Арнайр

Глава 20 Ураган и Скала

Возвращение в прохладный полумрак тоннеля после ослепительного света и оглушительного рева Арены было как погружение в воду. Звук приглушился, но не исчез – он бился о каменные стены, отдаваясь гулким эхом в костях. Запах пота, пыли и железа здесь был гуще, смешиваясь с электрическим запахом накопленной агрессии.

Берта встретила его не хлопком по плечу, а оглушительным ревом, в котором смешались восторг и ярость. «ДААА! Вот так, новичок! Вот так надо их ставить!» Ее мощная рука впилась в его плечо, тряся. «Видала, как он грохнулся? Как мешок! Ха!» Ее глаза горели, отражая адреналин только что увиденного.

Тормунд стоял чуть поодаль, прислонившись к стене. Его шрамы казались глубже в полумраке. «Чистая работа, – хрипло произнес он. – Слабину нащупал. Использовал. Не зря Боргун велел глянуть на тебя.» В его серых глазах читалось не только одобрение, но и оценка. Оценка оружия.

Маркус лишь кивнул, отводя взгляд. Триумф не пришел. Вместо него – пустота и холодный осадок на душе. Он посмотрел на свою ладонь – ту самую, что нанесла удар, усиленный полем. Она не болела. Но он чувствовал отзвук того удара, слышал хруст подбородка Борка. Он не хотел убивать, но использовал свой дар как дубину. Подавление. Контроль. Слова Вальтура звучали теперь не как теория, а как приговор.

«Маркус!» – холодный, как сталь, голос разрезал шум тоннеля. Элдин. Он стоял со своей свитой – Каэлан, бледный и злобно щурящийся, Боргард, хмуро переминавшийся с ноги на ногу, Лиана, наблюдающая с хищным любопытством. «Мило… для первого раза. Щелчок по носу дворовой собаки. Но помни, – его голос упал до опасного шепота, который все же был слышен в наступившей тишине, – настоящие бои начинаются не с псов. И заканчиваются не щелчками.» Его взгляд скользнул по Маркусу, как по грязи на сапоге, и отвернулся. Каэлан бросил на Маркуса взгляд, полный обещания жестокой расплаты. Боргард угрожающе хрустнул костяшками пальцев.

«Не обращай внимания на змеиное шипение, – процедила Берта, сжимая булаву так, что дерево затрещало. – Ты его задел. Боится.»

«Задел? – усмехнулся Тормунд. – Он увидел угрозу. Это хуже.»

Гул Арены внезапно взметнулся вверх, сменившись ревом нетерпения. Глашатай объявил следующий бой: «Командный поединок! Три на три! Внешний Круг: Берта, Тормунд, Грета! Против Внутреннего Круг: Виктор, Эрика, Мастер Финн!»

Берта выпрямилась, как натянутый лук. «Наш черед!» Она схватила свою боевую булаву – массивную, утыканную шипами, гораздо страшнее тренировочной. Тормунд молча достал из ножен на поясе не меч, а тяжелый, короткий клевок – оружие горняка, идеальное для пробивания доспехов и слабых точек. Рядом с ними появилась девушка – Грета, та самая, что победила в первом бою с сетью и кинжалами. Ее глаза блестели решимостью.

«Жги их, Берта!» – крикнул Маркус, отбросив свои сомнения. Сейчас важнее была поддержка.

«Не сомневайся!» – рявкнула она в ответ и вышла на песок под рев трибун Внешнего Круга. Тормунд последовал за ней, его движения были тяжелы, но уверенны, как шаги каменного голема. Грета скользнула следом, словно тень.

Им противостояла изысканная троица Внутреннего Круга. Виктор – в лакированных доспехах, с длинной шпагой, излучающей холодное сияние. Эрика – в облегающей коже, с парой изящных, но смертоносных стилетов, в руках которых уже играли зеленоватые искры яда. Финн – в простой робе, но с посохом, увенчанным мерцающим кристаллом; Мастер Плетений Защиты.

«Берта на Виктора, – быстро прошептал Тормунд, пока противники занимали позиции. – Он быстр, но не любит грубой силы. Грета – отвлекай Эрику, не давай ей травить. Финна – мой. Его щиты крепки, но… у всего есть слабина.»

Берта кивнула, ее взгляд уже прикован к Виктору. «Поняла. Покажем барчукам настоящий бой!»

Гонг прозвучал как удар грома.

Бой вспыхнул мгновенно. Виктор ринулся на Берту, его шпага – серебряная молния, ищущая щель в ее обороне. Берта встретила его не уклоном, а… ударом булавы по клинку. Глухой лязг, искры! Виктор отшатнулся, его изящное оружие не было сломано, но рука онемела от чудовищной силы удара. Берта рванулась вперед, ее атака – не фехтование, а сокрушительный таран. Виктор отступал, парируя с изящной яростью, но каждый блок отдавался в его костях. Он явно недооценил мощь «дворовой собаки».

Эрика метнулась к Грете, стилеты сверкая ядовитой зеленью. Но Грета была неуловима. Она не стала принимать бой вблизи, а закружилась вокруг Эрики, как оса, бросая сеть (теперь боевую, с шипами), мешая сосредоточиться, отравляя клинками воздух, но не давая уколоть себя. Эрика свирепела, ее ядовитые плетения били мимо, вздымая песок.

А Тормунд шел на Финна. Мастер Защиты поднял посох, и перед ним вспыхнул многослойный щит – переливающиеся сферы силовых полей. Тормунд не стал бить сразу. Он обошел щит, его клевец замер в руке. Его глаза, узкие щелочки, изучали переливы энергии, ища… слабину. Финн следил за ним, его лицо было сосредоточено, пальцы перебирали руны на посохе, усиливая щит.

«Тормунд знает свое дело, – пробормотал Маркус, наблюдая. – Он не лезет на рожон.»

«Как крот под камнем, – усмехнулся чей-то голос рядом. Маркус вздрогнул. Драйя. Она стояла в тени колонны, ее рыжие волосы казались тусклыми в полумраке, но глаза горели холодным огнем наблюдателя. – Смотрит, нюхает, ищет трещину. Практично. Но медленно.»

На арене Берта продолжала давить Виктора. Он уже не улыбался. Его изящество сменилось холодной яростью. Он начал использовать плетения – ледяные шипы, взрывы сконцентрированного эфира, пытаясь остановить неудержимый натиск. Берта парировала удары булавой или просто… брала их на щит. Ее доспехи дымились, на щите появлялись вмятины, но она шла вперед, как танк. Ее булава снова со страшным гулом обрушилась на шпагу Виктора. На этот раз раздался треск – изящный клинок лопнул у гарды. Виктор отлетел, швырнув обломок, его лицо исказила ярость и… страх. Он выхватил кинжал.

«Браво!» – воскликнула Драйя, ее голос звучал искренне восхищенно. «Грубая сила, доведенная до абсолюта. Эффективно. Но…» – она кивнула на Финна. – «…пока она крушит одного, другой ткет паутину.»

Финн, видя беду Виктора, изменил тактику. Он перестал просто держать щит. Его посох описал сложную дугу, и от щита отделились две сферы, устремившись к Берте и Грете. Сфера, летящая на Берту, была не защитной, а… инерционной. Она не причиняла вреда, но, столкнувшись с ней, Берта споткнулась, как о невидимую стену, потеряв темп натиска. Виктор, воспользовавшись моментом, откатился, выигрывая время. Сфера для Греты была липкой, замедляющей. Эрика, воспользовавшись замешательством, метнула стилет. Грета успела увернуться, но лезвие пробило край ее плаща, оставив дымящийся порез. Яд.

Грета вскрикнула, отступила. Эрика захихикала.

Тормунд, видя это, наконец, атаковал. Не щит Финна, а… песок у его ног. Клевец ударил не по энергии, а по камню под ногами мага. Мощный удар, усиленный нечеловеческой силой (или знанием слабых точек?), вызвал мини-оползень. Финн пошатнулся, потеряв равновесие. Его щит дрогнул. Тормунд рванулся вперед, как разъяренный бык, клевец нацелен не на тело, а на посох – источник силы!

Финн вскинул руку, на его пальце вспыхнуло кольцо. Последний, экранирующий щит вспыхнул прямо перед Тормундом. Клевец врезался в него с оглушительным грохотом. Щит треснул, как стекло, но выдержал. Сила отдачи отбросила Тормунда назад. Он упал на песок, тяжело дыша. Финн, бледный, но целый, быстро отступил, восстанавливая основной щит.

Берта, вырвавшись из инерционной ловушки, рванула на помощь Грете, отвлекая Эрику. Но Виктор, оправившись, бросил ей под ноги ледяное плетение. Берта поскользнулась, упала на колено. Эрика метнула второй стилет – в спину. Грета, превозмогая боль и действие яда, бросила сеть, накрыв стилет в полете. Он упал в песок, шипя.

Бой превратился в хаотичную свалку. Сила и ярость Внешнего Круга против дисциплины, защиты и коварства Внутреннего. Берта яростно отбивалась от Виктора и плетений Финна, прикрывая ослабевшую Грету. Тормунд пытался снова пробиться к Финну, но его сдерживали щиты и точные удары Эрики. Они дрались отчаянно, но… проигрывали по очкам. Постепенно, методично, их зажимали, изматывали. Грета получила еще один, неглубокий, но ядовитый порез по руке. Ее движения стали вялыми.

«Исход предрешен, – констатировала Драйя, ее голос был лишен эмоций. – Сила без гибкости и поддержки ломается о дисциплину и защиту. Как всегда.»

Маркус сжимал кулаки, глядя, как Берта, рыча, отбивает очередной магический импульс булавой, а Тормунд тщетно бьет по щиту Финна. Его дар клокотал внутри. Поле стабильности. Он мог бы… гасить плетения Финна? Создать островок порядка для Берты, чтобы она отдышалась? Но он был здесь. Вне Арены. Беспомощный.

Наконец, Грета, обессиленная ядом, не смогла увернуться от удара Эрики. Стилет чиркнул по ее горлу, оставив кровавую царапину. Не смертельно, но знак. Грета подняла руку, ее лицо было серым от боли и токсина. «Сдаюсь!»

Финн немедленно создал щит между ней и Эрикой, защищая сдавшуюся. Берта заревела от ярости, но Виктор и Финн уже сконцентрировались на ней и Тормунде. Два против трех, один из которых – мастер защиты, а другой – опытный боец. Исход был ясен. Тормунд, плюнув, отступил к Берте. Они стояли спиной к спине, окруженные. Берта тяжело дышала, ее доспехи были изувечены, щит треснул. Тормунд хрипел, кровь сочилась из рассеченной брови.

«Довольно?» – холодно спросил Виктор, его сломанная шпага заменена другим кинжалом.

Берта хотела рвануться, но Тормунд схватил ее за локоть. «Хватит, Берта. Не тот бой.» Его голос был хриплым, но твердым. Он поднял руку. «Сдаемся.»

Рев трибун Внешнего Круга сменился стоном разочарования. Внутренний Круг аплодировал – сдержанно, с чувством превосходства. Виктор изящно поклонился. Эрика ухмыльнулась, облизывая лезвие стилета. Финн опустил посох, его щиты погасли.

Берта, шатаясь, швырнула булаву в песок. «Сволочи…» – прошипела она, глядя на победителей. Тормунд молча помогал Грете идти. Их уход с Арены был горьким.

«Видишь? – голос Драйи снова прозвучал рядом с Маркусом. Она наблюдала за уходящей командой с тем же аналитическим интересом. – Берта – ураган. Но ураган слеп. Тормунд – скала. Но скала неповоротлива. Им нужен… катализатор. То, что превратит их ярость и стойкость в направленный взрыв. То, что сломает вражеские щиты до того, как их измотают.»

Маркус обернулся к ней. Глаза Драйи горели тем самым холодным азартом ученого, который он видел у Веландры, но с примесью чего-то… разрушительного. «Мое поле, – сказал он тихо. – Катализатор для разрушения.»

«Именно, – она шагнула ближе, ее шепот был как шипение раскаленного металла. – Представь: Берта замахивается в твоей зоне стабильности. Ты фокусируешь поле на ее оружии, не гаси инерцию, а сжимаешь ее, как пружину! А в момент удара – отпускаешь! Мои руны на булаве усилят высвобождение кинетической энергии в разы! Это будет… землетрясение, воплощенное в стали. Ни один щит Финна не устоит. Ни одна кость Боргарда не выдержит.» Ее глаза сверкнули. «Турнир – идеальный полигон. Риск оправдан открытием!»

Маркус смотрел на нее, чувствуя, как холодок страха и жгучее любопытство борются внутри. Она предлагала превратить его дар, его островок порядка, в кузницу хаотического разрушения. Ради победы. Ради спасения Торвина. Ради… науки. «А Берта? – спросил он хрипло. – Что будет с ней? С ее рукой?»

«Риск есть, – Драйя не стала лгать. – Контроль должен быть идеален. С твоей стороны. И с ее. Она должна быть готова к отдаче. Но она сильна. А шанс сокрушить Внутренний Круг… он стоит риска, не так ли?» Ее взгляд был неумолим. «Подумай. Но быстро. Твой бой с Каэланом – скоро. А после… командные схватки. Где Элдин будет ждать.»

Она отступила в тень, оставив его с тяжелым выбором и видом возвращающихся Берты и Тормунда. Берта шла, сгорбившись, не от ран, а от унижения. Песок и кровь покрывали ее доспехи. Тормунд поддерживал Грету, его лицо было мрачным.

«Подлюки… – выдохнула Берта, подойдя. Ее глаза метали молнии. – Играли с нами… как кошки…»

«Сила – не только кулак, – хрипло сказал Тормунд, усаживая Грету на скамью. Лекари уже спешили к ней. – Без хитрости и поддержки… мы просто мишени.»

Маркус смотрел на Берту, на ее сжатую в кулак руку, на ярость в глазах. Он вспомнил предложение Драйи. Катализатор. Направленный взрыв. Риск для Берты. Но шанс сломать систему, сокрушить Элдина, спасти Торвина.

Гул Арены снова взметнулся. Глашатай объявил следующий поединок, но Маркус уже не слышал. Он смотрел на свои руки. Те самые, что только что использовали дар для подавления и удара. Мог ли он использовать его для усиления? Для создания оружия из силы своих… условных союзников? Ценой их риска?

«Маркус! Каэлан! Приготовиться к поединку!» – голос глашатая прорезал шум, как нож.

Время на раздумья кончилось. Каэлан уже вышел из своего тоннеля, его изящная фигура отбрасывала длинную тень на раскаленный песок. Он смотрел в сторону Маркуса, и в его глазах горела та же холодная ненависть, что и у Элдина, но с примесью чего-то нового – острого, животного страха, замеченного Драйей. Страха перед слепотой. Перед потерей контроля.

Маркус сделал шаг к проему. Солнечный свет упал на его лицо. Пустота ушла. Осталась только холодная, фокусированная ярость. За Торвина. За униженных Берту и Тормунда. За себя. Его дар забился внутри, готовый к бою. Он не знал, примет ли он предложение Драйи. Но он точно знал, что сделает с Каэланом. Слова Ариэль горели в его памяти: «Ищи способ лишить его зрения. Он боится ядов – используй его страх.»

Он вышел навстречу ослепляющему свету и реву Арены. Второй бой Маркуса Арнайра начинался. И на кону была уже не просто победа, а месть и ключ к спасению друга. Песок под ногами казался горячее. Адреналин в крови горел. Каэлан ждал его в центре, улыбаясь ядовитой, нервной улыбкой. Арена замерла в предвкушении крови.