Археолог. А надо было на юриста.

Глава 12

В гостиной царило полное умиротворение. Она находилась в другом крыле здания и сюда совсем не долетали отголоски шума и суеты, творившиеся на первом этаже. Всё здесь шло своим чередом, словно и не случилось внизу никакого погрома.

Комната была весьма респектабельна. Стены тут были отделаны красивыми стеновыми панелями под дерево. Фёдор Борисович уверенно открыл потайную дверцу в одной из таких панелей. Прямо, как в приключенческих романах — за секретной дверью должен быть тайный ход… Правда, в нашем случае за этой дверцей оказался не тайный ход, а вмонтированный в стену шкафчик, внутри которого разместился довольно внушительный бар. Да, сегодняшний день показал, что эта «опция» бывает здесь совсем не лишней.

Содержимое бара радовало. Там, на стеклянных полках стояли в ряд бутылки с разными сортами коньяка, виски и водки. Не были забыты и более лёгкие напитки — ликёры, вина и прочее. Господин Железков взял внушительных размеров стакан и налил себе щедрую порцию дорогого виски.

— Что будете пить? — повернулся он к нам, исполняя роль бармена.

— Коньяк, — сделал свой выбор я.

— Какой предпочитаете?

— Всё равно. На ваш выбор…

— А даме, наверное — ликёр? Или, может — вино, — спросил Железков, — Вы любите сладенькое или сухое?

— Нет, сегодня я, пожалуй, выпью… водки…, немного, — попросила Вика.

— Ого! Это серьёзно, — хмыкнул Фёдор Борисович, потянувшись за бутылкой.

— Ничего себе… Первый раз вижу, как ты заказываешь водку…, - удивился я, — Ты же раньше говорила, что её не любишь.

— Я её и сейчас не люблю, но сегодня тут надо бы что-нибудь покрепче…

— Понимаю, — любезно откликнулся наш «бармен», выполняя заказ, — Как скажите.

Он вернулся к нам с наполненными бокалами, и мы устроились в мягких креслах за большим овальным столиком из закалённого стекла. Фёдор Борисович даже не забыл прихватить из бара пакетик с орешками и шоколадку.

— Какая-никакая, а закуска…

Здесь, в углу под «разлапистыми» пальмами в больших кадках, образовалось довольно уютное местечко, приятно располагающее к задушевной беседе. Тут было тихо и спокойно.

— Ну, за благополучный исход…, - коротко провозгласил тост мой непосредственный начальник.

Мы чокнулись и отпили по глоточку.

— Фу…, ну и гадость, — поморщилась Вика, — И как только люди её пьют…

— Зато, полегчает, — назидательно заявил Железков.

— Надеюсь…

Вика лишь вздохнула и, покачав головой, поставила недопитый стакан на столик. Мы же вторым заходом выпили ещё и блаженно растянулись в креслах. Немного помолчали. Пауза затягивалась. Железков сосредоточенно разглядывал содержимое своего бокала.

— Вы, кажется, что-то собирались нам рассказать, Фёдор Борисович, — напомнил я.

— Да, разумеется, — он словно очнулся от своих мыслей, — Но прежде чем я начну, предлагаю перейти на «ты». Сегодня у нас с вами был трудный день. То, что вы видели случается, конечно, далеко не каждый раз. Это скорее — внештатная ситуация. По сути — ЧП. В результате, у вас неожиданно получилось настоящее боевое крещение. Можно сказать, мы вместе заглянули опасности прямо в лицо. И смогли увидеть невиданное. Такое сближает. Не случайно ведь боевое братство самое крепкое. А нам ещё предстоит много работать вместе и как-то неудобно всё время «выкать»… Согласны?

— Принимается! — с воодушевлением ответил я, — Ты не против? — обернулся я к Вике?

— Конечно, — с готовность согласилась она, — Так всем будет проще и удобнее. Меньше неловкости.

— Отлично. Кирилл, Вика — отныне мы будем не только коллегами, но и друзьями. За это, конечно же, надо выпить! А вы можете даже на брудершафт…, - сострил Фёдор.

Мы снова чокнулись, а затем поставили пустые бокалы на стол. По телу стало медленно распространяться приятное тепло и, действительно, сразу как-то даже полегчало.

— Ах… хорошо, но мало…, - с удовольствием причмокнул наш новый друг, максимально погружая своё грузное тело в глубины кресла.

— Итак…? — потёр я руки в ожидании рассказа.

— Для начала, если позволите, небольшой тест, — улыбнулся Железков, — Вот, скажи мне, Кирилл, что ты знаешь об «отречённых» книгах древней Руси? Слыхал о таких?

Во, как. Неожиданно… Я задумался. Пока я соображал, что к чему, он встал и налил себе новую порцию виски. Понятное дело, такому крупному мужчине полстакана — что слону дробина. ««Отречённые» книги? — быстро подумал я, — То есть те, от которых отреклись. Кто отрёкся? Церковь? Светская власть? Народ?». Честно говоря, я немного растерялся. Вопрос явно застал меня врасплох. Пришлось напряжённо пошевелить своими извилинами. Серое вещество моего головного мозга аж «вскипело». Но ничего конкретного на ум так и не пришло. Было ощущение, что я проваливаю экзамен. Блин, хотелось самому себе сказать: «Садись — двойка! Завтра с родителями в школу…»

— Э-э…, ну-у…, - глубокомысленно промычал я, — Возможно это что-то религиозное, связанное с неканоническими произведениями? Наверное, какие-то апокрифы? — предположил, наконец, я, — Возможно, в них описаны какие-то древние ритуалы и обряды, позднее отвергнутые официальной церковью?

— Почти угадал, — проговорил Железков, — Только связаны они не с религией и её ритуалами, а как раз — наоборот. С колдовством, ворожбой и гаданиями. Короче, со всем тем, с чем яростно боролась церковь в первые века христианизации Руси. Да и в более позднее время — тоже. Боролась, но искоренить до конца эту «вредную ересь» так и не смогла. Колдовские традиции оказались очень уж живучи в народе. Ведь они уходили своими корнями далеко вглубь веков, ещё в дохристианский, славянский мир, а по некоторым сведениям — даже в допотопную эпоху. Они передавались от поколения к поколению. Сначала устно, а затем их вроде как записали, чтобы лучше сохранить для будущих поколений. Так и появилось это Пятикнижие.

— Пятикнижие? Что-то не слышал о таком?

— Расслабься, это не официальное название. Мы сами, так, промеж себя, его придумали, — пояснил рассказчик, — Все эти книги, насколько нам известно, существовали отдельно друг от друга и никогда не составляли единого сборника. Просто их было пять, как перстов длани, и это название как-то само по себе напрашивалось…ну, для удобства, что ли.

— Понятно, — кивнул я, — И что дальше?

— Как я уже только что сказал, согласно старинным преданиям, таких древних колдовских книг было всего пять, — продолжал Железков, отдав должное новой порции виски и аж крякнув от удовольствия, — И записаны они были первоначально ещё некими древнейшими рунами. Эти руны представляли из себя самую раннюю форму славянской, дохристианской письменности, исчезнувшую с введением христианства и кириллицы. А теперь она и вовсе никому уже не знакома. Есть мнение, что в этих книгах в зашифрованной форме хранятся древние магические знания предшествующих поколений, вероятно, ещё аж с допотопных времён. Древние предания гласят, что их неспроста было пять.

— Неспроста? И почему же именно — пять? Ведь священными цифрами на Руси считались «три» и «семь»…, - недоумевала Вика.

— Это не просто книги — а магические персты! Друг без друга — они ничто, обычные книги. Ладонь с растопыренными пальцами — слаба. Зато — сжатая в кулак обретает мощь. Так что, тот, кто соберёт все пять книг вместе и расшифрует их, тот сожмёт все «магические персты» в единый «кулак» и обретёт, тем самым, невероятно огромную силу и настоящие магические способности.

— Даже так? Всё равно, похоже на какую-то сказку или древнюю легенду, — заметила Вика, — Прямо как сюжет фантастического романа. Так и вижу перед глазами название: «Таинственное Пятикнижие» или «Чёрная магия славян». Ну, или что-то там в этом роде.

— Да, тут вполне роман написать можно и не один, — кивнул Фёдор, — Только, это не совсем сказки. Они, вполне вероятно, могут оказаться реальными историческими источниками.

— Вы, что тут — верите в древние предания, как в исторические источники? — спросил я.

— А почему, собственно, и нет? — решительно заявил Железков, — Знаешь, это лишь в последнее время развелось множество разных бумагомарателей. Пишут всякую чушь все, кому не лень. А в старину грамотных людей было наперечёт, бумага, письменные принадлежности и всё такое в киосках на каждом шагу тоже не продавались. Книги же вообще были большой редкостью и стоили бешенных денег. Так что, древние авторы всякой фигнёй не страдали и ерунду не писали. Это было, так сказать — нерентабельно. Поэтому писали только то, что считали действительно важным и достойным быть переданным будущим поколениям.

— Ну, хорошо, допустим, — кивнул я, не желая вступать в длительный спор, — Интересно, а известны названия этих «колдовских» книг?

— Разумеется. Вы, возможно, даже о них где-то слышали, — подтвердил наш начальник, — Это известные апокрифы: «Рафли», «Шестокрыл», «Волховник», «Чаровник» и «Громовик», — загибал он по очереди свои толстые, как сардельки, пальцы свободной от стакана руки, — Вообще-то, строго говоря, различных «отречённых» книг было гораздо больше, но нас интересуют только эти пять, — Ну, что, не знакомо?

— Говорящие названия, — вставила Вика.

— Нет, что-то не припоминаю, — честно сознался я, — Но у меня и специализация была несколько другая… Но, это лишь названия. А дошли ли до нас их тексты?

— Да, дошли, — кивнул Фёдор, — К сожалению, кроме «Чаровника». Это — самая загадочная и таинственная из всех «отречённых» книг. Она не сохранилась. До наших дней дошли лишь упоминания о ней и самое общее описание того, что там написано. И то — с чужих слов. Однако, самого же текста нет. Некоторые учёные склонны считать, что такой книги и вовсе не было. Но мы не разделяем это мнение. Она точно была, мы в этом уверены.

— Послушай, а откуда вообще такая уверенность?

— Мы это проверили, — Фёдор сразу замахал руками, предвосхищая мой следующий вопрос, — И не спрашивай каким образом. Это долгая история. Как-нибудь я её расскажу, но не сейчас. А пока просто поверь — эти книги были. С большинством их текстов вполне можно ознакомиться. Правда, всё это — переводы на кириллицу. Древние, рунические тексты до наших дней не дошли. А ещё и «Волховик» тоже сохранился не полностью. Часть его текста была утеряна.

В этот момент дверь в гостиную резко распахнулась. Мы, увлечённые беседой, аж вздрогнули от неожиданности. На пороге стоял очень странного вида человек, одетый в древнегреческую тогу. Кусок белой шерстяной ткани эллипсовидной формы был замысловато задрапирован вокруг его тела, а свободный конец небрежно перекинут через плечо. На ногах у него были высокие кожаные сандалии, а на голове венок. Ни дать, ни взять — знатный афинский гражданин. Правда, этот «знатный афинский гражданин» в одной руке держал дымящуюся сигарету. А в другой — сотовый телефон.

— Слушай, Фёдор, ты Лопаткину не видел? — буднично спросил «афинянин», обращаясь к Железкову.

— Нет, а что? — пропыхтел тот из глубин своего кресла, не выказывая ни малейшего удивления.

— Да, она никак на звонок не отвечает, — пояснил внезапный гость, — У нас сроки подготовки поджимают, а благовонных масел всё нет. А она обещала привезти ещё вчера…

— Сейчас ей не до того. Сам знаешь, что внизу случилось… Все сейчас там, на аврале. Перезвони ей через пару часиков.

— Чёрт! Ну, как всегда, — в сердцах воскликнул «древний», — Именно в нашу подготовку что-то да случится… Ладно, перезвоню позже.

Хлопнув дверью, «Афинянин» удалился так же стремительно, как и появился. Железков повернулся к нам, молча наблюдавшим всю эту неожиданную сцену:

— Не обращайте внимания, — беспечно махнул он рукой, — Это здесь — в порядке вещей. Вы скоро привыкните. Та-ак…, на чём мы там остановились?

— На древних текстах книг, — напомнил я, — Хорошо, допустим. Если это всё известные книги и даже сохранилась большая часть их текстов — то какие тогда проблемы? — вернулся я к прерванной теме, — Разве никто не пытался их ну…, расшифровать, что ли и отыскать там некий магический след?

— О да! Конечно, пытались. И даже многие. Негласно, разумеется. Но всё без толку.

— Так, может там и нет ничего ТАКОГО, — предположила Вика, — Одни байки. Как и в обычных легендах. Сколько их уже было…

— Не спеши с выводами, — взмахнул своей пухлой рукой Железков, — Дело в том, что, похоже — не там искали.

— Как это?

— Всё дело в том, что самых первых, так сказать, оригинальных текстов, которые 100 %-но можно было бы принять за аутентичные, у нас нет. А все те книги, которые имеются в распоряжении современной науки — лишь поздние копии. Многократно редактированные, переписанные и переизданные за прошедшие века. Наверняка с кучей ошибок и не точностей. И далеко не факт, что тексты в них вообще полные. Как, например, в «Волховнике». А самого главного — первоисточников — древних рунических текстов — у нас совсем нет. Мы имеем лишь их гораздо более поздние переводы, написанные уже кириллицей, не говоря уж о «Чаровнике», текст которого до сих пор так и не найден. Вот в этом то и вся загвоздка….

— Значит, набор текстов не полный, да и в достоверности имеющихся нельзя быть уверенным?

— Именно. Само содержание, в общих чертах может быть, в целом, и верно передано. Возможно, где-то и близко к оригиналу, но НЕ ТОЧНО! А ведь это всё меняет, — продолжал Железков с видом профессора, читающего с кафедры лекцию студентам, — Вот возьмите, к примеру, любую современную физическую или химическую формулу и запишите её внешне похоже, но НЕ ТОЧНО, да ещё и без нескольких значений. И что получится…?

— Она не будет работать, — ответила Вика.

— Правильно. Вот поэтому то ничего и НЕ РАБОТАЕТ. И не должно! А всё потому, что не там искали. Чтобы понять, как всё это работает нужны оригинальные тексты. Короче говоря, нужны ТОЧНЫЕ формулы.

— Где же их теперь взять? — развёл я руками.

— Как где? В прошлом, разумеется, — воскликнул Железков.

Наверное, вот таким же голосом и крикнул Архимед свою знаменитую фразу: «Эврика!», выскакивая из ванны. Я изумлённо уставился на Фёдора.

— Уж не хочешь ли ты сказать…?

— Для этого и существует археология — наука о древностях, — подытожил Железков, — В нашей же Лаборатории — особенная археология…Ты сам видел. И то, что не доступно обычным исследователям, нам вполне может быть по силам. С нашими то возможностями…

— Постой-постой…Так значит весь этот сыр-бор с созданием, так называемой, «экспериментальной лаборатории» затеян из-за каких-то там мифических колдовских книг? — я был изумлён и даже немного разочарован, — Вы всерьёз хотите их найти и расшифровать? Хм… Не удивительно, что государство отказалось вас финансировать…

Конечно, со стороны всё это выглядело как-то уж совершенно не серьёзно, я бы сказал, не научно, да и просто — бредово. Учёный историк внутри меня решительно протестовал. Одно дело — достижения современной науки. Например, в области электромагнитных полей, которые уже вполне позволяют задумываться о реальном влиянии на пространственно-временной континуум. Много нашумевший, в своё время, знаменитый «Филадельфийский эксперимент» — тому яркий пример.

Или взять некие необъяснимые уникальные способности единичных индивидов. Это же правда. Что тут далеко ходить — я сам такой. Но это ещё можно понять и хоть как-то объяснить естественными причинами. Всё это, как ни крути — наука, просто пока не до конца нами познанная. И совсем другое дело — магия. Да ещё, подумать только — прикладная! Которую, получается, многие могут запросто освоить с помощью каких-то там чудо-книг. Вот это уже — совершенно невероятно. Блин…, просто — бред. Но Железков не смутился:

— Ну…, разумеется, не только из-за этого. У истории много тайн, а у нас много разных задач. Но не скрою, эта — одна из приоритетных. И шансы тут не такие уж и маленькие — 50/50.

— А не многовато ли дали шансов? — со снисходительной улыбкой усомнилась Вика.

— Ничуть, — уверенно мотнул головой Железков, — Либо мы что-то найдём, либо — нет. С математической точки зрения это — 50/50, - громко расхохотался он, но затем снова стал совершенно серьёзен, — Ну, посудите сами. Что произойдёт, если вдруг всё получится и это окажется правдой? Раскрытие древнейших магических практик — это же величайшее открытие в истории всего человечества. Это изменит весь мир и откроет обществу новые, доселе совершенно невиданные горизонты. Даже освоение атомной энергии и все научно-промышленные революции, вместе взятые — ничто в сравнении с такими возможностями. Вот вы говорите — миф, утопия? А то, что вы сегодня видели сами — разве не миф? Разве в это может поверить обычный человек с улицы?

— Ну-у…, - Вика не нашла, что возразить.

Я замолчал и серьёзно задумался. Утопия? Сказки? Миф? Ну, хорошо. Тут я отчётливо представил себе такую картину. Сидим мы в соседнем баре с моим прежним коллегой по кафедре археологии Иваном Сергеевичем, тем самым, с которым мы поменялись палатками…. И вот, за бутылочкой вискаря, я рассказываю ему весьма занимательную историю об одном парне, который может по своему желанию становится невидимым? Потом ещё и поведаю о том, как он мог перемещаться во времени. А ещё — как этот парень помог нам отбиться от древнего боевого волхва, проникшего в наше время из далёкого прошлого через пространственно-временной портал, созданный нами тут неподалёку — в соседнем здании за углом…Интересно, что он обо мне подумает? Что я сказочник или выдумщик? Не-ет, он примет меня скорее за душевно больного или алкоголика, страдающего белой горячкой.

Чёрт возьми, а ведь Фёдор — прав! Какие, к лешему, могут быть сомнения у таких, как я!? Я решительно велел заткнуться учёному историку внутри себя. После всего того, что произошло со мной лично и того, что я видел вокруг себя за последние дни, можно поверить в любые чудеса.

А может — это и не чудеса вовсе? Может это просто другая реальность? Она существует совсем по другим законам. Мы же, в своём мире тотального господства воинствующего материализма и примитивного трёхмерного мышления, не можем себе этого представить. Просто — не позволяем себе об это даже подумать! Я тут же вспомнил расхожую фразу: «Если мы чего-то не знаем, то это не значит, что этого не существует». Правда, не помню, кто сказал….

— Да, наверное, в мире может быть всё, что угодно, — сказал я вслух, — Что-то такое, что все считают невероятным….

— Друг мой, а мы и представляем из себя ТО САМОЕ «невероятное», что есть в этом мире! Разве не так? — философски проговорил Железков, — И занимаемся тут, с точки зрения обычного человека — самыми, что ни наесть «невероятными делами». Теперь ты понимаешь для чего нам в штате нужны такие сотрудники, как мы?

— Итак, давай подведём короткий итог, пока у меня окончательно ум за разум не зашел, — примирительно сказал я, — Значит восстановление древней утерянной в веках магии — одна из самых приоритетных задач нашей «конторы». Я правильно понимаю?

— Теперь — совершенно правильно. Хотя, эта задача и не единственная.

— Но ведь это немыслимо. По прошествии стольких веков, а может и тысячелетий! Легче отыскать иголку в стоге сена тёмной, безлунной ночью. А тут даже не стог, а целое поле с сотней стогов. А иголка — всего одна. Мы понятия не имеем с чего даже начинать. Да и потом…, допустим, даже если и удастся отыскать оригинальные тексты — где гарантии, что именно в них были зашифровано нечто магическое? Может вы ошиблись и искать нужно совсем в других книгах? Разве такого не может быть?

— А не может ли всё это и вовсе оказаться просто слухами, превратившимися со временем в красивую легенду? — добавила Вика, — Такое в старину случалось не редко. Невозможно всему верить.

— В любом случае — именно всё это нам и предстоит выяснить, — твёрдо проговорил Фёдор, — Такова наша главная задача.

— И потом, эти записи ещё нужно суметь расшифровать, — вставил я, — Если они действительно написаны древнейшими рунами, смысл которых давно утерян, то это будет крайне непросто.

— А вот это — уже вторая задача, — улыбнулся Железков, — Сначала эти книги нужно отыскать, чтобы было что расшифровывать.

— Всё это, как-то очень сомнительно. Да и исходные данные совершенно ненадёжные, — пожал я плечами, — Все эти бесконечные — «предположительно», «вероятно», «возможно», «по всей видимости», «есть мнение» — просто чушь собачья. Так можно предположить абсолютно всё, что угодно. С чего всё это взяли? Где более-менее достоверные сведения? Похоже, их нет. Всё запутано. От какой «печки» начинать танцевать? — я махнул рукой, — Ты меня, конечно, прости за резкость, но это почти безнадёжно. Какой болван, по-твоему, возьмётся за это безумие?

Мой непосредственный начальник издал ехидный смешок и как-то странно взглянул на меня. Та-а-к…, ёп… — неужели… Я, кажется, уже догадываюсь — кто этот болван…

— Вот мы и подошли к главному, Кирилл. Наш учёный Совет планирует поручить это дело тебе — нашему новому старшему научному сотруднику Отдела изысканий. Я ведь говорил, что мы сильно в тебе заинтересованы и, что тебя ждёт интересное и даже уникальное, в своём роде, археологическое исследование.

Мясистое лицо Фёдора Борисовича растянулось в самой, что ни наесть доброжелательной, я бы даже сказал — ободряющей — улыбке… Она так и говорила мне: «Успехов тебе, товарищ, на новом поприще…»

**********************************