Арсенал Регрессора. Том 2

Глава 3 Король Без Меча

Каменная крошка все еще сыпалась с потолка, когда мы с Рамоной ступили на первую ступень винтовой лестницы. Позади, в глубине заваленного прохода, осталась ярость Рыцарей Пустоты, погребенная под тоннами горной породы. Впереди же нас ждал куда более страшный враг, но сейчас, в этой короткой передышке между боями, мир сузился до гулкого звука наших шагов и тяжелого дыхания.

Рамона шла чуть впереди. В тусклом свете факелов, развешанных по стенам прохода, ее профиль казался высеченным из мрамора, если бы мрамор умел так хищно улыбаться. Она стряхнула с плеча каменную пыль и оглянулась на меня через плечо. В ее взгляде плясали озорные искры, которые не смогли погасить даже сотни мертвецов.

— Знаешь, Костя, — произнесла она, и ее голос, чуть хрипловатый от пыли, эхом отразился от стен. — Моя бабушка всегда говорила, что хомбре нужно выбирать по тому, как он решает проблемы.

— И что бы сказала твоя мудрая бабушка сейчас? — усмехнулся я, проверяя заряд Когтя Фенрира.

— Она бы сказала, что ты либо гений, либо сумасшедший, которого нужно держать в клетке, — Рамона замедлила шаг, поравнявшись со мной. Ее плечо на мгновение коснулось моего, будто случайно, но задерживаясь на долю секунды дольше, чем требовала ситуация. — Но, черт возьми, с тобой не соскучишься. Обрушить потолок на армию нежити? Это было… эффектно и эффективно тоже.

— Эффективность — мое второе имя

Она тихо рассмеялась, и этот звук был странно неуместен в месте, где пахло сыростью и древней смертью, но именно он возвращал ощущение реальности.

— Ты ведь понимаешь, что наверху нас ждет ад? — ее тон стал серьезнее, хотя легкая улыбка все еще играла на губах. — Третья волна. Ты так напрягся, когда увидел сообщение. Что там такого особенного?

— Не что, а кто, — я перешагнул через обломок камня. — Мордред. Рыцарь-Предатель. Сын короля Артура, если верить самым грязным сплетням средневековья.

— Еще один рыцарь? — фыркнула Рамона. — Мы только что похоронили целый легион таких. Чем этот отличается? Он больше? Злее? У него меч длиннее?

— У него проблема с бессмертием, — я посмотрел ей в глаза, дав понять, что шутки кончились. — Мордред в этом Сценарии — не просто босс. Он — концептуальная ошибка. Пока Экскалибур находится на постаменте, Мордред неуязвим. Ты можешь отрубить ему голову, сжечь дотла, распылить на атомы, но он соберется заново и продолжит идти. Он связан с мечом узами судьбы. Его существование определено тем, что он должен забрать трон и клинок правителя.

Рамона нахмурилась, ее пальцы инстинктивно коснулись браслетов.

— Неуязвим? То есть, мы не можем его убить? Вообще?

— Вообще.

— Тогда… — она задумалась, прикусив губу. — Если он связан с мечом… Может, позволить ему взять эту зубочистку? Если связь прервется, он станет смертным, верно? Мы подловим момент, когда он схватит рукоять, и нашпигуем его свинцом и магией.

— Логично, — кивнул я. — Но есть нюанс. Как только пальцы Мордреда сомкнутся на Экскалибуре, он перестанет быть просто неуязвимым рыцарем. Он станет Королем. Меч признает его право на трон. Артефакт А-ранга в руках существа его уровня усилит его настолько, что он сможет стереть весь этот замок одним взмахом. Это будет не бой, Рамона. Это будет казнь.

Девушка остановилась на площадке между пролетами. Золотистые искорки в ее глазах погасли, сменившись холодной тревогой. Она посмотрела на свои руки, на браслеты с черепками.

— Если ты взял меня, думая, что я помогу убить его, то ты ошибся, — тихо сказала она. — Мой талант позволяет видеть смерть. Я могу манипулировать гранью. Но что толку от моих способностей против того, у кого нет нити жизни? Против того, кто не может умереть?

Она подняла на меня взгляд, полный сомнения.

— Я не смогу тебе помочь с этой проблемой. Я буду бесполезна.

Я подошел к ней вплотную. Так близко, что мог разглядеть каждую ресницу вокруг ее карих глаз. Взял ее за подбородок, заставляя смотреть прямо на меня, сквозь прорези моей маски.

— Я никогда не ошибаюсь в людях, которых выбираю, — произнес я твердо. — Твой талант «Арбитр Последнего Вздоха» — это не просто умение манипулировать жизнью и смертью. Ты видишь структуру смерти. Ты видишь, как жизнь покидает тело. Но мне сегодня не нужно, чтобы ты кого-то убивала.

— А что тогда? — спросила девушка, завороженно глядя на меня.

— Мне понадобится немного другая способность твоего таланта, — я загадочно улыбнулся, убирая руку. — Она станет решающей. Доверься мне. План авантюрный, граничащий с самоубийством, но он сработает.

— А если не сработает.

— Тогда я умру. — беззаботно пожал плечами я.

Рамона смотрела на меня еще несколько секунд, потом выдохнула и тряхнула головой, отгоняя сомнения.

— Авантюрный план, граничащий с самоубийством… — повторила она, и на ее губах снова появилась та самая хищная улыбка. — Звучит как отличный способ провести вечер. Я не дам тебе умереть.

Мы продолжили подъем. Гул битвы наверху нарастал, превращаясь в непрерывный грохот, от которого дрожали стены.

Тронный зал Камелота больше не напоминал величественное обиталище легендарного короля. Он превратился в скотобойню.

Витражи, некогда отбрасывавшие разноцветные блики на каменный пол, были выбиты. Осколки хрустели под ногами, смешиваясь с кровью и пеплом. Гобелены, изображавшие подвиги рыцарей Круглого Стола, горели, наполняя воздух едким дымом.

В центре этого хаоса возвышался Мордред.

Он был воплощением кошмара. Черные латы, покрытые шипами, словно впитывали свет факелов, создавая вокруг него зону абсолютной тьмы. Его плащ из живых теней метался за спиной, словно стая голодных воронов.

— Жалкие букашки, — его голос звучал как скрежет могильной плиты. — Вы смеете стоять между мной и моим наследием?

Роджер Стэнфорд, командир «Туманного Альбиона», сплюнул кровь на пол. Его левая рука висела плетью, доспех на боку был вмят внутрь чудовищным ударом. Но он стоял.

— Пока мы дышим, ты не пройдешь! — прохрипел он. — Стальной Легион! В атаку!

Вокруг него возникли призрачные рыцари. Их было меньше, чем в начале боя — десятки уже развеялись под ударами темной магии. Но оставшиеся сплотили ряды, выставив полупрозрачные щиты.

С другого фланга атаковал Леонард Велингтон. Глава «Длани Короля» выглядел жалко: его дорогой костюм превратился в лохмотья, идеальная прическа растрепалась. Но в его глазах горело отчаяние загнанной крысы.

— Умри! Просто сдохни! — взвизгнул он, швыряя веер теневых кинжалов.

Черные лезвия прошили воздух, целясь в сочленения доспехов Мордреда. Удар был идеальным. Кинжалы вонзились в шею, подмышки, в глазницы шлема.

Мордред даже не пошатнулся. Он просто провел рукой по шлему, смахивая теневое оружие как назойливую паутину.

— Твоя тьма слаба, — прогудел он. — Смотри, как выглядит настоящая бездна.

Кларент, оскверненный меч в его руке, описал дугу. Волна багровой энергии сорвалась с клинка, сметая призрачных рыцарей Роджера и отбрасывая самого Леонарда к стене. Велингтон врезался в каменную кладку с тошнотворным звуком и сполз вниз, хватая ртом воздух.

— Я не позволю тебе пройти, — раздался спокойный, ледяной голос.

Реджинальд Темпус шагнул вперед, проходя мимо отброшенных Роджера и Леонарда. Он просто шел, на ходу доставая из жилетного кармана золотые часы на цепочке. Большой палец нажал на кнопку механизма.

Щелк.

Звук был тихим, но он перекрыл грохот битвы, словно кто-то выключил звук во всем мире. Воздух вокруг Часовщика подернулся рябью, стал вязким и серым. Пылинки, поднятые взрывами, зависли в воздухе. Языки пламени на горящих гобеленах замерли, превратившись в неподвижные скульптуры из огня.

Реджинальд активировал «Хроносферу» — зону абсолютного контроля времени.

— Ты кажешься быстрым, узурпатор, — произнес он, и его голос звучал отовсюду сразу, многократно накладываясь сам на себя. — Но временем здесь управляю я.

Он взмахнул Стрелкой Гринвичского Меридиана. Золотая рапира оставила в воздухе светящийся след, который не исчез, а застыл, словно трещина в реальности.

Реджинальд сделал выпад.

В одно мгновение вокруг Мордреда возникло пять полупрозрачных копий Часовщика — его «эхо» из прошлой секунды, из позапрошлой, и даже из будущей. Темпус атаковал не в одной точке времени, а растянул свое существование по всей временной шкале боя.

Пять рапир ударили одновременно.

Первый удар прошел сквозь наплечник, игнорируя прочность черной стали, ведь для клинка из застывшего времени материя не была преградой. Второй удар вошел под колено, состарив металл сочленения на десятки лет за долю секунды — доспех рассыпался ржавой трухой. Третий, четвертый и пятый удары прошили грудь черного рыцаря, оставляя в ней дыры, сквозь которые было видно его рыцарей.

— Распад, — коротко бросил Реджинальд, поворачивая кисть.

Время внутри ран Мордреда ускорилось в десятки раз. Плоть должна была истлеть, превратиться в прах, исчезнуть под гнетом веков.

Мордред пошатнулся. Его колени подогнулись под тяжестью ран, обрушившихся на него за миг. Черная кровь, густая как смола, брызнула на пол, но застыла в полете, пойманная в ловушку замедленного времени.

— Впечатляет? — Реджинальд оказался прямо перед лицом врага. Он даже не вспотел, его дыхание было ровным. — Я забрал у тебя твое будущее. У тебя его больше нет.

Темпус приставил острие рапиры к глазнице шлема Мордреда и нажал на спуск часов еще раз, снимая стазис, чтобы нанести финальный удар, который должен был стереть врага.

Мир «отмер». Звуки вернулись оглушительной волной.

И в этот момент Мордред рассмеялся.

Это был смех существа, которое стоит выше законов физики и магии. Его рука, закованная в перчатку с шипами, метнулась вперед с такой скоростью, что преодолела барьер замедления.

Реджинальд, чьи рефлексы были разогнаны до предела, увидел этот удар. Он попытался активировать «Петлю» — отмотать время назад на три секунды, чтобы уклониться. Он уже делал так сотни раз. Он видел, как его тело смещается влево, избегая удара…

Но в этот раз реальность отказалась подчиняться.

Мордред схватил саму ткань заклинания. Его пальцы, окутанные багровой тьмой Кларента, сжали время, как физический объект, и смяли его.

— Ты думаешь, твое время властно надо мной? — пророкотал рыцарь. — Я — проклятие, которое длится вечно. Я — сама неизбежность судьбы!

Доспехи Мордреда, превращенные в труху магией старения, вспыхнули черным пламенем. Ржавчина исчезла. Дыры в груди затянулись не плотью, а самой тьмой, формируя новую, еще более прочную броню. Он восстанавливался не потому, что лечился, а потому что Сценарий зафиксировал его состояние как «абсолютное». Он просто «отменил» урон, нанесенный временем.

Кулак Мордреда врезался в грудь Реджинальда.

Часовщик успел выставить блок рапирой, но Стрелка Гринвичского Меридиана, артефакт, способный резать пространство, согнулась дугой и лопнула с жалобным звоном.

Удар был такой силы, что вокруг тела Реджинальда образовалась вакуумная воронка. Его ребра вмяло внутрь. Он попытался использовать «Откат Состояния», чтобы вернуть свое тело к моменту до удара, но тьма Мордреда, проникшая в рану, сожрала магию времени. Проклятие Кларента блокировало исцеление.

S-рангового Рейдера, надежду Британии, человека, управляющего временем, швырнуло через весь тронный зал как сломанную куклу. Он пролетел пятьдесят метров, снося колонны, и с тошнотворным хрустом врезался в основание трона, разнеся массивный дубовый стол в щепки.

Золотые часы выпали из его ослабевшей руки. Стекло циферблата окончательно треснуло, стрелки замерли.

Тишина, наступившая в зале, была страшнее грохота битвы. Она была плотной, вязкой и пахла поражением.

Рейдеры замерли. Они видели, как пали их лидеры. Они видели, как сильнейший маг Британии, человек, которого считали непобедимым, был отброшен как тряпичная кукла.

— Это конец… — прошептал кто-то из «Туманного Альбиона». — Мы не можем его победить.

— Он бессмертен! — крикнул другой голос, полный паники. — Мы все умрем!

Мордред рассмеялся. Это был низкий, рокочущий звук, от которого вибрировали остатки стекол в окнах.

— Ваша вера слаба, как и ваша плоть, — провозгласил он, делая шаг к трону. Его гвардейцы добивали остатки сопротивления по углам зала. — Кто еще хочет испытать судьбу?

Отчаяние накрыло защитников Камелота удушливым саваном. Оружие опускалось. Люди пятились, прижимаясь к стенам, ища спасения там, где его не было.

И в этот момент, когда надежда казалась окончательно потерянной, движение возникло у одной из колонн.

Леонард Велингтон, шатаясь, поднялся на ноги. Он вытер кровь с лица, но вместо того, чтобы поднять оружие, он бросил его на пол. Звон упавшего кинжала прозвучал как приговор.

Леонард сделал шаг вперед, подняв руки ладонями вверх. На его лице застыла гримаса подобострастия, от которой хотелось отвернуться.

— О, великий владыка Мордред! — его голос дрожал, но был достаточно громким, чтобы его услышали все. — Прошу, пощадите!

Он упал на колени, подползая по полу к черному рыцарю.

— Я всегда знал… Я чувствовал ваше величие! Эти глупцы, — он махнул рукой в сторону избитого Роджера и лежащего без сознания Реджинальда, — они не понимали! Они вели нас на убой! Но я… я вижу истинного Короля!

Мордред остановился, склонив голову набок. Алые огни в его шлеме с интересом уставились на ползающего человека.

— Вот как? — прогудел он.

— Да! Да, мой господин! — Леонард закивал так часто, что казалось, его голова сейчас отвалится. Он подполз ближе к постаменту, где сиял Экскалибур, и указал на него дрожащей рукой. — Этот меч… Он по праву ваш! Возьмите его! Я помогу! Я и мои люди… мы присягнем вам! Мы будем служить верно, только пощадите!

По залу прокатился вздох ужаса и отвращения.

— Леонард, ты… гнида! — прохрипел Роджер, пытаясь подняться, но боль снова опрокинула его на пол.

Реджинальд, с трудом приподнявшись на локте, сплюнул кровь и посмотрел на предателя с холодным презрением.

— Идиоты, — прошептал он. — У предательства всегда есть цена.

Мордред же улыбнулся, по крайней мере, так показалось по тому, как сузились его глаза-огоньки. Он медленно опустил Кларент.

— Служить мне? — переспросил он, нависая над главой «Длани Короля». — Ты готов предать свой род ради жизни?

— Ради служения вам, мой Король! — Леонард распластался на полу около Экскалибура. Его отряд, видя это, тоже начал неуверенно опускаться на колени, бросая оружие.

— Жалкое зрелище, — пророкотал Мордред, но руку заносить для удара не стал. Ему нравилось это унижение. Он наслаждался триумфом.

Каменная плита за троном бесшумно отъехала в сторону. Мы с Рамоной вышли из тени колонн, оказавшись прямо за спиной стоящего на коленях Леонарда. Никто не смотрел в нашу сторону — все взгляды были прикованы к позорной сцене очевидного предательства.

Я неслышно подошел к Леонарду. Он как раз поднимал голову, чтобы взглянуть в лицо своему новому «хозяину», и его лицо светилось надеждой труса, который думает, что перехитрил смерть.

Я положил руку ему на плечо. Тяжело, крепко, до боли, сжал.

— Никогда не любил предателей, — произнес я громко, отчетливо, так, чтобы мой голос перекрыл даже треск горящих гобеленов.

Леонард дернулся, словно его ударило током. Он резко обернулся, глаза его расширились от ужаса и узнавания.

— Ты… — начал он, но договорить не успел.

Мой кулак, усиленный весом Когтя Фенрира, врезался в его челюсть. Удар был коротким, жестким. Голова Леонарда мотнулась, глаза закатились, и он мешком рухнул к моим ногам, прямо на то место, которое он только что полировал своими коленями.

Зал ахнул. Рамона, стоявшая рядом, улыбнулась так, что ее улыбка могла бы осветить это подземелье лучше любого факела.

— Давно мечтала это увидеть, — прокомментировала она, пнув бесчувственное тело носком ботинка. — Грасиас, Костя.

Мордред медленно перевел взгляд с упавшего тела на меня. Алые огни в прорезях шлема вспыхнули ярче. Он не выглядел удивленным или испуганным. Скорее… раздосадованным, как человек, которому помешали раздавить таракана.

— Еще один герой? — его голос был пропитан сарказмом. — Раз уж сильнейшие защитники Камелота пали, валяются в грязи и собственной крови… Что сделаешь ты?

Он сделал шаг вперед, и пол под его ногами треснул. Аура тьмы вокруг него сгустилась, давя на плечи тяжестью могильной плиты.

— Я не чувствую в тебе магии, смертный, — продолжил Мордред, склонив голову. — Ты пуст. Ничтожество, посмевшее встать передо мной. Что ты можешь сделать против меня, истинного Короля?

Я перешагнул через тело Леонарда и встал между Мордредом и Экскалибуром. Спокойно расправил плечи.

— О, я могу сделать очень много, — усмехнулся я. — Например, исправить ошибку истории.

Мордред расхохотался.

— Исправить? Ты умрешь вместе с ними! Я заберу этот меч, и тогда ничто в этом мире не остановит меня!

Он сжал Кларент, готовый снести мне голову одним ударом. Рамона напряглась, вскидывая «Близнецов», но я поднял руку, останавливая ее.

Я шагнул назад, к постаменту. Экскалибур сиял чистым, непорочным светом. Меч Короля. Символ власти, чести и надежды. Артефакт, который делал мир светлее и лучше просто фактом своего существования в этом зале.

Я протянул руку назад, занеся ее над лезвием и мысленно обратился к Арсеналу.

Пространство дрогнуло. Из ниоткуда, прямо в мою ладонь, упала небольшая, потемневшая от времени серебряная монета. Серебряник Иуды.

Мордред замер. Он не понимал, что происходит, но инстинкт, выкованный в тысячах битв, взвыл тревогой.

— Что ты делаешь⁈ — рявкнул он, делая шаг вперед.

— Меняю правила игры, — ответил я.

И уронил монету плашмя на лезвие Экскалибура.

Реакция была мгновенной и ужасающей.

В тот момент, когда серебро коснулось святой стали, раздался звук, похожий на крик умирающей звезды. Экскалибур вспыхнул ослепительно белым светом, но тут же этот свет начал чернеть.

Серебряник Иуды — символ предательства высшего порядка. Артефакт, чья суть — разъедать святость, разрушать узы верности и чести. А Экскалибур был воплощением этих понятий.

По лезвию легендарного меча побежали черные трещины, похожие на гниющие вены. Металл зашипел, начал пузыриться. Сияние меркло, пожираемое коррозией, которая распространялась с неестественной скоростью.

— НЕТ! — заорал Мордред.

Это был вопль чистого, животного ужаса. Он рванул вперед, забыв о гордости, забыв о бое. Протянул руку, пытаясь схватить меч, спасти его.

Но было поздно.

С громким, жалобным звоном Экскалибур рассыпался, оставив лишь бесполезную рукоять.

Величайший меч легенд превратился в груду ржавой пыли и обломков прямо на глазах у сотен людей. Постамент опустел. Корона, лежавшая на троне, тоже медленно истлела.

Тишина, повисшая в зале, была абсолютной. Даже огонь, казалось, перестал трещать.

— Он… он уничтожил Экскалибур… — прошептал кто-то из «Туманного Альбиона». Голос был полон неверия.

— Сценарий… — выдохнул другой рейдер. — Целью было сохранить меч! Теперь мы провалили его! Мы все умрем⁈

— Мы умрем так или иначе, — буркнул кто-то в ответ.

Рамона стояла с открытым ртом, глядя на кучку ржавчины, которая еще секунду назад стоила дороже, чем все золото мира.

— Костя… — прошипела она. — Ты что сделал⁈

Я медленно повернулся к залу, развел руками в притворном недоумении.

— Вот так дела, — мой голос, звучал издевательски весело. — Как же так вышло? Кажется, я сломал игрушку. Что теперь делать, меча-то нет, а значит и символ власти того…

Роджер Стэнфорд смотрел на меня так, словно у меня выросла вторая голова. В его глазах читалось полное непонимание происходящего. Он, человек чести, солдат, не мог осознать поступок, уничтоживший святыню.

Реджинальд Темпус, который оставался живым лишь каким-то чудом, начал смеяться. Это был хриплый, болезненный смех, переходящий в кашель.

— Безумец… — прохрипел он, глядя на меня с какой-то дикой смесью ужаса и восхищения. — Абсолютный, чертов безумец. Он уничтожил условие нашей победы, чтобы не дать победить врагу.

Но самая бурная реакция была, конечно, у Мордреда.

Черный рыцарь стоял перед пустым постаментом. Его руки дрожали, пытаясь собрать ржавую пыль. Алые огни в его шлеме мигали, словно готовые погаснуть. Связь была разорвана. Источник его бессмертия исчез. Его судьба — стать королем через меч — была перечеркнута жирной черной линией.

Он медленно поднялся. Тьма вокруг него забурлила, вскипая от ненависти такой силы, что воздух в зале стал ледяным.

Мордред повернулся ко мне.

— ТЫ! — его рев сотряс стены замка, камни посыпались с потолка. — ТЫ ЛИШИЛ МЕНЯ ТРОНА! МОЕ НАСЛЕДИЕ! КАК ТЫ ПОСМЕЛ УНИЧТОЖИТЬ ЭКСКАЛИБУР⁈

Но мне было плевать на его тирады. Самое скверное было сейчас перед моими глазами. Око показывало болезненную правду. Цену моего шага к победе.

[Вы уничтожили символ чести и справедливости, проклятие смерти настигло вас]

[Проклятие смерти: вы неотвратимо погибнете через 10 секунд]

Как заботливо. Дать мне такую прорву времени.