Артефакты моих страхов

Глава 13

Хлоя Карго.

Приятный мужчина. Ровесник господину Ярису, но отлично выглядит. А самое главное через дней десять он уедет на родину. Главное, чтобы получилось. Но хоть он и притягательный, и симпатичный, я все еще медлю и не приглашаю его к себе.

А сегодня и вовсе эта магическая атака. Странная какая-то, да и стражи выглядели больше удивленными, чем готовыми к защите.

— Все с ним будет хорошо, леди Карго. — Произнес Мак, один из стражников, не отпуская мой локоть всю дорогу, как будто я могла выпрыгнуть.

— Что это, вообще, было?

— Мы разбираемся.

И так это произнес, что сразу стало понятно, разбираться не в чем. Они все поняли с самого начала. Да я бы это и атакой не назвала. Просто мощное магическое давление, которое похоже шарахнуло концентрированно только по Тайрису…

Харз, он замечательный кандидат! И господин Ярис, хоть и качал неодобрительно головой на мой план, но за Тайриса поручился. Они всю Академию вместе прошли! Маркус доверял Тайрису, как делец может доверять дельцу, а это о чем-то да говорит! И тут вдруг это…

Магическая защита вдруг задрожала, выбивая все мысли о шанхарце и будущем, и я потянулась к опоясывающей поместье защитной паутине. И уже спустя несколько мгновений чуть не выпала в осадок, ощущая, как моя собственная защитная сеть, как живое существо с каким-то наслаждением пропитывается чужой силой. Миг, и передо мной, прямо на кухне, открывается портал, каким-то образом просочившийся через мою защиту!

Кесарь спокойно шагнул на кухню и как-то по-звериному опустил голову к плечу. Вся рубашка пропитана кровью, взгляд безумный.

Я попятилась:

— Что произошло?

Мне хотелось знать, что с лордом, и как он попал в мой дом, но получилось только тихо вытолкнуть из себя эти два слова.

— Моя сила признала тебя.

Голос хриплый, надрывный.

По моему телу прошла дрожь, от чего-то стало не хватать воздуха.

— Что это значит?

— Слияние сил. В некоторых древних родах все еще проявляется. Не знал, что мне это присуще.

И шаг в мою сторону.

Стол.

Ожидаемо.

Столько пятиться — значит непременно во что-то упереться.

Сжимаю столешницу руками, а сердце, кажется, пропускает удар.

Ведь он наступает медленно, но неустанно. Знает, стервец, что никуда я от него не денусь. Зачем ему какие-то «нет» с моей стороны? Он в силу своего происхождения и положения знает иное…

Слышит и стук моего сердца, видит расширенный зрачок, дрожь рук и судорожный вдох… И при этом хочет верить, что это не от страха.

Мне бы самой не мешало понять от чего так.

Каков мой выбор?

Его рука касается моей щеки и, кажется, я задерживаю дыхание.

— Упрямая девчонка… — Его шепот вызывает бег мурашек. — Если это страх, то это поистине оскорбительно!

А это, действительно страх. Страх самой себя.

Его вторая рука сжимает мою талию, как будто боясь, что исчезну, каким-то образом просочусь через кухонный стол и ему снова придется достигать меня, тянуться…

— Нет. — Тихо произношу я, когда его губы оказываются в нескольких сантиметрах от моих. — Нет.

Распахиваются окна, поднимается ветер такой силы, что я зажмуриваю глаза. Когда открываю их — на кухне никого.

Этого ли ты хотела?

В руках и ногах дрожь, воздуха все еще не хватает, поэтому я хватаю его ртом и тихо оседаю на пол, понимая, что это начало истерики.

Я хотела, чтобы он меня поцеловал! Я так сильно этого желала!

Но я не могу позволить ему разрушить свою жизнь. А то, что все закончится моим разбитым сердцем и ежу понятно. Поэтому нужно встать, выпить, наконец, чего-нибудь и разобраться, что такое «слияние сил».

Поднялась, взмахнула рукой, магией закрывая окна, налила себе чая, молча, прямо там, где его налила, выпила, не почувствовав толком вкуса и пошла к «сердцу» поместья осматривать защитный артефакт. Должны же были остаться следы чужой магии…

Следующий день не задался. Во-первых, я совершенно не выспалась, долго ища влияние силы Кесаря на свою защиту. Потерпела неудачу, безостановочно психуя от того, что защита и впрямь как будто слилась с чужим воздействием. Смещалась, как банальная краска на палитре. Во-вторых, потратила почти весь день на библиотеку, ища подобное явление в книгах о древних родах.

И ничего не нашла.

Так и не решилась ответить на предложение Тайриса поужинать. Уговаривала себя, что решение принято, и нужно лишь пригласить его. Просто пригласить и улыбаться. Еще вчера он был мне симпатичен. Но еще, вчера я хотела другого.

Плюнула на все: время еще есть, и поехала в мастерскую.

Даже доехала до нее, но не дошла…

Активация всех артефактов произошла как будто интуитивно. Сознание раздвоилось: вот я плету защитную сетку для себя и тех, кто за моей спиной, а вот те, кто передо мной уже теряют опору из-под ног. Но не их одних сносит странной магической волной, смердящей чем-то ужасающим — я отлетаю вместе с ними.

Смердящей…

Ритуальный артефакт.

Темный артефакт.

Поднимаюсь на колени, так и не выпустив защитную сеть и модифицирую ее, вплетаю в нее слепок своей ауры, повторяю то, что делала для Императора… И никак не ожидаю, что услышу страшный булькающий звук.

Как в трансе оборачиваюсь и вижу перерезанное горло одного из своих охранников. Мужчина медленно оседает на землю, а его убийца активирует что-то на своем запястье и пробует приблизиться ко мне.

Раздвоенное сознание при этом отлично управляет телом и каким-то диким, рожденным для выживания, инстинктом, я не отшатываюсь от убийцы. Рывок и я на ногах в плотную к тому, кого даже за человека не считаю. Испытываю злорадное удовлетворение от шока мужчины, и резко выбрасываю кисть вперед, чувствуя, как магия преобразовала одно из колец в спицу.

Он хрипит и зажимает горло. Надеюсь, я попала в крупные артерии, и он быстро истечет кровью.

Пусть им всем воздастся…

Но меня уже кто-то хватает за руку. Мимолетно удивляюсь, что артефакт сработал, но не принес результата и замечаю перчатку из незнакомого мне материала с вкраплениями камней.

Они подготовились…

Атакующее заклинание мнется под действиями чужого артефакта, и пока я запускаю следующее, мужчина решает, что держать за руку не так результативно. Он умудряется ударить меня по лицу, и пока я моргаю, пытаясь прогнать искры из глаз, хватает меня за волосы. Двумя рывками меня оттаскивают от сражающихся охранников. А я чувствую подступающую панику: почти все мои артефакты уже разряжены, а чужие все еще отлично встречают мои удары.

Думай же!

Но мне не приходится.

Теперь я знаю, чья магия ударила по шанхарцу. Теперь эту силу я узнаю всегда.

Мужчина падает на колени и я, наконец, вырываю свои волосы из его хватки и от всей души начинаю бить его ногами, хоть и понимаю что артефакты сдерживают силу моих и так невыдающихся ударов.

— Хлоя!

Меня оттаскивают от ренегата, стискивают за плечи и до боли знакомые, с золотистыми крапинками глаза осматривают меня на предмет повреждений.

А он напуган…

— Ты цела? Где болит, Хлоя!?

Щупает меня руками, хватает за щеки, поворачивает, и только потом выдыхает и крепко обнимает.

А я, еще не осознавшая, что все закончилась, утыкаюсь в его рубашку и чувствую единственное: как трясется моя нижняя губа.

А-н нет… Вот и слезы потекли.

— В департамент их. — Голос хриплый, прямо, как вчера.

Даже не сразу понимаю, что мы провалились в портал. Резко исчезли все звуки, кроме сердцебиения Кесаря. Послушав это с минуту, решаюсь поднять глаза.

Лорд, не отрывая от меня взгляда, явно, пытается успокоится.

Я же отвожу глаза и осматриваюсь вокруг. Высокий купол темного строения, с огромными колоннами. Солнце почти село, никак не помогая мне понять, где именно мы оказались. Запах жженых трав щекочет нос, заставляя ассоциировать это место с… храмом.

— Надо же… Сам Кесарь… — Голос странный. Ни мужской, ни женский. Невероятно, но одновременно детский и старческий. — И опять не уважительно — порталом «к сердцу».

Наконец перед нами появляется невысокая фигурка в темном балахоне. Капюшон скрывает лицо, а рассмотреть можно только руки, действительно, похожие на детские.

— Наполни чашу.

Голос Кесаря почему-то заставил вздрогнуть. Казалось, он не только не успокоился, но и в принципе был на взводе.

— Прошу.

Взмах рукой странного существа и прямо перед нашими глазами материализуется камень, похожий на алтарь, вместе с огромной чашей на нем, из странного, не виданного мною раннее камня.

Кесарь, так и не выпустив меня из рук, подталкивает вперед. Почему-то послушно шагаю и с любопытством заглядываю внутрь чаши — прозрачная жидкость. И при этом не замечаю, как лорд достал кинжал и молниеносно провел им сначала по моей руке, заставив ахнуть, а потом и по своей. Не успела даже дернуться, как он сцепил наши окровавленные ладони и окунул их в чашу.

Миг, и огромный золотистый столб бьет из чаши в потолок, заставляя зажмурится и отпрянуть. Но Кесарь удерживает, так и не позволяя вытащить руки из воды.

Золотистый столб все еще продолжает пылать, как я начинаю ощущать жар на своем запястье. Вновь пытаюсь выдернуть руку, отстранится. Но куда мне тягаться с этим мужчиной!? Когда уже хочется закричать от боли, сияние пропадает. Как и жидкость в чаше…

А я ошалело смотрю на наши руки, обвитые странной татуировкой с завитушками, и кажется какими-то рунами.

— Хм… — Снова это странное существо. — Смотри-ка одобрила. Лет пятнадцать уже так не делала.

А Кесарь, так и не проронив не слова, в очередной раз прижимает меня к себе и открывает портал.

Все еще в прострации, понимаю, где мы оказались лишь, когда перед глазами появляется Карьята.

Она улыбается, даже делает шаг, видимо, чтобы нас обнять, но ее взгляд падает на наши руки, и она замирает, потеряв свою улыбку.

— Это что, брачная вязь Атнары — Странницы?

Брачная вязь?

Медленно поднимаю взгляд на Кесаря и…

Решимость, страх, надежда…

Целая гамма эмоций, проскакивает на его лице. Мне даже не нужно обладать его даром, чтобы понять, что Карьята не ошиблась. Но я все же выдавливаю из себя:

— Это правда?

— Да.

А я, наконец, вырываю свою руку из его хватки. И мне кажется, что я сейчас упаду. Упаду от опустошения, от раздирающих меня странных чувств.

Брак? Брак аристократа?

Нет!

Едва он делает шаг ко мне, я отшатываюсь. Краем сознания успеваю заметить его болезненный взгляд, как он сжимает кулаки и то, как шумно выдохнув, открывает портал. А из меня, как будто все косточки удалили. Как-то драматично оседаю на пол, не обращая внимания на приблизившуюся Карьяту.

Мне физически больно. Боль рождается где-то в области солнечного сплетения и ползет выше, царапая, выворачивая что-то с корнем, подступает к горлу, заставляя выступить слезы из глаз.

Дура.

Наивная идиотка…

Мечтала о том, что он не женится и подарит мне свое свободное время… Перестарок прошлого мира, забывшая, или не хотевшая принимать, что свободные отношения в этом мире не котируются.

Я все-таки мечтала о нем!

Даже приняв решение завести ребенка, я все равно продолжала надеется на то, что мы сможем найти выход и быть вместе…

Но только не так!

Только не брак с аристократом! Не с родственником Императора! Не с тем, за кем власть!

Да, благодаря влиянию Карьяты Адэйр многое изменил в правовом аспекте, но поможет ли мне это?

— Как расторгнуть этот брак? — Хриплю я, и, кажется, от звуков моего голоса Карьята вздрагивает.

— Никак.

— Что? — Наконец, поднимаю взгляд.

— Это брак, признанный Богиней, Хлоя. Его не расторгнуть.

— Как это? — Кажется, я начинаю задыхаться…

Это что, паническая атака?

— Вставай, Хлоя! — Она тянет меня за руку. — Тебе нужно лечь…

— Нет! — Хриплю, пытаясь сделать вдох.

— Хотя бы выпить что-то…

Каким-то образом, она даже затаскивает меня в кресло и наливает воды. Зубы, раздражающе бьются о стекло, и я отставляю стакан.

— … да послаще. И побыстрее.

Успеваю заметить, что Карьята дала какие-то указания Мелиссе. И когда успела вызвать?

— Ты что вообще не уделяла внимания религии в Академии? — Она садится в кресло напротив.

— Мне нужны были деньги, Карьята. Все свое свободное время я тратила на артефакторию и работу с пригодными для этого материалами…

— Каких Богов ты знаешь?

И то, как серьезно она задает вопрос, отбивает все мое желание вернуться к другой, более важной теме.

— Ларанту, ее антагониста Беридиана… Их парочку детей… К чему все это, Карьята?

— Ты попала в другой мир, мир с магией, но умудрилась пропустить мимо ушей Богов!? Хлоя!

— Да при чем тут Боги!?

— При том, что в этом мире они в буквальном смысле влияют на судьбы людей! Как например на твою! Откуда, по-твоему, эта вязь появилась на твоей руке?

— Магия…

— Чья?

— Того существа в капюшоне со странным голосом?

— Это жрец Странницы, Хлоя. По приданиям в жрецах хранится частичка их Бога. Но как точно проходит этот ритуал, только они и знают.

— Странница?

— Атнара. Сестра Ларанты.

Я лишь закатила глаза. Все это неважно! Важно лишь то, как от этого избавиться!

— Атнара — Странница, или Путешественница, или Авантюристка… У нее вообще много… подобных сравнений. И она реже всех, Хлоя, благословляет на брак. Я даже представить не могу, почему Шан привел тебя именно к ней в Храм.

— Как это изменить? — Почти по слогам выговариваю я, опять начав закипать от имени Кесаря.

— Никак. Такие союзы не расторжимы.

— Почему?

— Эту вязь дала Богиня. Только она и сможет ее снять.

— Брак не консумирован, согласия я не давала, я могу пойти в Храм…

— Нет. Во-первых, это оскорбление Богини — оспаривать ее решение. Надеюсь, у тебя хватит ума не ссориться с самой Странницей. Во-вторых, в благословлённых Богами браках не нужно согласие. Считается, что Боги и так видят, что на душе у человека.

— Ты хочешь сказать…

— Что на самом деле, Шан тебе нравится.

Сказать я ничего не смогла, открылась дверь, и Мелисса подала мне что-то похожее на глинтвейн. С радостью в него вцепилась — мне, действительно, нужно было что-то, что поможет взять себя в руки.

— Но это не имеет значения, Карьята… — Произнесла я, когда за Мелиссой закрылась дверь. — Я только-только встала на ноги. Я не хочу все это потерять! Я не хочу быть женой в этом мире! К тому же женой аристократа! Он отберет у меня все! — Слезы вновь потекли, и я лишь отнесла от лица глинтвейн, чтобы слезы не падали в бокал. — Я ни на что не буду иметь права…

— Хлоя… — Она слетела с кресла и опустилась на колени передо мной, отобрала бокал и сжала мои ладошки. — Ты напридумывала какой-то жути! Шан никогда не совершит чего-то, что сделает тебя несчастной!

— Тогда что же происходит сейчас? Зачем он вообще это сделал?

— Что произошло до того, как вы оказались в Храме?

— На меня напали люди Темного артефактора.

Карьята тяжело вздохнула и покачала головой.

— Вот и ответ на вопрос. Он испугался. Испугался, что потеряет тебя.

— Но не до брака же со мной!

— А почему нет? Что я, что Дэр сразу поняли, что ты довольно быстро поселилась в его сердце.

А слезы все продолжали течь по моим щекам. Схватила глинтвейн и допила его залпом.

— Можно я прилягу?

— Конечно. Думаю, Мелисса уже перестелила белье.

В этот раз я отказалась от услуг Мелиссы и долго стояла под душем. Точнее ревела под душем…

Истерика, действительно, выходила из меня долго. У меня столько эмоций и волнений не было даже когда я в этом мире глаза открыла. Просто смирилась с тем, что да, вот так вот вышло. И приняла все быстро, ведь это второй мой шанс. И знала в каком направлении двигаться…

А сейчас… У нас ведь уже брак, даже брачный договор не составить. Предположим, ему мое поместье и комнаты не нужны, а мастерские?

Проблема была в том, что я уже не представляла этого мужчину, отбирающего у меня что-то. В моей голове он был обнимающим, уберегающим от опасности… И мне приходилось прилагать титанические усилия, чтобы напоминать себе о том, что этот мужчина — Кесарь. Что он не за красивые глазки это звание получил. Что люди лгут… Напоминать себе о том, что он мог закрыть меня в Шаласси вести хозяйство или… Мысли буксовали.

Страх мешал дышать. Казалось, я уже лишилась всего и вся. И своей свободы, и своих задумок, которые мне могут не разрешить реализовать, и страшило даже то, что меня могут принудить к… близости.

Но также во мне очень громко и назойливо пищало что-то о том, что все может быть иначе. Что мы взрослые люди, что сумеем договориться… Не зря же в его воспитании принимала участие Карьята, верно? А она женщина разумная и адекватная. И если один из ее воспитанников всю правовую систему перекроил, то неужели второй, который, к тому же, каким-то образом пробрался в мое сердце, не сможет наладить свою семейную жизнь так, чтобы и его жена была счастливой?

Но корежило и то, что у меня не было возможности «подстелить соломки». Наверное, именно, это и заставляло мою рациональность плавиться на раскаленных углях. Если бы я знала, что смогу жить и дальше сама по себе, если ничего не выйдет… Но у меня не было никаких гарантий. И женщину двадцать первого века техногенного мира это просто-напросто убивало.