойны, улыбчивы и настраивали на мирный лад. А тут дверь. С надписью словно чьим-то когтем оставленной. И думай, что хочешь.

– Или он меня сюда послал в расчете, что я впечатлюсь и предпочту сбежать, не выясняя, что же эта надпись скрывает. А на самом деле, там вообще никого нет, – тихо сказала Риви, потом глубоко вдохнула и, следуя совету комендантши, постучала. Громко и ритмично.

Стук, казалось, разнесся по всему этажу.

За дверью что-то упало, кто-то, судя по тону, выругался, а потом она резко распахнулась, Риви бесцеремонно схватили за руку и втащили в комнату.

– Так, ты не Валирка, – сказала хватальщица, рассмотрев свой улов. – И с ушами у тебя что-то не то.

– Я Риви, меня отправили здесь жить, – сказала гостья с соседнего материка, отцепив странную девушку от своей руки и инстинктивно поправив в волосы.

А девушка действительно была странная.

Она была пронзительно-рыжей. Настолько рыжей, что казалось, такого цвета вообще не может быть в природе и волосы она выкрасила какой-то дрянью для большего эффекта. А эффект в сочетании с ее неожиданно смуглой кожей и светлыми глазами был сногсшибательный. И у девушки хотелось спросить, не богиня ли она случайно, за какими-то зелеными лягушками забредшая в эту школу.

– Жить? – удивилась яркая девушка. – О, так это ты та экзотика, которую магистр Варну пообещал собрать в одном месте, а потом закрыть, чтобы не разбредалась? Я, кстати, Вирта. И я его личный враг. Как он пытался меня завалить в прошлом году, прямо вспомнить приятно, его даже магистр Ольшан начал одергивать, напоминая, что он задает мне вопросы по темам, которые мы будем учить на последнем курсе. А все почему? А все потому, что его жена – форменная дура. Не у магистра Ольшана, у магистра Ольшана она милейшая женщина, тоже магистр, правда, лекарка, почти без дара, но умнющая. Она меня восхищает. А у магистра Варну – дура. И зачем она ему понадобилась? Ну, раскрасавица, конечно, но других достоинств у нее нет. Даже денег нет, я узнавала. Она, кстати, тоже училась в нашей школе. И теперь, наверное, всех подозревает в том, что провернула сама.

– Ага, – только и смогла сказать на эти чудесные новости Риви.

– Ты проходи. Твоя сторона – правая. Из шкафа можешь все выбросить. Тут раньше жила какая-то очень богатая особа и оставила свои вышедшие из моды шмотки. То ли домой тащить было лень, то ли решила, что кому-то они могут и пригодиться. Мало ли что было у нее в голове.

Риви послушно прошла, потому что сопротивляться этому рыжему урагану было невозможно, и первым, что она увидела, было бревно. Здоровенное бревно, стоявшее между кроватью и шкафом с левой стороны. Как-то там, видимо, закрепленное. И, да, бревно само по себе в небольшой комнате было, мягко говоря, неуместным, но это ерунда. Гораздо больше Риви впечатлило то, что это бревно было изодрано и исполосовано. Похоже, когтями.

– Это моя когтеточка, – со странной гордостью сказала Вирта, заметив интерес соседки к бревну. – Чего мне стоило ее сюда затащить… При помощи левитации, которая у меня так себе. Хорошо нашелся мастер в этом деле, помочь предложил, хотя я занималась перетаскиванием когтеточки ночью. Потому что Хабка точно не разрешила бы, увидь она этот цирк днем. А потом только рукой махнула и велела выбросить пакость, когда буду уезжать. С ней вообще можно договориться, особенно если не наглеть и вовремя признавать вину.

– Ты… – несколько пришибленно произнесла Риви, начав подозревать, что Вирта и Новал еще одни потерянные в детстве брат и сестра. Вон как болтливостью похожи. И улыбчивостью еще.

– Я оборотень, – гордо сказала девушка. – Клановый, не беспокойся. Да и когтеточка у меня есть. Я, когда нервничаю, превращаюсь в кошку и деру ее. Очень помогает.

– Ага, – только и смогла сказать Риви.

А может она не доживет до того момента, как надо будет идти и узнавать кто же там стал руководителем аспирантуры? Может все решится гораздо раньше, например, соседка во сне загрызет и никаких проблем не останется.

И, если честно, Риви очень захотелось признать поражение и попроситься домой. Но вместо этого она перенесла вещи. Потом сумела найти Яфина и даже намекнуть ему на то, что желает быть его аспирантом. И во время этого разговора кто-то старательно сверлил взглядом спину Риви. Кто-то, смотревший в окно. Хорошо хоть очередной драки за природника после этого не случилось, наверное, смотрела там не его очередная поклонница.

А намека Яфин не понял. Или вид сделал. И те самые зеленые лягушки, которые мешают спать тетушке Шанес, только и знают, как он на самом деле отреагировал. А говорить прямо Риви все-таки не решилась. Потому что если откажет прямо, то искать к нему окольные пути будет уже попросту глупо.

Впрочем, эти окольные пути так и не нашлись, хотя Риви старалась. Даже о своей странной соседке практически забыв на пару дней, попросту выбросив ее, точнее, проблемы, которые она способна доставить, из головы. Разобраться в оборотнях с их когтеточками можно и позже.

А потом времени не осталось, и печальная гостья с соседнего материка побрела к магистру Варну, узнавать, кем же он решил ее облагодетельствовать.

И нет, Риви, даже убедившись, что персональным учителем будет вовсе не Яфин, сдаваться не собиралась. Придется опять искать к нему какие-то другие пути. Чем-то заинтересовывать. Как-то быть рядом, наплевав на его проклятье и возможные последствия. В конце концов, он ведь весьма интересный мужчина, а на разных дочек купца – наплевать. Что делать с ними, она тоже обязательно придумает. Дар на них натренирует. Они еще у нее с ладони будут есть!

Риви представила Мельшу, кушающую у нее из ладони и невольно хихикнула.

И секретарша магистра Варну посмотрела на нее очень странно. Словно в чем-то подозревала. В безумии, например. И Риви бы даже не удивилась, если бы она тут же бросилась предупреждать магистра о своих подозрениях. Но секретарь осталась на своем месте, разрешив заходить.

Магистр Варну на этот раз встретил Риви столь широкой улыбкой, что девушке даже захотелось выпрыгнуть обратно к секретарше и попросить у нее помощи.

– Так, – сказал он.

– Так? – зачем-то переспросила Риви.

– Так, – подтвердил магистр. – Так, я все-таки выбрал вам отличного руководителя, и он даже не сопротивлялся, на что я вовсе не рассчитывал…

– Да? – удивилась Риви. Почему кто-то должен сопротивляться, если ему предлагают в ученицы девушку с соседнего материка, сумевшую запросто сдать местные экзамены? Это, как минимум, говорит о ее уме.

– Да, – опять подтвердил магистр. – Он, конечно, личность занятая. Привык работать в одиночку, только изредка входил в группы… Но ему пора вручить ученика. Думаю, даже если в следующем году тот его толковый студентус надумает идти в аспиранты, а не отправится искать приключения, вы им не помешаете.

– О, – сказала Риви, начиная подозревать что-то смутное, но не шибко приятное. Например, что ее руководителем будет какая-то природница, у которой тайный роман с тем самым толковым студентусом. И вот в их компании она точно будет лишней. А то, что этого магистра Варну упорно называет «он», так это просто усыпляет бдительность. Непонятно только зачем. Риви не представляла, как будет отказываться от этой чести и понимала, что отказ не лучшая идея.

– А еще он симпатичный и вам, думаю, понравился, – повысив голос, добавил магистр Варну.

– О, – повторилась Риви.

А может это зав. аспирантурой незаметно для своей секретарши сошел с ума.

– Да, – опять сказал магистр и вкрадчиво спросил. – Яфин Ласс ведь вам понравился?

– О?! – не поверила своему счастью Риви. Неужели все так просто? Неужели нерешаемые проблемы могут просто взять и решиться самостоятельно?

А потом она сделала самую большую глупость в своей жизни – излучая радость и облегчение шагнула к магистру, чтобы его поблагодарить. Просто не было сил сдерживать эмоции. Или это дар столь не вовремя проснулся и подтолкнул. Потом Риви так и не разобралась, что за странный порыв это был.

Но в тот момент она шагнула, успела едва наклониться к столу, сама не зная, что будет говорить, и получила по голове подносом с чашками и чаем.