Atomic Heart. Предыстория «Предприятия 3826»

14 февраля 1951 г. Москва, Кремль, рабочий кабинет Сталина, секретное совещание

Сидящий во главе длинного совещательного стола Сталин ещё раз обвёл всех присутствующих суровым взглядом, задержавшись на Сеченове, и молча кивнул Молотову. Тот поспешил коснуться пальцем сенсорной панели пульта управления кабинетной электроникой, встроенного в поверхность стола, и свет в кабинете погас, сменяясь вспыхивающим настенным экраном. На экране транслировалась запись обращения президента США к американской нации, сделанная восьмого марта сего года. За минувшие дни речь американского президента была тщательно изучена дважды, но раз Сталин пожелал включить этот отрывок — значит, он нашёл некий способ противодействия американцам.

Эту догадку тем более подтверждает факт присутствия на закрытом правительственном собрании Сеченова. Коба задумал что-то глобальное. Вопрос лишь в том, чья это была идея — его или Сеченова? И во взглядах остальных Молотов видел тот же вопрос. Это Сталин решил предпринять нечто, для чего требуется научный подход, или же Сеченов обрёл на вождя народов так много влияния, что Коба теперь включает этого яйцеголового выскочку в команду старых партийцев, проверенных временем? Недаром сегодня здесь собрался минимум действующих лиц, только самые приближённые к Сталину фигуры. Выходит, среди них появился ещё один конкурент по политической борьбе?

Тем временем на экране президент США вещал со свойственным американцам пафосом в интонациях:

«…И я с гордостью сообщаю гражданам великих Соединённых Штатов о запуске нашей первой атомной электростанции! Эта АЭС полностью, от первых чертежей и до мощных реакторов, разработана американскими учёными!»

Речь президента прервалась бурными аплодисментами, а затем он продолжил:

«Однако это лишь первый шаг. Леди и джентльмены! Сегодня мы открываем программу „Энергия для всех“ — уникальный суперпроект, благодаря которому на территории США будут построены пятьдесят атомных электростанций. Мы создадим атомное сердце страны, которое обеспечит её настолько дешёвым электричеством, что каждый гражданин сможет потреблять его в неограниченном количестве! Вы только представьте себе этот уровень жизни! Кто-то, возможно, скажет, что это фантастика, что это нереально, потому что потребуется десятки лет и огромные средства, которых у нас нет! Но я отвечу: это реально! Это вполне возможно, и мы сделаем это! Нашей великой нации не в первый раз приходится мобилизовывать все…»

Сталин кивнул, Молотов прервал трансляцию и зажёг в кабинете свет.

— Партия, — после восклицаний американского президента тихий голос Сталина казался ещё тише, но отлично был слышен в любом уголке кабинета, акустика которого специально была подогнана под особенности негромкого голоса вождя, — собрала вас сегодня, товарищи, чтобы обсудить смысл слов, прозвучавших на этой записи из уст предводителя наших врагов. США задумали строительство пятидесяти АЭС, но это лишь вершина айсберга. Как наши разведчики сообщают, что программа «Энергия для всех» является прикрытием строительства подземных шахт для запуска ядерных ракет и размещения стратегических бомбардировщиков с атомными бомбами на борту. Всё это делается для того, чтобы уничтожить нашу Родину.

Вождь народов сделал паузу и по обыкновению скользнул взглядом по каждому из присутствующих, словно хотел прочитать их мысли и уличить в нелояльности.

— Советский народ не будет сидеть сложа руки и ждать, когда враги окрепнут и наберут силу. Мы не позволим им спрятать ядерное оружие туда, где мы не сможем достать его ударами с орбиты. Советская наука предлагает партии способ разделаться с врагами коммунизма раз и навсегда. Товарищ Сеченов, огласите подробности.

Молотов мысленно выругался. Значит, всё-таки Сеченов. Это его идея, и Коба за неё ухватился. Плохой знак. Теперь придётся искать средство, как обломать этому выскочке прорезавшиеся зубы.

— Кхм… — Сеченов явно чувствовал себя неуютно среди партийной и государственной элиты. — Наше предложение заключается в следующем… Как известно, экономика США выстроена по капиталистическим принципам свободной торговли… То есть я хочу сказать, что все эти пятьдесят АЭС американцы не будут строить силами госкомпаний. Правительство США заключит ряд договоров с частными строительными фирмами. В том числе и на строительство пусковых шахт для ядерных ракет и подземных аэродромов. Строить всё это будет частный бизнес, а частный бизнес в первую очередь интересует прибыль. Превысить сумму госконтракта у них вряд ли получится, зато за возможность серьёзно сократить издержки и себестоимость они ухватятся двумя руками.

Учёный замолчал, блуждая вопросительным взглядом по слушающим его власть имущим, и поспешил продолжить:

— Мы предлагаем дать им такую возможность! Как известно, США — это единственная страна в мире, сопротивляющаяся поставкам советских гражданских роботов. Гражданам и организациям Соединённых Штатов запрещено покупать наших роботов, так гласит американский закон. Поэтому мы предлагаем поставлять им наших роботов бесплатно. Если предположить, что ООН признает советских гражданских роботов продукцией гуманитарного назначения, то американские компании смогут завозить их безо всякой оплаты, по цене себестоимости доставки. Это колоссальная экономия на рабочей силе. Наши роботы заменят живых рабочих на американских стройках, и это обойдётся капиталистическому бизнесу в гроши, в сравнении с оплатой живых рабочих, да и в сравнении с чем угодно!

Сеченов увидел непонимание в глазах слушателей и поспешил добавить:

— Мы тщательно просчитали финансовую модель предлагаемой схемы! Советский Союз будет отдавать всему миру роботов бесплатно, но сервисное, техническое и инженерное обслуживание по-прежнему будут производиться за деньги! Наши доходы существенно снизятся, но СССР всё равно остаётся в прибыли, причём достаточно солидной!

— То есть мы, — многозначительно произнёс Молотов, — своими руками построим для США их АЭС и шахты для ядерных ракет, которые потом полетят в нас. Я правильно вас понял, товарищ Сеченов?

— Отчасти, — Сеченов вздохнул, — впрочем, как всегда. С вашего позволения, я закончу: да, мы поставим США своих роботов бесплатно. Капиталисты не смогут устоять перед таким соблазном. Ещё Карл Маркс сказал, что «нет такого преступления, на которое не пошёл бы бизнес ради трёхсот процентов прибыли». США возьмут наших бесплатных роботов и задействуют их везде, в том числе на строительстве АЭС и ядерных шахт. Поэтому мы с самого начала будем знать точно, что и где они строят. И когда программа «Энергия для всех» будет запущена, в решающий час мы отдадим нашим роботам приказ, и они захватят это атомное сердце США изнутри. Советский Союз получит всю энергетику и ядерный арсенал Соединённых Штатов.

Молотов молча стерпел оскорбление. Как только представится возможность, он припомнит это Сеченову. Пока же выгодней сделать вид, что слова яйцеголового выскочки его нисколько не задели. Несомненно, Берию этот выпад порадовал. То-то он взял ход беседы в свои руки.

— Насколько ваше предложение оправданно? — поинтересовался председатель КГБ. — Допустим, американцы взяли наших строительных роботов и принялись рыть свои ядерные шахты. Первое, что они сделают, это разберут роботов и убедятся, что внутри нет никаких жучков, маячков и скрытого вооружения. Второе, что они сделают, это удалят наше программное обеспечение и заменят его на собственное, и наши роботы станут их роботами. И что мы выиграли?

— Всё, — коротко ответил Сеченов. — Мы именно на это и рассчитываем. Нам совершенно не нужны ни шпионские жучки, ни тайные радиопередатчики с оружием, ни программное обеспечение. Пусть американцы меняют это как им заблагорассудится. Всё, что действительно делает наших роботов уникальными, это сплавы, из которых они состоят, и полимеры, являющиеся частью технической конструкции кибернетических механизмов. Без полимеров роботы полностью теряют работоспособность и превращаются в металлический лом. Американцы вслед за нашими постоянными клиентами быстро поймут, что удалить из робота полимеры — означает сломать его без возможности восстановления. Поэтому после нескольких печальных экспериментов они оставят полимеры в покое. Всё это мы уже проходили на примере первых поставок в другие страны.

— То есть наши роботы управляются через полимеры? — нахмурился Молотов. — Почему вы скрыли этот факт от партии и правительства?

— Я не скрывал. — Сеченов глядел на Молотова взглядом святого великомученика. — Ваша Особая комиссия получала от меня исчерпывающие по своим подробностям секретные отчёты.

— Понять их никто не смог! — отрезал Молотов.

— Разве это моя вина? — парировал Сеченов. Он окинул взглядом ухмыляющихся партийных бонз и посмотрел на Сталина. — Я считаю, что это показатель! Если даже сам товарищ Молотов не сумел проникнуть в тайны полимеров, то для США эта задача является невыполнимой в принципе. Потому что никаких формул и объяснений мы им давать не собираемся. А без формул и схем они с тайной полимеров не разберутся. Иначе бы давно разобрались, мы ведь продаём роботов их союзникам. Глупо думать, что их учёные не разбирали наши кибермеханизмы пару-другую тысяч раз. Для них это техническая жидкость, совмещающая в себе свойства гидравлики и усилителя радиосигналов. Вещь уникальная и невоспроизводимая, но не более того. И если никто не скажет им обратное, то и подозрений не возникнет.

— Знали бы вы, товарищ Сеченов, — усмехнулся Берия, — сколько особых тайн хранят стены этого кабинета! И ни одна из них не покинула эти стены, как вы помните. Это вопрос жизни и смерти, с ним не шутят! Однако я понял, что в нужную секунду ваши роботы получат приказ захватить атомное сердце американцев. Но как они его выполнят без оружия?

— При помощи подручных средств и рукопашного боя, — объяснил учёный. — Роботы стальные, уничтожить их не так просто. Гораздо сложней, чем поразить живого солдата. В то же время удар, нанесённый стальной рукой, оборудованной гидравлическими усилителями, может убить человека сразу, если удачно попадёт. А если неудачно, то ничто не мешает роботу ударить дважды, трижды или сколько потребуется! В крайнем случае робот может взять в руки подручные средства или применить в качестве оружия собственные узлы и агрегаты, если таковые у него имеются. Например, бур для сверления стен, пила для обрезки деревьев, сварочный аппарат для строительных работ и тому подобное — всё это может стать оружием. При этом внешне робот не будет иметь никаких признаков двойного назначения. Мы воплотим в этом концепцию человека: двое людей, один из которых матёрый убийца, а второй сентиментальный поэт, внешне имеют одинаковые отличительные признаки — у обоих руки, ноги и голова. У США не окажется ни малейшей возможности доказать, что наши гражданские роботы имеют военное назначение. Потому что у данных роботов не будет ничего военного. Могу ответить на другие вопросы, если таковые имеются!

Полчаса присутствующие расспрашивали Сеченова о деталях, лишь Молотов молча поглядывал на Сталина. Коба уже всё решил, это видно, опять этот его взгляд… Но на этот раз, надо признать, предложение Сеченова было действительно уникальным. Двойного оскорбления Молотов ему не простит, но проект этот необходимо продвигать в качестве первоочередного. Впрочем, это понимали все. В конце концов голосование за прошло единогласно, и Сталин подвёл итог:

— Партия предоставит вам все необходимые полномочия, товарищ Сеченов. Есть мнение, что проект необходимо назвать «Атомное сердце», это название подходит как нельзя лучше. Одним из важнейших приоритетов партия видит сохранение абсолютной секретности. Кто ещё знает о проекте, кроме здесь присутствующих?

— Академик Челомей, профессоры Захаров и Лебедев, которые участвовали в разработке, — ответил гениальный учёный. — Командир отряда «Аргентум» подполковник Кузнецов, он консультировал нас по отдельным нюансам рукопашного боя. Сначала мы хотели обойтись без военных, но роботы дрались довольно нелепо, и для адаптации хотя бы некоторых прикладных аспектов потребовалась консультация специалиста. Больше никто не в курсе.

— Пусть так и остаётся. — Сталин вперил в него испытующий взгляд и перевёл его на Берию. — Товарищ Берия, проследите за этим с особой тщательностью.

— Слушаюсь, товарищ Сталин! — с готовностью отрапортовал Берия, бросая на Молотова косой взгляд.

«Ну-ну», — Молотов мысленно покачал головой. Вряд ли Коба отдаст такой проект в одни руки. Сейчас он разделит контроль на несколько частей. Вопрос: на сколько именно?

— Партия считает, что КГБ справится с задачей обеспечения безопасности проекта «Атомное сердце», — продолжил вождь народов. — Поэтому назначает главой проекта товарища Сеченова. Председателем ревизионной комиссии, в обязанности которой будет входить проверка эффективности работы советских учёных, назначается товарищ Молотов. Чтобы исключить однобокость взглядов, вердикт ревизионной комиссии должен быть тщательно изучен и одобрен товарищем Хрущёвым. Все мы делаем одно общее дело, товарищи коммунисты, поэтому партия ожидает от вас сплочённости и решительности! — Сталин вновь окинул всех внимательным взглядом и поднял руку. — Кто за?

Вернувшись на борт «Икара», Сеченов хотел немедленно подняться к себе в лабораторию, но сделать этого сразу не получилось. В холле сталинской высотки «Челомея» его встретил целый научный консилиум, собирающийся для рассмотрения новых изобретений и улучшений. Консилиум проводился ежемесячно, пропускать такое Сеченов не любил, поэтому работу в лаборатории пришлось отложить. Участники консилиума переместились в конструкторско-экспериментальное бюро и почти пять часов моделировали то или иное рацпредложение, чтобы понять, имеет ли оно смысл. В итоге, после того как зёрна были отсеяны от плевел, осталось лишь два действительно уникальных нововведения.

Одним из них был проект теплицы, разработанный группой талантливой молодёжи, учениками академика Вавилова. Портативное климатическое пространство брало за основу гидропонику и представляло собой полноценную аграрную платформу, способную имитировать реальную экосистему. Сам Вавилов не скрывал гордости за учеников и уже работал над мелкими усовершенствованиями их творения, планируя включить в алгоритм работы теплицы микродронов, которые имели бы возможность в случае необходимости проводить культивируемым растениям генетическую коррекцию и дополнительное адресное питание.

— Предлагаю назвать эту серию «Адлер»! — Вавилов быстрыми движениями стилуса набирал на сенсорном экране своего электронного рабочего места цепь генетических формул. — Очень символично, на мой взгляд!

В итоге серия была занесена в реестр промышленных испытаний под этим наименованием. Вторым, несомненно, серьёзным проектом оказалась новая архитектура программного алгоритма передачи крупных объёмов данных в системе «Коллектив 1.0», разработанная молодым инженером Виктором Петровым. В первую минуту Сеченов даже подумал, что это кто-то из сотрудников профессора Лебедева из АПО, но оказалось, что Петров попал на консилиум по рекомендации Штокхаузена.

— Очень перспективное рацпредложение. — Академик Челомей с интересом изучал программный код Петрова. — Довольно компактное решение, улучшающее наш прежний алгоритм на 10 процентов.

— Прежний алгоритм тоже написал я! — не без гордости сообщил Петров. — Но его ввели в эксплуатацию как продукт общей работы всего отдела. Однако я могу доказать своё авторство!

— Можете не доказывать, Виктор Васильевич. — Челомей указал на ещё один массив программного кода, выведенного на соседний монитор. — Я вижу несомненное сходство в обоих этих решениях. — Он обернулся к Сеченову: — Дмитрий Сергеевич, я предлагаю забрать инженера Петрова в наш комплекс. Работа для него тут найдётся. Если ему удастся отшлифовать этот алгоритм, выигрыш во времени при беспроводной передаче больших объёмов данных будет значительным.

— Не возражаю, Аркадий Михайлович, — согласился Сеченов. — Товарищ Штокхаузен! Оформите перевод товарища Петрова из Театра имени Плисецкой в комплекс «Челомей», в лабораторию экспериментальных проектов.

Надетая на ушную раковину гарнитура персональной связи почти беззвучно завибрировала сигналом экстренного вызова, и Сеченов встал с кресла:

— На этом, дорогие товарищи и коллеги, я вынужден вас покинуть, не то график экспериментов окончательно сгорит. По всем организационным вопросам обращайтесь к товарищу Штокхаузену.

Он посмотрел на своего помощника:

— Михаэль, я буду у себя в лаборатории. Беспокоить только в самом крайнем случае.

— Я вас понял, Дмитрий Сергеевич, — кивнул Штокхаузен. — Я всё организую, не беспокойтесь. Полный отчёт будет у вас завтра к восьми утра.

Сеченов покинул помещение конструкторско-экспериментального бюро и поспешил на верхний сектор сталинской высотки «Челомея», где располагалось его собственное научное хозяйство. Добравшись до лаборатории, он ввёл личный код на электронной панели системы контроля доступа и торопливо вошёл внутрь. Первым, что он увидел, был Захаров, неподвижно лежащий возле лабораторной ванны с экспериментальным нейрополимером. Над ним склонилась Филатова со шприцем в руке, рядом с ней лежала раскрытая медицинская аптечка экстренной помощи.

— Что случилось? — Сеченов бросился к ним.

— Я точно не поняла. — Филатова сделала Захарову инъекцию. — У него шок! Он работал с опытным образцом напрямую, погрузив руки в ванну. И вдруг энцефалограф резко зашкалило, Харитон Радеонович выдернул руки из опытного образца и рухнул! Я сразу же послала вам экстренный вызов и бросилась за аптечкой. Нужно доставить его в реанимационное отделение.

— Это за стеной! — подскочил Сеченов. — Я вызову киберсанитаров с носилками.

— Не нужно… — вяло произнёс Захаров, открывая глаза. — Мне уже лучше…

Он зажмурился и потёр глаза руками. Его мутный взгляд прояснился, и Харитон, опираясь на руку Сеченова, принял сидячее положение.

— Голова немного кружится, — посетовал он. — А в целом всё в порядке. Пожалуй, нам стоит создать медицинского робота для таких экспериментов. Чтобы был рядом, когда в лаборатории работает лишь один человек.

— Что произошло? — Сеченов с Филатовой не сводили с Захарова полных тревоги взглядов. — У тебя интоксикация? Образец токсичен?

— Не совсем, — Харитон потряс головой. — Точнее, совсем нет. Образец не токсичен. В химическом плане он безвреден. Но есть другая проблема: соединяясь с нейрополимером, ты становишься частью Массива, и в тебя устремляется вся информация, в нём имеющаяся. Наш опытный образец невелик, и я не сразу это понял. Всё, что есть в его информационной ёмкости, мы с тобой закладывали сами в порядке эксперимента. Когда я соединился с ним, то оказался посреди информации, которую знал. Поэтому не сообразил, что получаю её заново. У Массива принцип сообщающихся сосудов: подключишь к общей ёмкости пустой объём, и он тотчас заполняется. Массив как бы расширяется за счёт этого, и его суммарная ёмкость растёт.

— Скорость входящего потока была слишком велика? — предположил Сеченов. — Мозг не выдержал?

— И скорость велика, и объём поступающих данных слишком большой. — Захаров потёр виски. — Сознание не справилось с обработкой входящей информации и отключилось. А ведь это всего лишь несколько литров образца! Если бы это был настоящий Массив, дело закончилось бы кровоизлиянием в мозг.

— Значит, подключаться к нейрополимеру нельзя! — воскликнула Филатова.

— Напрямую — точно не стоит. — Захаров опёрся на руку Сеченова и поднялся на ноги. — Но способ есть, и он прост: человеку требуется своего рода соединительный коннектор. Совсем небольшой объём специального подвида нейрополимера, устанавливающий контакт с мозгом, а затем с Массивом. Вся информация будет поступать через этот коннектор с безопасной скоростью. Это будет медленнее, чем напрямую, зато безвредно.

— Продумать структуру такого коннектора вполне возможно. — Сеченов на секунду задумался. — Он будет действительно невелик: пару кубиков объёмом. Для его установки окажется достаточно одной инъекции. Дальше нейрополимер сам установит контакт с мозгом и сольётся с ним впоследствии. Но раз мы устанавливаем в мозг человека коннектор…

Он нахмурился, и Захаров, криво усмехнувшись, подхватил:

— Угу. Через коннектор можно воздействовать на носителя изнутри Массива. Если обладать полномочиями. Тот, кто владеет Массивом, сможет командовать любыми его звеньями, как «Узел» или «Гриф» командуют роботами.

— Но… — Филатова опешила. — Это же означает, что людей лишат собственной воли!

— Не лишат! — решительно заявил Сеченов. — Никто не сможет! Мы никому не позволим! Никто не получит особых полномочий! Никто даже не будет знать, что они существуют. Все будут являться равными. Это будет единый коллектив! «Коллектив 2.0», единая сеть людей и роботов! И в ней будет всего два уровня: робот и человек. Первый будет подчиняться последнему. Роботы будут выполнять тяжёлый и изнурительный труд: добывать, строить, выращивать. Люди наконец-то окажутся свободными от всего этого. И смогут сконцентрироваться на своём эволюционном предназначении. На науке! Именно наука, высокая — нет! — высочайшая наука есть истинное эволюционное предназначение человека! Ибо человеку дан сложнейший мозг и уникальный разум. Более такого сочетания нет ни у кого на планете! Люди смогут сконцентрироваться на раскрытии тайн Вселенной и познании законов мироздания. Каждый участник коллектива будет гением сам по себе, ибо в его распоряжении окажутся все знания мира, накопленные современной наукой. И таких гениев будет миллиарды! Всё население планеты! Вы только представьте, какие открытия будет способен совершить такой научный коллектив! Вот что такое «Коллектив 2.0»! И никак иначе!

— Моя мечта! — в голосе Филатовой действительно звучали мечтательные нотки. — Нет войн, бедности, голода, бездельников, тунеядцев и зажравшихся царьков всех мастей… Человек красив и благороден душой, телом, мыслями и стремлениями! Мы постигаем таинства Природы, совершаем великие открытия, а после трудного, но увлекательного научного дня отправляемся на прогулку по кольцам Юпитера на изящной космической яхте с букетом восхитительно прекрасных белоснежных орхидей, выращенных под нежно-голубым небом Венеры…

— Ваша мечта вполне осуществима, Лариса Андреевна, — заявил Сеченов. — Мы на пороге великих свершений! Не знаю, успеем ли мы вырастить орхидеи на Венере, но на космическое свидание на межпланетной яхте вы точно отправитесь!

— Боюсь, что к тому времени мне будет уже не до свиданий, — смутилась Филатова. — Возраст уже не тот. Мне сейчас двадцать восемь, но окружающие дают тридцать пять… Я постоянно оперирую или работаю с микроскопами… мимических морщин стало слишком много, и сутулюсь всё чаще…

Она окончательно стушевалась и замолчала, поправляя лацкан лабораторного халата, надетого поверх научного комбинезона «Предприятия 3826».

— Кстати! — Сеченов остановился. — Как удачно, что об этом зашла речь. Лариса Андреевна, зайдите завтра в полдень ко мне в медицинскую лабораторию. Я апробирую на вас новый полимерный реставратор кожных покровов. Самая свежая наша разработка в этой области, я испытывал её на отряде «Аргентум»: убирал шрамы, ожоги и келоидные рубцы. На них реставратор работает очень хорошо, но это люди военные, у них очень мощная иммунная система и высокий порог восстанавливаемости организма. Пришла пора проверить действие препарата на простом советском человеке. Если, конечно, вас это не пугает.

— Испугаться участия в научном эксперименте?! — вскинулась Филатова. — Я?!

Она гордо подняла голову.

— Никогда! Где тот кибернетический лев, которому я должна сунуть голову в пасть?

— Превосходно, — улыбнулся Сеченов, — жду вас завтра в полдень.

Он обернулся к Захарову.

— Нам необходимо продумать способ безопасного нейропрограммирования Массива. После своего создания Массив будет пуст, его придётся заполнять информацией, и медленный коннектор здесь мало чем поможет. Тут требуется другое устройство, позволяющее работать со скоростью мысли.

— Тот же коннектор, только большой. — Захаров потёр виски. — Килограмм сто. Масса центрального коннектора должна превышать массу головного мозга главного оператора минимум в пятьдесят раз, тогда скорость передачи будет максимальна. Но процесс соединения оператора с централью должен быть односторонним, без обратного эффекта.

— То есть нужно вырастить из нейрополимера копию человека, чтобы сама передвигалась за оператором, — сделал вывод Сеченов. — И заполнять её информацией по мере роста. Нужно устройство, усиливающее нейроактивность мозга… Надо будет этим заняться… Эх…

Он сокрушённо покачал головой.

— Где взять столько времени? Почему на Земле не венерианские сутки…

— Это чтобы от голода не умереть, заработавшись в лаборатории, — объяснил Захаров. — Так, друзья мои, я вас покину на часок. Пора кошку кормить, да и самому пообедать. И вам бы, кстати, тоже не помешало!