Арнайр

Глава 19 Борк-Маркус

Рев Арены обрушился на Маркуса физической волной, давя на грудь, заполняя уши сплошным гулом. Ослепительное солнце выжигало глаза, раскаленный песок жег босые ступни. Но внутри его «теплого солнца» – в той сфере стабильности, что пульсировала вокруг него, – царила тишина. Гул толпы, свист, крики сомнения и ненависти – все это осталось за невидимой стеной. Здесь, в центре бури, было только дыхание, ритм сердца, холодная ярость за Торвина и фигура противника.

Воин Внешнего Круга – Борк, как выкрикнул глашатай – был воплощением грубой силы. На голову выше Маркуса, плечи как каменные глыбы, покрытые шрамами старых стычек. В руках он сжимал тяжелую боевую секиру, лезвие которой тускло поблескивало под солнцем. Его лицо, обветренное и жесткое, выражало не столько злобу, сколько… разочарование. Ему явно надеялись подсунуть достойного противника, а не «барчука-выскочку» с пустыми руками.

«Эй, Маркус!» – крикнул Борк, его голос перекрыл гул на мгновение. – «Где твой щит? Или будешь танцевать?» Он презрительно цокнул языком, вращая секиру. Толпа Внешнего Круга загрохотала одобрительно.

Маркус не ответил. Он стоял неподвижно, ладони чуть развернуты вперед, пальцы слегка растопырены. Его дар клокотал внутри, отзываясь на агрессию, на страх за друга, на унижение. Но он сжимал его, как узду. Не щит. Платформа. Трамплин. Голос Хангра прозвучал в памяти четко.

Глашатай взмахнул рукой. «Начали!»

Борк рванул вперед без предупреждения, как разъяренный бык. Его атака была проста и смертоносна: мощный замах секирой, рассекающий воздух с угрожающим свистом, цель – плечо или голова. Расчет на то, чтобы срубить «неженку» одним ударом.

Маркус не стал уворачиваться в последний момент. Он впустил атаку. В самый миг, когда лезвие секиры должно было врезаться в него, он сфокусировал свое поле не как стену, а как… упругую мембрану прямо перед собой. Теплая волна стабильности сжалась в локальный купол толщиной в ладонь.

Точность! Время! – ревел Хангр в его мыслях.

Секира врезалась в невидимый барьер. Раздался не металлический лязг, а глухой, мощный бумф, как удар в гигантский барабан. Воздух дрогнул видимой волной. Борк ахнул от неожиданности – его оружие не прошло сквозь «пустоту», а встретило упругое, податливое, но непреодолимое сопротивление. Инерция бросила его вперед, он едва удержался на ногах, секира отскочила.

Толпа ахнула. На долю секунды воцарилась тишина. Затем гул вспыхнул с новой силой – уже не только свист, а крики изумления, вопросы. На ложе Старейшин Веландра резко наклонилась к кристаллической панели, ее пальцы затанцевали. Сигурд не изменился в лице, но его взгляд стал острее. Вальтур слегка приподнял бровь.

«Чертовщина какая!» – выругался Борк, отступая на шаг, его глаза расширились от гнева и недоумения. Он снова взмахнул секирой, уже не в полную силу, пробуя – горизонтальный удар в поясницу.

Маркус снова не ушел. Он сдвинул поле. Небольшой, но резкий импульс стабильности пошел навстречу удару, не блокируя его полностью, а отводя в сторону. Лезвие секиры соскользнуло мимо его бедра, врезавшись в песок и подняв фонтан пыли. Борк, потеряв равновесие из-за провала в ожидаемом сопротивлении, качнулся вперед.

Солдат за щитом должен уметь бить! Используй момент, когда он открыт!

Инстинкт сработал быстрее мысли. Маркус не стал бить кулаком – он был не в силах пробить доспех. Он сжал свое поле перед грудью Борка в момент его крена. Не атаку, а упругую волну сжатого воздуха, как с Бертой, но направленную не на оружие, а на самого воина.

Ха! – эхом прозвучал возглас Берты где-то из тоннеля.

Волна ударила Борка в грудь. Это не был сокрушительный удар, но он был точен и неожидан. Борк сдавленно охнул, отлетел на шаг назад, спотыкаясь. Его лицо побагровело от злости и унижения. Его, ветерана стычек, только что отбросил щитом парень без оружия!

«Крыса!» – заревел он, теряя остатки осторожности. Он снова ринулся в атаку, секира засвистела, нанося удары с яростью – сверху, сбоку, снизу. Но теперь Маркус двигался. Не уворачивался от клинка, а парировал удары полем, используя его как невидимый щит и в то же время как амортизатор, смягчающий отдачу. Он отбивал лезвия, отводил их, создавал под ногами Борка участки уплотненного воздуха, заставляя его спотыкаться. Это был странный, гипнотический танец: мощный воин, мечущийся в ярости, и неподвижная в своей сердцевине фигура Маркуса, лишь чуть поворачивающаяся, с руками, творящими невидимую защиту. Песок вздымался под ногами Борка, пот рекой стекал по его лицу. Он тяжело дышал.

Толпа завороженно наблюдала. Гул сменился напряженным гулом. Внешний Круг ревел, подбадривая Борка, но в их криках уже слышалась тревога. Внутренний Круг смотрел с холодным любопытством. Элдин в своем тоннеле стоял неподвижно, его лицо стало каменным. Лиана хищно улыбалась. Каэлан что-то шептал ему на ухо, его глаза сузились.

«Хватит прятаться!» – взревел Борк, остановившись, чтобы перевести дух. Он снял шлем, швырнул его в песок. Его глаза горели безумием ярости. «Дай настоящий бой, выскочка! Или признайся, что твоя сила – в бегстве!»

Провокация. Грубая, но действенная. Толпа подхватила: «Дерись!», «Хватит бегать!», «Покажи силу Арнайра!». Даже некоторые на трибунах Внутреннего Круга зашумели.

Маркус почувствовал, как ярость за Торвина, сдерживаемая до сих пор холодным расчетом, вспыхнула ярче солнца над Ареной. Глаза Борка. Наглые, полные презрения. Он боится слепоты. Истинной слепоты. Голос Даниэль прорезал ярость, как лезвие. Его плетения… требуют зрительного контакта.

Это был риск. Безумный риск. Но… шанс.

Маркус перестал отступать. Он сделал шаг навстречу Борку. Его поле сжалось вокруг него, став плотнее, ощутимее. Воздух замерцал, как над раскаленным камнем.

«Ну вот!» – ликующе заорал Борк и ринулся в последний, сокрушительный замах. Весь его вес, вся ярость вложились в удар, способный разрубить коня пополам.

Маркус не стал блокировать секиру. Он сконцентрировал все свое поле, всю свою волю, всю гармонию – не перед собой, а вокруг головы Борка. Создал не щит, а… мгновенную, плотную сферу тишины и стабильности, вырезанную из реальности. Сферу, лишенную не только звука, но и… визуальных ориентиров. Искаженную. Слепяще-пустую.

Борк, уже начавший разворот для удара, вдруг вскрикнул – не от боли, а от ужасающей дезориентации. Его мир сузился до ослепительной белой пустоты и оглушительной тишины. Он инстинктивно дернул секиру на себя, пытаясь защититься от невидимой угрозы, потеряв цель, потеряв равновесие.

Чуй слабину! – голос Тормунда грохнул в сознании Маркуса.

Слабина была налицо. Маркус рванулся вперед, внутри его обычного поля. Он не бил кулаком. Он использовал импульс, саму энергию своего движения, сконцентрированную и усиленную фокусом стабильности перед собой. Как волну сжатого воздуха, но направленную не в грудь, а в подбородок.

Его открытая ладонь, подкрепленная невидимым тараном стабильности, с хрустом ударила Борку под подбородок. Это не было убийственным ударом воина, но это был удар, усиленный его уникальным даром, удар по незащищенной цели, удар, нанесенный в момент абсолютной потери ориентации.

Борк взметнулся на носках, глаза закатились. Он рухнул на песок, как подкошенный дуб, секира выпала из ослабевших рук. Он не двигался.

Гул Арены стих. Полная, оглушительная тишина. Тысячи глаз уставились на неподвижную фигуру воина Внешнего Круга и на Маркуса, стоящего над ним, дыхание ровное, ладонь чуть опущена, вокруг него все еще вибрировало едва заметное марево стабильности.

Лекари бросились к Борку. Глашатай замер с поднятой рукой. Веландра резко выпрямилась, ее глаза горели холодным азартом ученого. Сигурд медленно кивнул, в его взгляде мелькнуло нечто – не одобрение, но признание факта. Вальтур позволил себе легкую улыбку. Элдин стоял как изваяние, его пальцы сжали край плаща. Каэлан побледнел, его взгляд на Маркуса стал не просто ненавидящим, а… настороженным. Он только что увидел не просто защиту. Он увидел оружие. Оружие, способное лишить его самого главного – зрения, контроля.

Глашатай нашел голос: «Боец Борк недвижим! Победил… Маркус!»

Тишина взорвалась. Сначала ропот, затем смешанный рев – ярость Внешнего Круга, пораженного падением своего бойца от рук «выскочки»; изумленные крики; первые, робкие аплодисменты с трибун Внутреннего Круга, оценивших необычную тактику; свист недоверия. Шум был оглушительным, хаотичным.

Маркус не слышал его. Он стоял над поверженным Борком, глядя на свою ладонь. Он не чувствовал триумфа. Только холодную дрожь в животе и металлический привкус адреналина. Он не убил. Но он сделал больно. Использовал свой дар не только как щит, но и как… дубинку. Как оружие дезориентации. Подавление воли противника. Контроль поля боя. Слова Вальтура обрели жуткую конкретность.

Он поднял голову. Его взгляд нашел Каэлана в тоннеле. Тот смотрел на него, и в его глазах больше не было презрительной усмешки. Была холодная, расчетливая ненависть и… оценка угрозы. Твоя очередь, – мысленно послал ему Маркус. За Торвина.

Затем он повернулся и пошел обратно в тень тоннеля Выхода Чемпионов. Рев Арены снова обрушился на него, но теперь он нес в себе иной оттенок. Его имя кричали уже не только со злобой. В нем звучало изумление. Страх. Уважение? Первая кровь Маркуса Арнайра была не его собственной. Она была пролита на песок Арены Чести. И она изменила все. Игра поднялась на новый уровень. И Каэлан знал – следующая кровь может быть его.