Артефакт

Глава 6

Не знаю, сколько времени провалялся без сознания. Испытывая дурноту и жажду, с трудом выплываю из небытия. Открываю глаза. Темно. Неожиданно вижу рядом два горящих пятна, они приближаются ко мне. Перекосив от ужаса рот, заслоняюсь руками, у меня такое ощущение, что попал в ад и сейчас меня бросят в котёл с кипящей смолой, а это чудовище… я слышу пренебрежительный смешок и женское фырканье. Так это светятся глаза у нашей спутницы! Блин, чуть в штаны не наложил! В такт моим мыслям звучит мелодичный смех, словно эта женщина читает мысли. А вдруг может? Смех обрывается.

— Я тоже, когда это увидел, чуть не обделался, — слышу под ухом ласковый басок Семёна, — у нашей девушки глаза в темноте светятся как красные фонари в Амстердаме.

— Если бы, больше как у ведьмы из самого Пекла! — не соглашаюсь я, старательно отворачиваясь от ужасных пятен.

Незнакомка прошипела что-то нечленораздельное, глаза загораются ещё ярче, и я начинаю догадываться, почему они светятся. Вероятно, это простая адаптация к темноте, как у глубоководных рыб или прочих донных гадов, которые воспроизводят красное свечение, чтобы ориентироваться в полной мгле, а что естественно, то не безобразно. Эти мысли меня несколько успокаивают и, в ту же секунду, я словно слышу голос: «Ка-акой умный, уписаться можно! А с рыбами и гадами сравнивать не надо!»

— Что? — опешил я. Да нет, показалось! — я нервно хмыкаю.

— Дядя Никита! — неожиданно раздаётся такой долгожданный детский писк, Светочка кидается на шею. У меня перехватывает дыхание от радости.

— Нашлись? Сорванцы! Игорь где?

— Оторвать от себя не могу, — смеётся Семён. Вдруг, ещё одни детские ручонки обвивают мне шею.

— Дядя Никита, так хорошо, что нас нашли, нам было так страшно.

— Это тебе было страшно, — вмешивается Светочка, но поспешно признаётся: — Я тоже боялась, здесь всюду такие страшилки. А меня несколько раз Игорёша спас, я чуть в колодец не упала, он меня вытащил, а потом ящерицу зубастую отлупил, она убежала.

— Ах, вы, мои дети, — растроганно улыбаюсь я.

— А ещё, эта тётя… с красными глазами, летающее чудовище убила, — лепечет маленькое сокровище.

— Она такая хорошая, — соглашается Игорёк.

— И такая смелая, — вторит ему Светочка.

Я смотрю на два светящихся пятна, благодарности нет границ. Женщина понимает мои эмоции, что-то мягко воркует.

— А мы, где? — встрепенулся я.

Женщина вкладывает в мою ладонь продолговатый предмет.

— Что это? — я ощупываю ребристую рукоятку и словно слышу внутри себя голос: «Это обычный фонарик, кнопку нажми… дурень».

— Чего? — встрепенулся я. Ах да, мне показалось, голоса уже мерещатся… я натыкаюсь на выпуклость, уверенно давлю, вспыхивает свет, он мгновенно высвечивает причудливую колоннаду, различные статуэтки, монстра, застывшего в металле, высоких людей оседлавших крылатых драконов.

— Да это же музей! — восклицает Семён.

Луч фонаря скользит по земле, останавливается на зубастом, с кожистыми крыльями, звере, изрешечённого пулями.

— Прорвался в двери, наша девушка его прикончила, — с нескрываемым уважением произносит мой друг.

— А, что снаружи делается?

— Зверья много, но потихоньку рассасывается по поверхности. Скоро нам выходить.

— Ребята, наверное, голодные, ты их накормил?

— Мы наелись, даже пуза болят, — верещит малышня.

— Скормил им все наши запасы и всю воду.

— Правильно, — успокаиваюсь я, облизывая пересохшие губы.

Женщина как тень приближается ко мне, пылающие глаза смотрят в упор, ёжусь, не привык ещё. Она суёт мне в руку холодную флягу.

— Вот спасибо, — встрепенулся я, с наслаждением пью освежающую жидкость. Это не вода, напиток из необычного вкуса растений. Жажда моментально исчезает, сила стремительно возвращается в тело.

— Здорово, — встаю на ноги, невзначай навожу луч в лицо пещерной женщине. Она раздражённо шипит, прикрывая ладонями пылающие угли-глаза.

— Ой, извини, — расстроился я из-за случайно проявленной бестактности.

Она понимает, что-то говорит, в её голосе, похожем на лай, слышатся снисходительные интонации.

Светочка вертится около неё, ей так нравится тётя. Ещё бы, она сразила летающего дракона!

Женщина млеет от внимания озорной девочки, ласково разговаривает с ней. Светочка хохочет, её забавляет её речь. Чуть позже, поборов гордость, подходит Игорь. Он сразу начинает щупать автомат, но та, смеясь, перекидывает через плечо, вытаскивает плоский кинжал и дарит мальчику. Он, с детской непосредственностью, утыкается ей в грудь. Светочка моментально надувает губки, но женщина снимает ожерелье из хрусталя, сверкнувшее восхитительным блеском, и одевает на тонкую шейку девочки.

— Сейчас ночь? — спрашиваю Семёна.

— Ближе к пяти. В городе светло. Здесь просто нет окон.

— Значит, я был без сознания пару часов.

— Около того.

— Как ты думаешь нам немедленно идти за артефактами или сначала отведём домой Игоря и Светочку? — в размышлении произношу я.

— Правильнее, конечно, домой, они вынесли столько трудностей, переживаний, сильно устали. В то же время, как представлю, что нам придётся вновь повторить весь этот путь, в дрожь бросает. У меня ощущение, эти предметы невероятно могущественны. Вдруг, действительно, от них зависит судьба нашего мира?

— Пещерный народ знает о какой-то тайне и придаёт им огромное значение, это очевидно. А ребята наши быстро освоились, — улыбаюсь я, — Игорь уже залез на крылатого ящера, а Светочка… где она? — кручу я головой.

— Повела нашу спутницу по музею, экскурсию проводит, — тихо смеётся Семён, — всё им интересно. Я вот что думаю, вероятно, прогулка в город пещерных людей будет для наших ребят увлекательной.

— Решено, идём за артефактами, — не слишком уверенно соглашаюсь я. Но вдруг, словно кошки, поскребли душу — я насторожился, прислушался к своей интуиции — кошки вновь поскреблись, но гадить не стали, значит не всё так страшно, подумал я.

Глаза привыкают к темноте, я хорошо различаю зал, в котором находимся. По центру возвышается постамент, заваленный тяжёлыми костями, чуть поодаль, притаился череп монстра, огромный как валун — пустые глазницы когда-то видели своих жертв, кинжаловидные зубы с лёгкостью рвали плоть травоядных титанов, тираннозавр по сравнению с ним — неоперившийся птенец.

Полукругом, вдоль стены, белеют колонны. Они ссужаются к верху и увенчаны круглыми шарами. В экспрессии полёта, застыли композиции из различных сцен — худощавые всадники командуют крылатыми драконами. А у большого шара, застыла группа людей, статуи искусно вылиты из металла, эмоции чётко прослеживаются на лицах. С удивлением понимаю, они смотрят на Землю. Континенты сдвинуты, океан один, но это все, же Земля. Колонисты, догадываюсь я, в далёком прошлом они прибыли на нашу планету и быть может она стала их новой родиной. А вдруг мы их потомки? Да нет же, Дарвин сказал, мы произошли от обезьян. По его мнению, всё эволюционирует от простого, к сложному. Правда, вот досада, ни одного достоверного промежуточного звена ни у микробов, ни у растений, ни у животных, включая человека, не обнаружено. Австралопитеки, синантропы, питекантропы и прочие из их семейства, были обычными, может не совсем заурядными, но обезьянами, и хотя их выпрямили сторонники дарвинизма, подгоняя приматов под эволюционное учение, к сожалению, они передвигались так же как наши макаки, мартышки, шимпанзе. Опираясь на передние конечности, они с восторгом прыгали по веткам деревьев, держа в лапах вкусные бананы и строили обезьяньи гнёзда на деревьях, хотя… некоторые освоили пещеры и питались мясом… ужас какой! М-да, всё появлялось сразу, в одночасье. Гм, мы тоже появились здесь мгновенно. Я усмехаюсь мыслям, целые цивилизации живых существ, стремительно появлялись на нашей многострадальной Земле и вымирали так же быстро, освобождая место другим. Очень жаль, но нам не дано понять сложную игру Бога и его ипостасей.

С грустью иду вдоль колонн, Семён рядом, что-то возбуждённо рассказывает, но я с трудом понимаю его, меня одолевают непростые мысли.

Игорёше надоел крылатый ящер, он спешит, к гуляющей по музею, Светочке и её новой подруге. Пещерная женщина ведёт себя настолько просто, будто обычная земная тётя, прекрасно ладит с малышнёй, увидев Игоря, воинственно размахивающим кинжалом, треплет по взъерошенным волосам. Девочку, теребящую бусы, прижимает к себе. Вот удивительно, на меня до сих пор гипнотически действуют её пылающие глаза, а детям всё нипочём, ходят за ней как цыплята за мамой наседкой.

Здание музея, трёх этажное, по центру — зал, по периметру колонны. Вычурные лестницы плавно переходят на мостки, они, словно ласточкины гнёзда, прилепленные к стенам и, в их глубине, виднеются контуры дверей, но только одна или две открыты.

Экспонатов было много, но от большинства осталась в лучшем случае труха. На стенах когда-то висели картины, но только некоторые рамы из железа уцелели. Радует, что часть экспонатов из мрамора и металла, поэтому есть, на что посмотреть и помечтать о прошлой жизни, ушедших в глубь веков цивилизаций. Величественные вазы в виде цветов, удивляют своими формами и безупречной резьбой. Статуи героев застыли в поединках с доисторическими монстрами, хрупкие женщины, как живые, и сейчас пленяют своей красотой.

Всматриваюсь в лица статуй. Незнакомые черты некогда жившего здесь народа, в них есть всё, и радость, и горе, отвага, страх, и гордость, и унижение — все эмоции присущие человеку, но это незнакомая мне раса. И вдруг я обмер, из темноты словно выплывает трон из драгоценных металлов, на нём непринуждённо сидит, блистая белым мрамором, женщина царица: насмешливый взгляд, глаза из самоцветных камней, у пухлых губ властные складочки. Но я узнал её, она из моего сна, мы с ней гуляли у мелкого моря, в день заката их цивилизации.

Стою как громом оглушённый, грёзы овладевают мной, тоска словно тянет жилы из тела.

— Красивая тётка, — разрушает грёзы Семён. Он остановился рядом, с интересом рассматривает царицу как обычный музейный экспонат.

— Ты знаешь благодаря кому мы здесь оказались? — глухо говорю я. — Это она. Не знаю, что она за существо, но обладала… обладает невероятным могуществом. Она миллионы лет назад предвидела исторические события планетарных масштабов и вызвала нас сюда в момент некой опасности.

Вглядываюсь в её лицо, может мне показалось, но в её глазах затрепетал живой огонёк.

— Такое ощущение, что сейчас проснётся, — вздрагивает рядом Семён.

— Её душа до сих пор витает здесь, — я почему-то оглядываюсь по сторонам.

Странные тени бегают по стенам, словно заволновались бесчисленные статуи в зале. Мне становится не уютно, вдруг они оживут, захрустят суставами, расправят спины, откроют мёртвые глаза, посмотрят на меня с требованием отомстить за их смерть.

Рядом щебечет Светочка, они спустились вниз и подходят к нам. Пещерная женщина останавливается перед царицей, глаза пылают огнём, на молочно белой коже проступают капельки пота, она быстро говорит, оборачиваясь то ко мне, то к ней. Внезапно, я улавливаю смысл её речи. Он входит в сознание целыми кусками, в виде образов. В её глазах, мы пришельцы другого мира, не боги, она чётко это осознаёт, но приравнивает меня по могуществу с ними. Она понимает, мы смертны, озабочена этим обстоятельством. В её понимании за артефактами должно спуститься высшее существо, а не человек и народ её так же думает. Она всё ещё сомневается в правильности решения передачи их мне, но время не терпит, захватчики уже запустили щупальца в земные недра и разрастаются, словно раковая опухоль, пожирая всё на своём пути, отравляя воздух аммиачной смесью, но как она боится ошибиться и, отдать единственный шанс на спасение, не тем кому нужно. Вдруг это руки врага? Я хочу её успокоить, но, кажется, она ждёт некого знака, который развеет все сомнения не от меня.

Мраморная царица сидит неподвижно, от камня веет холодом, но самоцветные глаза словно подёргиваются вуалью. Внезапно в глазах возникают узкие прорези зрачков. В ужасе отшатываюсь, человеческая психика не способна воспринимать в неживом — живое. Золотой свет заструился из глаз, повисает в пространстве в виде сверкающего облачка, густеет, принимает форму женской фигуры. Зыбкая тень наливается светом и силой — женщина из неимоверно далёкого прошлого, повела очами, и переводит взгляд на меня, одаривая теплом и любовью.

«Ты?» — шевелятся губы. «Значит получилось. Какой красивый. Я могла бы тебя полюбить».

«Ты живая?» — спрашиваю я, зная, что задаю глупый вопрос и краснею от её слов.

«Живая? А, что такое жизнь? И где настоящая жизнь?» — её голос переливается как звуки серебряного колокольчика. Она смеётся, показывая белые, как снег, ровные зубы.

«Значит живая» — утверждаюсь в мысли.

«Живая» — соглашается она.

«Но как, же ты живёшь в этом камне?» — страдание и горечь заполняет душу.

Она вновь смеётся: «Вот глупый, я абсолютно свободная, а камень, он простой проводник между мирами, считай, это обычный скайп, но более совершенный — для меня открыта вся Вселенная, почти вся» — тень опускается на прекрасное лицо. «Ты здесь, чтоб спасти себя и нас» -внезапно она становится суровой. «А ты, Высшая жрица Огня, поможешь ему» — обращается к пещерной женщине.

«Но, что мне делать? Как извести их?» — вскричал я.

Дрожь пробегает по сияющей золотом фигуре, губы шевелятся, она лихорадочно, говорит, но я не слышу слов. Чёрная тень опускается на неё, она превращается в золотое облако, меркнет, и с великим трудом вливается в вертикальные зрачки статуи.

Стою в потрясении, пещерная женщина всхлипывает, размазывает слёзы по лицу, а дети повизгивают, вцепились в угрюмого Семёна.

«Теперь ты не сомневаешься?» — моя мысль вливается в трепещущее сознание нашей спутницы.

Она вскидывает в удивлении пылающие глаза, слёзы дрожат на щеках, губы открываются в немом вопросе, — а я продолжаю: «Нас сунули в одну лодку, и, хотя мы разные, нас объединяет одно — мы жители Земли, и проблема у нас общая, и её решать нам придётся сообща. Ты согласна?»

Она кивает, волевые складочки явственно обозначаются в уголках стиснутых губ: «В том далёком прошлом, царица была из плоти, химеры, высадились на Землю с армией наёмников по природе похожих на нас, но, с опустошёнными душами. Великая Подземная война продолжалась не одно тысячелетие. Мы их разбили, но и нас практически не осталось. Часть одичала, другая — вышла на поверхность и подверглась мутациям под действием радиации солнца. Я, так думаю, вы их потомки. Ну, а мы, немногие, кто сохранил знания. Царица предсказала, Химеры вновь вернутся, но в новом качестве, они начнут переделывать природу под себя. Атмосфера станет ядовитой, всё живое погибнет, лишь мутанты будут осквернять землю и то, до тех пор, пока не потянутся основные силы из Чёрных зон пространства чуждого нам разума. Они используют нашу планету как плацдарм для захвата Светлой части Вселенной. К великому сожалению, передовые отряды пришельцев уже здесь, не раз мы натыкались на зловонные ходы, выжигали огнём, но они, не собираются идти на прямой конфликт, похищают часть наших соплеменников и отступают, закупоривая свои лазы и открывая их в других местах. Царица предсказала, нас спасут люди, живущие под солнцем. Человеку со шрамом на плече в виде короны передать артефакты. Он знает, как их применить — это смерть для пришельцев».

«Я в некотором смущении, мне непонятно как можно использовать эти артефакты» — моя мысль повисает в пространстве как знак вопроса.

В огненных глазах жрицы мелькает удивление, затем возвращается прежняя решимость: «Придёт час, и ты поймёшь как с помощью их извести нечисть. Иначе и быть не может!»

— Никита, что это было? — прерывает наш диалог Семён.

В удивлении обращаю взор на друга. Ну да, конечно! Он же не слышит нашей речи! У нас общение на телепатическом уровне. Он в замешательстве, видит, происходит нечто странное, а душа томится от любопытства.

— Извини, я должен был подумать о тебе. Мы лицезрели чистую энергию души, а сейчас, с нашей прелестной жрицей, ведём мысленный разговор, о давно прошедших событиях, и о том, как нам, придётся спасти мир, — я ухмыляюсь этой банальной фразе, вспоминая доблестных американцев, не раз спасших мир в своих боевиках. Причём, там почти, всегда действовал герой одиночка, набирающий команду из сомнительных личностей. Относительно данной ситуации, хотелось верить, что я не являюсь суперменом — одиночкой, а числюсь неким инструментом, генератором идей, в руках очень многих, заинтересованных в положительном результате, высших существ. Без их влияния, и шагу б не сделал, не сломав шею. Прекрасно осознаю, истина приносится сверху, героям благоволят боги. Не было бы Одиссея, без заступницы Афины и не разрушена была бы Троя без вмешательства Посейдона, не упало бы «яблоко» на голову Ньютону, не приснилась бы Периодическая таблица великому Менделееву и пр. пр.

— Я так испугалась, когда каменная тётя ожила, — неожиданно пищит Светочка.

— А я совсем не боялся, — блестит клыками Игорёк.

— Врёшь, ты чуть не описался от страха! — возмущается девочка.

— Я некого не боюсь!

— Стоп. Не ругайтесь, мы все испугались, — урезониваю детей.

— Всё равно я не боялся, — хмурится мальчик и получает по уху от подружки.

— Придёшь ко мне, не дам волчонка погладить, — мстительно заявляет Игорь.

— Ладно, уж, храбрец, — неожиданно обнимает его Светочка. — Хорошо, пусть ты не боялся, зато как я испугалась, — звонко заверещала она, окончательно обезоружив этим откровением доброго мальчугана.

Вновь поворачиваюсь к пещерной женщине. Напряжённость на её лице сменяет благодушная улыбка. Она с удовольствием смотрит на ребят, но замечаю, её гложет тревога, внезапно догадываюсь, она боится за их жизнь.

«Ты чем-то обеспокоена?»

Она обжигает меня вспышкой огня своих глаз. Затем пылающий свет гаснет, затаившись в вертикальных зрачках.

«Обеспокоена? О, да! Нельзя сейчас идти за артефактами. Вы, люди с поверхности. У нас с вами, давняя вражда, вас растерзают, детей зажарят живьём».

«Что?» — я не верю своим ушам. «А как же предания? Общий враг?»

«Об этом знают лишь посвящённые жрецы, их не достаточно много. Тайна артефактов не доступна народу пещер, это обычная мера предосторожности, но она может сыграть злую шутку со всеми нами» — её мысль окрашивается в тоскливые тона. «В тоже время необходимо спешить».

«Сделаем проще, мы подождём здесь. Ты принесёшь их сюда. Часть проблем будет снята».

Жрица ухмыляется: «Да кто ж мне разрешит их вынести из сокровищницы. Твоё присутствие обязательно. Ты должен доказать, что Избран, а не сможешь, тебя убьют и съедят».

«Дела», — я развожу руками. «Идти нельзя и не идти нельзя, нормально, а главное логично».

«Им нельзя», — поправила меня жрица. «Тебе можно, но осторожно», — чисто по-человечески шутит она.

По-новому гляжу на жрицу. Очень непростая, многое недоговаривает, а когда поняла, что я читаю мысли, стала их умело сортировать. А вдруг она не та за кого себя выдаёт? Да нет, царица приказала ей помочь, а она жрица в её подчинении, злого умысла у неё нет, просто народ свой знает. Очевидно, избранные, весьма отличаются от общей массы. Не удивлюсь, техническим прогрессом владеет лишь горстка людей, для остальных всё это — табу. Будет смешно, если окажется, что их народ на первобытном уровне, вроде тех, с кем встретились на верхнем уровне.

«Мы не имеем ничего общего с тем племенем» — презрительно поджимает губы пещерная женщина.

«В мыслях копаешься?» — сурово сдвигаю брови.

«Ничего личного, обычная рутинная работа» — отмахивается жрица.

«Я запрещаю!» — вспыхиваю я.

«Не запрещай, а научись прятать мысли» — парирует она.

«Как?» — растеряно, спрашиваю я.

Она смеётся столь весело, что я мигом таю, Семён улыбается, Светочка с детской непосредственностью прижимается к необычной женщине. Жрица ласково треплет её за волосы.

Стоп. Я неожиданно прозреваю, не я читаю мысли, она генерирует ответную реакцию на своё вторжение в мой мозг.

«Ничего, научишься» — её озорная мысль впорхнула в моё сознание, как взъерошенный воробей.

«А я уже размечтался, думал, ещё одним подарком разжился» -капитулирую я.

«Тебе сделали много подарков и этот в тебе есть, просто ещё не освоился. В то же время я бы опасалась иметь столько ценностей, могут потребовать отдачи. А если не справишься? Кара богов сокрушительна, всякая искра божья должна раздуваться в яркое пламя. Негодяи те, кто гасит этот дар в самом зачатке, или используют его для низменных потребностей, но каждому воздадут по заслугам, хочу сказать по секрету» — жрица прикрывает, в чёрных как космос глазах, горящие искры. «Ад есть, но он не под землёй, как думаешь ты и тебе подобные, он наверху, он рядом с вами. Вы ходите по острию ножа, оступитесь, взлетите прямо в него».

«А, что такое ад?» — по-дурацки выпалил я и даже краснею от неловкости. Я такой умный и взрослый, спрашиваю юную женщину, хотя и Высшую жрицу Огня, о вещах спорных и большей части мифических.

Улыбка бежит по молочно белой коже, из прикрытых ресницами угольных глаз, вырывается свет.

«Хочу огорчить тебя, мой юный друг, конечно, я молодая женщина, но лишь относительно своих соплеменников, время у нас иное и возраст в тысячу лет не является зрелым, а мне, по вашим меркам, чуть более трёхсот. Для вас я, дремучая ведьм» — она вновь смеётся. «Но для своих мужчин, конечно девочка, а вот насчёт ада… он не похож на картины, что рисуют ваши попы — это нечто другое, и в тысячу раз страшнее».

«Славно ты покопалась в моих мозгах» — удивляюсь я и мне очень неприятно.

«Ровно на столько, на сколько мне разрешили это сделать. Закрытых зон у тебя неизмеримо больше, чем открытых окон» — её мысль, несколько раздражённая, успокаивает меня.

Семён долго молчит, посматривает, как мы смотрим со жрицей друг на друга, порой улыбаемся, иногда хмуримся, он понимает, мы ведём беседу, но любопытство его просто раздирает, наконец, он не выдерживает: — Простите, что я вмешиваюсь в ваш разговор. Может, дадите немому вставить слово?

Жрица удивлённо косится на мощного мужчину, перехватывает его мысль, понимает смысл, ещё больше удивляется, затем проанализировав, догадывается об истинном значении слов, снисходительно улыбается, звонко лает нечто ободряющее, а я перевожу фразу пещерной женщины: — Она говорит, ты можешь принять участие в нашей беседе, только по существу темы и формулируй фразы короче.

— Спасибо мамзель, за снисхождение, — Семён фыркает в кулак. — Так мы идём к вам в гости?

На это раз жрица напрямую пускает мысль Семёну: «К сожалению, банкет отменяется, в смысле у людоедов низшей касты. Не будет у них банкета! Я вас не приглашаю. Великий князь пойдёт!» — резко выставила ладонь в моём направлении. «Пусть он убеждает их, что несъедобный».

«Хорошая шутка» — мысленно говорю я.

«Это не шутка» — жрица поджимает губы. Волосы, искрясь, колыхнулись за плечами. Ведьма, истинная ведьма, с невольным восхищением смотрю на женщину. Она быть может, не уловила мою мысль, или оставила без внимания, по крайней мере внезапно становится серьёзной.

«Я покажу выход на поверхность» — она обводит притихших ребят огненным взглядом.

«Свету с Игорем передам Яне и думаю присоединиться к вам» — с упрямством и вызовом говорит Семён.

«Мысль неверная» — морщится жрица. «Но твою храбрость, пусть и глупую, ценю, а вот на Великом князе знак Высших сил, ему помогут — тебе нет».

«Она права. Ты лучше пошли за Аскольдом, пусть даст группу охотников, и ждите у лифта. Кстати, подумай, как собрать паутину, из неё можно изготовить сверхпрочную одежду, щиты, верёвки…»

«Паутина является собственностью моего народа» — жёстко замечает жрица.

«Это мой трофей» — мягко урезониваю её я. «Но, в принципе мы обсудим эту тему».

Жрица смолчала, но весь вид выражает недовольство. Она берёт за руки детей и смешно разговаривает, вызывая этим, бурный смех у малышни, ведёт к выходу. Я догадываюсь, она сознательно подыгрывает им, уловив, что их так веселит. В сознание детей не лезет, осторожничает, боится нарушить какие-то скрытые механизмы детской психики.

Следуем за ними. У двери она прислушивается к внешним звукам, затем подзывает Семёна и требует, что бы он осторожно приоткрыл дверь.

Из образовавшейся щели потянуло свежестью и сыростью. Я весь напрягся, втягиваю воздух, запах зверья ощутил, но слабо, они разбрелись кто куда и находятся на большом расстоянии.

«Можно выходить» — решаюсь я.

«Пусть он идёт первым» — распоряжается жрица.

«А у нас принято первой пропускать женщину, а так же, предлагать ей сесть, и снимают с неё одежду» — шучу я.

«Я тебя не понимаю» — искренне говорит она и простодушно добавляет: «Если его не съедят, можно выходить и нам… А зачем с женщин снимают одежду?»

Семён хмыкает, глаза весело блестят. Он снимает с плеча ружьё и проворно выскальзывает наружу, в тот же час раздаётся рычание, это Семён решает пошутить.

«Дурак» — равнодушно заявляет жрица, закидывая автомат на плечо, но что-то мне подсказывает, приглянулся ей этот мужчина.

Мы выходим наружу. Почти стемнело. Над рекой раздаются резкие крики птеродактилей, из корней чахлых деревьев выползают жирные личинки и зажигают смертоносные огни, гигантские стрекозы нагло шныряют над головами, со стороны реки слышатся неясные крики рептилий.

«Весело у вас» — вздрагиваю я.

«Да уж лучше, чем на поверхности».

«А ты была у нас?»

«Ещё чего! Мне ещё жить хочется. Там от вашего солнца мясо с костей сходит, а твари такие, нечета нашим зверюшкам».

«Мне кажется ты, что-то путаешь, это у вас тут игра на выживание».

«Как скажешь, Великий князь» — язвит жрица.

«Не сердись, у каждого своя, правда».

«Делать мне нечего, на глупости обижаться».

«Поговорили».

«Не сердись, у каждого своя правда» — повторяет мою мысль жрица.

В недоумении смотрю на неё. Она глянула на меня и неожиданно весело хохочет. Семён косится на нас, его свинцовый взгляд больше, чем нужно цепляется за выпуклые формы подземной жительницы, я усмехаюсь, мой друг попал под влияние неземной красоты.

Жрица повела огненным взором, она чувствует внимание к своей особе, это её забавляет и ей приятно, но она хмурит лоб и поджимает пухлые губы, весь вид показывает неприступность и равнодушие, но разгоревшийся интерес к мужчине с поверхности, от меня не скрыть, её глаза пылают огнём, даже молочно белая кожа порозовела.

Светочка идёт рядом с ней, что-то воркует под нос, Игорь старается шагать так же крупно как его приёмный отец Семён, получается не очень, роста не хватает. Я, с ружьём наизготовку, иду первым. Жрица этим весьма недовольна, пытается вперёд послать Семёна, считает, мною рисковать нельзя, но я посылаю её… не получится из меня полководца-стратега, который следует за своей армией, умело прячась за их спинами. По жизни я всегда стараюсь быть первым. В детстве, да и в зрелом возрасте, первым бросался в драку в прямом и переносном смысле, защищая товарищей, или свои интересы, первым получал по морде, но и первому, в случае победы, доставались лавры победителя.

Быстро темнеет, словно на небо накатывается грозовая туча. Невольно обращаю взор наверх, в вышине, загадочно мерцают сталагмиты, совсем как звёзды. Чудно!

Сырость реки заставляет съеживаться, вечерние звуки, доносящиеся из прибрежных зарослей, вызывают опасения, мысли рисуют кошмарных рептилий, копошащихся на отмелях, встречаться с ними, ох как не хочется. Невольно замедляю шаг, жрица упирается в мою спину, вопросительно смотрит, я стыжусь, трусости и поспешно двигаюсь дальше.

Чавканье и кваканье разносится со всех сторон, грузные тела плещутся в воде, кто-то выбрался на берег и галопом ломится в заросли. Туша, пропахшая тиной и прелыми водорослями, проносится в опасной близости. Мы затаились у мшистых кочек, пот струится по лицам. Страшно. Молю бога, что бы наши дети сидели как мышки. Они молодцы, нас слушаются и не суетятся.

«Пора» — мысль жрицы шёпотом вливается в моё сознание. «Катер чуть правее этих каменных блоков».

Поспешно покидаем укрытие, бегом направляемся к реке. Запах всевозможного зверья стегает по обонянию. У катера плавают исполинские животные, они фыркают, их рёв вгоняет сознание в ступор. Приехали, мелькает паническая мысль. Внезапно шевелится на башне катера пушка, с шипением вырвался снаряд, шваркнуло так, что челюсть едва не выпадает из суставов. Столб воды поднимается в скоплениях толстокожих монстров. С амплитудой в секунду звучит ещё один выстрел, затем ещё с десяток. Словно началась боевые действия. Водяные столбы смерчами вздымаются вверх, грохот разрывов смешивается с рёвом рептилий, кровавые ошмётки тел, разлетаются далеко в разные стороны. Мощно взревел двигатель, катер ползёт сквозь кровавую кашу, утыкается в отмель.

«Бегом!» — мысль жрицы словно кричит. Хватает под мышки Светочку, прыгает на борт, затем принимает от Семёна Игоря. Следом вваливаюсь на палубу, и я с Семёном. Катер резко отваливает от берега, от неожиданности едва не падаем за борт.

«Да чтоб вас!» — рычит жрица. «Держитесь за леера, свалитесь в воду, вас мгновенно съедят!»

Позади катера беснуются раненые рептилии, а мои зубы выстукивают кастаньету… наверное, от холода.

Открывается люк, поднимаемся на ходовой мостик. В кресле капитана сидит наш старый знакомый, бинты, опоясывающие тело, пропитаны кровью, бледное лицо, мокрое от нездорового пота, глаза полузакрыты, из век пробивается багровое пламя. Жрица быстро достаёт шприц. После инъекции мужчине становится легче, он откидывается на спинку кресла, не переставая удерживать штурвал.

— Вам очень больно? — без боязни подходит к нему Светочка. Мужчина хмуро глянул на ребёнка, видит ожерелье подаренное жрицей, вопросительно косится на женщину.

— Давайте я вам руль помогу держать, — блеснул клыками Игорь.

Мужчина неожиданно усаживает рядом мальчика и кладёт его ручонки на отполированные рукоятки штурвала, непонятная улыбка гримасой искажает лицо.

«Нам необходимо попасть в город, к лифту, он выведет нас на верхний уровень» — обрисовываю свою мысль, показывая запомнившуюся картинку.

Мужчина смотрит на напарницу, качает головой.

«Что-то не так?» — насторожился я.

«Башня Богов блокирована, к ней не прорваться, нечисть оккупировала Мёртвый город, о тебе знают, пришелец. С этого уровня не выйти, придётся спускаться ниже» — мужчина тяжело дышит, сломанные рёбра причиняют ему боль, но он терпит.

«Давай я встану за штурвал» — предлагаю я, испытывая к нему сострадание.

«Благодарю. Грайя поведёт» — назвал он жрицу по имени. Надо же, сколько мы уже знакомы, а я всё ещё не удосужился спросить, как её звать. Я смотрю на женщину, она чуть улыбнулась.

«Я Никита» — слегка смутившись, представляюсь я.

Она склоняет голову, насмешливо морщит носик.

«А это мой друг…».

«Семён» — перебивает она меня. «Малышей я тоже знаю, как звать. А это Гронд, начальник моей охраны» — женщина вздыхает, видно вспомнила погибших товарищей. «Я так понимаю, вы смогли проникнуть в Башню Богов». Грайя несколько недоверчиво смотрит в мои честные глаза.

«А, что, для вас это проблема?» — я понимаю, что они так обзывают обычный лифт.

«Для нас Башня Богов легенда. Никто, в памяти моих предков, не смог в неё войти».

«Неужели это так сложно?»

«Не смейся, Никита, мы ведь не боги».

«Мы тоже не боги» — хмыкаю я.

«Как знать» — она глянула на меня испепеляющим взором.

«Значит, нам необходимо спускаться… странно. А не проще нам выбираться с этого уровня?» — я в упор смотрю на Гронда.

«Не проще» — жуёт он губы. «Отсюда нет выхода на верхние уровни, только Башня Богов, но путь к ней, закрыт, вниз пойдём, через земли низшей касты».

«Похоже, банкет всё же будет?» — подкалываю я жрицу.

«У кого?» — невинно моргает она.

«У них».

«У людоедов, что ли? Мы не доставим им радости, пойдём тихо, может, пронесёт».

«Очень оптимистично».

«Тем и живём».