Арнайр

Глава 33 Сердце Камня

Шахта встретила их не просто тьмой. Пожирающей тьмой. Воздух был густым, пропитанным запахом влажного камня, гниющих металлических жил и... той самой сладковато-металлической окисью, что висела над долиной, только здесь она была в сто раз сильнее. Она въедалась в легкие, вызывая спазмы. И тишина. Не естественная тишина заброшенной выработки, а гнетущая, настороженная тишина хищника, затаившегося в засаде.

Маркус шел вторым, между Джармодом, растворяющимся в тенях впереди как призрак, и Бертой, чье дыхание позади было тяжелым, но ровным. Его купол "тишины" – зона сжатой, абсолютно стабильной Гармонии – обволакивал их, как невидимый пузырь. Звуки их шагов по скользким, неровным камням галереи не давали эха, поглощались внутри поля. Даже их дыхание казалось приглушенным. Это было мучительно. Каждая секунда требовала немыслимой концентрации, чтобы удерживать внутренний хаос силы в железных тисках воли, не давая ему ни малейшего шанса просочиться наружу и закричать в эфир для чувствительных "ушей" Глубины.

Глаза быстро адаптировались к мраку, усиленному слабым фосфоресцирующим светом странных грибов, растущих на стенах. Их синеватое мерцание только подчеркивало жуткость окружения. Галерея была древней, вырубленной не киркой, а, судя по следам, чем-то гигантским и когтистым. Стены местами были покрыты потрескавшимися руническими знаками Арнайров – старыми оберегами, давно потухшими. Теперь они казались лишь мрачными узорами на надгробии.

Щелк.

Звук был крошечным, но в гробовой тишине внутри купола он прозвучал как выстрел. Джармод замер. Маркус почувствовал, как Берта инстинктивно сжимает кинжал. Впереди, на развилке туннелей, лежал обломок кристалла. Он был темным, почти черным, и покрыт теми же неестественными трещинами, что и осколок из Архива. От него исходила слабая вибрация. Голодная вибрация. Как маячок.

Джармод сделал едва заметный жест рукой – Стоп. Ожидание. Его неподвижность была совершенной. Он стал частью камня, частью тьмы. Маркус усилил сжатие Гармонии, чувствуя, как холодный пот стекает по спине. Берта затаила дыхание.

Из левого туннеля выползла тень. Не огромный зверь с поверхности, а нечто меньшее, юркое. Человекоподобное, но с неестественно длинными, тонкими конечностями, покрытыми хитиновыми пластинами, сливающимися с камнем. Его "лицо" было лишено черт, только два уголька холодного синего света горели на месте глаз. Оно подползло к обломку, коснулось его длинным, шипастым пальцем. Кристалл на миг вспыхнул тусклым багровым светом. Тварь замерла, словно прислушиваясь. Затем синие "глаза" медленно повернулись... прямо в их сторону.

Маркус почувствовал ледяное касание внимания. Не зрительного. Резонансного. Тварь чуяла не их тела, а... пустоту? Или границу его поля? Она не атаковала. Она исследовала. Медленно поползла к месту, где они стояли, вытянув тонкую шею, как гончая, идущая по следу.

Берта напряглась, готовая броситься. Джармод оставался недвижим. Маркус понял. Любое движение, любой всплеск силы – и они обнаружены. Но и стоять – значит подпустить ее вплотную.

Он сделал единственное, что мог. Не ослабляя купола "тишины" вокруг группы, он микроскопически сместил фокус Гармонии. Не наружу. Вглубь. В сам камень под ногами твари. Не разрушая, а... усилив его естественную стабильность на мгновение. Создав крошечный, локальный "всплеск" порядка, который должен был отвлечь резонансный слух твари.

Щелк. Под лапой твари крошечный камешек лопнул не от веса, а от внезапного внутреннего напряжения.

Тварь мгновенно развернула "голову", ее синие глаза ярко вспыхнули. Она шипя бросилась к месту звука, исследуя камень шипастыми пальцами. Упустив из внимания неподвижные фигуры в трех шагах.

Джармод двинулся бесшумно, как скользящая тень. Не на тварь. В правый туннель. Жест был ясен: Идем. Быстро.

Они углубились в лабиринт. Следы Даниэль были почти невидимы – царапина на стене, едва уловимый запах тлеющей тени, направление, где сизый туман из трещин был чуть гуще. Берта вела увереннее, ее память воина, знавшего эти шахты в юности, возвращалась. Она указывала на скрытые ответвления, на участки, где своды были ненадежны, на завалы, которые можно было обойти. Маркус шел, балансируя на лезвии ножа. Каждый шаг, каждый поворот – испытание для его щита. Он чувствовал все сильнее:

Пульсацию.

Она шла снизу. Сквозь камень. Низкая, тяжелая, как удары гигантского сердца. С каждым ударом его Гармонию пыталось вырвать из под контроля. Это был не просто резонанс разрушения. Это был призыв. Голодный зов, тянущий все живое, все обладающее силой, к своему источнику, чтобы... поглотить. Превратить в топливо. Маркусу приходилось вцепляться в свою волю, как в якорь, чтобы не поддаться этому гипнотическому ритму.

"Здесь," – Берта прошептала, остановившись перед узким, едва заметным лазом в стене, скрытым натеком сталактитов. "Сервисный ход. Ведет прямиком к Главному Реакторному Залу. Там... там был кристаллический Резонатор. Источник энергии для всего Камня." Ее голос дрогнул. "Если что-то и стало их "сердцем"... то там."

Джармод кивнул. Его рука скользнула по краю лаза. Камень под пальцами... слегка подался, будто губчатый. Плохой знак. Голод уже здесь.

Лаз был тесным. Пришлось ползти. Маркус едва удерживал концентрацию в неудобной позе, ощущая, как границы его купола "тишины" сжимаются, теряя эффективность. Запах сладковатой окиси стал невыносимым. Воздух вибрировал от пульсации. И сквозь нее – новый звук. Не вой, не гул. Пение. Низкое, монотонное, сливающееся в жуткий хорал. Шаманы Горна. Они были здесь.

Выбравшись из лаза, они оказались на узком уступе высоко над гигантским подземным залом. Картина, открывшаяся внизу, заставила сжаться даже Джармода.

Главный Реакторный Зал Падшего Камня был превращен в кощунственный храм Глубины. Громадный кристаллический Резонатор Арнайров, некогда сиявший чистым светом, теперь был черен и покрыт паутиной тех же трещин. Но он не был мертв. Он пульсировал тем же багровым светом, что и обломки, в такт ударам "сердца". От него в пол зала уходили толстые, пульсирующие жилы из черного, похожего на смолу вещества, уходящие в провал в самом центре зала – ворота в Глубину.

Вокруг провала, образуя сложные геометрические фигуры, стояли фигуры в шкурах и костяных масках – шаманы Горна. Их тела корчились в ритуальном трансе, их пение создавало видимую ауру искажения воздуха, фокусирующуюся на черном Резонаторе. Из провала, окутанного сизым туманом, вытягивались щупальца чистой тьмы, сливаясь с жилами и питая кристалл.

А на уцелевшей платформе над провалом стоял он. Вестник Бури. Не такой огромный, как казалось издали, но от него веяло нечеловеческой мощью. В его руке был не фокус-камень. Целый кристаллический шпиль, выломанный, судя по всему, из Резонатора. Он светился тем же багровым светом, являясь антенной, направляющей силу "сердца" наверх, к городу, к "Жнецу" на стенах.

Их было не так много. Шаманы. Вестник. Горстка стражей-тварей по периметру. Но сама плотность голодной силы в зале была чудовищной. Купол Маркуса трещал по швам, как стекло под прессом. Удержать "тишину" здесь было почти невозможно.

Где Ариэль? – мелькнула мысль у Маркуса. Он не видел ее следов.

Джармод приложил палец к виску – сигнал Теней. Ничего. Либо Ариэль поймана, либо... ее здесь никогда не было. Ловушка?

Берта тронула его плечо, указывая взглядом вверх. Под самым сводом, в тенях сталактитов, мелькнуло слабое движение. Тень в тени. Ариэль. Она была здесь. И указывала на что-то. На массивные, покрытые рунами опоры, удерживавшие платформу Вестника Бури над провалом. Опоры были частично разъедены, покрыты черной "смолой", но еще целы. Слабое место.

План сложился мгновенно, без слов. Отвлечь. Уничтожить опоры. Обрушить платформу с Вестником в провал. Лишить шаманов фокуса управления. Нарушить ритуал. И бежать, пока весь этот кошмар не рухнул на них.

Но как отвлечь Вестника Бури и стражей? Как подобраться к опорам под всевидящим оком Глубины и багровым светом Резонатора?

Джармод посмотрел на Маркуса. Его каменные глаза были красноречивее слов. Щит должен пасть. Чтобы меч обнажился.

Маркус понял. Его "тишина" сдерживала их, но и скрывала. Чтобы отвлечь, нужно было показаться. Выпустить искру. Стать мишенью. Риск – мгновенная смерть под сконцентрированным лучом голодной пустоты. Но иного шанса не было.

Берта сжала его локоть. "Не дай ему направить кристалл на тебя," – прошептала она, ее глаза горели в полумраке. "Я знаю его тип. Он любит эффектность. Бросится на самое яркое."

Маркус кивнул. Сердце бешено колотилось. Он закрыл глаза. Глубоко внутри, где дремала ярость зверя, загнанного в угол, он нашел не страх, а холодную точку решимости. Он собрал Гармонию не для сжатия, а для... вспышки. Одной. Яркой. Короткой. Как сигнальная ракета. Не атака. Провокация.

Он отпустил купол "тишины".

Эффект был мгновенным. Как будто в гробовой тишине ударили гигантский гонг. Волна чистой, неискаженной силы Гармонии – силы стабильности и порядка – рванула наружу из Маркуса, ударив в багровую ауру зала. Она не разрушала. Она контрастировала. Как белый свет в кромешной тьме.

Шаманы вздрогнули, их пение споткнулось. Твари-стражи зашипели, развернувшись к уступу. Вестник Бури повернул голову. Его глаза, скрытые в тени капюшона, вспыхнули тем же багровым светом, что и кристалл в его руке. Он не удивился. Он ожидал.

Кристалл в его руке рванул к жизни. Багровый сгусток энергии, сконцентрированной голодной пустоты, рванул к уступу, к Маркусу. Не волна, как на поверхности. Точечный, убийственно точный луч пожирания.

Маркус не пытался блокировать. Он отпрыгнул в сторону, как его учили на Арене Чести еще мальчишкой. Луч ударил в камень там, где он стоял. Камень не взорвался. Он... исчез. Оставив после себя гладкую, дымящуюся впадину. Глубина пожирала материю мгновенно.

Но этого мгновения хватило. Пока Вестник был сфокусирован на Маркусе, пока стражи метались, две тени ринулись вниз с противоположных сторон уступа.

Джармод – невидимый клинок смерти. Его абсолютная пустота делала его невидимым для резонансного чутья тварей. Он несся к ближайшей группе шаманов, его руки уже держали не оружие, а сгустки контролируемого небытия.

Ариэль – живая тень. Она растворилась в полумраке зала, ее цель – дальние опоры платформы. Из ее рук полетели крошечные, темные сферы – семена разрушения, способные разъесть камень.

Берта не бросилась вниз. Она осталась с Маркусом. Ее крис-кинжал мелькнул в синеватом свете грибов, срезая голову твари, пытавшейся взобраться на уступ сбоку. "Двигайся!" – прохрипела она. "Не стой!"

Маркус катился по уступу, уворачиваясь от второго багрового луча. Он чувствовал, как голодная сила скользит по его ауре, пытаясь найти слабину, выесть защиту. Он не мог больше создавать "тишину". Теперь он мог только уворачиваться, отвлекать, быть живой мишенью. Его Гармония бушевала внутри, отвечая на вызов не щитом, а диким желанием ударить в ответ, сокрушить этот багровый свет своей яростью. Но он сжимал ее, как раскаленный уголь в кулаке. Одна искра – и он мертв, а сила вырвется наружу, возможно, поглотится "сердцем", усилив врага.

Зал превратился в хаос. Джармод врезался в группу шаманов. Его пустота была абсолютным антиподом их ритуальной силы. Там, где он касался, багровая аура гасла, шаманы падали не ранеными, а... пустыми. Как будто их внутренняя суть была высосана. Но их было много, а ритм пульсации "сердца" не прерывался.

Даниэль достигла опор. Ее темные сферы впились в камень. Камень начал шипеть, дымиться, трескаться. Но это было медленно. Слишком медленно. Одна из тварей-стражей заметила ее, рванувшись с пронзительным визгом.

Вестник Бури понял угрозу. Он развернул кристалл от Маркуса, направив багровый луч не на Ариэль, а на опору, которую она атаковала! Он не собирался ее убивать. Он хотел укрепить опору силой Глубины, превратить ее в неприступную башню голода!

Берта увидела это. Увидела, как луч устремляется к опоре, где металась Даниэль, отбиваясь от твари. Увидела, как Джармод, связанный боем с шаманами, не успевает. Увидела, как Маркус, прижатый к камню очередным лучом, не может подняться.

Она не кричала. Она просто бросилась вперед. Не вниз. Вдоль уступа. Прямо на линию между Вестником Бури и его целью. Ее сломанная рука болталась беспомощно. В здоровой – блеснул крис-кинжал. Не для атаки. Для жеста.

"ЭЙ! УРОД!" – ее голос, хриплый от напряжения, грохнул эхом по залу. "ПОМНИШЬ АРЕНУ? ПОМНИШЬ, КАК ТВОИХ ПСОВ РУБИЛИ В КАПУСТУ?"

Вестник Бури на миг замер. Его багровый луч дрогнул. Маска или лицо под капюшоном повернулись к ней. В этом повороте было дикое, нечеловеческое любопытство. И ярость.

Берта встала во весь рост на краю уступа, подняв кинжал. "Я БЕРТА ЩИТОВАЯ! И Я ПРИШЛА ЗА ТВОЕЙ ТРУСЛИВОЙ ШКУРОЙ!"

Луч рванул к ней. Багровый, неумолимый свет смерти.

Берта не уворачивалась. Она бросила кинжал. Не в Вестника. Вниз. В сизый туман над провалом. Жалкий жест отчаяния.

Багровый луч настиг ее. Он ударил ей в грудь.

Не было взрыва. Не было крика. Было лишь мгновенное потемнение. Фигура Берты окуталась черной мглой. Затем мгла рассеялась. На уступе не было ничего. Ни тела. Ни пепла. Только идеально гладкая впадина в камне. Она была просто... стерта.

"НЕЕЕТ!" – рев Маркуса вырвался из груди раньше, чем он осознал. Ярость, холодная и слепая, как в Зале Суда, хлынула через край. Гармония рванулась наружу не щитом, а сокрушительной волной гнева, направленной не на Вестника, а на ту опору, которую атаковала Даниэль. Волна чистой, неконтролируемой силы порядка ударила в камень, уже разъеденный темной сферой Тени.

Камень не выдержал двойного удара – изнутри и снаружи. С грохотом, заглушившим на миг пение шаманов и пульсацию "сердца", опора рухнула.

Платформа под Вестником Бури накренилась. Он пошатнулся, его кристалл-шпиль выпал из рук, покатился к краю. Багровый свет погас. Ритуал дрогнул.

Джармод, воспользовавшись замешательством шаманов, рванул к центру, к самому черному Резонатору. Его руки сомкнулись на пульсирующем кристалле. Не чтобы разбить. Чтобы поглотить. Абсолютная пустота встретилась с голодной пустотой Глубины.

Ариэль, с трудом добив последнюю тварь у опоры, крикнула: "МАРКУС! ВЫХОД! СЕЙЧАС!"

Маркус стоял на коленях на краю уступа, глядя на место, где секунду назад стояла Берта. Где не осталось ничего. Пустота в его душе кричала громче голодной пустоты Глубины. Ярость Гармонии сменилась ледяным, всепоглощающим горем. И виной.

Рев разъяренного Вестника Бури сотряс зал. Он не упал в провал. Он уцепился за кромку платформы. Его багровый взгляд нашел Маркуса. Без кристалла, но с дикой, нечеловеческой яростью в глазах. Он поднял руку. Не для луча. Для жеста. Приказа.

Из провала, из самого сердца Глубины, вырвалось не щупальце. Крыло. Огромное, костяное, обтянутое черной, мерцающей пленкой. Оно метнулось через зал, не к Джармоду, не к Ариэль. К Маркусу. Чтобы схватить. Утащить. Или просто стереть, как Берту.

Маркус не двигался. Он смотрел на летящее крыло тьмы. Смотрел в багровые глаза Вестника Бури. И в его собственных глазах, отражающих ужас и потерю, не было страха. Только пустота. Холоднее Глубины.

Он поднял руку. Не для защиты. Он направил ладонь не на крыло, а на висящий над провалом, потерявший фокус, но все еще пульсирующий черный Резонатор. И выпустил в него все, что осталось. Не ярость. Не горе. Остаток своей Гармонии. Силу стабильности. Силу порядка. В сердце хаоса.

"ВОЗЬМИ!" – прохрипел он. "ВОЗЬМИ ВСЁ!"

Свет ударил в черный кристалл. Не разрушая его. Наполняя. Как чистая вода, льющаяся в сосуд с ядом. Кристалл вспыхнул ослепительно белым светом. На миг. Затем – катаклизм.

Черный Резонатор не выдержал чужеродной силы. Он взорвался. Не огнем и осколками. Волной противоречия. Абсолютный порядок встретился с абсолютным хаосом голода внутри него.

Взрывная волна чистого диссонанса прокатилась по залу. Она не разрушала камни. Она разрывала связи. Между шаманами и ритуалом. Между жилами "смолы" и провалом. Между пульсацией "сердца" и реальностью. Шаманы рухнули, корчась, из их масок и ртов хлынул не крик, а сизый туман. Жилы смолы лопнули, извергая липкую черноту. Провал заколебался, его края стали нестабильными.

Крыло тьмы, почти коснувшееся Маркуса, дрогнуло, рассыпалось на фрагменты и было втянуто обратно в бурлящий провал. Вестник Бури, цеплявшийся за платформу, сорвался в сизую бездну с немым, яростным взмахом руки.

Джармод, стоявший у эпицентра, был отброшен взрывной волной диссонанса, как тряпичная кукла. Его контролируемая пустота дала трещину под ударом чистой энергии распада. Ариэль бросилась к Маркусу, хватая его за плечо.

"БЕГИМ!" – ее крик едва пробился сквозь грохот рушащегося зала. Своды трещали. Сталактиты падали дождем. Провал пожирал платформу, затягивая обломки и корчащихся шаманов.

Маркус позволил ей стащить себя. Он оглянулся на последний раз. На черную впадину, где была Берта. На белеющий в сизой мгле осколок ее крис-кинжала на краю провала. И на багровый взгляд Вестника Бури, мелькнувший в глубине перед тем, как провал сомкнулся с чудовищным хлюпающим звуком, похожим на гигантское проглатывание.

Они бежали по рушащимся туннелям, гонимые грохотом гибнущей шахты. Маркус был пуст. Его Гармония была исчерпана. Его щит сломан. Его друг мертв. Но "сердце" Глубины под Падшим Камнем было ранено. Ритуал разрушен. Вестник Бури, если выжил, потерял свой фокус. Жатва Пустоты на поверхности должна была ослабнуть.

Цена была ужасна. Берта заплатила ею. Он заплатил частью своей души.

Война продолжалась. Но битва в сердце камня была выиграна. Пусть и ценой, которая навсегда останется черной впадиной в его памяти. Как та, что на уступе